В 2017 г. Катар снял 12-летний запрет на разработку крупнейшего в мире месторождения природного газа, большая часть которого расположена подо дном Персидского залива. Вскоре после этого он объявил о намерении начать добычу на своей части этого месторождения (Иран тоже проявил интерес) в рамках проекта стоимостью в 30 млрд долл. под названием «Расширение Северного поля» (РСП).
РСП призвано увеличить производство сжиженного природного газа (СПГ) в этой стране с нынешних 77 млн т в год до 110 млн т в 2026 г. (это 152 млрд куб. м). Критики считают этот проект невыполнимым.
Катар отвечает им, что на втором этапе он должен привести к увеличению производства до 126 млн т уже в 2027 г. (это треть всего нынешнего мирового рынка СПГ).
В 2019 г. перенасыщение мирового рынка привело к падению цен в Азии, где Катар продаёт большую часть своего газа, до 5,49 долл. за 1 млн британских тепловых единиц (БТЕ) (это был ценовой минимум десятилетия).
Годом позже, когда карантины, вводимые из-за пандемии COVID-19, придушили спрос, цена упала ещё на 20% – до 4,39 долл., достигнув исторического минимума. Критики РСП почувствовали запах крови.
Но Саад аль-Кааби, министр энергетики, продолжал стоять на своём. По его расчётам, к 2025 г. «плюс-минус два года» мир вновь будет жаждать газа.
Аль-Кааби ошибся по времени, но не по существу. В 2021 г. скачок спроса на энергоносители привёл к тому, что потребители стали чуть ли не драться за СПГ. Отчасти это было связано с тем, что в нём видели более экологически чистый вид топлива, чем уголь.
В 2022 г. война на Украине привела к тому, что цены на газ в Европе выросли в 6 раз, и в Доху, столицу Катара, одна за другой потянулись делегации в попытке договориться о поставках.
В тот день, когда The Economist брал интервью у аль-Кааби, в этом городе, охваченном свирепой жарой и футбольной лихорадкой (зимой Катар принимает чемпионат мира по футболу), находился Шарль Мишель, глава Европейского совета, и просил увеличить поставки газа. Двумя неделями ранее сюда приезжал премьер-министр Греции.
Многого этим гостям добиться не удаётся. В августе Катар направил в Европу 2 млн т СПГ. Это всего лишь пятая часть его месячного экспорта. Больше эта страна продать не может, говорит аль-Кааби, поскольку остальной газ должен поставляться по долгосрочным контрактам, в основном в страны Азии. И в будущем положение необязательно улучшится.
Аль-Кааби подписал соглашения о партнёрстве с пятью крупнейшими западными нефтегазовыми компаниями. Он также обсуждает перспективы сотрудничества с китайскими, индийскими, японскими и южнокорейскими фирмами. Министр готов заключать прямые сделки по поставкам «со всеми».
Вся эта лихорадочная торговая деятельность Катара указывает на идущую сейчас фундаментальную перестройку мировой системы торговли энергоносителями. В последние годы главным принципом деятельности сложной мировой сети покупателей и продавцов топлива была озабоченность ценами и изменениями климата.
Война на Украине добавила сюда ещё и озабоченность вопросами безопасности в условиях, когда предложение энергоносителей не может быстро увеличиться. Формирующаяся сейчас новая структура рынка будет жёсткой. Он также будет географически расколот по линии, идущей от Урала к Саудовской Аравии. При этом посреднические возможности арабских стран Персидского залива невиданно вырастут.
Лицом к рассвету
Из трёх наиболее значимых рынков энергоносителей: сырой нефти, нефтепродуктов и природного газа – начнём с того, где трения наименее очевидны – с рынка сырой нефти объёмом в 100 млн баррелей в день.
С декабря ЕС запрещает импорт нефти из России по морю. В конце января объём этих поставок равнялся 1,9 млн баррелей в день. Общий объём русского экспорта сырой нефти равнялся примерно 5 млн баррелей в день, так что для этой страны это значительная потеря.
Европейские санкции не распространяются на нефть, поставляемую по трубопроводам (это примерно 800000 баррелей в день). Эта лазейка придумана для того, чтобы порадовать не имеющую выхода к морю Венгрию. Но Россия в своём стремлении наказать европейские страны и посеять в них смуту может перекрыть и трубопроводные поставки.
