Когда-нибудь региональные историки начнут писать об «Улице Московской» диссертации. Ибо ее подшивки накопят (да что там – уже накопили) исключительную документальную ценность. Причина прозрачна: «УМ» – неправильное издание. Это не бизнес, это подвижничество.
Конечно, оно вынужденно компромиссное и вполне умеренное. Порой с налетом ироничного надысторического цинизма. А все-таки подвижничество.
В числе прочих специалистов мне довелось 20 лет назад консультировать Валентина Мануйлова перед запуском «УМ». Мы обсуждали технологию работы эффективной редакции, движение материалов снизу вверх – от корреспондентов к подписи номера. Другим словами, рутину и нудятину, скорее организационную, чем творческую.
Затем я в том или ином качестве принимал участие в фокус-группах по обсуждению пилотного номера. Также с самого начала включился в работу редакции как журналист.
И готов свидетельствовать: Валентин Мануйлов сразу же «запорол» построение бизнес-процессов и принялся делать газету не технологично, а волюнтаристски. «УМ» с первых дней была про личности, а не про конвейер.
Это было ново, ведь в Пензе в 2003 г. уже научились клепать издания по коммерческим лекалам, в том числе по современным британо-американским. Лекалам технократическим и не очень-то гуманным.
Советские методы тоже еще не отошли в прошлое. Поэтому в регионе издавались и продавались жуткие кадавры, сочетавшие в себе зловещие черты ходульных провинциальных «правд» с вольнодумной пестротой новорусских газет, еще не умевших «взять тон».
В пензенских газетах «кирпичи» официоза перемежались частными объявлениями и (внезапно) аналитикой, плавно перетекавшей в конспирологию. На свежих полосах могли соседствовать желтейшие выдумки, неплохие стихи (зачем-то), черный политический пиар и искусствоведческие по сути и духу отчеты о вернисажах и театральных премьерах.
Но тут пришла «УМ» и «взяла тон». Это не первая постсоветская пензенская газета, пытавшаяся это сделать, но первая сумевшая предъявить особенный печатный голос с уверенностью, доходившей почти до самонадеянности…
Валентин Мануйлов повел «странную» кадровую политику, притянув к сотрудничеству не столько профессиональных журналистов, сколько людей с бэкграундом литературным, краеведческим, политтехнологическим, предпринимательским, техническим, медицинским и каким только не.
Газета счастливо избежала почти неминуемой при запуске (как в те годы, так и теперь) коммерческой поверхностности, провинциального пофигизма щелкоперов, считавших себя «тертыми», неумеренной желтушности, лоскутности.
Главред, вопреки здравому смыслу, принялся публиковать объемные материалы на разворот, позволять интервьюируемым произносить «непонятные» слова, грузить публику цифирью социологических данных и аналитикой, для понимания которых читателю приходилось откладывать бутерброд.
Одновременно жевать и читать «УМ» получалось лишь у немногочисленной интеллектуально подготовленной публики. Газета однозначно обратилась к региональной элите – что бы это слово ни значило – и отринула притязания на массовость с первых дней.
Подход для Пензы новый, и, как выясняется спустя 20 лет, в эту реку больше никто не то что не вошел, а даже не попытался.
Несмотря на новизну и освежающую наглость такого modus operandi, «Улица Московская» с самого начала выглядела консервативным изданием.
Я отчетливо помню свое впечатление от верстки пилотного номера. Во-первых, мне показалось, что газета будто бы существует года с 1910-го – в какой-то параллельной Пензенской губернии. Настолько она и внешне, и по форме выглядела весомой, неспешной, выверенной, словно уже заслужила вековую репутацию.
Надо отдать должное Валентину Мануйлову – он не просто зашел на местную поляну с продуктом, имеющим респектабельный образ.
Фактически он вначале создал специальную «нишу респектабельности» на газетном рынке региона, а затем «УМ» заняла ее, будто по праву. Хотя по какому, собственно?.. Моя бы воля – этот изящный метод запуска нового СМИ я бы ввел в вузовские учебники.
Во-вторых, респектабельный образ был сразу поддержан содержательно – материалами, тон которых был, мягко говоря, не характерен для региональной России начала 2000-х.
Лично мне 20 лет назад показалось, что «УМ» – почти британская газета. Этакий маленький аристократичный монстр в смокинге, родившийся где-нибудь в невозможном, сказочном русском Йоркшире на своей провинциальной, но гордой русской Флит-стрит.
Это было очаровательно! Такая респектабельность без реальной истории, солидность без бэкграунда, хорошо «взятый тон» и заставили лично меня много писать для «Улицы Московской» в первые 10 лет ее существования.
Характерной чертой «УМ» всегда было то, что она позволяла себе давать голос региональным специалистам – признанным в своем кругу профессионалам. Людям сложных гуманитарных, и технических профессий. Политикам и предпринимателям. Газета помещала на своих страницах их действительную прямую речь, а не ее дурные репортерские перепевки.
Очень часто она публиковала статьи, написанные специалистами собственноручно. Такое в провинции могут себе позволить только очень смелые издатели. Общим местом на этом рынке считается, что региональный читатель – дурак. Но Валентин Мануйлов и его редакция так не думали и оказались правы.
На страницах «УМ» всегда оставляли след личности, а не то, чем обычно их подменяют в прессе. Именно поэтому подшивки «УМ» содержат ценнейшие документы эпохи.
Немногие газеты с небольшим тиражом, пишущие для региональных элит, доживают до своего 20-летия на Среднерусской возвышенности. Тем паче в эпоху цифрового потребления контента.
«Улица Московская» дожила и сохранила тот же респектабельный вид, с которым когда-то вошла на рынок. Рискну предположить, что виной тому сам издатель. Он слепил газету по своему образу и подобию.
Сдается мне, историки будущего будут писать диссертации не только об «УМ», но и об издателе Валентине Мануйлове, сумевшем запустить в небогатой губернии сложное периодическое издание. А затем на деле превратить его в респектабельное.
Возможно, Валентину Игоревичу удался этот головокружительный кульбит потому, что в своем деле он последовательно исповедует культуру личности. Культуру, но не культ…
Владимир Лакодин
