– Дмитрий Юрьевич, для начала традиционный юбилейный вопрос: где родились, где учились?
– Я коренной пензяк. Родился, живу и работал всегда в Пензе. Учился в школе № 25, жил на Южной Поляне. Уезжал только на 6 лет учиться в Рязанский мединститут. Мама моя из Рязанской области, бабушка с дедушкой там тогда жили. Долгожители: дед умер в 94 года, бабушка – в 92.
В Рязанском мединституте учились мои родственники, на которых я всегда равнялся: чета Ивакиных, бабушкины родные сестры и их последователи. Рязанский мед и сейчас высоко котируется. Я тогда не пожалел, что в Рязань поехал, и до сих пор имею связи с мединститутом, знаком с ректором, привлекал оттуда специалистов в Пензу.
– Вернулись из Рязани и где начали работать?
– Работать я начал еще в мединституте медбратом: и ради заработка, и ради определенного профессионального навыка. Поэтому сестринскую работу я уже знал. По приезду в Пензу направили меня в родную 5-ю больницу.
– Вы всегда знали, что будете хирургом?
– Конечно. У нас система подготовки была немного другая. Профориентация по специальности начиналась на 6-м курсе. Последний год ты мог учиться в субординатуре по хирургии, акушерству и гинекологии либо педиатрии и терапии. А уже потом была узкая специализация в интернатуре один год.
Так что я определился на 6-м курсе. А куда мужик еще может пойти? Это сейчас уже хирургия приобрела женское лицо, причем много хороших хирургов-женщин. Но женщина, по моему мнению, должна быть ЗА мужем, а не круглосуточно в больнице.
Работал я в 5-й больнице, а потом по счастливой или несчастной случайности в 29 лет оказался в городской администрации в должности заместителя заведующего Горздравотделом. С тех времен пошла карьера руководящая, хотя хирургию я не оставлял. Четырежды заходил в минздрав на определенные должности, первым замминистра был один раз. Чиновничья работа требует определенного склада характера, определенной сдержанности. А у меня характер немножко другой. Мне сахара не надо, работать давай, изменения куда-то вносить, двигаться вперед.
Есть такое понятие в японском менеджменте – кайдзен. Это постоянное непрерывное развитие. Без этого ни предприятие, ни учреждение, ни человек существовать не может. Нельзя сесть на кресло, застопориться: у меня зарплата идет, народ весь работает, и все нормально. Мир-то изменяется.
Если ты будешь сидеть с такими позициями, ничего хорошего не будет: предприятие рухнет, доход не будет давать. Если это лечебное учреждение, не будет удовлетворять потребностям населения. Чтобы развиваться, нужны идеи. А идеи откуда? Надо смотреть, читать, ездить.
– Вы много ездили?
– У меня две президентских программы за плечами. Предлагали – ехал, учился. Две стажировки, в Японии и Испании, тоже очень много дали. Там есть на что посмотреть. Не модель в целом – модель они с нас срисовали, однозначно.
В Японии – участковый принцип оказания помощи, это идеи Н. А. Семашко. Причем участковый принцип признан наиболее оптимальным и рациональным
Участковый принцип работает во всем мире. Но у других есть что посмотреть, в том числе по технологиям организации медпомощи. Например, чтобы человек пришел в поликлинику или больницу и был удовлетворен цветом стен. Это очень важная тема. Красный раздражает. Зеленый вроде бы успокаивает, но при длительном смотрении на какие-то оттенки тоже вызывает негатив. Они цвета каким-то волшебным образом подбирают, наверное, исследования специальные проводят. В стоматологии, я видел, у них дети не кричат, с восторгом идут на осмотр. Как они так делают?
И нужно постоянное обучение. Конференции надо посещать не ради получения баллов, а ради интересных тем, которые помогут в работе.
– Это Вы в порядке кайдзена решили поменять место работы?
– У меня был замечательный наставник, Виктор Филаретович Лазарев, который меня учил всем чиновничьим делам. Он на сегодня остается непревзойденным чиновником, хотя ему достаточно много лет. Он всегда говорил: у меня на работе 7-летний цикл.
Есть теория, что эти 6, 7, 8 лет – это то время, когда человек на одном и том же месте может обеспечить развитие для учреждения. Затем глаз замыливается, человек не видит путей развития, взаимодействия с коллективом. Человек устает, коллектив устает. Поэтому ротация кадров – это серьезное дело в плане развития и улучшения обстановки. Весь мир работает по этому принципу.
– Давайте вернемся к рассказу о Вашей карьере.
