С прессой Наталья общалась редко. 29 апреля 2019 г., в день 70-летия со дня рождения Василия Бочкарёва, в Губернаторском доме открылась выставка, посвященная ему, и состоялся вечер его памяти.
«В одном из залов выставки стоял гоночный мотоцикл, – вспоминает Юлия Шевырёва, журналист ГТРК «Пенза». – Я увидела рядом с ним девушку и сначала даже не поняла, что это Наташа: на ней была бейсболка, надвинутая низко на глаза. Я подошла к ней, задала вопрос: «Наташа, каким был Василий Кузьмич как отец?»
Думала, что она, может, нас куда-нибудь отправит или просто отвернется. А она неожиданно начала отвечать. Причем отвечала так, что уточняющие вопросы не требовались. Говорила она много, очень складно и интересно. Я заслушалась.
Она сразу выбивалась из всего почтенного собрания своим внешним видом. Не в смысле роскоши или вульгарности – наоборот, она была очень демократично одета: простенькая серая вязаная кофточка (но при этом видно, что вещь высокого качества, дорогая), рваные (в меру) джинсы, кроссовки, длинные распущенные волосы из-под бейсболки – совсем по-пацански. 
При этом с макияжем: да, губы явно подкаченные, ресницы накладные, брови оформленные. Она выглядела хорошо, модно, современно и на общем фоне была такая, что называется, столичная штучка. Не скажу, что она была красавица, но смотреть на нее было очень приятно.
Наташа говорила просто, открыто, а главное – искренне, как будто я ее подруга, хотя мы с ней общались первый раз. Без всяких загонов, что она – губернаторская дочка. Этого не было. Когда с тобой так искренне человек разговаривает, это дорогого стоит».
«Улица Московская» публикует рассказ Натальи Бочкаревой о своем отце журналисту ГТРК «Пенза» Юлии Шевыревой. Полностью это интервью никогда не публиковалось и не выходило в эфир.
***
Василий Кузьмич как отец был строгий, пытался воспитывать меня, как мальчика, методом от противного. Как он это делал?
Например, я всегда хотела, чтобы меня, как девочку, похвалили, а он, наоборот, говорил: «Наташа, вот здесь плохо, здесь плохо, здесь плохо!» И всегда ждал от меня обратной реакции, чтобы я начала что-то делать. До сих пор я вспоминаю эти его советы, пусть они были преподнесены и не в той форме, как у любящего отца, который оберегает дочку, а именно так – строго, уверенно, жестко. Но мне это сейчас очень помогает идти по жизни.
Он бывал добрым и нежным. Но редко. Его воспитывала бабушка, и когда я с ней общалась, то понимала, почему Василий Кузьмич такой: у бабушки было трое сыновей, и она их держала в ежовых рукавицах, режим был строгий. Поэтому отцу не от кого было научиться давать любовь.
И когда я приезжала домой, уже живя в Москве, я его обнимала так крепко-крепко, а он обычно в ответ сдержанно приобнимет – привет, мол, – и так по спине постучит, так мужчины встречаются. Говорю ему: «Пап, ну обними меня, прижмись ко мне…» Но только в последние годы он изменился, как-то немного обмяк.
Мы с ним одного знака по гороскопу, но я всегда говорила: «Пап, почему я не дотягиваю до тебя? Почему тебе хочется узнать всё?» Например, когда он болел, мы ездили лечиться в Израиль, то он какую-то ягодку увидит на дереве, и ему интересно: «Наташ, не могу понять, что это такое – маленькое, не апельсинчик, не лимончик?» – «Да какая разница?» – «Дочка, это же красота, ее нужно созидать! Посмотри, как растет!..»
У нас около дома, где мы жили, в Ахунах, до сих пор осталось несколько яблонь, за которыми он ухаживал (на них росли потрясающие огромные яблоки), виноград… Помню, он соберет его, звонит мне в Москву: «Наташ, приезжай, давай я тебя виноградом вкусным, натуральным угощу».
Он всегда очень близок был к земле, к сельскому хозяйству. По субботам и воскресеньям у нас всегда была дача – и мы там с мамой и с папой, прошу прощения, в позе «зю»… Я, правда, старалась избегать этих мероприятий.
Он был очень деятельный. Если абстрагироваться от того, что это мой отец, – вот эта сумасшедшая энергия, харизма, желание жить, желание освоить всё… Своей энергией он мог толпу зарядить и не отпускать, причем зарядить как в жесткой форме, так и в позитивной.
Мы как-то раз летели в самолете, и он начал рассказывать анекдоты. Я видела, как сначала все были такие напряженные – все-таки летит губернатор, мало ли, – а он начал рассказывать потрясающие анекдоты, и весь самолет был сконцентрирован на нем. Женщины все были обворожены. «Папа, ты у меня всегда так летаешь? Нельзя тебя отпускать!» – в шутку говорю ему. Очаровывал моментально.
И все эти улыбки, которые вы видите на фотографиях, они искренние. Маски у него не было. У него было или строгое, жесткое лицо, что мы всегда могли увидеть по телевидению, когда он устраивал разнос, или вот такая энергия, улыбка, радость чему-то. Такой человек – один на миллион. В своей жизни и в его окружении – не хочу никого обидеть – с такой мощью и силой я не встречала людей.
Причем из 17 лет руководства областью он 12 лет болел онкологией, а может быть, даже больше. Представьте себе, как человек, который болеет раком, встает утром, идет на работу, зажигает людей, что-то творит, развивает регион – это какие нужны силы! Тут молодая с утра еле поднимаешься: тут лень, там лень… А у него этого совершенно не было, при таком серьезном заболевании!
Я не верила, что он уйдет, до последнего.
Публикацию подготовил Евгений Белохвостиков, 13 июля 2023
фото Александра Жеребцова