Она может себе это позволить, поскольку русская нефть, не проданная в европейские страны, может быть поставлена в любое другое место. Консалтинговая компания Rystad Energy полагает, что Россия может направить в другие страны 75% той нефти, от которой отказывается ЕС.
Эта переориентация русского экспорта уже идёт полным ходом. Хотя европейцы и американцы сократили закупки русской нефти с февраля на 760000 баррелей в день, Россия сейчас отгружает по морю на полмиллиона баррелей в день больше, чем год назад. Это значит, что 1,3 млн баррелей в день России удалось перенаправить другим потребителям.
В прошлом месяце Индия, которая до февраля закупала совсем мало нефти у России, импортировала оттуда 765000 баррелей в день. Китай проглотил 900000 баррелей в день (это на 230000 баррелей больше, чем год назад).
Ади Имширович, бывший управляющий по сбыту нефти Газпрома (русского государственного газового великана), а ныне сотрудник Оксфордского института энергетических исследований, полагает, что китайские мощности по хранению и переработке нефти вполне могут поглотить тот избыток этого энергоносителя, что образуется у России после введения санкций.
ЕС хотел бы остановить эту переориентацию поставок. Когда вводилось эмбарго, европейским страховым компаниям, которые господствуют на мировом судоходном рынке, было запрещено обслуживать корабли, везущие русскую нефть.
Но это не должно оказать большого влияния на поставки в Индию и Китай, которые вполне способны сами оказать страховые услуги. Это может стать серьёзной проблемой лишь для мелких покупателей, у которых нет таких возможностей. Среди них страны Африки, которые ввозили в августе 200000 баррелей русской нефти в день, хотя раньше почти ничего у Москвы не покупали.
ЕС, возможно, освободит от страховых ограничений поставки в те страны, что согласятся покупать у России нефть по цене, установленной «Большой семёркой». Этот потолок вводится для того, чтобы сделать такого рода поставки невыгодными для России. Последняя заявила, что не будет продавать нефть по такой цене.
Больная и совсем сырая
Это значит, что Россия уже не может продавать нефть по максимальной цене. Нефть сорта Urals сейчас продаётся на 20–30% дешевле, чем нефть сорта Brent. По мере роста объёма продаж скидки могут увеличиваться.
Если Россия будет вести переговоры о долгосрочных контрактах на поставку с азиатскими странами (а она об этом подумывает), то они потребуют ещё лучшей цены для себя в обмен на предоставление ей гарантированного рынка сбыта. Это приведёт к падению цен на нефть в Азии, что заставит второстепенных поставщиков (Анголу, Бразилию, Норвегию и Венесуэлу) перенаправить свои поставки в ЕС.
Но пока жажду европейских стран утоляют в основном арабские страны Персидского залива (их поставки в ЕС выросли с 500000 баррелей в день в феврале до 1,2 млн баррелей в день в августе) и Америка (в прошлом месяце она поставила в ЕС рекордные 1,6 млн баррелей в день).
В следующем году, когда поставки из России должны вообще прекратиться, ЕС потребуется ещё больше нефти из Америки, поскольку поставки из Персидского залива уменьшатся.
Такие слабые члены Организации стран-экспортёров нефти (ОПЕК), как Ирак и Кувейт, уже добывают её меньше, чем позволено квотами этого картеля. Лишь Саудовская Аравия и ОАЭ могут увеличить добычу, по-видимому, на 1,8 млн баррелей в день. Но они боятся, что замедление темпов экономического роста в мире может подорвать спрос на нефть.
Да и подрывать позиции России они не хотят. Решение Москвы в 2016 г. вступить в ОПЕК+ (так называется расширенная версия этого картеля) стало итогом десятилетий усилий со стороны арабских производителей нефти.
Европе могло бы сильно помочь возвращение на мировой рынок Ирана. Он мог бы быстро увеличить добычу до почти 4 млн баррелей в сутки. Но для этого понадобилось бы снятие с Ирана тяжёлых американских санкций, а такое развитие событий выглядит всё менее вероятным.
Так что в следующем году ЕС придётся обращаться за помощью к Америке. Такая помощь будет возможна лишь в том случае, если цены на нефть останутся высокими достаточно долго, чтобы соблазнить сланцевых производителей увеличить добычу.