– Потом судьба меня свела с Юрием Александровичем Орловым. Он для нашего здравоохранения много сделал. Работал заведующим Облздравотделом, главврачом областной больницы и 4-й. В 6-й вообще был первым главврачом, который строил эту больницу.
Когда он был в областной больнице, меня пригласил из рядовых хирургов и говорит: «Ты будешь замом моим». Я: «По хирургии?» Он: «Нет, по страховой медицине, по платным услугам и т. д.». И я говорю: «Разрешите, я за вами хвостиком похожу. Вопросов много задавать не буду, просто посмотрю».
И вот он меня брал на строительные планерки, на административные обходы и т. п. Было у него чему поучиться: поведению, взаимоотношению и многим другим вопросам. Серьезная школа была.
И мои приходы в министерство опыта добавляли. Во-первых, там масштабы другие. Возможность видеть все больницы, экстраполировать какие-то идеи на другие коллективы. У нас же в больницах коллективы разные по работоспособности, по квалификации, по уровню.
Каждый занимает свою ячейку и выполняет свою работу. Нельзя же сравнивать районную больницу с 6-й по уровню объема помощи и т. д. У тех задачи другие, больше профилактического направления, а у этих в основном ургентная (экстренная) медицина. Хотя неизвестно, что важнее.
Профилактическая амбулаторная медицина – это 80% и более всей медицинской помощи, которая оказывается населению. И денег там приблизительно столько же. Здесь и прививочная работа, и профилактика, и эпидемиологические мероприятия, и диспансеризация, и реабилитация амбулаторная, и оказание экстренной неотложной помощи по поводу амбулаторных заболеваний.
А ургентная помощь (инфаркт, инсульт, острая хирургическая патология, травмы) – это с человеком уже беда случилась и его надо вытягивать. Есть проблемы не со здоровьем, а есть проблемы с жизнью. Вся амбулаторная помощь направлена на то, чтобы предупредить вот эти острые состояния.
Пока не получается с хорошей динамикой вдолбить – по-другому не скажу – населению, что следить надо за собой. Люди наши живут по принципу «курить я буду и пить не брошу». Утрирую, конечно. Сидишь на диване, смотришь телевизор – подними ноги 30 раз. В бассейн сходи. Не употребляй в пищу все, что попало под руку.
Здоровье складывается не только из таблеток, которые необходимо пить с профилактической целью (у сердечников – одни, у гипертоников – другие). Здоровье складывается из двигательной активности, психической активности, из здорового питания. И из того, что если у тебя предрасположенность к ожирению, высокому давлению и т. п., за этим надо следить.
Сейчас, например, давление компенсируется комбинированной таблеткой-крошкой, выпитой 1 раз утром. Скажете, у кого-то денег нет на комбинированную. Пей тогда дешевую, некомбинированную, по 3 таблетки в день. После перенесенных инсультов, инфарктов лекарства бесплатно даются в течение 2-х лет. Но это ситуация, когда катастрофа уже произошла! Человека вытянули с того света – за бешеные деньги, которые государство выделило на ВМП.
И только после этого он задумывается, как надо следить за собой, за своим здоровьем. А там уже двигательная активность ограниченна, то, другое… Поэтому профилактическое массовое направление должно быть в приоритете у всех организаторов здравоохранения и у населения. Наконец, все это поняли, и сейчас деньги вкладывают именно в первичное звено. Хотя нельзя забывать о специализированной медицинской помощи и ВМП, которая должна быть на определенно высоком уровне.
– Поэтому Вы пришли поднимать профилактику?
– Поэтому я пришел заниматься именно профилактическим направлением именно у молодого поколения. Это студенты, у которых все еще впереди. И надо заложить им в мозги, что надо следить не только за своим здоровьем, но и за своим поведением, питанием, общим состоянием и т. д. Это дорогого стоит.
Плоды сразу не увидишь. Это при аппендиците аппендэктомию сделал, через 7 дней швы снял, если осложнений нет, и выписал домой. Все в ладоши похлопали: и пациент, и доктор. А на протяжении всей жизни как человек себя поведет? Возраст ведь здоровья не прибавляет.
– Вам не жаль, что на каком-то этапе от практической хирургии пришлось отказаться?
– Когда организационная работа занимает большую часть времени, оперировать можно. Само рукоделие интересно, оно завораживает.
Но есть больной. Прооперировать его – это 40% успеха. Надо его еще и после операционного периода до выздоровления довести. На это требуется время лечащего врача. Главный врач лечащим быть априори не может: времени на это нет.
