Семейная экспозиция
Корни рода, как удалось установить брату Валерия Бархатова, прослеживаются со времен Петра I. Предки, видимо, осваивали Сибирь, там есть целая деревня Бархатовых.
Пензенская ветвь началась с Алексея Севастьяновича Бархатова, который в XIX веке прибыл в Пензу по указу императора как инженер на железную дорогу.
«Раньше не было должности главного инженера, были директор и инженер, отвечавший за технику, – поясняет Валерий Бархатов. – Инженером на железной дороге в Пензе был наш прадед Алексей Севастьянович Бархатов.
Он здесь женился, родились двое сыновей и дочь: Василий – старший, Серафима – средняя, Николай – младший».
Василий Алексеевич Бархатов, дед Валерия Бархатова, окончил до революции сельскохозяйственную академию в Москве, будущую академию им. К. А. Тимирязева. Работал в наркомате по сельскому хозяйству, был направлен в Пензу.
В начале 30-х гг. в поселке Лунино организовали сельскохозяйственную опытную станцию, ее директором назначили Василия Бархатова. Станция работала над селекцией и акклиматизацией сортов конопли для производства пеньки и в дальнейшем веревок и канатов.
Перед войной Василия Алексеевича назначили директором спирттреста, после войны он работал в облисполкоме.
«Во время войны дед спас от ареста главного инженера спирттреста, еврея, на которого кто-то донес. Когда за главным инженером пришли, Василий Алексеевич, чтобы спасти своего специалиста, поставил флягу спирта сотрудникам органов госбезопасности, чтобы отстали. Отстали, но деда долго таскали по комиссиям и заседаниям и в итоге выгнали из партии».
Когда в Пензе в 50-х гг. по аналогии с московской ВДНХ организовали сельскохозяйственную и промышленную выставку, Василий Бархатов стал ее первым директором. Через несколько лет ушел на пенсию, продавал книжки в киоске.
Один из двух сыновей Василия Алексеевича Бархатова – Владислав – во время Великой Отечественной войны был танкистом, горел в танке, без сознания попал в плен. После войны выучился на врача и всю жизнь работал хирургом.
Сын Александр Васильевич Бархатов стал журналистом, фотокорреспондентом и отцом трех сыновей: Валерия, Алексея и Александра, которые пошли по его стопам.
Бархатов Александр перед домом губернатора
Родные пенаты
«Прадеду выделили деньги и лес – стройся, – рассказывает Валерий Бархатов. – И прадед построил в Пензе большой дом. А когда дед женился, прадед для него построил сзади, в саду, дом с очень красивой резьбой на фронтоне, с наличниками, четырьмя комнатами, большой кухней-столовой, верандой».
На Большой Радищевской, 17 прошла значительная часть жизни Александра Васильевича и детство его сыновей. Улица сейчас есть, а дома давно нет.
Александр Бархатов в 1943 г. окончил артиллерийское училище в Пензе, служил адъютантом начальника училища. После войны усмирял бандеровцев на Западной Украине. Вернулся в Пензу в 1947 г. и женился.
В 1948 г. появился на свет сын Валерий. Но молодые родители вскоре разошлись, отец в 1952 г. женился во второй раз, и со временем у Валерия появились братья Алексей и Александр. 
Бархатов Александр старший.
«Когда я родился, отец возглавлял спортобщество «Буревестник», но его влекла журналистика, – раскрывает детали отцовской карьеры Валерий Бархатов. – С 1950 года он начал работать в газете «Сталинское знамя», которая потом стала «Пензенской правдой». Редакция находилась в здании на углу нынешних ул. Кирова и ул. Славы. Отец писал статьи в разных жанрах, много фельетонов, и фотографировал.
Тогда модно было высмеивать в фельетонах недостатки работы в разных сферах, например ямы на дорогах. Отец кого-то из работников торговли дернул, но когда он стал заниматься цветной фотографией, отношения с руководством магазинов и баз стали почти дружескими.
