Молодой экскурсовод заметно волновался. Студент филологического факультета, решивший подработать в зоопарке в период летних каникул, вёл группу от вольера к вольеру. Устроиться на работу оказалось несложно. Нужно было лишь выучить заготовленные тексты про зверей и птиц и рассказывать, по возможности не отклоняясь от первоисточника.
Два дня он добросовестно зубрил информацию о флоре и фауне, местах обитания, видах и подвидах, и к моменту выхода на работу в его голове образовалась огромная бесформенная каша.
Правда, отдаленно в каше всё-таки угадывались черты земного шара. Однако шар этот был словно вылепленный из пластилина, а потом несколько раз смятый и расправленный руках неумелого ребёнка. Вода налезала на сушу, горы торчали прямо из океанов, а рядом со львами мирно паслись антилопы, почти как в библейских историях…
К счастью, студенту повезло, и в зоопарке его знания проверять не стали, а только дали расписаться в какой-то бумажке и сказали, что первая группа посетителей уже ждёт у клеток с кабанами.
«Кабаны – это хорошо», – подумал студент. Можно будет рассказать историю, как он встретил однажды зимой в лесу настоящего живого кабана, когда катался на лыжах… Но, вспомнив пункт договора, в котором говорилось, что экскурсии должны проводиться по строго утвержденным текстам, вздохнул и направился к первому вольеру.
Около кабанов уже толпилась небольшая, но довольно оживленная группа страждущих узнать об увлекательной жизни диких свиней.
В группе была пожилая пара, молодые родители с двумя близнецами и ещё один мужчина с маленьким сыном. Он держался немного поодаль и, казалось, чувствовал себя немного неловко в роли отца. Был и ещё какой-то долговязый парень, который оказался электриком и ждал, когда можно будет заменить лампу в софите над вольером.
Поздоровавшись с группой, студент мысленно припомнил основные тезисы своего доклада и начал: «Кабаны относятся к отряду парнокопытных и подотряду свинообразных. Обитают в настоящее время на территории России, Северной Америки, Польши, Украины и других стран…»
Полученные за последние два дня обширные знания доставались из головы с трудом.
Шестеренки мозга вращались медленно и со скрипом, однако отступать было уже поздно. Тем более что студента грела мысль о небольшом, но законно полагающемся ему гонораре. А потому он мужественно пробирался сквозь труднопроходимые географические дебри. К тому же кабаны шли первыми по списку и текст про них ещё не успел покинуть натруженный за двое суток мозг.
Первое время у вольера царила идиллия: студент рассказывал, группа слушала, близнецы пытались просунуть за решетку обломанную где-то веточку, кабаны безучастно перемещались взад-вперёд, периодически похрюкивая. Женщина с суровым лицом из администрации зоопарка прошла мимо и одобрительно кивнула.
После кабанов были верблюды. С верблюдами было куда проще: студент припомнил, что эти животные могут не только обходиться месяцами без воды, но и прекрасно плюются на дальние расстояния, чем привел в ужас молодую мать двух близнецов, которая стремительно переместилась в сторону понурого ишака. Вслед за женщиной, поддавшись стадному чувству, к ишаку переместилась вся группа.
Вообще, всё складывалось очень хорошо. Завидев группу любопытствующих людей, понурый ишак начал орать, и в его крике потонули те немногочисленные сумбурные слова, что произнес у его
вольера студент.
Затем были олени, зебры, озеро с лебедями, львы… День был жаркий, и солнце нещадно палило голову студента. Двухдневная географическая каша на такой жаре стала медленно закипать, звери и птицы в его рассказах всё чаще стали менять места обитания, отряды, численность и прочие никому, кроме географов, не нужные характеристики.
Тем не менее студент мужественно вёл свою группу через чащу названий и цифр, словно Данко, освещая им путь своими скудными знаниями.
