Враг внутри

Серый и морозный рассвет где-то в Харьковской области (Северо-Восточная Украина). Военнослужащие входят и выходят из единственного в стране реабилитационного центра, специализирующегося на лечении посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Они одеты в штатское, чтобы не привлекать внимания.
Каждую неделю сюда прибывают примерно по 100 солдат с целым рядом симптомов этого заболевания: от бессонницы и ночных кошмаров до воспоминаний и мучительного чувства вины за то, что они выжили, когда погибло столько их товарищей.
Сергей Батовслай, который служит в армии с 2015 г., говорит, что с момента начала русского вторжения год назад его подразделение потеряло убитыми половину своего состава. Это более 100 человек.
На фронте ты постоянно возбуждён и воинствен, говорит он. Это требует не только нравственных, но и телесных сил, что ведёт тебя в конце концов к нервному истощению. Он страдал приступами паники. В мирной жизни даже небольшие раздражители могут вызвать всплеск воинственности.
В целом, говорит он, «ребята держат свои трудности в себе», но здесь есть возможность поговорить один на один с психологом или с группой других солдат с такими же симптомами. И это для него сродни глотку свежего воздуха.
Как правило, говорит директор центра полковник Александр Васылькивский, ПТСР вызвано взрывами, вызывающими панику и замкнутость. Мужчины говорят, что их преследуют крики раненых и умирающих товарищей. Офицеры и психологи, прикреплённые к подразделениям, стараются выявлять симптомы ПТСР у своих солдат на ранней стадии, чтобы направить их на лечение до того, как проблема обострится и они станут воинственными и склонными к насилию в мирной жизни. Семьи могут присоединиться к сеансам терапии в этом центре, чтобы понять, через что прошли их мужья или отцы, и узнать, как им можно помочь.
Центр открыл свои двери в июле. С тех пор через него прошли порядка 2000 солдат. Всё это совершенно новое дело для Украины. До первой фазы войны в 2014–2015 годах, когда Россия захватила Крым и поддержала сепаратистов в Донбассе, мало кто из тех, кому была необходима помощь психолога, обращались за ней, говорит полковник Василькивский, поскольку это считалось чем-то сродни признанию самого себя сумасшедшим.
До этого психологи, в соответствии с унаследованной на Украине советской военной традицией, были кем-то вроде политических работников. Их задачей было не лечение солдат с психологическими проблемами, а, как сказал майор Байда, их наказание за то, что они не справляются со своими обязанностями. Теперь цель военных психологов – помогать солдатам и убеждать их, что они не виноваты.
Многое изменилось с 2014–2015 годов. Некоторые солдаты, вернувшиеся с фронта с психологическими проблемами, подобно своим коллегам из стран Запада, прошедшим Ирак или Афганистан, стали пить или принимать наркотики, могли проявлять повышенную воинственность и склонность к насилию. В результате, говорит полковник Васылькивский, число психологов в армии было увеличено примерно на 40%, а солдат теперь учат не стесняться обращаться к ним.
Лечение недорогое. Уход за таким солдатом обходится в 140 евро в неделю. Но согласно ныне действующим на Украине правилам в военном бюджете не предусмотрены расходы на лечение ПТСР, а лишь траты на восстановление после телесных ран и увечий. Так что содержание данного центра оплачивается исключительно за счёт средств добровольческих организаций.
Терапия, похоже, работает. Полковник Васылькивский говорит, что после недели пребывания в его центре все его пациенты были готовы вернуться на фронт.
Полковник говорит, что в условиях, когда под ружьём находится 1 млн человек, причём солдаты не знают отпусков по нескольку месяцев и несут службу в изнурительных условиях, одного его центра недостаточно.
«Нам нужна сотня», – говорит он и добавляет, что они должны быть доступны и для гражданских. Но это уже другая и гораздо более значительная проблема.
The Economist, 11 февраля 2023 года.