Отец был универсальным журналистом, поскольку сдавал готовый материал – и текст, и фотографии.
В фотолаборатории редакции отец постоянно печатал фотографии, пропадал на работе сутками. Бабка говорила: отнеси отцу поесть. А в лаборатории было столько необычайного! Я начал отцу помогать, когда мне было лет 10-11, потом сам стал печатать и фотографировать».
Дом Бархатовых был гостеприимным, там нередко отмечала праздники вся редакция «Пензенской правды», бывали местные и приезжие знаменитости.
«Бабушка пекла пироги все время, – вспоминает Валерий Бархатов. – Почему писатель Борис Полевой у нас остановился? Пироги понравились, так и сказал: я таких никогда не ел.
Было это, когда Полевой выбирался в Верховный Совет СССР, приехал в Пензу, отец его в первый же день пригласил в гости. Писатель пришел, ему понравилось, и он все три дня у нас жил. Подписал мне все свои книги, конечно, «Повесть о настоящем человеке».
У нас есть фотография, где на коленях у Полевого сидит мой младший брат Саша».
Штрихи к портрету города
Городская среда в Пензе в 50-е была несильно отягощена цивилизацией и вносила разнообразие в детскую жизнь.
«Пенза деревянная была, машин не было, все перевозили на лошадях, – рассказывает Валерий Бархатов. – Машина проезжала – мы вылетали на дорогу, чтобы почувствовать запах бензина и машинного масла.
Я застал деревянные тротуары – занозы хватал, поскольку бегали босиком. Пылища! В дождь – грязища. Асфальта почти не было, улица Московская была булыжная. Трасса на Москву – дорога шириной метра три, с отсутствующим местами асфальтом.
На Радищевской мы всегда выбрасывали на улицу шлак, что остается от угля, которым топили печи. Шлак немного песочком присыпали, и по дороге можно было ходить.
Западной Поляны как жилого микрорайона раньше не было, там было огромное поле, на котором паслись коровы, в том числе две наших. Ямы, окопы, ржавые гильзы от пулеметов валялись – в начале войны поблизости работали пулеметные курсы.
Пензенскую ВДНХ закрыли, много денег требовалось, чтобы ее содержать. От нее оставался ипподром и детский парк «Спутник», народу на ипподроме было полно. А в деревянном выставочном павильоне мы потом играли в настольный теннис.
На этой выставке отец денег заработал, первым в Пензе купил 21-ю «Волгу» в 1957 г. Заработал на фотографиях: дед – заказчик, отец – подрядчик. Оформлял выставку большими фотографиями, делал фотоальбомы, которые потом отсылали в министерство.
Обстоятельства помогли отцу познакомиться и подружиться с главным инженером автозавода в Горьком и периодически менять там машину на новую, немного доплачивая. Последняя машина была очень красивая – двухцветная: вверху – цвета слоновой кости, внизу – темно-вишневая. Отделана никелем, с оленем.
Я, как очень многие, рыбалкой увлекался. В Суре очень много рыбы ловилось, даже стерлядка.
Был деревянный Татарский мост на месте нынешнего подвесного. На пляже песок белоснежный. Сура была чистая, уже, чем сейчас, но течение быстрое.
На горе, где сейчас Дом пионеров, была деревня Аминевка, частный сектор. Я там на лыжах катался. Внизу – Райки, с одним культурным заведением – приборостроительным техникумом, в котором я учился».
Образовательный спектр
Первые четыре года Валерий Бархатов учился в школе № 8 на ул. Ставского, где сейчас находится Социальное управление г. Пензы. А потом – в школе № 2 на ул. Московской, когда директором был Николай Федорович Скляров. Ярко запомнился Юрий Алексеевич Карауловский, который преподавал физику, прекрасно знал предмет, боксом занимался.
«Он с отцом дружил, а директор – с дедом. Но за озорство мне от всех доставалось, – добавляет Валерий Бархатов. – Например, пленки дома было полно, мы с товарищами из нее делали дымовушки.
