Самое читаемое в номере

Марина Ливинская: «Джойс перераспределил мои нейронные связи»

A A A

Сегодня в цикле «Мое чтение» на вопросы анкеты «Гардиан» отвечает Марина Ливинская, художественный руководитель «Театра на обочине», режиссер, актриса, журналист издания «Fashion collection».

livinskayaКнига, которую я сейчас читаю
Я адепт, как я это называю, многоканального чтения. То есть одновременного чтения нескольких книг. Раньше меня это пугало, и я вечно с этим боролась, считая это признаком обезьяньего темперамента.
Но ведь в годы студенчества никого подобное чтение не напрягает: студент вынужден изучать литературу по всем дисциплинам одновременно.
К тому же моя работа предполагает необходимость постоянного штудирования разного рода литературы: по педагогике, по истории театра.
При подготовке спектакля это вообще завал как художественной, так и научной, и публицистической литературы. Кстати, при подготовке проекта, ежели я понимаю, что просто не возьму весь объем в одиночку, мы разделяем внутри театра всё, что необходимо прочитать.
Так, в репетициях пьесы Аристофана играющий состав серьезно засел за историю Древней Греции. А это очень большие и весьма массивные работы. Одной бы мне ни за что не справиться.
А при подготовке последней премьеры по пьесе О’Нила мы просто взяли и прочли все его пьесы. А ведь помимо работы у меня есть еще и собственные интересы. Сейчас вот я изучаю Китай и его культуру.
Так что однажды, довольно давно, я перестала себя терроризировать и полностью отдалась моему вечному сеансу многоканального чтения.
А вот и мой список на сегодняшний день. То есть то, что сейчас, собственно, я читаю (не пугайтесь): Ли Страсберг «Страстная мечта», Грачева «Психофизика актера», Анатолий Эфрос «Чайка», «Дао-Дэ цзин» в переводе и с комментариями В. Малявина, Уильям Броуд «Научная йога. Демистификация», Лучано Мальмузи «Неандертальский мальчик», Юрий Коваль «Полынные сказки», сборник рассказов Хулио Кортасара, «Богини» Джозефа Кемпбелла и «Основание» Айзека Азимова.
Статьи и пьесы, которые я проглатываю между делом, я даже не упоминаю.
Какую книгу, из тех, что я помню, я прочла первой
«Мужичок с ноготок» Некрасова. Не помню, чтобы он меня невероятно впечатлил – думаю, по причине того, что я ровным счетом ничего, кроме названия, не осознала, – но картинки в книжке могу вспомнить и сейчас, просто закрыв глаза.
Книга, которая изменила мою жизнь
Азбука. Бабуля решила научить меня читать в 3 года. Я не могла выйти гулять, пока не проработаю ровно одну страницу. Помню себя, сидящую над азбукой, и вышагивающую за спиной бабулю.
Это продолжалось неделями? Мне казалось – годами. Дойдя до буквы С, я поняла, что, вероятно, жизнь моя кончится прямо на этой странице с отвратительным (я его ненавидела) слоном.
Тогда я приняла отчаянное решение (как показало время, одно из лучших в моей жизни) – немедленно, не доходя до Т, начать читать. И я начала: громко, уверенно и не по слогам (наполовину догадываясь по началу слов и пытаясь увидеть слово сразу целиком, чтобы не мучиться).
Бабуля оторопела и возликовала от чудес своего педагогического гения. Я продолжала дурить ее ежедневно, отбросила азбуку, взяла сразу книгу и громко читала вслух. Это освободило меня, я чувствовала себя невероятно ловкой и хитрой.
Тогда я не знала, что это моя ловкая и хитрая бабуля протолкнула меня в мир, из которого мне никогда не выбраться, да я и не хочу. Воистину, узки ворота в рай! Спасибо, бабушка!
Писатель, повлиявший на мой стиль
Умберто Эко. Я писала по нему диплом, и он навеки поселился в моем сердце. В первую очередь на мое творчество повлияла его научная работа «Открытое произведение». Можно сказать, что все, что я делаю в своей работе, основывается на принципах, раскрытых в этой книге.
Наиболее переоцененная книга
Не хватит памяти в компьютере для перечисления. Миллион переоцененных книг: от опусов Чернышевского и Алексея Николаевича Толстого до Дэна Брауна и Коэльо и невероятное количество перемусоленных новых русских и иностранных текстов.