В более долгосрочной перспективе самым слабым членам ОПЕК придётся защищать свою долю на рынке. Сейчас, когда за баррель нефти дают примерно 90 долл., большая часть мировой добычи финансово состоятельна. Но если цены упадут в 2 раза, то почти все месторождения в Саудовской Аравии останутся прибыльными, чего нельзя сказать о скважинах в Америке, Канаде или России.
Если меры по борьбе с изменениями климата приведут к значительному сокращению спроса на нефть, то на этом рынке могут остаться лишь производители с самыми низкими издержками.
Впрочем, сырая нефть – это ещё не вся история. Её можно перерабатывать. Совокупной мощности нефтеперерабатывающих заводов достаточно, чтобы очистить всю добываемую в мире нефть, но распределены эти мощности неравномерно.
В странах Запада наблюдается растущая нехватка нефтеперерабатывающих мощностей, а в Китае – их излишек. Это значит, что эффект от запрета на импорт нефтепродуктов из России окажется более сложным и, возможно, чреватым более серьёзными последствиями.
Пикап и глаза дьявола
Поскольку ведущие западные нефтяные компании были озабочены проблемами загрязнения и выбросов в атмосферу парниковых газов и ожидали сокращения спроса из-за перехода на электромобили, они вяло вкладывали средства в нефтепереработку. Положение усугубило плохое обслуживание простаивающих мощностей во время карантинов.
Кроме того, многие из перерабатывающих мощностей в странах Запада не соответствуют потребностям сегодняшнего дня, поскольку были приспособлены к работе с русской сырой нефтью, а не с той, что импортируется сейчас, говорит Рейд л’Ансон из Kpler, компании, специализирующейся на сборе и анализе информации.
Это значит, что ЕС будет не так-то просто заместить 1,5 млн баррелей в день импортируемых из России нефтепродуктов продукцией собственных нефтеперерабатывающих заводов.
Напротив, в Китае опасения по поводу выброса парниковых газов привели к недогрузке имеющихся нефтеперерабатывающих мощностей. В этом году пекинские чиновники почти вдвое сократили экспортные квоты для крупнейших заводов страны. Таким образом, в этой отрасли простаивают мощности, способные выпускать 4 млн баррелей нефтепродуктов в день.
Поскольку ни Китай, ни Индия с их изобилием нефтеперерабатывающих мощностей не испытывают нехватки нефтепродуктов, России будет гораздо сложнее перенаправить куда-нибудь ту очищенную нефть, что она вскоре не сможет поставлять в ЕС (равно как и в Америку, куда она раньше продавала 400000 баррелей в день нефтепродуктов). Это плохо для России.
Но это также означает, что, в отличие от эмбарго на поставки сырой нефти, санкции против поставок нефтепродуктов приведут к сокращению предложения на рынке.
Америка делает многое для того, чтобы покрыть этот дефицит. В прошлом месяце она экспортировала рекордные 6,4 млн баррелей в день нефтепродуктов (это на 1 млн баррелей в день больше, чем год назад). Но её нефтеперерабатывающие заводы не могут столь же быстро нарастить производство, как это происходит с добычей нефти.
Сейчас в Америке уровень загрузки мощностей на нефтеперерабатывающих заводах в среднем равен 93%, тогда как обычно он составляет 85%. Рано или поздно, полагают торговцы нефтью, перспектива получения высокой прибыли заставит Китай ослабить свои экспортные ограничения. Есть даже признаки того, что это уже происходит.
Если так, то вскоре мировая торговля нефтепродуктами может превратиться в огромную «операцию по отмыванию нефти», говорит один управляющий из нефтедобывающей промышленности ОАЭ: русская нефть будет поступать в Китай и Индию на переработку, а произведённые из неё нефтепродукты в конечном счёте попадут в ЕС.
Возможно, ЕС решит закрыть на это глаза, сочтя, что удовлетворение собственной потребности в нефтепродуктах важнее. Он может сказать самому себе, что эти поставки в действительности не обогащают Россию, а её сырая нефть и так поставляется на восток и юг. Если он всё же решит перекрыть себе и этот импорт, то его ждут трудные времена.
В конце концов, нефтеперерабатывающие заводы всегда могут смешивать различные сорта нефти, что позволяет им опустить долю сорта Urals ниже любого законного или даже заметного порога.
В любом случае нефтепродукты из арабских стран Персидского залива, где Саудовская Аравия и ОАЭ в последние годы серьёзно нарастили мощности, всегда найдут покупателя.