Однако синоптики подкачали, и день, обещавший быть пасмурным, перешел в настоящее пекло. Студент и вся группа уже ощущали себя практически в саванне, под знойным африканским солнцем. Пот градом стекал по лицу бедного экскурсовода, делавшего мучительные попытки вспомнить то или иное название.
То и дело нужное слово выпадало из его головы и терялось на необозримых просторах подсознания. А взамен приходили мысли сначала о кепке, второпях забытой в подсобке, где ему выдавали униформу работника зоопарка, потом о холодном душе и наконец о кружке ледяного пива, такой запотевшей, с лёгкой пенкой…
От солнца, а ещё больше от этих мыслей у студента закружилась голова, а потому, невыразительно смяв окончание рассказа про чернобурых лис, он резко развернулся от клеток с медведями и, вопреки регламенту, повел свою группу в пещеру бабочек.
Пещерой в зоопарке называлась кирпичная постройка, с четырёх сторон затянутая брезентом, призванным имитировать горную породу.
Имитация вышла неубедительной, несмотря на отчаянные попытки художника изобразить валуны и горные хребты.
Особенно подчеркивала это жалкое впечатление металлическая входная дверь в пещеру, имевшая не только стандартную круглую ручку, но и глазок. Замаскировать дверь дирекция не догадалась, а может быть, не захотела платить лишних денег художнику. Однако всё это теперь не имело никакого значения. Главное было то, что в пещере было темно и можно было хотя бы на время скрыться от палящего солнца.
Студент потянул за ручку и первым нырнул в благословенную прохладу, презрев все законы этикета, призывавшие пропускать гостей вперёд.
В пещере было темно и влажно. Где-то под потолком мерно работал кондиционер, а слегка похрипывающая колонка издавала равномерный звук падающих капель. Вся пещера состояла из одного большого вольера, за стеклом которого летали самые красивые бабочки планеты (как, по крайней мере, значилось в проспекте).
Студент взглянул на бабочек, порхавших среди нескольких лиан, привезенных прямо из Африки. Посмотрел на заднюю стену, изображавшую тропический лес и, судя по всему, расписанную тем же горе-художником, что и внешние стены пещеры. Посмотрел на свою группу, протискивающуюся в узкое пространство…
И понял, что про бабочек не помнит ровным счётом ничего.
Тем временем его немногочисленная группа уже выстроилась неровной линией вдоль витрины (как про себя назвал стеклянный вольер студент) и ждала новой порции информации. Студент перевел дух и первым делом попросил мужчину, стоявшего ближе к выходу, закрыть дверь.
Солнце снаружи погасло, и теперь лица присутствующих освещал таинственный сиреневатый свет, исходивший от прикрученных к потолку пещеры ламп. Бабочки тихо порхали за стеклом, публика ждала… А студент так ничего и не мог вспомнить.
Освещение и методично падающие капли с каждой минутой погружали студента в какой-то транс. А наступившая так внезапно прохлада и вовсе расслабила измученный за последний час мозг. Бабочки, бабочки… Да что же про них рассказывать?
– Ну и что, молодой человек, так и будем стоять? – подала голос пожилая женщина с сиреневыми волосами. На улице под солнечным светом её шевелюра, крепко залитая лаком, имела фиалковый оттенок.
В пещере же стала вдруг густо-сиреневой, с какими-то алыми оттенками. Впечатление создавалось жутковатое, а тон женщины и гневный взгляд лишь усиливали его. Студент вконец растерялся.
– Мы, между прочим, деньги вам заплатили за то, чтобы вы нам рассказывали, а не стояли как столб. А посмотреть мы и сами можем! – Гневные нотки в голосе женщины начали приобретать угрожающий оттенок, и студент подумал, как бы она после экскурсии не пошла в администрацию и не пожаловалась. Есть же такие вот ярые поборники порядка!
Тем временем близнецы совсем отбились от рук молодой мамаши и синим маркером принялись рисовать бабочек прямо на стекле вольера.
