В начале ХХ в. Аргентина была процветающей аграрной страной с блестящими перспективами. Её плодородные земли привлекали миллионы иммигрантов из Европы. По ВВП на душу населения Аргентина тех лет опережала Германию, Францию и Италию. «Богат, как аргентинец», – говорили тогда французы.
Теперь эти слова звучат как издевательство. 100 лет спустя Аргентина так и осталась аграрной страной, поставляющей на мировой рынок кукурузу, сою, соевые жмых и масло, пшеницу, говядину и моллюсков.
По уровню жизни Аргентина всё более отстаёт от развитых стран. В 2020 г. реальный ВВП на душу населения оставался в ней на том же уровне, что и в 1974 г. Если в 1995 г., по данным МВФ, аргентинский ВВП на душу населения, рассчитанный по паритету покупательной способности, равнялся 70% от аналогичного показателя Чехии (самой бедной из развитых постиндустриальных стран), то в 2022 г. – всего 55%.
Страна не вылезает из кризисов. Экономисты подсчитали, что нынешний обвал производства, начавшийся во II квартале, является уже 16-м по счёту начиная с 1950 г. В последние три четверти века на каждые 2 года роста ВВП этой страны приходится 1 год его падения.
Во II квартале 2023 г. ВВП страны рухнул на 4,9% по сравнению с тем же периодом 2022 г. В Аргентине свирепствует гиперинфляция. В октябре она равнялась 142%. Столь стремительного роста цен эта страна не знала с 1991 г.
Любопытно сравнение Аргентины с соседней Бразилией. Сейчас Бразилия вернулась к жалкому положению аграрного придатка, каким была до 1970-х годов. Но в Бразилии в отличие от Аргентины с конца 1960-х по начало 2000-х годов проводилась последовательная политика экспортоориентированной индустриализации, с помощью которой только и можно вырваться в развитый мир. Это позволило Бразилии хотя бы на несколько десятилетий превратиться из страны аграрного экспорта в новую индустриальную державу.
В Аргентине ничего подобного не было. Здесь экспортоориентированная индустриализация носила очень робкий, непоследовательный, неорганизованный, случайный характер. Доля продукции обрабатывающей промышленности в аргентинском экспорте так никогда и не превысила долю продукции сельского хозяйства, а первые неблагоприятные изменения в рыночной конъюнктуре приводили к уничтожению и без того крайне слабых и болезненных ростков отечественной индустрии.
В последние 40 лет можно отметить две такие неорганизованные попытки экспортоориентированной индустриализации.
Первая приходится на 1990-е годы и связана с именем тогдашнего президента-перониста Карлоса Менема (1989–1999). К 1998 г. доля продукции машиностроения в аргентинском экспорте выросла до 13%, а обрабатывающей промышленности в целом – до 28%.
Но тогдашнее правительство допустило грубую ошибку: стремясь покончить с гиперинфляцией, оно жёстко привязало аргентинский песо к доллару, что лишило экономику этой страны возможности повышать свою конкурентоспособность на мировом рынке за счёт девальвации национальной валюты.
В итоге всё кончилось аргентинской великой депрессией 1998–2002 годов, когда ВВП рухнул на 28%, и жесточайшим политическим кризисом. В 2003 г. доля продукции машиностроения в аргентинском экспорте составила всего 7% (обрабатывающей промышленности в целом – 21%).
Вторая попытка пришлась на время правления ещё двух президентов-перонистов: Нестора Кирхнера (2003–2007) и Кристины Фернандес де Кирхнер (2007–2015). К 2013 г. доля продукции машиностроения в аргентинском экспорте выросла до 14% (продукции обрабатывающей промышленности в целом – до 25%).
Но отсутствие осознанной, последовательной промышленной политики обрушило и эти достижения. Оно совпало с развалом денежно-кредитной системы, отсутствием внятной внешнеторговой политики, слабостью национальной системы образования и пандемией.
В итоге к 2021 г. доля продукции машиностроения в аргентинском экспорте сократилась до 6%, а продукции обрабатывающей промышленности в целом – до 14%. В 2022 г. объём производства, например, автомобилей сжался в этой стране на треть по сравнению с 2011 г.
В таком мрачном состоянии подошла Аргентина к всеобщим выборам 2023 г.
Итоги 1-го тура
Последние 4 года страной управляла леволиберальная перонистская Партия справедливости во главе с президентом Альберто Фернандесом. Катастрофические итоги его правления заставили действующего главу государства отказаться от попытки переизбрания на 2-й срок. В результате на выборах правящий леволиберальный лагерь представлял его 51-летний министр экономики Серхио Масса.
В 1-м туре выборов, который прошёл 22 октября, С. Масса, принадлежащий, безусловно, к числу главных виновников кризиса, выступил неожиданно хорошо. Он получил 36,7% голосов. С. Масса победил в 13 из 24 провинций страны. Самой большой поддержки (65%) он добился в отсталой аграрной провинции Сантьяго-дель-Эстеро в Чако.
Но главным резервуаром голосов для С. Массы стал Буэнос-Айрес – крупнейшая провинция Пампы, в которую входят многонаселённые обнищавшие пригороды столицы. С. Масса добился поддержки их жителей, запугивая их последствиями прихода к власти правых, которые собираются резко сократить социальные пособия и субсидии. В итоге он завоевал в этой провинции 42% голосов.
Его соперником во 2-м туре станет 53-летний член Палаты депутатов от Либертарианской партии Хавьер Милей, выступивший с совершенно безумной и безграмотной программой шоковой терапии. Он получил в 1-м туре 29,9% голосов.