История показывает, что если они решат ещё больше увеличить свои мощности, то смогут сделать это быстрее, чем их конкуренты, и с меньшими политическими издержками. К тому же эти страны всегда рады купить русские нефтепродукты в спекулятивных целях.
Великий холод
Ограничения на поставки нефтепродуктов сопряжены с проблемами. Но ограничения на поставки газа гораздо хуже… и открывают ещё больше возможностей для арабских стран Персидского залива.
На русский газ пришлось в прошлом году 45% экспорта этого энергоносителя ЕС. Большая его часть поступила по трубопроводам. В июне Россия начала сокращать и прерывать поставки по самому главному из них – «Северному потоку – 1». В начале этого месяца она их полностью прекратила.
Если Россия не восстановит поставки по нему, но будет продолжать эксплуатировать другие газопроводы, то ЕС в 2022 г. получит в общей сложности из этой страны 90 млрд куб. м газа, что будет на 60–70 млрд куб. м меньше, чем в прошлом, предсказывает консалтинговая компания McKinsey.
Если, как ожидается, Россия ничего не будет поставлять в 2023 г., то ЕС придётся найти где-то 140 млрд куб. м. Это 14% всего продаваемого в мире газа и 27% годового объёма продаж на мировом рынке СПГ.
А именно на рынок СПГ придётся обратиться ЕС. В этом году он мог заместить 30 млрд куб. м русского газа увеличением добычи на Северном море. Но в следующем году Норвегия, которая сейчас откладывает техническое обслуживание газодобывающих платформ, чтобы избежать перебоев, может сократить добычу. Есть ещё газопроводы из Азербайджана и Алжира, но только по азербайджанскому можно увеличить поставки.
Импорт из Алжира был ограничен благодаря закрытию одного из двух трубопроводов, идущих по дну Средиземного моря. Но даже если его вновь ввести в эксплуатацию, то на значительное увеличение поставок рассчитывать не приходится. Добыча газа на алжирских месторождениях сокращается, а его собственное потребление растёт.
Pearl Petroleum, иракский производитель газа, осваивает месторождение в Курдистане. Если его соединить с турецкой сетью газопроводов, то оно может поставлять в ЕС 20 млрд куб. м газа в год. Это станет возможным в лучшем случае через год.
Но споры по этому поводу продолжаются уже многие месяцы, говорит глава Pearl Бадр Джафар, поскольку ЕС не склонен заключать долгосрочный контракт на поставку. Подобные ошеломляющие сетования слышны отовсюду. Один из производителей газа, недавно разговаривавший с немецким министром энергетики, назвал такую позицию «раздвоением личности»: им отчаянно нужен газ, но они не в состоянии будут его покупать после следующей зимы.
Аль-Кааби говорит, что приверженность ЕС оплате за газ по текущим рыночным ценам не позволяет ему пойти на заключение долгосрочных контрактов, которые могли бы гарантировать надёжность поставок.
Отсутствие газопроводов означает, что большая часть дефицита газа может быть покрыта лишь за счёт СПГ. Пока был доступен русский газ, ЕС считал СПГ излишеством. Он ничего не сделал, чтобы вдохновить производителей природного газа в Америке и в других странах на строительство мощностей по его сжижению. Он покупал газ у Газпрома по ценам, устанавливавшимся в Голландии, которые были достаточно низкими на протяжении целого десятилетия, и не задумывался о заключении долгосрочных контрактов.
Интерес ЕС к СПГ был столь слаб, что если он попадал в Европу, то тут же перепродавался: в прошлом году ЕС явился крупнейшим в мире реэкспортёром СПГ.
Теперь ЕС сталкивается с двумя проблемами. Во-первых, ему не хватает мощностей по регазификации. В принципе, этот континент способен поглотить 209 млрд куб. м СПГ, что на первый взгляд кажется достаточным. Но Германия, крупнейший потребитель газа в Европе, вообще не имеет импортных терминалов.
Треть мощностей континента по регазификации приходится на Британию и Испанию, но пропускной способности газопроводов, идущих оттуда, хватает для поставки вглубь континента лишь ничтожных 35 млрд куб. м.
Для исправления положения европейские страны щедро платят за привлечение передвижных заводов на огромных баржах. К концу 2023 г. 10 из них – пятая часть всего мирового флота – будут стоять в европейских портах. ЕС также строит 5 прибрежных терминалов по регазификации стоимостью от 500 млн до 1 млрд долл. каждый. Но их ввод в эксплуатацию потребует больше времени.