Как-то в школе хотел девчонок попугать. Бросил им под ноги гильзу со смесью красного фосфора и серы. Взрыв, как от петарды, визг! И Карауловский идет со 2-го этажа, я его не видел. Ох и намылили мне шею за это дело!
Дома от бабушки досталось. Отца не видно было – много работал, постоянные командировки.
Нами занимались бабка и дед. Дед из сборника диктантов тексты диктовал, я писал, потом дед проверял.
Читать мне нравилось. У деда было много книг, и в городскую библиотеку я ходил. Любимыми книгами были те, где пацаны были героями. Первое, что я из такого прочел, – «Зарево над предгорьями», о пацане по фамилии Кашуба, это реальный Герой Советского Союза, он организовал детей в партизанский отряд.
Меня интересовала электроника и электричество. Тогда все собирали транзисторные приемники, и я собрал.
По окончании Пензенского приборостроительного техникума по специальности «электронные вычислительные машины, приборы и устройства» я немножко поработал и пошел в армию. Ушел в 1966 г., пришел в 1969.
В 50-х гг. отец заочно окончил историко-филологический факультет Пензенского пединститута, в 1972 г. я поступил туда же, учился и работал.
С преподавателем Виталием Ивановичем Лебедевым, который стал одной из легендарных личностей пензенской высшей школы, мы подружились.
Однажды нас вызвала ректор Мария Васильевна Еманова и обязала нас подготовить материалы для создания музея института. В работе по организации и наполнению музея участвовали несколько сотрудников. Мы с Виталием Ивановичем собирали материал, приходя домой к преподавателям, вышедшим на пенсию, беседовали с ними, записывали, я перефотографировал их фотографии, сделанные в период работы в институте. Мы оформляли тематические стенды, которые и сейчас находятся в музее.
Виталий Иванович Лебедев однажды взял у меня зачетку, года полтора я ее не видел, а отдал, когда я был на 3-м курсе. Смотрю – в зачетке уже за 5-й курс всё подписано».
Искусство и досуг
«Я занимался музыкой – учился играть на фортепьяно, сначала в школе у Жарковой, а потом стал ходить на дом к Анне Федотовне Кириченко, познакомился с ее сыном Тарасом.
Терпеть не мог сонатины и прочее, с чего начинается обучение. Осенило и озарило меня, после того как я услышал в исполнении знакомого парня баркаролу. Переходы и пассажи произвели впечатление, я понял, ради чего надо заниматься. Настал момент, когда полонез Огинского я выучил всего за полдня.
Старая филармония находилась на ул. Московской, где сейчас торгово-офисный центр «Гермес». Ходили оперу слушать, великого нашего маэстро – пензенского педагога, пианиста и композитора Аркадия Штейнвиля.
В армии я играл на фортепьяно в Доме культуры, собирался учить рапсодии Листа, исполнять симфонии Бетховена и даже Первый концерт Чайковского, ноты у меня были.
Еще в школьные годы увлекся пением. С Володей Каширским познакомился в хоре мальчиков, которым руководила Лидия Алексеевна Котляр, в Доме пионеров, где сейчас Законодательное Собрание.
Когда Радищевскую застраивали, нас расселили, отец стал жить на Карла Маркса, 12, рядом с бывшей «Пензенской правдой». Я – с дедом и бабкой на Карла Маркса, 6. И там, и здесь было пианино. Через стенку с нами жили Вазерские, преподаватели оперного вокала и организаторы музыкальных коллективов и мероприятий.
Мария Захаровна Вазерская меня услышала, говорит: у тебя тенор, а ты все под Муслима Магомаева поешь. А я действительно его репертуар гонял.
Партию Ленского, арию Германа я выучил с Марией Захаровной, романсы, которые до сих пор исполняю.
Сейчас участвую в фестивалях «Поют журналисты», на юбилее «Пензенской правды» в филармонии спел романс Шварца на стихи Окуджавы «Любовь и разлука».
Окончил художественную школу, которая тогда была в художественном училище. У меня шел рисунок, письмо акварелью я не любил. Иногда писал масляными красками.
