1
Сергей Есенин в Пензе был.
Об этом можно говорить с определенной долей уверенности.
Кажется, первым из краеведов такое предположение высказал Олег Савин в «Пензе литературной»: «По свидетельству старожилов, С. А. Есенин бывал в Пензе и губернии, упомянув о ней в поэме «Пугачев». Но, согласитесь, такое построение, не подкрепленное к тому же ссылкой на источник, более чем туманно и шатко.
А в 2011 г. пензячка Нелли Николаевна Горланова, урожденная Веселова, рассказывала мне о своей семье. И упомянула о том, что старший брат ее отца, Сергей Иванович Веселов, был знаком с Сергеем Есениным.
Нелли Николаевне рассказывал ее родной дядя, младший брат Сергея Ивановича, Дмитрий (1910–1992), что Есенин бывал в Пензе с Анатолием Мариенгофом. А когда приезжал к ним в гости в Кучки, то старший брат говорил ему, десятилетнему мальчику: «Вот, запомни его, это великий поэт».
У деда Нелли Горлановой по отцу, Ивана Илларионовича Веселова (ум. в 1946), в Кучках была мельница, лошади, коровы. И детей много было: четверо сыновей и дочь, все работящие. Так что жили нормально. Коллективизации побоялись и около 1928 г. уехали в Пензу.
Сергея Ивановича в 30-х расстреляли: как говорили, «за анекдот». Дмитрий Иванович всю жизнь проработал кузнецом на ЗИФе. На войне не был – спасла заводская бронь.
Можно ли семейное предание Веселовых о приезде в Пензу Сергея Есенина доказать или опровергнуть?
Разобраться, во всяком случае, попытаемся.
Наша версия такова: Есенин заезжал в Пензу на несколько дней во второй половине апреля 1921 г., по пути из Москвы в Самару.
Попробуем это обосновать.
2
Есть неоспоримые факты, связывающие Есенина с Пензой. Например, дружба с пензяками.
Если говорить о «пензенских» друзьях поэта, то прежде всего это Анатолий Борисович Мариенгоф (1897–1962). Считать его нашим земляком, конечно, преувеличение. Мариенгоф – уроженец Нижнего Новгорода, но в 1913–1916 гг. он действительно учился в пензенской гимназии Пономарева. Затем был на фронте, а в 1918 г., после гибели отца в дни белочешского мятежа, уехал из Пензы окончательно. И бывал ли здесь хотя бы раз потом, свидетельств не имеется.
Сергей Есенин, Анатолий Мариенгоф, Велимир Хлебников. Харьков, 1920 г.
На рубеже 10–20-х гг. Мариенгоф был очень близок с Есениным. До женитьбы друзья жили некоторое время на одной квартире в Богословском переулке. Вместе выступали, публиковались, эпатировали публику, создавали имажинизм, ездили на Кавказ и в Харьков.
В 1919 г. навестил в Москве Мариенгофа и познакомился с Есениным поэт-имажинист, а в зрелые годы библиограф Иван Иванович Старцев (1896–1967), уроженец Керенска, выпускник Пономаревской гимназии. Летом 1920 г. Есенин прислал ему в Пензу свой сборник «Преображение» с дарственной надписью: «Дорогому Старцеву. Да не старится душа пятками землю несущих. С. Есенин. М. 1920 г.».
В университете Шанявского в 1913–1915 гг. вместе с Есениным учился Борис Андреевич Сорокин (1893–1972). Он жил на одной квартире с поэтом из Башкирии Василием Федоровичем Наседкиным (1895–1938), будущим мужем Екатерины Александровны Есениной. Наседкин и познакомил в 1913 г. Есенина и Сорокина.
«Я встаю со скамьи, и мы знакомимся.
– Вы из Пензы? – спрашивает он, когда мы садимся.
Я говорю, что окончил пензенские педагогические курсы, которые помещались в здании бывшей гимназии, где учился Белинский.
– Это замечательно! – восклицает Есенин и встает со скамьи.
Розовый свет заката золотит его волосы и лицо, и он, словно торопясь высказать свою мысль, обращается к Наседкину:
– Ходить по классным комнатам, где когда-то сидел за партой Белинский, думать, что вот он стоял у этого окна, входил в подъезд гимназии, а после уроков тихими улицами спешил домой…».