«Бабочки, бабочки…Господи, я хоть и не верю в тебя, но, может, ты мне поможешь? – мысленно взывал к высшим силам студент. – Подскажи, научи, что мне рассказать! Ты же такой…такой…всемогущий. А если я не расскажу сейчас ничего, то плакал мой гонорар. Неужели ты допустишь это?»
Видимо, Господь не был слишком занят в тот момент и в вечной круговерти великих и малых дел всё-таки обратил свой взор в сторону несчастного студента-филолога. И, как принято говорить в таких случаях, подал знак. И даже не один, а целых два!
Первым знаком было то, что один из близнецов, который завладел маркером, звонко на всё пещеру провозгласил:
– Глядите! Мои бабочки тут будут долго, а вот те все завтра подохнут. Ведь правда? – После чего радостно, как могут одни только дети, рассмеялся.
И ещё раз повторил:
– Они же все подохнут?
– Ну что ты такое говоришь? – возмутилась молодая мама, всё это время безуспешно пытаясь разжать маленькие пальчики сына, цеплявшиеся за синий маркер. – Нет такого слова «подохнуть».
– Ну умрут. Какая разница! – не сдавался ребёнок. – Ведь бабочки живут только один день. Я в книжке читал!
– Да ты и читать ещё не умеешь! – подал голос его брат, обиженный тем, что ему не удалось тоже что-нибудь намалевать на прозрачном стекле.
Мамаша наконец резким движением вырвала маркер из рук своего чада и с очаровательной улыбкой обернулась к студенту:
– Молодой человек, расскажите, пожалуйста, моему сыну, что бабочки живут гораздо дольше и что «подохнуть»…
– Подохнуть тут можно со скуки, – вдруг сказал супруг сиреневолосой. Всё время, пока он находился в пещере, он внимательно изучал небольшую информационную табличку, прикреплённую сбоку к стеклу. – Здесь написано, что бабочки привезены из заповедника, но не написано из какого. Это явная недоработка. Может быть, вы нам всё-таки поведаете что-нибудь об этих насекомых? В каком райском саду их поймали? А?
И тут, наконец, небеса разверзлись, Бог взглянул на несчастного студента и сказал: «Что тебе ещё нужно? Давай рассказывай какую-нибудь библейскую притчу про райский сад и подохших бабочек. Ты же филолог, мать твою! Сказав это, Бог закрыл за собой небеса, оставив взору студента лишь бетонный потолок пещеры. Но главное Бог всё-таки сделал, и студент, глубоко вздохнув, наконец-то заговорил:
– Друзья, эти бабочки поистине уникальны, потому что их привезли из заповедника, местонахождение которого тщательно скрывается во избежание браконьерства. Так что недостаток информации – это вовсе не недоработка администрации. (Эх, жаль, не слышит та тётка с суровым лицом, как я прикрываю задницу администрации зоопарка. Мне бы точно полагалась прибавка к гонорару!)
Окрылённый столь блестящим началом своей речи, студент продолжил:
– Никто доподлинно не знает, как получилось, что в одном месте собралось столько редких и прекрасных экземпляров бабочек. Многие ученые сходятся во мнении, что этот заповедник – одно из чудес света, и затрудняются дать научное объяснение такому явлению. Однако существует легенда о возникновении сада бабочек, позже названного заповедником.
– И, может быть, вы нам даже расскажете её? – с неприкрытым сарказмом отозвалась сиреневолосая. – Вы нам тут и так уже целый час сказки рассказываете, почему бы не рассказать ещё одну?
Постаравшись пропустить едкий комментарий мимо ушей, студент сделал глубокий вдох, как если бы собирался прыгнуть в пропасть с канатом на ногах, и начал рассказывать.
По правде говоря, он не знал ни одной притчи про бабочек. Нужно было придумать её. Это несложно. В конце концов он же всё-таки филолог, а не какой-то там географ. Главное – взять стилистически правильный тон…
«Однажды к дверям Рая подошла девушка удивительной красоты.
Кроме того, что она была прекрасна лицом, она была ещё и прекрасна телом.
