Буквально всё в военно-морском музее в Истанбуле, что расположен рядом с резиденцией президента Реджепа Тайипа Эрдогана, напоминает об этих крупнейших в Европе геополитических соперниках.
Бюст Хасана-паши Алжирца заставляет вспомнить о битве, где русский флот сжёг дотла турецкий, которым командовал этот флотоводец. Фрагменты «Мухмадие» – галеона, который участвовал в осаде Севастополя в Крымскую войну, – соседствуют с рядами позолочённых лодок султанов.
Всё это отсветы не только давнего прошлого. В 2015 г. турецкие пилоты сбили русский военный самолёт, и две страны оказались на грани новой войны. Она была бы 18-й в их истории.
Но вместо этого две страны ограничились лишь взаимными тычками да санкциями. С тех пор напряжённость ослабла: в июне прошлого года Эрдоган извинился за то происшествие. Две недели спустя русский президент Владимир Путин решительно осудил попытку вооружённого переворота против турецкого правительства.
Две страны заключили затем большую сделку о строительстве газопровода, договорились возобновить строительство атомной электростанции в Южной Турции и пообещали увеличить в 5 раз взаимный товарооборот, доведя его до 100 млрд долл. в год.
Ещё больше поразило европейских и американских дипломатов то, что в декабре эта парочка посредничала в достижении перемирия в выжженном войной Халебе и согласовала план прекращения боёв по всей остальной Сирии в следующем месяце.
В разгар их ссоры Путин и Эрдоган обвиняли друг друга в поддержке так называемого Исламского государства (ИГ) (террористической организации, запрещённой в России, – УМ). Сегодня два самодержца согласовывают воздушные удары по нему в Сирии.
Скорость и размах сближения двух стран, которое не приостановило даже декабрьское убийство турецким полицейским русского посла в Анкаре, выглядят пугающе. Ведь ожидают от него два властителя совершенно разного.
Если Эрдоган стремится с помощью укрепления своих связей с Путиным добиться уступок со стороны своих западных союзников, то Путин хочет расшатать Турцию, которую считает самым слабым звеном внутри НАТО. Кто-то из них, похоже, будет разочарован.
Эрдоган решил сделать Путина своим другом отчасти из-за того, что уж больно хлопотно иметь
его в качестве своего врага. После того как Турция сбила русский самолёт в 2015 г., Путин отрезал Турцию от Ближнего Востока. Его самолёты безнаказанно бомбили турецких союзников в Сирии, в том числе этнически близких туркам туркмен.
Русская противоракетная оборона не позволяла туркам вторгаться в воздушное пространство Сирии. Русские санкции обошлись Турции по меньшей мере в 10 млрд долл. в виде потери доходов от туризма и торговли.
Россия остаётся более сильным партнёром. Правительство Эрдогана предложило Росатому – русской компании, строящей первую в Турции атомную электростанцию, – сладкую пилюлю стоимостью в миллиарды долларов.
Оно одобрило строительство «Турецкого потока» – газопровода, который позволит России укрепить своё положение на энергетических рынках Турции и Европы. (Турция и так зависит от России, на которую приходится 55% турецкого импорта газа). Ещё важнее то, что Эрдоган поменял свою политику в Сирии, отказавшись от своей мечты сместить её кровавого президента Башара аль-Ассада.
В свою очередь Россия позволила турецкой армии создать буферную зону в Сирии. Турция воспользовалась возможностью выдавить ИГ (террористическую организацию, запрещённую в России, – УМ) из его последних оплотов вдоль границы и развернуть наступление на союзных Америке курдских повстанцев, известных как Отряды защиты народа (ОЗН).
В других областях Путин медлит с уступками. Большинство санкций, введённых Россией против турецких продовольственных товаров в 2015 г., остаются в силе. «Похоже, он всё ещё хочет утереть нам нос», – говорит Дженк Башламыш, большой знаток России.
Турция не собирается отказываться от своего членства в НАТО в пользу союза с Россией. Однако появляется всё больше сомнений в надёжности Турции как партнёра Запада. Ряд помощников Эрдогана в правящей Партии справедливости и развития (ПСР) склонны пренебречь рядом обязательств перед НАТО.
То же самое можно сказать об армии. Массовые чистки после июльской попытки переворота были вроде бы направлены против сторонников движения Гюлена – мусульманской секты, подозреваемой в руководстве переворотом. Но они также ударили по тысячам прозападных офицеров, открыв дорогу тем, кто сочувствует России.
Керим Хас из Московского государственного университета указывает на растущее влияние в армии группы, вдохновляемой Догу Перинчеком, идеологом ультранационалистов. Перинчек, возглавляющий небольшую политическую партию, настаивает на том, что в армии нет места политическим разногласиям. Но он рад, что чистки ослабили влияние Запада. «Значительная часть американского влияния в армии и полиции была сокрушена», – злорадствует он.
Разговор самодержцев
в постели
Антизападная истерия, захлестнувшая Турцию после попытки переворота, слегка стихла в последние два месяца. Отчасти это связано с надеждами Эрдогана на Доналда Трампа.
Эрдоган и многие в его правительстве ожидают, что Трамп выдаст предполагаемого организатора июльской попытки переворота Фетуллу Гюлена и разорвёт связи с курдскими ОЗН, в которых администрация Обамы видела эффективную силу для борьбы с ИГ (террористической организацией, запрещённой в России – УМ) и которых Турция считает террористической группой. Майк Помпео, новый глава ЦРУ, обсуждал эти вопросы в Анкаре 9 февраля.
Если Трамп разочарует Турцию, то отношения Путина и Эрдогана ещё больше окрепнут. Россия нуждается в Турции для того, чтобы подхлестнуть процесс политического урегулирования в Сирии, заставив сесть за стол переговоров оппозиционные силы.
Турции нужны русские туристы, поставки газа и помощь России в восстановлении связей с Ассадом. Но когда разразится новый кризис, Путин попытается ещё глубже вбить клин между Турцией и НАТО. Как сказал один бывший турецкий президент, «строить отношения с большими государствами – это всё равно что делить ложе с медведем». Когда этим медведем является Россия, лучше вообще не смыкать глаз.
The Economist, 18 февраля 2017 г.
