От плохого к худшему

Пройдя сквозь 9 лет гражданской вой-ны, унёсшей жизни сотен тысяч людей, Сирия в известном смысле вернулась туда, откуда начинала.
Протестующие на Юго-Востоке скандируют антиправительственные лозунги, те же самые, что положили начало войне. «Бог, нация и свобода», – кричат они, изъяв сирийского диктатора Башара аль-Ассада из официальной троицы.
Репортёр государственного телевидения, освещавший малочисленный контр-митинг, отчаянно пытался найти хоть кого-нибудь, кто был бы готов похвалить Ассада. Как и раньше, большинство сирийцев жалуются на бедность, коррупцию и социальное неравенство.
«Обиды, спровоцировавшие восстание, сейчас стали ещё острее», – говорит университетский преподаватель из Дамаска.
Ассад так и не одержал победы, хотя бомбил и травил людей газом и опирался на поддержку Ирана и России.
Идлиб остаётся последним крупным оплотом оппозиции. Но теперь режим столкнулся с новыми вызовами, на которые нельзя ответить силой.
Обвал национальной валюты вверг Сирию в ещё большую нищету. Новый раунд американских санкций ещё более усугубил положение. Оппозиция возникла даже в ближайшем окружении Ассада.
Сам он не в состоянии предложить никаких шагов по выходу из разрастающегося кризиса.
Когда 20 лет назад Ассад унаследовал президентское кресло от своего отца, Сирия была страной со средним уровнем доходов.
Теперь бедняками являются 80% её населения. Как предполагают, ВВП страны в прошлом году составил всего треть от довоенного уровня. В этом году он сократится ещё больше.
Отчасти тому виною карантин, введённый в связи с COVID-19. Также на экономику влияет положение в соседнем Ливане.
Крупнейший торговый партнёр Сирии и её главный источник долларов погряз в финансовом кризисе. Из-за дефицита долларов в обеих странах курс сирийского фунта упал до рекордно низких отметок.
До войны за доллар давали около 50 фунтов. Сейчас на «чёрном рынке» за него можно получить около 3000 фунтов. Повстанцы в Идлибе недавно стали использовать вместо фунта турецкую лиру.
Поскольку цены растут, падает покупательная способность жалованья государственных служащих. В результате, сообщает ООН, многие не в состоянии себе позволить даже еду.
В аптеках нет лекарств, поскольку у их производителей нет денег, чтобы заплатить за поставляемые из-за рубежа ингредиенты. Лавки и кафе, открывшиеся было после снятия карантина, вскоре снова закрылись из-за отсутствия покупателей и посетителей.
В попытке пополнить свои запасы твёрдой валюты правительство только ухудшило положение. Банкам было указано прекратить кредитование. Они отключили свои банкоматы и ограничили размер снимаемых со счетов средств. Тогда люди выстроились в длинные очереди в надежде спасти то, что ещё осталось от их сбережений, пока национальная валюта вновь не рухнула.
Испытывая острую нехватку как средств, так и способов выхода из кризиса, Ассад начал обирать своих собственных состоятельных сторонников. Многие неохотно уступали ему, но только не Рами Махлуф, самый богатый магнат Сирии и двоюродный брат Ассада.
В мае он обнародовал видеообращения в социальных сетях, в которых обвинял режим в неуклюжести и конфискации своих активов. Немногим ранее Ассад отобрал у Махлуфа Syriatel – крупнейшего оператора мобильной связи в стране.
Другие бывшие сторонники тоже отвернулись от режима. На побережье начались протесты алавитов – ответвления шиизма, к которому принадлежит сам Ассад. Друзы – последователи небольшого таинственного вероисповедания – вышли на улицы Сувейды.
«У режима проблема с верноподданными, а не с оппозицией», – говорит сирийский журналист Ибрахим Хамиди.
Насилие вновь вспыхнуло в Дараа, где когда-то началось восстание. Режим считал, что умиротворил этот город.
11 июня Ассад сместил своего премьер-министра Имада Хамиса.
Теперь президент полагается лишь на всё сужающийся круг своих родственников.
Но проблемы только ширятся. 17 июня Америка ввела новые санкции против Сирии, известные как Закон Цезаря (так зовут одного бывшего сирийского военного фотографа, который вывез из страны фотографии пыток).
Они направлены против любых людей, компаний и учреждений – сирийских или иностранных, – что ведут бизнес с режимом или при его поддержке. Эта формулировка столь широка, что способна отпугнуть любого инвестора, собиравшегося принять участие в восстановлении Сирии.
Вне всяких сомнений, Ассад слаб. Тем не менее он не собирается уходить. Его народ измучен. Миллионы людей зависят от него, поскольку именно он распределяет продовольственную помощь ООН.
40 лет санкций научили режим, как выдерживать давление и перекладывать ответственность на других. Он говорит, что Запад ведёт экономическую войну с Сирией после того, как не смог сверг-нуть Ассада посредством вооружения повстанцев.
Он бичует Америку за то, что она передала богатые нефтью земли и житницу Сирии курдам. Он вновь осваивает старые контрабандистские маршруты через ливанскую границу и торит новые.
Но что особенно важно, Россия и Иран продолжают поддерживать диктатора. Они всё ещё надеются окупить свои инвестиции.
The Economist, 20 июня 2020 года.