Это фрагмент из воспоминаний Сорокина «В университете Шанявского».
В архиве Сорокина хранился сборник Есенина «Трерядница» с дарственной надписью: «Б. Сорокину – с дружбою и воспоминаниями об Университете Шанявского. Сергей Есенин. Ростов. 1920, август».
Борис Сорокин, уроженец Колемаса Сердобского уезда, в 1918 г. возглавил Красную гвардию в Пензе, в 1919 г. стал командиром 1-го Пензенского коммунистического полка, а позже – журналистом городских и областных газет. В 1918 и 1922 гг. в Пензе и Саранске Сорокин издал два сборника стихов.
Был знаком с Сергеем Есениным крестьянин из Покровской Арчады Степан Сергеевич Шишкин (1900 – пос.1930), он тоже жил какое-то время в Пензе, служил в местном гарнизоне, а в 1922 г. переехал в Москву, работал в газетах, издавал стихи и повести.
3
В пензенском детдоме № 2 на ул. Красной, 55 в октябре – декабре 1938 г. находились племянники Есенина: 11-летний Андрей и 5-летняя Наталья Наседкины. Их поместили сюда после ареста в Москве родителей – Екатерины Александровны (1905–1977), сестры поэта, и Василия Наседкина, его друга-стихотворца. 8 октября детей привезли в Пензу. Через полтора месяца матери разрешили перед ссылкой в Рязань заехать в Пензу и забрать их. Кстати, именно Екатерина Александровна и ее дочь сберегли ту часть семейного архива Есениных, которую удалось спасти в 30-х.
В 70-х приезжал в Пензу сын поэта Константин Сергеевич Есенин (1920–1986), выдающийся советский спортивный журналист и статистик, специалист по футболу.
С приемным отцом Константина Всеволодом Мейерхольдом, уроженцем Пензы, Сергей Есенин не то чтобы дружил, но был знаком.
4
Отдельного рассказа заслуживает Григорий Романович Колобов (1893–1921). По нашей гипотезе, именно с ним приезжал Сергей Есенин в Пензу. Человек это был незаурядный, но в пензенском краеведении вниманием он не избалован. Попытаемся восполнить пробел.
Сергей Есенин и Григорий Колобов. Тбилиси, сентябрь 1920 г.
Колобов родился в Сызрани, вырос в Пензе, окончил Пономаревскую гимназию на год раньше Анатолия Мариенгофа. Его дед, Иван Михайлович, отец, Роман Иванович, и братья были железнодорожниками.
В 1915 г. Григорий Колобов поступил на юридический факультет Московского университета, но вскоре был призван в армию. Служил в тыловых снабженческих подразделениях, заведовал транспортом на Северном фронте. После Февральской революции служил в 10-й армии Западного фронта, писал заметки, числился внештатным корреспондентом армейских газет, а свои публикации подписывал псевдонимом Михаил Молабух. Под этим именем, а также под прозвищем Почем-Соль и вывел Колобова Мариенгоф в «Романе без вранья».
«В Москве я поселился (с гимназическим моим товарищем Молабухом) на Петровке в квартире одного инженера», – начинает рассказ о своем переселении в столицу в 1918 г. Мариенгоф. В этой квартире Колобов и познакомился с Шершеневичем, Рюриком Ивневым, Есениным.
«Анатолий Мариенгоф привлек Григория Колобова в пензенский Художественный клуб, с которым поддерживал тесные контакты, включил в авторский коллектив издаваемой этим клубом книги «Исход. Альманах 1-й». А. Мариенгоф в сборнике был представлен стихами, а Г. Колобов опубликовал рассказ «Скок», – пишет С. Южный.
В эти годы Колобов участвовал в выступлениях имажинистов, выступал в печати, расписывал вместе с ними стихами стены Страстного монастыря.
К лету 1920 г. Григорий Романович занимал должность заместителя уполномоченного транспортно-материального отдела (Трамота) Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ), позже был особо уполномоченным наркомата путей сообщения (НКПС), председателем контрольной транспортной фронтово-разгрузочной комиссии. И имел отдельный вагон, который по его приказанию прицеплялся к любому поезду.