Хорошие продажи последних упомянутых авторов симптоматичны. В первую очередь неготовностью работать и трудиться над книгой. Раньше эту функцию выполняли ученые люди: пересказывали неученым смыслы тех или иных произведений, между делом трактуя все кто во что горазд.
Втайне я, конечно, тоскую по тем временам и возможности почти неограниченной власти. А теперь самыми продаваемыми стали книги-адаптации чужих мыслей для неразумных. Явно переоценено.
Наиболее недооценённая книга
Любое произведение Тимура Зульфикарова. Он гений и, как его правильно называют, «Данте современной русской литературы».
Парадоксально, что следующим реформатором русского языка после Пушкина и Набокова стал наполовину таджик. А впрочем, как раз в контексте эфиопа Пушкина и в детстве англоязычного Набокова Тимур Касымович всего лишь продолжатель традиций.
Книга, которая перевернула моё сознание
Детство: «Жизнь Иисуса Христа для детей в картинках». Вольный пересказ Евангелий, включая апокрифические, для детей поразил меня в детстве в самое сердце. Этот комикс – да не оскорбится никто, потому что это правда было сделано в жанре комикса: картинки и прямая речь героев, и больше ничего – был невероятно красочно напечатан иностранным издательством на мелованной бумаге.
Для меня, привыкшей к газетной бумаге в книгах без картинок – а я была еще дошкольницей, – эта книга стала шоком. Я завороженно проводила над ней часы. Ну а содержание не нуждается в моих комментариях. Сцена в Гефсиманском саду стала моей любимой на всю жизнь. Книгу я храню.
Отрочество: «Игра в классики» Хулио Кортасара и «Хазарский словарь» Павича. Я чуть с ума не сошла, что так, оказывается, можно писать. Я перестала чувствовать себя одинокой и неправильной со своим нелинейным мышлением. Эти две книги в буквальном смысле лишили меня трудностей подросткового возраста.
Юность: Джеймс Джойс «Улисс». Для меня весь мир литературы пока разделяется на мой период до Джойса и мой период после него. В мире невероятное количество талантливых авторов, которые не перестают меня удивлять и поражать, но все равно в определенный период Джойс просто перераспределил мои нейронные связи, и после него это больше никому не удавалось. Пока.
Книга, которая заставила меня рассмеяться
Я не знаю, как отвечать на этот вопрос. Тысячи книг? Последний раз я свалилась с кровати от смеха, читая африканские сказки.
Книга, которая заставила меня расплакаться
Весь Достоевский, Толстой, которого я не очень люблю, но плачу стабильно. Паустовский. Этот вопрос меня тоже смущает.
Да я плачу над каждой хорошей книгой. Из последнего вот ревела над сборником китайской поэзии «Контуры ветра» и сборником скандинавских литературных сказок «Сын морского короля».
Книга, которую я не смогла закончить
Из последних – «Брисбен» Евгения Водолазкина.
Какую книгу я хотела бы прочитать, или стыдно, что не прочитала ее до сих пор
У меня есть списочек современных русских писателей для ознакомления от театрального критика Павла Руднева. Из ста наименований примерно 50 мне незнакомы. Мне есть, чем заняться.
Плюс моя собственная полка ожидания, на которой около полусотни художественных книг, штук двадцать детских и столько же подростковых, пять новых книг по профессии и три по истории Китая. Никому не захочется читать даже этот список.
А стыда я не испытываю. Я давно поняла, что нельзя объять необъятное. Всех книг я не прочту.
Лучшая из подаренных мне книг
«Осень средневековья» Хейзинги.
Моё любимое чтение
Подобные вопросы ставят меня в невероятный тупик. Если этот вопрос задан с целью создания моего психологического портрета, то ничего, кроме шизофрении, диагностировано не будет.
Я равно обожаю Елинек и комиксы про Стилтона. Мое чтение – это Хаос и бесконечный интертекст. Я люблю многих. А скольких я еще не открыла для себя!
Из последних, потрясших меня фолиантов, могу назвать новый полный перевод «Маснави» моего обожаемого Джалаладдина Руми и рассказы и романы Айзека Азимова, которые я перечитываю, а некоторые читаю впервые в последние месяцы. Надо ставить! Не иначе, все к тому идет. И с Руми и с Азимовым.

Прочитано 1152 раз

Поиск по сайту