Потеряв половину своей стоимости относительно доллара во второй половине 2014 г., рубль подешевел ещё на 20% в 2015 г. Правда, осенью падение замедлилось. Владимир Путин, президент России, торжественно заявил, что «пик кризиса» пройден.
Но последние потрясения на нефтяном рынке развеяли надежду на быстрое восстановление. МВФ прогнозирует, что ВВП сократится в этом году ещё на 1%. Высокопоставленные чиновники угрюмо говорят о «новой реальности», признавая, что их зависящая от экспорта энергоносителей модель роста исчерпала себя. Хотя в России вряд ли повторится острая фаза заболевания, которую она пережила в конце 2014 г.
Прежде всего потому, что русский бизнес сейчас находится в лучшем финансовом положении. Его внешний долг снизился на треть по сравнению с 2014 г. С января по май фирмам и банкам надо отдать долгов на сумму, меньшую, чем в декабре 2014 г. Вторая половина года будет столь же лёгкой.
Банковский сектор чувствует себя лучше благодаря целой серии мер по его рекапитализации, предпринятых Банком России, и может позволить себе относиться более снисходительно к плохим заёмщикам. Крупным нефтяным компаниям слабая валюта только на пользу. Их издержки выражены в рублях, а большая часть доходов – в долларах.
Прогрессивное налогообложение газовых и нефтяных доходов тоже помогает: когда цены падают, большую часть проблем берёт на себя государственный бюджет. Добыча нефти в 2015 г. выросла на 1,4%, достигнув рекордного уровня. Согласно рейтинговому агентству Moody’s, рентабельность таких гигантов, как Роснефть, ЛУКОЙЛ и Башнефть, оказалась выше, чем в 2014 г.
Однако состояние государственных финансов шаткое. Бюджет на 2016 г. верстался, исходя из среднегодовой цены на нефть в 50 долл. за баррель. При этом предполагалось, что дефицит бюджета составит 3% ВВП. Но арифметика русского бюджета неумолима: каждые 5 долл. падения цены на нефть приводят к росту бюджетного дефицита примерно на 1% ВВП.
При нынешних 30 долл. за баррель (если не будут меняться планируемые расходы или курс рубля) дефицит, возможно, пробьёт отметку в 7%.
Хотя Путин распорядился, что бюджетный дефицит не должен превышать 3%. В ответ министерство финансов призвало к сокращению бюджетных расходов на 10% (военные и социальные расходы в основном не трогают). Чиновники также предлагают начать приватизацию. Хотя всё это вряд ли позволит остановить рост бюджетного дефицита.
Затыкать брешь с помощью займов слишком дорого: доходность по облигациям слишком высока.
К тому же после дефолта 1998-1999 годов у русской элиты сформировалось устойчивой отвращение к решению проблем за счёт увеличения государственного долга.
Правительство всегда может залезть в свои отложенные на чёрный день резервы, но там осталось только 50 млрд долл., а ещё в прошлом году было 90 млрд долл. Если бюджетный дефицит пробьёт отметку в 6% ВВП, резервный фонд опустеет к концу года, говорит Тимоти Эш из банка Nomura.
Второй фонд, который предполагалось использовать для выплаты пенсий, содержит ещё 70 млрд долл., но большая их часть неликвидна.
Если правительство исчерпает свои средства, Путин может попытаться повторить затасканный трюк – начать печатать рубли. Но это ускорит инфляцию и падение курса рубля, что ещё больше подорвёт покупательную способность русских фирм и семей. Большие же сокращения государственных расходов, с другой стороны, добавят мучений несырьевому сектору.
Россия столкнулась с основательным падением уровня жизни, говорит Наталья Зубаревич из мозгового треста Независимого института социальной политики. Реальная зарплата упала на 9% в 2015 г. и на 4% в 2014 г.
Это первое падение с тех пор, как Путин пришёл к власти в
2000 г. ВВП на душу населения упал с наивысшего за всю послесоветскую историю уровня в почти 15000 долл. в 2013 г. до примерно 8000 долл. в прошлом году. Хотя, по официальным данным, безработица составляет всего 6%, растёт задолженность по заработной плате.
Более 2 млн людей попали в разряд бедняков в 2015 г., а доля семей, испытывающих трудности с приобретением продуктов питания и одежды выросла с 22 до 39%. Обычно пенсии индексировали в соответствии с инфляцией, но в 2016 г. их повысят лишь на 4%.
В свою очередь, потребительские расходы, когда-то бывшие двигателем русской экономики, уменьшаются. Розничные продажи упали на 13% в ноябре по сравнению с тем же периодом 2014 г. Туристический поток за рубеж во время недавних новогодних каникул сократился на 30% по сравнению с тем же периодом прошлого года.
Теоретически 25-процентное падение реального эффективного курса национальной валюты в прошлом году открывает золотые возможности для диверсификации экономики и ухода от зависимости от углеводородов. Рабочая сила в России теперь стоит дешевле, чем в Китае.
Однако одновременно сокращаются иностранные инвестиции. Приток прямых иностранных инвестиций, который начал слегка ослабевать перед кризисом, упал с наивысшего уровня в 40 млрд долл. в начале 2013 г. до 3 млрд долл. во втором квартале 2015 г. Похоже, что скоро иностранные инвестиции полностью иссякнут.
Удивительно, что производство в обрабатывающей промышленности сократилось всего на 5% в первом полугодии 2015 г. по сравнению с тем же периодом 2014 г. Сельское хозяйство в застое.
Первая, самая драматичная фаза русского кризиса, возможно, в самом деле позади, как утверждает Путин. Но простым русским вторая фаза вряд ли покажется много лучше первой.
The Economist, 23 января 2015 г.
