Сегодня не представляется возможным убедительно говорить о причинах, которые привели к закрытию Пензенской школы гражданской авиации (ПШГА). Можно лишь предполагать, что это стало результатом борьбы, которую власти Пензы проиграли. Потому, возможно, что Пенза не была областным центром. Либо потому, что все-таки, несмотря на старания местных энтузиастов развития авиационного дела, Пензенская школа гражданской авиации не удовлетворяла критериям, которые к ней предъявлялись со стороны старших начальников Управления ВВС РККА.
В Государственном архиве Пензенской области хранятся результаты двух обследований школы, произведенных в 1930 г. 2-й военной школой лётчиков (г. Борисоглебск), которая по отношению к Пензе выступала как контролирующая инстанция.
Первое обследование было произведено 9–10 апреля 1930 г. начальником 2-й военной школы лётчиков Мейером.
Второе обследование (29–30 июня) произвел начальник школы Киль совместно с командиром отряда 1-й эскадрильи Златоцветовым.
Справка «УМ»
Мейер Алексей Петрович (1896–1962), уроженец острова Сааремаа, немец.
Окончил Бакинскую школу морской авиации (1917 г.). Служил летчиком-инструктором в гидроотряде Балтийского моря. В начале 1923 г. окончил годичный курс переучивания на военного летчика-истребителя. В марте 1923 г. назначен старшим летчиком-инструктором 2-й военной школы летчиков в г. Борисоглебске. В 1925 г. стал помощником начальника учебной части школы. В 1927–1929 гг. работал в 3-й военной школе летчиков в Оренбурге. В 1929 г. – вновь в Борисоглебске. С октября 1929 г. по ноябрь 1931 г. занимал должности начальника и военного комиссара школы.
В ноябре 1931 г. Алексей Мейер был назначен начальником 14-й военной школы летчиков в Энгельсе, которая была создана для подготовки пилотов бомбардировочной авиации.
В 1934–1936 гг. Алексей Мейер – слушатель оперативного факультета Военно-воздушной академии им. Н. Е. Жуковского. В 1935 г. ему присвоено звание «комбриг».
В феврале 1936 г. Алексей Мейер назначен начальником и военным комиссаром Сталинградской школы военной авиационной школы пилотов № 7. В мае 1936 г. за большой вклад в подготовку командных и летных кадров комбриг Мейер был награжден орденом «Знак Почета».
В 1937 г. начальник Сталинградской школы военных летчиков комбриг Мейер был арестован. На 11-й день непрерывного допроса, в результате мер физического и психического воздействия, когда, по его словам, «не стало больше никаких сил», Алексей Мейер подписал ложные показания на себя и на других лиц.
3 июня 1938 г. комбриг Мейер был уволен в запас. В начале 1940 г. он был освобожден из тюремного заключения, восстановлен в кадрах РККА, утвержден преподавателем тактики Военной академии командного и штурманского состава ВВС РККА.
Осенью 1940 г. комбриг Мейер был назначен командиром учебного летного полка при академии, созданного для совершенствования летного мастерства слушателей. Во время Великой Отечественной войны полковник Мейер проходил службу на Липецких военных авиационных курсах усовершенствования командного состава ВВС Красной Армии – занимался тактической подготовкой экипажей маршевых авиаполков, внедрением в обучение летчиков боевого опыта войны.
В 1943 г. был представлен к награждению орденом Ленина, но с задержкой, в 1944 г., был награжден орденом Красной Звезды.
В 1951 г. по болезни был досрочно уволен с военной службы.
Вся военная биография Алексея Мейера говорит о том, что он был профессионально подготовленным летчиком («истребитель он пилотировал просто изумительно») и прекрасным военным педагогом. В представлении к ордену Ленина (1943 г.) полковник Мейер характеризовался как «лично дисциплинированный, выдержанный, тактичный офицер».
В этом же представлении указывается, что к работе он относится исключительно добросовестно, с любовью и интересом.
Надо думать, что в апреле 1930 г., когда Алексей Мейер посетил Пензу с целью обследовать школу гражданской авиации, он делал это добросовестно.
Что установил начальник 2-й военной школы летчиков Алексей Мейер в результате обследования пензенской летной школы?
В документе «Начальнику учебно-строевого управления УВВС РККА» от 3 мая 1930 г. с грифом «секретно» Алексей Мейер сообщил следующее.
По разделу «Выполнение плана учебно-летной работы на период январь – июнь 1930 года».
«Укомплектование настоящего 3-го выпуска произведено с опозданием и главным образом потому, что работа по вербовке кандидатов в школу была развернута очень поздно».
«Первая половина учебного периода использована преимущественно на классные занятия, хотя несмотря и на весьма плохую полетность зимы, было проведено 20 летных занятий, но полных из них всего 10».
«Из 16 обучающихся курсантов уже два отчислены по летной неуспешности и находится на проверке третий. Имеются данные полагать, что выпущено будет не менее 75% от числа принятых».
По разделу «Постановка обучения и воспитания курсантов».