В этом-то вагоне в июле – сентябре и совершили имажинистское турне по Северному Кавказу и Закавказью Есенин и Мариенгоф. Есенин – на правах секретаря Колобова. Письмо другу Александру Сахарову Есенин тогда заканчивал словами: «Если можно, чиркни что-нибудь о себе, о магазине и о прочем нам близком. Адрес: Сочи, высший совет народного хозяйства. Трамот. Окружному уполномоченному Колобову».
Задумал Есенин съездить с Колобовым и в Туркестан, чтобы встретиться там с Александром Ширяевцем, и писал тому: «В октябре я с Колобовым буду в Ташкенте, я собирался с ним ехать этим постом, но он поехал в Казань, хотел вернуться и обманул меня».
В Ташкент, с остановкой в Самаре (и, как мы предполагаем, в Пензе), Есенин и Колобов съездили в апреле – июне 1921 г. Фактически в вагоне Колобова была написана поэма «Пугачев».
Позже судьба сводила Есенина и Колобова лишь эпизодически. Дважды, в числе самых близких знакомых, упоминает поэт его в письме Мариенгофу от 22 ноября 1922 г. Айседоре Дункан, возвратившись в 1923 г. в Москву, сообщает: «С Пречистенки я съехал сперва к Колобову, сейчас переезжаю на другую квартиру, которую покупаем вместе с Мариенгофом».
В 1923–1924 гг. Колобов был начальником Закавказского окружного управления местного транспорта НКПС, затем переехал в Ленинград. В 1925 г. он служил в 3-м Ленинградском полку войск ГПУ. Накануне смерти Есенина заходил к нему в «Англетер». В 1926 г. написал воспоминания о поэте – они не были опубликованы и, по всей видимости, не сохранились.
Колобов окончил Ленинградский институт инженеров транспорта, продолжал работу на железнодорожном транспорте. Ездил с Серго Орджоникидзе по Закавказью, с Анатолием Луначарским по Поволжью. Во время войны работал инженером по восстановлению разрушенных железнодорожных путей. Последние годы жизни провел в Краснодаре.
5
А теперь вернемся к собственно предполагаемому пребыванию Есенина в Пензе.
Итак, что известно доподлинно?
16 апреля 1921 г. Есенин, в вагоне Колобова, выехал из Москвы. Остановился в Самаре, на третий день пребывания в городе начал Анатолию Мариенгофу письмо (и закончил его через шесть дней). 5 мая подписал Сергею Дмитриевичу Балухатому (1893–1945), литературоведу, в то время профессору Самарского университета, свои книги «Исповедь хулигана» и «Трерядница». 8 или 9 мая выехал из Самары и 12 или 13 мая прибыл в Ташкент.
Какого числа Есенин и Колобов приехали в Самару?
Попробуем произвести следующий расчет. В начале письма Мариенгофу Есенин пишет: «Сейчас сижу в вагоне и ровно третий день смотрю из окна на проклятую Самару». Думается, это можно понимать так: «В Самару приехали позавчера».
В постскриптуме поэт добавляет: «Прошло еще 4 дня с тех пор, как я написал тебе письмо, а мы еще в Самаре».
Потом делает и вторую приписку: «Еще через день. Был Балухатый, рассказал очень много интересного. Он собирается в Петербург. Я просил его зайти к тебе. Приюти его, возьми рукописи и дай денег».
Резоннее всего предположить, что книги Сергею Балухатому Есенин подписал в ту же встречу. То есть 5 мая.
Следовательно, «прошло еще 4 дня» – это срок с 30 апреля по 3 мая. «Третий день смотрю из окна» – 29 апреля. Дата приезда в Самару – 27 апреля.
Что дает нам этот расчет?
Во-первых, хотя бы гипотетическую датировку письма Мариенгофу и прибытия в Самару.
Во-вторых, зазор в 11 дней, с 16 по 27 апреля.
Добираться столько времени из Москвы до Самары без остановок невозможно. Тем более с учетом, что путь от Самары до Ташкента (вдвое длиннее!) у Колобова и Есенина занял 4 дня.
Ехать в Самару друзья могли либо по Московско-Казанской железной дороге (через Рузаевку), либо по Сызрано-Вяземской (через Пензу).
Задержаться могли, допустим, в Рязани (до Константинова от города рукой подать), в Сызрани (на родине Колобова), в Пензе.
