Владимир Долженко
Штрихи к портрету именинника. Долженко Владимир Петрович – родился, крестился, резвился, не брился, учился, побрился, рванул – провалился, служил и трудился, и снова учился, влюбился, женился, родилась, родился, родился, любил и гордился, и снова служил – дослужился, пока не свалился, поднялся, не сбился, терял и молился, и снова трудился, но…остановился. И внучку дождался! И внука дождался! С рожденьями этими сам возрождался! А с давних времён ручеёк как пробился, так льётся, стихами и прозою льётся… Ещё не забился! Такая вот к старости странная пруха… Блуждающий Форвард Свободного Духа…
Слова благодарности. Я благодарен сегодня и тем, кто соберется за праздничным столом, и тем, кто откроет страницу на сайте «Улицы Московской». И адресую вам, родным и близким мне людям, и тем, кто ещё читает эти строки, слова своей признательности, любви и уважения в текстах, «рассыпанных» во многих моих стихах – и в изданных книжках, и на сайте «Стихи.ру».
Долгих лет жизни всем нам и каждому из вас! Каждому из нас! И пусть в нас не угасает надежда и уверенность в том, что Завтра – это очень неплохое время для продуктивной жизни. И оно обязательно будет наступать ежедневно, несмотря ни на что!
По жизни я никогда не был удостоен премии «Оскар» и даже «Тэффи», но, перенимая их традиции, искренне благодарю своих родителей – Раису Ивановну и Петра Фёдоровича за всё то, что они мне дали и что было в моей жизни за эти 70 лет.
Наградой, большей, чем сотня статуэток «Оскар», стала для меня сорок восемь лет назад встреча со студенткой-журналисткой Светланой, согласившейся принять мою фамилию, руку и сердце. Всё лучшее, что было и есть в моей жизни, – это её заслуга! Я ей благодарен и за любовь, и за дочь Ирину, и за сыновей Артёма и Олега. А детям – за внуков Екатерину и Алексея! И я благодарен Всевышнему, что всё это есть у меня! И дай Бог нам всем мирной жизни в радости, любви и понимании!
О Родине. Моя Родина – Союз Советских Социалистических Республик (СССР). Территория рождения – Казахская ССР. Территория проживания – Российская Федерация.
Распад, уничтожение СССР воспринимаю с болью, горестью и ощущением своей вины.
О служении. Есть страна, и есть государство на той же территории. В стране живут, государству служат, периодически отдавая долг.
В России, в Пензе, живу с 1986 года, уже 37 лет. Службе государству – СССР и России – отдал половину жизни, почти 35 лет: четверть века – военной, в том числе 2 года срочной, а остальное – в органах госбезопасности, и 8 лет – в системе оборонной промышленности. Полковник в отставке.
Долги государству отдал полностью и даже с лихвой, выйдя в отставку в 50 лет, прихватив с собой, наряду с государственными, ведомственными и региональными наградами, ещё и перенесённый незадолго инфаркт миокарда.
Из всего того, чем я занимался в органах ГБ, выделю как главное и самое интересное только одно направление, о котором речь пойдёт ниже.
О контрразведке. Как говорили наши предки, уйти нельзя из контрразведки, люба она иль не люба, но это жизнь, удел, судьба! Эти строчки кочуют по разным моим текстам, адресованным людям, связавшим жизнь с этим стержневым направлением деятельности органов госбезопасности.
Я начинал службу в отделе контрразведки в УКГБ Казахской ССР по Актюбинской области. И вроде неплохо служил, ежели и по должности продвигали, и за границу командировали, и в резерв выдвижения включили.
Но потом состоялся перевод в Пензу, где попал в информационно-аналитическое подразделение. Вскоре возглавил его и руководил им почти 14 лет. Благодаря многим обстоятельствам кадрового и организационного порядка отдел стал ключевым структурным звеном, объединявшим усилия оперработников и аналитиков именно на контрразведывательном направлении. 