Новые течения
Откуда будет поступать СПГ на эти новые терминалы?
Лишь 37% СПГ в мире продаётся на рынке текущих сделок или поставляется по краткосрочным контрактам. Оставшаяся часть продаётся в рамках долгосрочных контрактов, заключаемых обычно на 10 и более лет.
Пока Европа получает больше газа, чем можно было предположить, просто перехватывая грузы, предназначенные для Азии. Лучше всего это делать, когда танкеры находятся в море. В августе в Европу было направлено 70% СПГ, говорит Луо Цзунцян из Rystad, что на 38% больше, чем в прошлом году. Азиатские страны также перепродают часть имеющихся у них запасов.
Но скоро ценовая война станет более ожесточённой, поскольку азиатские покупатели начинают пополнять свои запасы в преддверии зимы, а китайский спрос на газ начинает восстанавливаться после минимумов, ставших результатом жёсткой борьбы с COVID-19.
Всё это выглядит крайне разочаровывающе для России. На Европу пришлось 76% из вывезенных ею в прошлом году 240 млрд куб. м газа.
Сокращение поставок оставляет Россию с огромными излишками этого энергоносителя. Существует газопровод, связывающий её месторождения с Китаем, но его пропускная способность чуть больше тех, что связывают Британию и Испанию с сердцевиной Европы.
Пекин, Улан-Батор и Москва недавно обсудили возможность строительства газопровода, который позволил бы поставлять в Китай к 2030 г. ежегодно ещё 50 млрд куб. м, тем самым вдвое увеличив пропускную способность. Но трудно представить, чтобы Китай, не желающий связывать себя с одним поставщиком (тем более столь ненадёжным), одобрил бы эту идею, не добившись значительной скидки.
Но такая скидка сделает этот проект убыточным. Это должно было бы сделать крайне привлекательным для России производство СПГ. Но санкции со стороны стран Запада лишили её доступа к необходимым для этого технологиям и навыкам.
Со временем появятся новые поставщики. Большие надежды связываются с Африкой, хотя восстание исламистов в районе огромного месторождения в Мозамбике напугало инвесторов.
В Америке новые проекты могут дать 44 млн т (60 млрд куб. м) СПГ в год. Будет происходить наращивание добычи и в Австралии. А есть ещё и огромное Северное поле в Катаре. Всё говорит в пользу того, что в мире скоро будет достаточно новой инфраструктуры по сжижению газа, чтобы увеличить его производство на 74% (на 260 млн т в год).
Этого достаточно для того, чтобы даже начать беспокоиться о перепроизводстве. Но аль-Кааби не входит в число обеспокоенных. Он считает, что его эмират справится с проблемой перепроизводства. У него есть такое же ценовое преимущество по газу, как у ОАЭ и Саудовской Аравии по нефти.
Даже если цены на газ упадут, добыча на большинстве катарских месторождений останется прибыльной. «[У нас] есть недостатки, – говорит аль-Кааби. – Другие выходят из игры раньше [нас]».
Переход, вызванный войной, санкциями и общим ростом обеспокоенности вопросами энергетической безопасности, дорого обойдётся многим. Одной из первых пострадает Россия. Её доходы от экспорта нефтепродуктов и природного газа стремительно падают. Что бы ни случилось, но она уже не вернёт свои позиции на европейском рынке газа.
Но другие страны тоже пострадают, хотя и в меньшей степени. Мрачны перспективы для бедных энергией развивающихся стран. Многие из них уже не выдерживают таких цен. Саад Рахим из торговой компании Trafigura говорит, что раньше на тендеры на поставку дизельного топлива в Африку поступало 3-4 заявки, а теперь часто всего одна.
Не защищены от проблем и благополучные страны. Особенно пострадает Европа, по меньшей мере в краткосрочной перспективе. Её промышленное ядро увянет, поскольку исчезнет его конкурентное преимущество в виде дешёвого русского газа. Возможно, то же самое произойдёт и с частью азиатской промышленности, которой теперь придётся существовать в условиях постоянно высоких цен на газ.
Есть ряд отраслей, для которых газ жизненно важен. Например, это производство удобрений. Но в отоплении и производстве электроэнергии он вполне заменим. Сжигание угля обычно приводит к выбросу в атмосферу по меньшей мере в 2 раза большего количества углекислого газа на 1 кВт•ч вырабатываемой энергии, чем сжигание газа на современных ТЭС. Это также приводит к смертельному загрязнению воздуха. Но конкуренция за топливо накаляется.