Упоминаний о посещении Константинова в апреле 1921 г. нам не попадалось, а уж, казалось бы, каждый шаг поэта по родной земле известен. Если Колобов хотел завернуть к родне и друзьям, то он скорее бы выбрал Пензу, чем Сызрань (где, по сути, лишь родился). Наконец и по службе у Григория Колобова скорее бы нашлись дела в губернском городе, чем в скромной Сызрани (хотя она тоже была важным железнодорожным узлом и исключать остановку в ней нельзя).
Существует и возможность того, что Колобов по долгу службы заезжал еще куда-то. И ехали поэт и уполномоченный НКПС, например, вообще через Казань. Поэтому так долго и ехали.
Но все-таки предположим, что сутки ехали Есенин и Колобов из Москвы в Пензу и столько же – из Пензы до Самары. Следовательно, где-то с 17-18 до 25-26 апреля они могли гостить в городе на Суре. И за это время вполне мог поэт и познакомиться с Веселовыми, и побывать у них в гостях в Кучках.
Вполне вероятно, что Сергея Веселова с Сергеем Есениным познакомил именно Анатолий Мариенгоф. Но не в Пензе. Если бы Мариенгоф со своим великим другом посещали Пензу вместе, наверняка это бы нашло отражение в мариенгофских мемуарах. Так что, думается, либо Веселов и Есенин познакомились через Мариенгофа в Москве, либо в Пензе, но через кого-то другого.
6
Еще одно косвенное доказательство того, что Есенин в Пензе бывал, – упоминания здешних мест в поэме «Пугачев», над которой поэт работал как раз во время поездки в Ташкент.
В седьмой, предпоследней части поэмы «Ветер качает рожь» Бурнов, предчувствуя поражение бунтовщиков, говорит:
Как же смерть?
Разве мысль эта в сердце поместится,
Когда в Пензенской губернии у меня есть свой дом?
Жалко солнышко мне, жалко месяц,
Жалко тополь над низким окном.
И Творогов, уговаривая сдать Пугачева властям и тем спасти себе жизнь, убеждает его:
Только раз ведь живем мы, только раз!
Только раз светит юность, как месяц в родной губернии.
Слушай, слушай, есть дом у тебя на Суре,
Там в окно твое тополь стучится багряными листьями,
Словно хочет сказать он хозяину в хмурой октябрьской поре,
Что изранила его осень холодными меткими выстрелами.
Заметим, что Иван Семенович Бурнов (1746–1775) – реальное историческое лицо, пугачевский палач. Правда, далеко не пензенец, а яицкий казак, примкнувший к повстанцам еще в сентябре 1773 г. А Иван Александрович Творогов (1742 – пос. 1819) – любимый илецкий казак Пугачева, «генерал-поручик», «начальник государственной военной коллегии», который чуть позже и свяжет Емельяна своими руками. И Бурнова, и Творогова упоминает Пушкин. Мариенгоф указывает, что основным историческим источником для Есенина послужила пушкинская «История Пугачева». И почти наверняка оттуда в поэму эти персонажи и «перекочевали».
Как историческую неточность можно буквоедски отметить, что во времена Пугачева никакой Пензенской губернии еще не существовало, ее учредят лишь в 1796 г. Но особенно для нас интересно упоминание Суры. Ведь Пушкин Суру тоже упоминает («20 июля Пугачев под Курмышем переплавился вплавь через Суру»), но не в связи с Пензой. Следовательно, о том, на какой реке стоит славный городок Пенза, Есенин узнал не из «Истории Пугачева». Мог – от своих друзей-пензяков, того же Колобова или Мариенгофа. А мог запомнить Суру и сам.
И еще один штрих. Известно, что в конце июля 1774 г. в Кучках повстанцы убили сразу нескольких человек из помещичьей семьи Мартыновых. Погибли Егор Ильич Мартынов, его жена Евфимия Яковлевна, их сын Сергей (с женой Прасковьей Андреевной) и племянники Николай и Савва Михайловичи (по другим данным, Сергея Егоровича с супругой убили в Палеологово). Александра Егоровна Витилева, урожденная Мартынова, также значится среди жертв бунта (правда, неизвестно, где она погибла). Все Мартыновы перечислены в списке убитых пугачевцами, который приводит Пушкин (без упоминания села Кучки, разумеется).