Владимир Долженко
С середины 90-х и до первых лет 2000-х годов – это то, что на моей служебной памяти – контрразведчики из Пензы добились серьёзных результатов по активному противодействию спецслужбам основного противника, что неоднократно отмечалось нашим ведомственным Центром. Многие из них, в том числе и аналитики, удостоились государственных и ведомственных наград. Подробнее говорить не могу, потому как весьма тонка грань допустимого в рассказах о деятельности спецслужб и противодействии им.
К тому же в памяти прочно засела фраза, сказанная когда-то Сивановым Рюриком Васильевичем, тогда заместителем начальника Управления ФСБ, возглавлявшим всю системную работу на контрразведывательном направлении, что «всё подряд на публике о контрразведке могут говорить либо дураки, либо предатели».
(В 2002 г. Сиванов был переведен во Владимир, где возглавил Управление ФСБ, получил звание генерал-майора. В 2019 г. он покинул этот мир. Вечная ему память, истинному православному христианину, высококлассному руководителю и профессионалу. И поэту. Надеюсь, заповеди его я не нарушил).
Об аналитике и контрразведке. Было бы неверно только одним фрагментом ограничить рассказ о контрразведчиках Пензы.
Начиная с мая 1992 г., когда на базе информационного отделения образовался информационно-аналитический отдел (ИАО), в его штатный состав руководители Управления (начальник Логунов В. Н., заместитель по кадрам, а в последующем начальник УФСБ Гришин А. Я.) стали назначать очень толковых и с хорошим образованием сотрудников, что потом и позволило кратно усилить его боеспособность.
Вернулись в Управление и несколько человек, ранее командированных в Москву на обучение в разведшколе, которые после ее окончания с распадом СССР оказались невостребованными по линии разведки. Из их числа в отдел были зачислены молодые офицеры Александр Козленков и Виктор Деревянко. Они и друзьями были и стали по-доброму соперничавшими на профессиональном поприще аналитиками.
До сих пор держится в памяти одна знаковая, если не символическая деталь. В кабинете аналитического отделения столы Деревянко и Козленкова стояли рядом, а за их спиной на стене, на обычном листе бумаги висело некое изречение, подслушанное, по их словам, на одном из занятий в разведшколе. Не без амбициозности и московского снобизма цитата оповещала: «Нет более жалкого зрелища, чем провинциальный театр и провинциальная контрразведка».
Фраза вызывала и смех, и споры у всех её читавших. И никто тогда предположить не мог, что пройдёт несколько лет и усилиями оперработников и аналитиков УФСБ, в том числе именно этих офицеров, будут достигнуты на контрразведывательном направлении весомые результаты, которые никак провинциальными не назовёшь.
А в 1997 г. на базе пензенского Управления ФСБ состоится под эгидой Москвы межрегиональное совещание с участием представителей более 20 территориальных органов госбезопасности, на котором будет изучаться опыт пензенских чекистов по системной организации работы на направлениях контрразведки.
Как говорится, нам не дано предугадать, что по судьбе случится с нами. Полковник Деревянко Виктор Иванович после ИАО возглавлял отдел контрразведки в Пензе, служил и в других регионах с более сложной оперативной обстановкой. Закончив службу, вернулся на родину в Пензу. Подполковник Козленков Александр Михайлович, неоднократно признававшийся лучшим аналитиком УФСБ, возглавил со временем аналитическое отделение ИАО, потом в оперативном подразделении зарекомендовал себя мастером контрразведывательных операций. По состоянию здоровья был вынужден оставить службу. Умер в декабре 2022 г.
Я благодарен им и другим офицерам-аналитикам, и всем сотрудникам ИАО тех лет за отличную, слаженную, самоотверженную и творческую работу! Которая была не только результативной, но и доставляла истинное профессиональное удовлетворение! И всем, с кем судьба свела меня на поприще контрразведки, да и в целом служения Отечеству!
И отдельно благодарю и коллег, и генералов Логунова, Гришина и Сиванова за помощь, поддержку в трудные для меня времена. Такое не вычеркивается из памяти и осталось во мне навсегда.