А вот лепка – да, с удовольствием! Я слепил Чапаева, который на коне летит с шашкой. Чтобы показать движение, в библиотеке взял атлас и все мышцы лошади вылепил. Сначала сделал каркас из жесткой толстой проволоки пассатижами, потом из пластилина по каркасу лепил. Преподавательница хранила моего Чапаева 10 лет, всем показывала.
Скульптор Александр Бем мне рассказал, что видел моего Чапаева, он как раз тогда учился. Его слова: я обалдел, у нас выпускники так не делали.
Из пластилина лепили солдатиков. Целые роты – большая доска, усеянная фигурками. Как начитаемся книг, играли в войну. Играли все. И мои братья, и все знакомые. После игры весь пол в пластилине, стены. Приходилось ножом скоблить.
Футболом занимался на дизельном заводе, там и сейчас два поля. Тренером был у нас Сергей Иванович Моисеев, родной брат хоккеиста Юрия Моисеева.
Катки заливали, я самоучкой еще стал фигуристом, делал прыжки в полтора оборота на хоккейных коньках.
Почему народ был сильный? Тьма бесплатных секций была. При каждом заводе – добровольное спортивное общество (ДСО). Разные виды спорта: лыжи, футбол, легкая атлетика, коньки. В каждом цехе была своя команда, первенство проводили на заводе, между заводами.
А сейчас, если деньги есть – занимайся, нет – иди мимо».
Профессиональные горизонты
«После армии я недолго работал техником в ПНИЭИ. Потом – дежурным электриком в издательстве «Пензенская правда». Дело я знал, мог быстро наладить.
Было свободное время, и я снимал для газеты «Пензенская правда», то есть фотография стала моей профессией с 1971 г.
По предложению Марии Захаровны Вазерской, которая вела на факультете общественных профессий (ФОП) пединститута вокал, перешел в вуз, преподавал на ФОПе и на факультете физвоспитания фото- и кинодело. Раньше тренер должен был владеть фото- и кинотехникой, чтобы снять тренировку воспитанника и потом отрабатывать ошибки.
Несколько лет я работал в пединституте и сотрудничал с «Пензенской правдой» и «Молодым ленинцем», снимал фоторепортажи со спортивных соревнований, строительных площадок, открытых мероприятий.
После пединститута работал в Государственном институте проектирования предприятий промышленности (ГПИ-11) на ул. Захарова.
С 1979 по 1989 год работал на заводе «Пензмаш» фотографом, снимал для заводской многотиражки, оформлял доски почета, громадный политцентр – самый, наверное, большой в области, с портретами передовиков производства, награжденных.
С начала 80-х с подачи коллеги Олега Санталова я стал ходить в клуб «Сурские горизонты», который объединял фотографов – любителей и профессионалов. Мне клуб дал большой толчок, обмен опытом – это необходимость. Отсутствие критики – конец развитию.
Находился клуб в здании областной организации профсоюзов на ул. Советской, там были и небольшие лаборатории.
Я занимался не только черно-белой, но и цветной фотографией. В Пензе это был дефицит – все жанры в области цветной фотографии. Дорого, материалов нет в продаже. Советские материалы не тянули на хороший результат.
Мне удалось его получить в проявке. Составлял собственные по пропорции проявители. Красный цвет у всех не шел, а у меня получался. Я проштудировал всю кинетику, погрузился в химические процессы и понял, что можно использовать и наши химикаты, регулируя их количество и температуру процессов.
Каждый в клубе периодически представлял свою отчетную выставку. Лучшие фотографии отбирались для городских и более масштабных показов.
Клуб часто устраивал выставки в кинотеатре «Салют», в фойе второго этажа.
В 1990-х гг. я работал в издательских фирмах «Поволжье», «Зодиак». С моими фотографиями «Химмаш» выпустил большой хороший буклет.
С 1998 г. я работал в газете «Наша Пенза». В 2002 г. перешел на цифру, научился снимать много.