«Ввиду непригодности учебным полетам аэродрома к моменту инспектирования (сырой) – проследить организацию учебных полетов и методику обучения явилось невозможным».
«Судя по оборудованности классов, особенно моторного, аэронавигации, можно полагать, что прохождение этих дисциплин не может протекать вполне удовлетворительно за отсутствием достаточного оборудования классов и недостатка учебных пособий».
По разделу «Аэродромный вопрос».
«Расположение Пензенского аэродрома, как школьного, нельзя признать удовлетворительным (заливание аэродрома весной почти что на целый месяц, крайне стесненные подходы к аэродрому почти что с трех сторон, отсутствие возможности организовать вблизи площадки для учебных и вынужденных посадок)».
«Рабочая площадка требует небольшой дополнительной планировки. Подлежат обязательной засыпке ямы на аэродроме (юго-восточ.)».
По разделу «Состояние материальной части и снабжение специальным имуществом».
«Обеспеченность летными средствами к началу летной работы при полном отсутствии резервных самолетов следует признать весьма плохой (при первой же поломке одного из двух имеющихся самолетов группа 8 человек будет сидеть без полетов).
Весьма напряженно с ремонтом моторов, ввиду отсутствия основных запчастей…
Крайне тяжело обстоит вопрос с тарой для горючего.
В отношении финансового обеспечения следует отметить, что утвержденной сметы годовой нет; плана отпуска кредитов также нет».
По разделу «Бытовые условия».
«Не вполне удовлетворительным является питание: курсанты жалуются на недостаточный отпуск продуктов, дающих возможность готовить питательные блюда (совершенно не отпускается животных жиров); начшколы т. Степанову долго не давали даже нормального пайка по рабочему снабжению в городе, а причисляли к служащим, причем в этот паек никаких жиров не входит…».
«Для вольнонаемного летного инструктора Аристова нет положения об удовлетворении его зарплатой и спецодеждой. Нет в школе летных очков и летнего спецобмундирования. Ст. авиатехник школы не получает ни спецобмундирования, ни компенсации.
Летный инструктор Аристов не проходил медосвидетельствования, и нет указаний о порядке его прохождения…
Периодических (абсолютно необходимых) медосвидетельствований летного состава не производится; по санитарному обслуживанию до сих пор ничего не сделано. Даже самостоятельные полеты первой медицинской помощью не обеспечены».
В заключение своего обследования Пензенской школы гражданской авиации Алексей Мейер резюмировал: «Основное свое назначение – как школа первоначальной летной подготовки пилотов – оправдывает».
Следом дает рекомендацию: «В целях избежания значительных и с большим ущербом перебоев в летной работе в летний период необходимо удовлетворить нужды школы по основной материальной части».
Надо полагать, что это рекомендация для Учебно-строевого управления УВВС РККА.
Вопросы же питания двух летных инструкторов, полагает Мейер, подлежат разрешению на месте, то есть силами Пензенского окружного совета ОСОАВИАХИМа.
Документ на трех страницах отпечатан в трех экземплярах.
***
29 и 30 июня 1930 г. было произведено второе обследование Пензенской школы гражданской авиации. Оно имело две цели: 1) проверить выполнение указаний начальника 2-й военной школы Мейера от 3 мая; 2) проверить технику пилотирования и теоретическую подготовку 3-го выпуска курсантов пензенской школы.
Обследование производили начальник штаба 2-й военной школы Киль и командир отряда 1-й эскадрильи Златоцветов. В отношении Киля никакой информации в интернете найти не удалось. Златоцветов же, как летчик, имеет еще более видную профессиональную биографию, чем Мейер.
Справка «УМ»
Златоцветов Авраам Ефимович (1900–1970), уроженец Киевской губернии, еврей.
Профессиональное образование: Егорьевская теоретическая школа Красного Воздушного Флота (1923 г.), Московская высшая школа красных военных летчиков (1925 г.).
Служба в ВВС РКА:
1925 год – военный летчик отдельного разведывательного авиаотряда (г. Москва).
1926–1930 годы – инструктор, командир авиаотряда 2-й военной школы летчиков (г. Борисоглебск).
1930–1936 годы – командир авиаэскадрильи в Белорусском военном округе.
Участник войны в Испании (1936–1939 гг.).
Перед Великой Отечественной войной (1940–1941 гг.) Авраам Златоцветов занимал должности начальника Военной школы летчиков в Ворошиловграде и заместителя командующего ВВС Харьковского военного округа по вузам.
В годы войны генерал-майор авиации Златоцветов – командующий ВВС 38 армии Юго-Западного фронта, заместитель командующего ВВС Закавказского фронта, заместитель командующего 15-й и 17-й воздушных армий.
В 1944 г. ему присвоено звание генерал-лейтенанта.
После войны –на командных должностях, уволен со службы в 1953 г.
***
Что зафиксировали в Акте инспектирования Пензенской школы гражданской авиации начальник штаба 2-й военной школы летчиков Киль и командир отряда 1-й эскадрильи Златоцветов?