О правде истории. 70 лет – возраст, в котором уже хорошо думается и еще неплохо чувствуется. К тем, кто вдумчиво осмысливает прожитое и пережитое, приходит понимание, что у истории правды не бывает. Есть только принятые или отвергнутые властью или массами версии когда-то происходившего.
И есть индивидуальное восприятие, которое либо помогает человеку выживать и существовать, либо гробит его самым несуразным образом. Кому во что хочется верить – тот в то и верит. Распад, уничтожение СССР – самая ключевая точка памяти о прошлом моей Родины.
Когда началась перестройка, никому и в голову не могло прийти, что так всё печально закончится для государства, устои которого казались незыблемыми и вечными. Тем более что на страже его стояла одна из сильнейших спецслужб мира.
Некая эйфория, возникшая от первых лет гласности и информационной открытости, постепенно стала перерастать сначала в недоумение, потом в раздражение и злость, когда вместо реальных перемен в экономике преобладать стали болтология и популизм. И провалы во всех сферах жизнедеятельности, и прямое разграбление страны... Союз нешуточным образом расшатывался.
А дальше случились те самые печальные дни и месяцы второй половины 1991 года. Имею в виду путч 19–20 августа, Беловежский сговор в декабре и официальное упразднение СССР. Стремительно-скоростной калейдоскоп событий.
Хотя весной того же года на Всесоюзном референдуме большинство населения Союза выступило за сохранение СССР. И даже в первой декаде августа ничего не предвещало такого стремительного развития событий, хотя разговоры об этом пробивались в общественном пространстве.
Уже с начала 1991 г. демократические силы заметно активизировали свои усилия. Это ощущалось и в Пензе.
А в начале августа мне довелось быть в Москве с группой товарищей из Пензы, будущей демократической элитой региона (А. Кондратьев, А. Кислов, Г. Дидиченко), участвовавшей в учредительном собрании движения «Коммунисты за демократию», которое тогда возглавил Александр Руцкой, будущий вице-президент страны при Ельцине.
В этой компании я был не делегатом, не «смотрящим от КГБ», а скорее «человеком оттуда», в присутствии которого были больше заинтересованы делегаты-пензенцы во главе с Александром Кондратьевым, будущим главой региональной администрации.
Для пензенских демократов того периода важно было, чтобы их действия «кто надо» правильно понимал и не расценивал как противозаконные. А законы попервой они, в общем-то, ещё не нарушали.
Я же, в свою очередь, просто исполнял свою функцию, служебную обязанность «по установлению и поддержанию контактов с демократическими СМИ, движениями и организациями, в том числе с официальных позиций» для лучшего понимания взаимных целей и задач.
Примерно так эта функция формулировалась в документах нашего ведомственного Центра того времени. И в Москву поехал не по своей инициативе, а по личному приглашению Александра Кислова, главного идеолога пензенских демократов тех лет. Там, в Москве, они фактически сформировали и согласовали план дальнейших действий, и распределили портфели будущего правительства региона между собой.
А в Пензе к середине августа внешне всё было относительно спокойно. В Управлении готовились к смене руководства, и всё, что я мог бы доложить о поездке в Москву, просто повисло в воздухе. Начальник УКГБ генерал-майор Федяшев Б. А., под личным контролем которого строилась вся моя работа «по демократам», дослуживал последние дни перед уходом на пенсию, редко появлялся, интерес к демократам утратил, у его заместителей своих забот хватало.
Главной задачей было не терять контроль над оперативной обстановкой, наблюдать за развитием событий, не допускать экстремистских действий или других нарушений закона. И ждать, когда появится новый начальник УКГБ.
И это случилось 20 или 21 августа, когда личному составу Управления, собранному в актовом зале, первый секретарь обкома КПСС Борис Федорович Зубков представил генерал-майора Логунова Валентина Николаевича.
Слева направо: Вячеслав Фролов (журналист), Валентин Логунов, Владимир Долженко, Рюрик Сиванов.