Мои фотографии Тархан и Музея народного творчества в начале 2000-х взяли в альбом «Вся Россия», куда собрали фото всех городов и самых знаменитых достопримечательностей.
География впечатлений благодаря профессия у меня весьма широкая: посчастливилось побывать не только в самых разных уголках Пензенской области, но и на Урале, Украине, в Белоруссии, Прибалтике, городах и селах европейской территории России.
С 2009 г. несколько лет работал в городской администрации. Сейчас нахожусь на заслуженном отдыхе.
Частным порядком на протяжении жизни я снимал свадьбы и другие важные для человека события, фотографировал для школ, детских садов, разных организаций.
Могу отремонтировать любую пленочную технику – импортную и отечественную».
Живая летопись
«Профессия дарила не только интересные встречи, но и искренние отношения.
У отца был друг Федор Давыдович Кулаков, в 50-х – председатель Пензенского облисполкома, впоследствии член Политбюро ЦК КПСС. Он женился на красавице из Бессоновки Евдокии Федоровне, отцу некоторое время казалось, что он тоже испытывает к ней чувство. Но прошло. Дружеские отношения остались, отец, бывая в Москве, приходил к Кулакову в гости.
Несмотря на то, что к высоким лицам было сложно пробиться на мероприятиях, отца пускали, поскольку он хорошо знал начальника охраны Брежнева генерал-майора Рябенко.
Вместе с отцом мы начали делать книги в 70-х годах, появились фотоальбомы «Пенза», «Тарханы», «Кругом родные все места…».
А с идеей к отцу обратился Георг Васильевич Мясников, ему где-то подарили фотоальбом, он сразу сообразил, что и Пензе такой надо. С издательством «Планета» договорился, деньги нашли на издание. Мы с отцом снимали, я у отца, как Санчо Панса, таскал чемодан весом порядка 20 кг. Мясников для съемок нам организовал полеты на вертолете».
***
«В 70-х Михаилу Суслову, члену Политбюро ЦК КПСС, секретарю ЦК КПСС, как дважды Герою, открывали бюст на родине – в деревне на границе Пензенской области и Ульяновской.
Суслов приехал на открытие в прицепном вагоне в Кузнецк. Его Лев Борисович Ермин встретил на вокзале, а дальше уже командовал Мясников. Георг Васильевич сразу поинтересовался, здесь ли фотограф Александр Бархатов.
Суслов не любил быстро ездить – полная противоположность Брежневу, тот носился. От Кузнецка до деревни ехали со скоростью 30 км/ч. Кузнецк убрали, выпустили на улицу 3–4 человека. Суслов с ними даже поговорил.
Приезжал он с дочерью и внуком. Дочь Ольга пошла посмотреть скверик, я ее пофотографировал. Борис Иванович Чернов выбрал момент и говорит: «Валера, вон машина стоит, с сиреной гони в Пензу, проявляй срочно, альбом готовь». Отец мне пленку отдал, я – в Пензу. Пока отец доснимал, как памятник открыли, я уже фото половины визита сделал.
Когда Суслов садился в поезд, ему вручили этот фотоальбом».
***
«Мясников был умный нормальный мужик, Ермин такой же – они делом занимались. Если пообещал – всё, нет обратного хода.
Мясников, по-моему, единственный из партийных работников, даже других регионов, который заново создал культуру Пензенской области.
Пенза была неухоженная, скучная. С 60-х шла работа, направленная на культурное обновление, в 70-е всё преобразилось. Один за другим появлялись музеи и места отдыха: картинную галерею перевели в нынешнее здание, в котором до нее находился горком, а до революции – Крестьянский поземельный банк, открыли Музей одной картины, Дом Мейерхольда, ресторан «Засека», трактир «Золотой Петушок».
Председатель облсовпрофа Алексеев рассказывал, как однажды Георг Васильевич вызвал его и человека, который спиртом командовал, и сказал: «Идет бюро обкома, к вечеру закончится. Строится «Золотой Петушок», надо, чтобы там был именной фирменный алкоголь, жду вечером предложения».