Надо отметить, что результаты обследования в части выполнения указаний начальника школы Мейера от 3 мая 1930 г. подписаны Килем, а результаты обследования контрольных полетов учеников 3-го выпуска пензенской летной школы подписаны Златоцветовым.
В результате обследования было выявлено следующее.
В мае – июне школа «работала с полным напряжением, дабы закончить с курсантами программу летного обучения в срок (30 июня)». «Полеты проводились 2 раза в день».
«Всего выпускается 8 человек (50% начавших обучение), 2 курсанта отчислены накануне выпуска, после аварий, как явно негодные по летным качествам и медицинским показаниям (тормозимость, замедленная реакция и т. д.). На такое позднее выявление явно негодных курсантов обращено внимание начальника школы».
«Знание курсантами материальной части можно считать вполне удовлетворительным. Это объясняется в значительной степени тем, что весь мелкий ангарный ремонт и чистка моторов производятся ими под непосредственным руководством техников».
«Теоретическая подготовка (техника полетов, теория авиации, аэронавигация) – слаба. Слабость теоретической подготовки объясняется форсированным прохождением лётной учебы, а также и тем, что лётный и технический состав, преподающий в классах, вследствие своей перегруженности основной работой, мало готовится к занятиям, да и методические навыки слабые.
Отчасти влияет и то, что теоретические занятия, как дополнительная нагрузка на лётный и технический состав, не оплачиваются».
По мнению Киля, пензенская летная школа, несмотря на недочеты, «сумела справиться с трудностями и подготовить в лётном отношении 3-й выпуск».
Однако он тут же отметил недочеты в методике обучения курсантов пензенской школы.
«Учеба показом мало привита».
«Курсанты не обсуждают ошибки своих товарищей с инструктором».
«Слабо замечают свои ошибки в полете, что свидетельствует о недостаточной втянутости курсантов в обсуждение и разбор полетов».
«В процессе летного обучения допускается целый ряд отступлений от полетной инструкции, приучающих курсантов игнорировать правила полета».
Далее начальник штаба 2-й военной школы летчиков привел примеры отступлений от полетной инструкции.
Курсанты пензенской летной школы:
«Не повторяют летного задания.
Не просят старт перед вылетом.
Не выруливают для взлета, а срываются с места.
Отрываются с 3-х точек, недостаточно набрав скорость.
Угол подъема у большинства велик.
При выводе из виража и разворота запаздывают убирать ногу (то же и при планировании).
Не умеют бороться со сносом и не замечают его.
Руление производится на большой скорости на контакте и при больших оборотах мотора».
В отношении быта Киль отметил, что сравнительно с маем питание курсантом в июне улучшилось: «Курсанты получают приличный завтрак утром, берут с собой закуску на аэродром, получают обед из 2-х блюд, чай на ужин».
«В общежитии чисто, но мало воинского порядка, в тумбочках и под матрацами беспорядок, неубранные койки».
В отношении дисциплины Киль указал, что к дисциплине «курсантов не приучают».
«В беседах со старшими на службе – никакого соблюдения вежливости (лежат, руки в брюки, курят), проглядывает панибратство».
В конце своего отчета начальник штаба 2-й военной школы летчиков Киль отметил, что выпускники 3-го выпуска (7 человек) будут направлены в Одесскую школу пилотов и что наличие материальной части не обеспечивает обучение 4-го выпуска, потому нужно ускорить доставку в Пензу двух самолетов У-1.
Также он указал на то, что «аварийность в школе сравнительно велика: 2 аварии инструкторов и 2 курсантов».
В основе аварии начальника пензенской школы Степанова – «неосмотрительность и самоуверенность». Причина аварии инструктора Аристова – «плохой уход за материальной частью».
Командир отряда 2-й военной школы летчиков Златоцветов по результатам контроля полетов учеников-летчиков 3-го выпуска пензенской летной школы указал на недочеты каждого из 9 выпускников и дал им оценки.
Из этих 9 летчиков (их фото и имена даны на фотографии из коллекции Игоря Шишкина) лишь двое – Виктор Казичкин и Валентина Гризодубова – получили известность как успешные летчики Великой Отечественной войны.
Поэтому приведем оценки, которые Златоцветов дал этим курсантам.
Казичкин (1 полет): «Взлет с трех точек. Мал газ на вираже, зарывается, потерял 100 метров. На спиралях не передает ногу, не соблюдает высоту и зону. Неверный выход на 180. В остальном, включая расчет и посадку, – хорошо».
Гризодубова (1 полет): «Отрывается от трех точек. На виражах мал крен. Координация движений слабая. В остальном нормально, расчет хороший. Невнимательна к заданию, в допущенных ошибках оправдывается. В общем – удовлетворительно. Посадка в самолете напряженная и неправильная».
Из остальных 7 летчиков один получил оценку «хорошо» и шесть – «удовлетворительно».
Перечислив общие замечания, Златоцветов сделал вывод: «В общей массе летают удовлетворительно». Рекомендовал «больше учить показом», а также вовлекать курсантов «в обсуждение и критику каждого полета их товарищей».
Валентин Мануйлов
Фото из коллекции Игоря Шишкина