После путча события стали нарастать как снежный ком. Кондратьев, Кислов и Дидиченко заняли свои кабинеты в местном Белом доме, но это уже совсем другая история. И про неё много чего понаписано, и у каждого, кто описывал период правления Кондратьева – Кислова, вплоть до задержания Кондратьева органами госбезопасности и возбуждения уголовного дела и публичной компрометации Кисловым своего когда-то коллеги-демократа Дидиченко, бывшего первым полпредом президента России в Пензенской области, своя версия произошедшего, своя правда, чётко разделённая политическими пристрастиями и интересами. И сегодня ни у кого, и у меня в том числе, нет никакого желания копаться в этих правдах.
И снова о Родине. Но вернёмся к распаду СССР. Почему всё-таки никто из народа и спецслужб не поднялся в его защиту?
Не касаясь глобальных, постараюсь собрать наблюдаемые мною фрагментики и осколочки частных причин. К осени – зиме 1991 г. жизнь в стране быстро поменялась. В дефиците было почти всё, но в Пензе, где особо не бедствовали, эта всеобщая дефицитность особо не ощущалась.
Зато в Ленинграде это было суровой реальностью. В силу разных обстоятельств я находился в будущем Петербурге почти всю осень и до середины декабря. Город произвёл на меня удручающее впечатление. Постоянные дожди, слякоть, перебои с освещением, разрытые дороги, залитые водой открытые инженерные коммуникации, теплосети, катастрофическая ситуация с хлебом, запасами зерна и муки – на три дня, по радио объявляли, не более. В продуктовых магазинах – очередь за всем чем можно.
Пару раз за эти три месяца я летал в Пензу, привозил потом в голодный Ленинград копченых курочек и индеек, выпечку, конфеты, соленья и т. п., и мне не верили ленинградцы, что такое где-то ещё есть. Кто-то не поверит, кто-то скажет, что это частный случай.
Говорят, что повальный дефицит создавался специально. Так говорят, я не знаю, не разбирался в том.
На мой взгляд, тогда, к концу 1991 года, у большинства людей наступила черная полоса апатии и отчаяния – как жить дальше? О какой борьбе за СССР могла быть речь? Горбачева не любили, а Ельцин сместил Горбачёва. Вот ему и карт-бланш! И поддержка его решений.
Когда жрать нечего, а цены прут вверх безостановочно, какие могут быть государственные интересы? А тут ещё так называемая шоковая терапия уже с первого дня 1992 года. Людей запутали, замордовали, загрузили психику и мозги по полной, чтобы ни думать, ни что-либо делать не хотелось. А кому-то это, видимо, было на руку. Тогда и произошло то, что произошло.
Как-то, роясь в своих архивах, набрел на пожелтевший листок с коротким стишком, датированным декабрём 1991 года. Как раз про то время. Захотелось сверить впечатления тех лет и нынешние. В общем, время ни взглядов, ни чувств моих не изменило.
Как провожают государства? Совсем не так, как поезда.
Оркестра нет и важных старцев, и караула в три ряда.
Ещё звучит газетной строчкой, ещё не принято умом –
Союза – нет! Дошли до точки! Развал, разруха и… дурдом!
Кого винить? И чем гордиться? Когда дойдём умом своим,
Годами будем материться и Горбачёва не простим!
***
В апреле 1992 г. новый начальник Управления госбезопасности по Пензенской области генерал-майор Логунов В. Н. дал первое большое интервью известному в Пензе журналисту, собкору «Советской России» и «Российской газеты» Николаю Булавинцеву для областной газеты «Пензенские Вести». 
Валентин Логунов дает интервью Николаю Булавинцеву
Как я уже выше упоминал, гласность настойчиво входила в практику органов безопасности, Центр требовал, чтобы народ знал, чем занимаются чекисты, что не зря хлеб свой едят, а люди чтобы это понимали. Организовывать такую работу приходилось мне, потому как в пензенском управлении я был единственным работником с журналистским высшим образованием. Функция была для меня дополнительной к основной, информационно-аналитической, но занимался я ею с удовольствием, так как знал, что делать, и в журналисткой среде тогда творили талантливые и весьма своеобразные личности, со многими из которых было интересно общаться. С некоторыми просто сдружился. И общение продолжается до сих пор.