Бангладеш и Пакистан наращивают свои запасы угля. Русский уголь, который тоже попал под эмбарго ЕС, теперь решительно прокладывает себе дорогу в Китай, Индию и Турцию со скидкой в 40–60%.
Европа получает уголь из Америки, Колумбии, Южной Африки (импорт оттуда за год вырос в 10 раз) и даже из Австралии. Цены на высококачественный уголь трижды били рекорд за последние 9 месяцев, что вполне позволяет окупать транспортные издержки.
Семена времени
Если в результате проиграет борьба с изменениями климата, то проиграет весь мир. То же самое можно сказать и о свободном рынке.
Напряжённость с поставками вновь превращает ОПЕК в ключевого производителя, позволяя ему влиять на цены через изменение объёмов добычи. Контролировать цены на СПГ сложнее, и аль-Кааби говорит, что Катар никогда не вступит ни в какой картель наподобие ОПЕК.
Но если совсем недавно казалось, что мировой нормой становится определение цены на газ на основе текущих сделок, то сейчас вновь растёт популярность индексации в азиатском стиле.
Ещё большее количество газа будет поставляться в рамках долгосрочных контрактов. С января заключено контрактов с твёрдой ценой на ежегодную поставку 20 млн т СПГ. По данным консалтинговой компании Wood Mackenzie, срок действия большинства из них не менее 20 лет.
Большая удача ждёт крупных производителей, способных наращивать свой экспорт. Америка закрепит свой статус крупнейшего в мире экспортёра ископаемого топлива. Австралия сможет застраховать свои позиции на азиатском рынке, поставляя больше энергоносителей как Китаю, так и Японии с Южной Кореей. Но самые светлые перспективы у арабских стран Персидского залива.
Саудовская Аравия и ОАЭ восстановили свои связи с Европой и почувствовали себя достаточно сильными, чтобы не внимать просьбам Америки о повышении объёмов добычи. По мере того как дефицит технологий и людей будет съедать русский нефтяной экспорт, улучшатся их перспективы в Азии. На политическом рынке будет крепнуть репутация городов этих стран как важнейших перевалочных центров. Там усиливают своё присутствие торговцы нефтью из Индии, России и Швейцарии.
В первой половине 2022 г. на русское топливо приходилось 11% нефти, транзитом следующей через порт Фуджейру (ОАЭ), причём часть его была замаскирована под местные энергоносители. К ним будет перемещаться центр тяжести в мировой энергетической торговле. Их сорта нефти и торговые площадки будут становиться всё более влиятельными, говорит Гэри Кинг, бывший управляющий Дубайской товарной биржей.
Возможно, самым главным победителем станет Катар. Международное энергетическое агентство говорит, что если страны мира не ужесточат свою политику по борьбе с изменениями климата, спрос на газ будет расти вплоть до 2050 г. Подобного рода тенденции крайне вредны с точки зрения климатической политики. Зато это гарантирует Катару его доходы.
Если же выбросы в атмосферу сократятся, то он станет меньше зарабатывать. Но он процветал бы и при не столь адской жаре и, вероятно, всё равно чувствовал бы себя лучше, чем его соседи. Решительный отказ от нефти произойдёт раньше, чем отказ от газа. А пока газ будет продаваться по всему миру, Катар будет в безопасности.
Если мировые рынки будут рушиться и дальше, то эта страна может оказаться под давлением. От неё потребуют выбрать, на чьей она стороне. Но сейчас Катар решительно расширяет свои возможности. Национальная нефтяная компания QatarEnergy уже владеет ключевыми терминалами по регазификации СПГ в странах Запада, в частности в Британии и в Италии.
Аль-Кааби говорит, что она собирается в ближайшие годы потратить более 100 млрд долл., включая 10 млрд долл. на проект «Золотой проход» (строительство огромного терминала по сжижению газа в Америке) и 20 млрд долл. на «крупнейший в истории заказ на производство танкеров для СПГ».
Но, расправляя крылья, Катар усиливает и свой контроль. Представитель одной из западных компаний, которая этим летом стала партнёром в РСП, говорит, что такая сделка означает, что грузы, идущие в Европу, могут вскоре легко перенаправляться по прихоти Катара.
The Economist, 24 сентября 2022 года.