И Архангел Михаил не преминул это отметить, поскольку девушка была обнаженной. Он поинтересовался у вновь прибывшей, что произошло, и девушка объяснила, что купалась в лесном озере и, видимо, утонула.
Покачав головой, архангел открыл ворота и пропустил девушку в Рай. В Раю девушка встретила много ангелов. И хотя все они были бесплотные и бесполые существа, каждый поражался её красоте. Всем хотелось с ней говорить, танцевать, бегать по райским кущам, дотрагиваться до её нежной кожи и шелковых волос…
Слухи о том, что в Раю появилась удивительная красавица, которая уже успела внести смуту в размеренную райскую жизнь, долетели до Бога. Ему стало любопытно посмотреть на девушку, поэтому он сказал Архангелу Гавриилу:
– Я слышал, в Раю появилась девушка, которая сеет смуту среди наших жителей.
– Так точно, – отвечал Гавриил.
– Видел ты её? – поинтересовался Бог.
– Видел!
– И что, она действительно так прекрасна, как говорят ангелы?
– Лучше! – ответил восхищенно Гавриил. – Она не просто прекрасна! Она божественно прекрасна!
– Божественно? А не думаешь ли ты, Гавриил, что это происки дьявола?
– Не могу знать, – ответил Гавриил. – Я всего лишь архангел, и только Вам под силу видеть то, что скрыто от всех остальных.
– Тогда приведи её ко мне! – приказал Бог.
И вот буквально через полчаса юная дева предстала перед очами Всевышнего. Бог, который, как известно, жил вечно и видел немало на своём веку, и тот смутился, увидев такую неземную красоту. Девушка стояла перед ним обнаженная, смиренно склонив голову.
– Надо бы дать ей одежду, – обратился тихо к Гавриилу Бог.
– Одежду? Но в Раю не носят одежды. Вспомните Адама и Еву, они стали надевать листья именно потому, что были искушены дьяволом. И если мы оденем девушку…
– Да, да, ты прав, – ответил Бог, то и дело отводя глаза от красавицы. – Но мы не можем оставить её в Раю. Ты же понимаешь меня?
– Абсолютно понимаю, – отозвался шепотом Гавриил. – Нельзя, чтобы в Раю возникали нежелательные чувства. Даже если это будет любовь.
– Ты прав, Гавриил. В Раю любовь возможна только к Богу, но не к женщине. А раз так, то ей здесь не место.
– Но она же праведница, причем ещё совершенно невинна! Мы не можем изгнать её из Рая подобно Адаму и Еве.
– Верно, не можем…
Бог надолго задумался, а девушка всё стояла перед ним, ослепительно красивая.
Наконец Бог сказал:
– Я принял решение. Я превращу тебя в бабочку, и ты будешь порхать вечно по райскому саду, с цветка на цветок. Ты будешь так же прекрасна, но уже никогда не ввергнешь никого в искушение.
– Да будет воля Ваша, – сказал Гавриил…»
Студент уже чувствовал восторг приближающейся развязки и почти не замечал, что стиль его давно перестал походить на библейский. Да и содержание притчи приобретало фривольный оттенок.
Он уже не замечал недоумения на лицах слушающих, не видел явного бешенства во взгляде сиреневолосой. Он ничего не видел в данный момент. Он был теперь в райском саду, и он, как Бог, творил из слов удивительную историю, которой никогда не было и не будет…
«И тогда Бог взмахнул рукой и превратил девушку в бабочку. И была та бабочка прекрасна, как сама девушка! И все ангелы теперь восхищались красотой творения Бога.
С тех пор, когда в Рай попадали умершие в молодости красавицы, Бог превращал их в бабочек и отпускал на волю, и с каждым годом, с каждым тысячелетием их становилось всё больше. И выделил для них Бог лучшее место в райском саду, с самыми высокими деревьями, прозрачными ручьями и изумительными цветами, чтобы там, в царстве красоты, чистые души нашли свой вечный покой!»