Приходят к концу заседания. «Показывайте». Главный по спирту выставил две бутылки. Мясников попробовал: «Вкуснятина. Что это?» – «Бутылка водки «Столичной» и две бутылки коньяка». Это и был первый «Золотой Петушок».
Потом один раз в месяц его делали на Нижнеломовском ликеро-водочном заводе с добавками на травах. «Золотой Петушок» не шел в продажу. Чтобы подписать что-то в Москве, наши брали с собой фирменный пензенский алкоголь и все двери «Петушком» открывали».
***
«В октябре 1972 г. я фотографировал на стадионе «Труд» крупный фестиваль «Деятели искусств Советского Союза». Ответственной была возглавлявшая идеологическую работу в Пензе Александра Петровна Майорова. Фестиваль продолжался три дня.
Отец уехал на юг отдыхать, мне поручил все дела, вместе со мной на фестивале работали Олег Тельбух и Людмила Харлова.
В первый день выступала Лидия Русланова, потом она уехала. Была Алла Соленкова – колоратурное сопрано, Евгений Суслов – ведущий телевидения, анекдоты сыпал, хохмач, Владимир Трошин – актер и певец, Виолетта Бовт – балерина, Евгений Матвеев – актер, Гурген Тонунц – актер, исполнитель роли Камо, очень много других артистов. Они два раза в день выступали – днем и вечером. Жили в гостинице «Пенза».
Я днем снимал, а вечером им уже фотографии отдавал».
Династия
С журналистикой связана жизнь обоих братьев Валерия Бархатова. Алексей и Александр окончили журфак Московского государственного университета.
Средний брат, Алексей Александрович Бархатов, в настоящее время – профессор МГУ.
Работал в газетах «Комсомольская правда», «Московский комсомолец», «Литературная Россия». Был главным редактором журнала «Советская литература», переименованного потом в журнал «Лепта», заместителем главного редактора «Литературной газеты», советником Председателя Совета Федерации Валентины Матвиенко.
Совершил открытие – обнаружил в архиве неопубликованное письмо Пушкина.
Младший брат, Александр Александрович Бархатов, работал на радио, был военным корреспондентом, побывал в горячих точках от Афганистана до Чечни, работал пресс-секретарем генерала Лебедя, возглавлявшего Совет безопасности, работал на телевидении в информационной службе Первого канала, затем трудился в коммерческих структурах, в настоящее время – на пенсии. Автор нескольких книг.
Встреча с будущей женой произошла у Валерия Бархатова благодаря месту жительства – она жила четырьмя этажами выше в доме № 6 на ул. Карла Маркса.
В 1974 г. поженились, в этом году у супругов юбилей – 50 лет совместной жизни. В 1975 г. родился сын Дмитрий, в 1983 г. – дочь Олеся, которая подарила родителям внука Михаила.
Дмитрий – фотограф, работает в аппарате Марии Львовой-Беловой, уполномоченного по правам ребёнка при Президенте Российской Федерации.
«Снимает лучше нас, – не скрывая гордости, говорит Валерий Бархатов. – Дима чувствует кадр, интонацию, композицию снимка. Найти момент умеет. Чтобы по портрету было ясно, что главное в этом человеке.
Отец был фотографом с 1952 по 1981 год. В работе с ним над книгами и фотоальбомами у меня формировалось отношение к делу.
Чтобы сделать фотографию человека, надо увидеть его уникальность, уловить настроение, раскрыть какие-то особенности характера. Чтобы сделать фотографию места, там надо пожить, присмотреться, почувствовать, угадать момент.
Собрать книгу непросто. Фотографии должны быть и самостоятельными произведениями, и дополнять друг друга, чтобы ясно передать замысел, ради которого мы пытаемся запечатлеть мгновение».
фото Александра Бархатова из альбома Пенза, издания 1978 года
Фотоальбом "Пенза" обложка
"Золотой Петушок"
Картинная галерея
Подвесной мост
Московская, 40
Екатерина Комовская