Когда ты просто прооперировал ради операции, удовлетворения никакого нет, и ты не управляешь процессом выхаживания. Хорошо, если есть такого же уровня специалист, в чьих руках находится выхаживание данного пациента. Но зачем тогда у него работу отнимать? Нонсенс получается.
Поэтому последнее время лечебной работой в 6-й больнице я занимался в основном в виде определения тактики ведения больного, участия в консилиумах и всевозможных разборах, выполнял интраоперационное консультирование, потому что опыт работы в экстренной хирургии достаточно большой.
– На взгляд со стороны, разница между хирургией и профилактической медициной довольно большая. Как это Вам – переключаться на новую работу?
– Она для меня не новая. Когда я работал в 5-й больнице, у меня был стационар и 5 поликлиник. Мы тогда весь Первомайский район объединили в поликлиническом звене: 1-я поликлиника была на ул. Калинина, 2-я на Мира, 3-я на Краснова (где 5-я больница), плюс на ул. Баумана бывшая поликлиника «Пензмаша» и поликлиника на Гидрострое. И плюс 8 амбулаторий врачей общей практики. В обслуживании был весь Первомайский район, 120 тыс. человек.
Когда я перешел в 6-ю больницу, там был стационар большой и поликлиника, которая обслуживала 120 тыс. населения Октябрьского района.
Поэтому для меня это не новое направление.
– Вы объяснили, что не радикально поменяли направление, но все-таки поменяли. Что Вас привлекает в медицинской профилактике?
– Максимальное количество людей, которое задействовано в этом процессе. Сделать тяжелейшую операцию – это очень серьезно. Но сподвигнуть группу людей на соблюдение определенных канонов, которые мы пропагандируем, не менее серьезно. Выявить заболевание на ранней стадии или риск заболевания – это очень серьезная работа. Скажу банальные слова, но в конечном итоге это демография, сохранение наших жизней.
– Вы же, помимо прочего, преподавали в нашем мединституте?
– Преподаю с 2003 г. хирургические дисциплины. Был эпизод, просили вести элективы по организации здравоохранения и в мединституте, и в медучилище. А так – хирургия в том или ином виде, на том или ином факультете.
– Говорят, у молодых врачей проблемы с клиническим мышлением, без лишней диагностики не могут поставить диагноз.
– Нет, это не так, ребята в клинике неплохо ориентируются. У нас есть на сегодня поколение врачей, которых мы воспитали в институте и затем в практическом здравоохранении, у которых мы будем лечиться. Им можно доверить свое здоровье. Все специалисты работают на благо нашей области.
Выпускники нашего меда начали занимать посты, которые занимают самые квалифицированные врачи: главный кардиолог области, заведующий кардиологическим отделением областной больницы, начмед по хирургии областной больницы, главврач Городищенской районной больницы, главврач 4-й больницы... Плеяда молодых врачей есть.
Что до диагностики, которой не было раньше, то раз есть возможности, то есть и желание назначить, тем более что это заложено в стандарты обследования по каждому заболеванию. Врач же подозревает определенное заболевание и в соответствии с этим назначает обследования. У нас в свое время не было возможности сделать компьютерную томографию, например. И со своим развитым клиническим мышлением мы иногда допускали врачебные ошибки.
Сейчас, если есть сомнения, у тебя есть, например, лапароскоп – сомнения через 15 минут разрешились. При лапароскопии увидел измененный аппендикс – установил дополнительные манипуляторы и удалил этот очаг воспаления.
20 лет назад я даже представить себе не мог, что в плоской маленькой коробочке будет телефон, записная книжка, видеофон, фотоаппарат, видеокамера, музыкальный центр и цветной телевизор. Так почему нельзя пользоваться достижениями технологического прогресса ради спасения здоровья и жизни больного?
– Мы пришли к вопросу, сколько же человек обслуживает КМЦ? Всех студентов города?
– КМЦ обслуживает всех студентов и преподавателей ПГУ (включая все входящие в университет институты), ПензГТУ, все колледжи. Всего прикреплено порядка 37 тыс. населения. Некоторые жители, которые живут рядом, прикрепляются сюда в поликлинику. Центр же работает в системе ОМС.
– Может быть, рано спрашивать, но Вы видите для себя поле для преобразований, улучшений на новом месте работы?
– Еще раз: кайдзен должен работать. Для того чтобы определить направления к развитию, надо сначала собрать досконально всю информацию. Есть определенные моменты, но я делиться не буду, в новой должности я 5 дней только работаю. Сначала сбор информации, потом будем размышлять и предлагать. Здесь прогрессивное руководство, думаю, все начинания поддержит.
Интервью взяла Екатерина Куприянова
Фото автора