Беседа состоялась в субботний день в кабинете начальника Управления.
А у меня с Николаем сложились по-настоящему дружеские отношения, именно дружеские, без всяких оперативных заморочек. Мы часто с ним встречались, общались, он писал в газеты о нашей работе. Дружили до февраля 1996 г., до самой его скоропостижной смерти.
О нашем настоящем времени. Прошлое существует прежде всего как отражение нашего сегодняшнего восприятия мира. А Будущее – как ожидание неведомой, но интуитивно позитивной картинки Бытия. Чаще всего эти картинки оказываются иллюзорными, но узнаём мы об этом слишком поздно.
Хотелось бы мне, не знаю уж как, скакнуть в будущее лет на 15–20 и посмотреть глазами наших потомков на события сегодняшнего дня и в России, и в Украине, и в Европе, и за их пределами. Впрочем, и нам бы – пусть не всем, но кому это доступно, – не мешало бы периодически вглядываться пристальнее в события сегодняшнего дня как бы из будущего, пусть даже недалекого. Слегка приподнимаясь над уровнем своих кочек зрения.
Полезная метода! Особенно для тех, кто понимает и считает всегда актуальными и точными слова французского писателя, лётчика, гуманиста Антуана де Сент-Экзюпери: «В действительности всё совсем не так, как на самом деле». И с ним я полностью согласен.
О творчестве. С 2014 г. я напрочь отошёл от всего того, чем забивал себе голову предыдущие 35 лет военной службы и работы в оборонпроме. Сегодня мне, просто пенсионеру, по душе заниматься литературным творчеством и ничего не мешает «творить, выдумывать, пробовать»! Наивно представляя себя, как уже выше упоминал, Блуждающим Форвардом Свободного Духа.
Почему форвардом? Потому что люблю футбол. Лет с 12 и до сей поры. Смотрю с удовольствием игры команд из национальных европейских лиг, в еврокубках. На футбол российский время не трачу. Много пишу о футболе, чемпионатах мира и Европы и размещаю там же, где и стихи: на порталах «Стихи.ру» и «Проза.ру». Издал несколько сборников своих вирш, но не для коммерческого распространения, а для близких людей. Есть идеи и планы ещё кое-что выдать на гора. Но это как Бог даст.
Поэтом себя не считаю, в писательские союзы не стремлюсь. Сочинение текстов в стихах и прозе для меня уже много лет является устойчивым досужим занятием, по сути – развлечением, доставляющим и особую радость, и особое удовольствие.
И более всего в этом процессе привлекает возможность на практике, на собственном опыте и опыте других пишущих стихи исследовать поглубже и попытаться выразить словами такое явление, как Творческое состояние, или Озарение. Что это такое? Как проявляется? Откуда берется? Куда и почему исчезает? Увлекательнейшее дело!
О нашем Будущем. При всём том, что я скептик и не оптимист, безоговорочно верю в то, что будущее наших детей, а особенно внуков и правнуков, будет лучше, чище, интереснее и значительнее наших и прошлого, и настоящего. Потому что в мир входят сверхталантливые дети!
Внукам моим, детям и внукам внуков моих, 7 января 2017 г.
В мир входят сверхталантливые дети
с какой-то – нам неведомой – задачей.
И Мир для них в ином представлен свете,
и Человек им видится иначе.
Неважно, как их называют люди,
как объясняют их сегодня свойства.
Они приходят – не пророки и не судьи,
Предтечи перемен мироустройства!
Веками люди на своей планете
жить не могли без войн и разрушений.
Они приходят… Мы зовём их дети,
но, может, это Ангелы спасения?
Быть может, им, пускай не в этом веке,
удастся сделать главное, наверно:
Чтоб Человека было в человеке
Огромно! А не так, как в нас, – ущербно.
В мир входят сверхталантливые дети
с какой-то – нам неведомой – задачей.
Так хочется им пожелать удачи!
И в нынешнем, да и в другом столетии…
В чём и подписываюсь! С уважением к читателям,
Владимир Долженко
Март – июнь 2023 г.