Серхио Масса и Хавьер Милей
Самую большую поддержку ему оказало население относительно благополучного аграрного Запада. В Сан-Луисе он завоевал 43% голосов, а в Мендосе – 42%. Большую поддержку он получил и в Пампе – самом развитом районе страны. В Кордове он завоевал 33% голосов, а в Санта-Фе – 32%.
Основой поддержки Х. Милея стала малообразованная аргентинская молодёжь, изнурённая нищетой, кризисами и отсутствием перспектив. Детство этого поколения пришлось на страшные годы великой депрессии 1998–2002 годов, а теперь его молодость оказалась загублена новой чередой экономических кризисов и периодов застоя. В этой ситуации молодые аргентинцы, слабо разбирающиеся в экономических материях, решили отдать предпочтение яркому и грубому правому шарлатану.
Появление на политическом небосклоне Х. Милея лишило возможности стать президентом самого вменяемого кандидата – бывшего министра безопасности в правительстве Маурисио Макри (2015–2019) Патрисию Буллрич.
Она представляет консервативное «Республиканское предложение». Набрав в 1-м туре всего 23,8% голосов, П. Буллрич выбыла из борьбы. То обстоятельство, что она смогла при этом занять 1-е место в столице Буэнос-Айресе, набрав там 41%, стало для неё слабым утешением.
П. Буллрич призвала своих сторонников во 2-м туре отдать голоса Х. Милею.
В 1-м туре аргентинцы забаллотировали и ещё одного вменяемого кандидата – праволиберального губернатора Кордовы Хуана Скьяретти. Он получил всего 6,7% голосов.
Что сулит 2-й тур?
Сейчас, памятуя о низком качестве опросов общественного мнения в Аргентине, никто не возьмётся предсказывать исход голосования 19 ноября.
Аргентинцы сами себя поставили в положение, когда им придётся выбирать меньшее из двух зол. Всех вменяемых кандидатов во 2-й тур они не допустили.
Победа действующего перонистского министра экономики С. Массы будет означать выбор в пользу инерционного сценария. При нём Аргентина останется аграрным придатком, будет и дальше терять свои позиции в мире, пытаясь удержать от дальнейшего падения уровень жизни собственного населения либо за счёт бесконечного печатания денег, либо за счёт столь же бесконечного наращивания внешнего долга.
В последнее время у аргентинских сторонников лежания на печи забрезжила новая надежда. С одной стороны, здесь начинается освоение нового богатейшего месторождения нефти.
С другой стороны, значительно вырос интерес мировых производителей электромобилей к огромным аргентинским месторождениям лития. Сторонники деградации страстно желают, чтобы Аргентина поскорее превратилась из аграрного в сырьевой придаток, что обеспечит им и дальше возможность божественного ничегонеделанья.
Избрание Х. Милея представляет иную угрозу. Этот безграмотный поклонник австрийской школы, крайне правый догматик и шарлатан, либертарианец и анархо-капиталист всерьёз считает, что можно придать толчок развитию страны, отказавшись от национальной валюты в пользу доллара, ликвидировав Центральный банк и урезав на треть государственные расходы, прежде всего за счёт социальных пособий и субсидий.
Заодно Х. Милей собирается резко сократить функции государства, уничтожить значительную часть налогов, решительно приватизировать все государственные компании.
Его ключевая идея об отказе от национальной валюты и закрытии Центрального банка – это всего лишь перепев на новый лад проводившейся в 1990-е годы К. Менемом политики жёсткой привязки песо к доллару. Тогда это привело к тому, что Аргентина лишилась возможности проводить самостоятельную денежно-кредитную политику, конкурентоспособность её экономики была подорвана, и страна скатилась в тяжелейший экономический кризис.
О том, что долларизация экономики приведёт и на этот раз к точно таким же последствиям, уже не один месяц твердят все грамотные экономисты. Но аргентинцы, изнурённые гиперинфляцией, их не слышат и хватаются, как за соломинку, за безумные идеи Х. Милея.
Как и многие сторонники крайне правых взглядов в экономике, Х. Милей совершает три грубые ошибки.
Во-первых, он совершенно не понимает значения государства для проведения грамотной экономической политики. Для него государство – это исключительно враг, чьи задачи и возможности нужно свести к нулю.
Во-вторых, он совершенно не понимает, что в экономике первичен спрос, а не предложение. В результате он сосредоточивается полностью на идее создания благоприятных условий для работы предпринимателей, забывая, что предприятия не будут работать, если отсутствует платёжеспособный спрос на их продукцию со стороны населения. Впрочем, для экономики, ориентированной на экспорт, такая ошибка – не самая главная беда.
В-третьих, Х. Милей не понимает, что единственный путь в развитый мир лежит через экспортоориентированную индустриализацию Аргентины, для чего требуется грамотная, последовательная промышленная политика. Именно так развивались все страны, добившиеся успеха после Второй мировой войны. Возможный победитель президентских выборов, судя по всему, имеет крайне примитивные представления о стратегии развития, а сама идея государственного вмешательства в экономику с самого начала предана им анафеме.
Если дать возможность Х. Милею развернуться в полную силу, то Аргентину ждёт экономический, социальный и политический кризис похлеще всех, что видела эта страна раньше.
В этой обстановке немного успокаивает лишь одна мысль: кто бы ни стал президентом, у него не будет большинства в Национальном конгрессе. На парламентских выборах, также прошедших 22 октября, ни одна из политических сил страны не смогла завоевать господствующего положения ни в одной из его палат.
Михаил Зелёв, кандидат исторических наук