Перед мысленным взором студента поплыли финальные титры со словом «конец». Да, он сделал это! Он чувствовал себя режиссёром, снявшим крутой блокбастер на религиозную тему.
Немного элементов эротики, конечно, вызывали сомнения, ведь в публике были дети. Да и стиль в некоторых местах подкачал. Всё-таки, наверное, не мог Бог с архангелом разговаривать на таком армейском диалекте. Но это уже мелочи. Главное, что в целом притча удалась как надо!
* * *
С триумфальной улыбкой победителя студент обвел взглядом растерянные лица присутствующих. Никто даже не думал смотреть на бабочек. Все смотрели на идиотски улыбающегося экскурсовода, желая только одного – понять, что же это было.
Первой очнулась от шока, как и следовало ожидать, сиреневолосая.
Она умудрилась собрать своё расплывшееся лицо в возмущенную гримасу и почти завопила на всё пещеру:
– Это отвратительно! Что вы себе позволяете! Где ваше начальство?! Я буду жаловаться!
Клич сиреневолосой стал сигналом и для остальных присутствующих.
Все разом стали возмущаться, ругаться, грозить пальцами и прочими способами выражать своё недовольство.
Дверь в пещеру распахнулась, и группа стала спешно вываливаться на улицу под палящее солнце. Буквально через минуту пещера опустела. И лишь один мальчик не хотел уходить. Тот, что пришел вместе с молодым папой и во время всей экскурсии держался в стороне ото всех. Маленький, задумчивый, в клетчатой рубашке с неправильно застегнутыми пуговками, он всё время, пока студент рассказывал, как завороженный смотрел на бабочек за стеклом.
– Пойдём, сынок. Нам пора уходить, – сказал папа, легонько дёргая сына за рукав. Но ребёнок не отрываясь продолжал смотреть на бабочек.
– Пойдём, нам пора, – повторил молодой отец, – там ещё будут мишки, а ещё лошадок мы не видели. Хочешь на лошадке покататься? А ещё тут батут есть, ты же так любишь прыгать на батуте!
Но сын лишь отрицательно качал головой на все предложения отца и продолжал смотреть на бабочек.
Внезапно один особенно крупный махаон подлетел совсем близко и стал биться в стекло прямо напротив мальчика.
– Гляди! Гляди! – в восторге закричал малыш. – Она меня узнала!
– Как узнала? – не понял отец.
Но малыш только прижимался ладошками и носом к стеклу и повторял одну фразу:
– Она узнала! Узнала меня!
Студент посмотрел на кружащегося за стеклом махаона и внезапно всё вспомнил. Вдруг, непонятно почему, когда все уже ушли, а он успел наговорить столько ахинеи, в его голове чёткими печатными буквами возник раздел текста о бабочках: «Бабочки. Класс насекомые. Подкласс чешуекрылые. Обитают по всему миру, чаще в местах с тёплым и влажным климатом…»
Присев рядом с малышом, студент показал на большую желто-черную бабочку и сказал:
– Это махаон. Он живет в Китае и в Западной Европе, а бывает, даже и в России.
Но мальчик снова покачал головой:
– Нет, это не махаон.
– А кто же это, сынок? – удивился отец.
Мальчик посмотрел своими голубыми глазами сначала на отца, потом на студента и снова на бабочку. Ласково погладил рукой толстое стекло и сказал:
– Это? Это моя мама. Она меня узнала!
23.05.2019
Анастасия Суднева про себя:
«Свой первый рассказ написала в 13 лет на печатной машинке. За всё время написала порядка десяти повестей и рассказов и несколько сценариев для музыкальных спектаклей.
В творчестве в основном изображаю жизнь обыкновенных людей. Но считаю, что в жизни всегда есть место волшебству, поэтому герои моих рассказов часто сталкиваются с необычными ситуациями, которые заставляют их меняться и взглянуть на происходящее с другой стороны.
Из любимых писателей могу назвать Владимира Набокова, Евгения Водолазкина, Дину Рубину, Татьяну Толстую».