Можно предположить, что в Кучках, одном из центров Пугачевщины в пензенском крае, Сергей Есенин мог слышать предания о тех временах. И они тоже каким-то образом могли найти отражение в его поэме.
7
Почему никто из «пензенских» мемуаристов не упоминает о поездке Есенина в Пензу, если таковая состоялась?
Мариенгоф оставил три основных автобиографических книги: «Роман без вранья», «Мой век, мои друзья и подруги» и «Это вам, потомки!». В первой из них, изданной в 1927 г., – рассказ преимущественно о Сергее Есенине. Во второй – о себе. В третьей – заметки в основном о последнем десятилетии жизни.
В «Романе без вранья» автор явно не ставил себе целью зафиксировать все, что он знал о Есенине и его путях-дорогах. Письмо из Самары он приводит лишь потому, что оно было у него на руках, а письма из Пензы могло и не быть, могло оно и затеряться. Просто же констатировать факт пребывания Есенина в том или ином городе, если нельзя добавить к этому интересных подробностей, – не в стиле «Романа без вранья».
«Мой век, мои друзья и подруги» о Пензе сообщает куда больше. Но здесь Мариенгоф уже не сосредоточивается на Есенине.
Иван Старцев заметки под названием «Мои встречи с Есениным» написал в 1926 г. Если бы он встречался в апреле 1921 г. в Пензе с Сергеем Александровичем, то наверняка упомянул бы об этом. Но здесь надо учитывать, что на тот момент Есенин и Старцев встречались лишь однажды – в Москве в 1919 г.; их относительно близкие отношения начались уже после переезда Старцева в столицу осенью 1921 г. Да, в апреле 1921 г. Старцев жил в Пензе, но он о приезде Есенина мог просто не знать, а поэт вряд ли стал бы первым делом разыскивать в незнакомом городе человека, которого видел раз в жизни.
Поддерживал ли Есенин к 1921 г. какие-то отношения с Борисом Сорокиным, знакомым по университету Шанявского? Неизвестно. В 1920 г. в Ростове поэт действительно подписал ему свою книгу, но о позднейших встречах мемуарист ничего не сообщает. Скорее всего, их и не было.
8
Существуют ли какие-то более основательные доказательства пребывания Есенина в Пензе, кроме белого пятна в хронике его жизни и воспоминаний старожилов?
Вполне возможно.
Во-первых, упоминания о служебной деятельности Григория Колобова в Пензе могут сохраниться в документах губсовнархоза (фонд р-442 областного архива) и транспортно-материального отдела ГСНХ (фонд р-1249). Если же он ездил исключительно по линии наркомата путей сообщения, то пензенские архивы вряд ли что дадут. В принципе, у нас сохранились документы управления коменданта железнодорожного участка и станции Пенза Сызрано-Вяземской железной дороги (р-343), уполномоченных 2–3-го районов по Сызрано-Вяземской железной дороге (р-2130 и р-2131). Но что-либо существенное в них едва ли обнаружится.
Но не обязательно Колобов задержался в Пензе по службе. Скажем, формально это могло выглядеть как вынужденная остановка, пока вагон не прицепят к какому-нибудь поезду, следующему из Пензы в Самару.
Документы о деятельности Колобова в Самаре, если таковые существуют, возможно, позволят уточнить дату его приезда в город на Волге. Если она приходится, скажем, на 18–20 апреля, значит, наши расчеты по письму Мариенгофа ошибочны и никуда Колобов с Есениным не заезжали. Ну а если они действительно прибыли в Самару в районе 27 апреля, опять-таки вопрос, где же именно задержались, остается открытым.
Кроме того, замечу, что мы рассматриваем именно возможность приезда Есенина в Пензу в апреле 1921 г. Но теоретически он мог побывать здесь и в другое время. Скажем, в период ссоры с Мариенгофом, чем и объяснилось бы молчание последнего о поездке Есенина в Пензу. Так или иначе, белых пятен, причем длиной не в один день, в хронике жизни поэта достаточно.
9
И еще. Не могу не провести одну очень любопытную параллель. Уже много десятилетий дискуссируют пушкинисты и краеведы о том, заезжал ли в конце сентября 1833 г. Пушкин в Саратов, Беково, Пензу или напрямую из Оренбурга отправился в Болдино.
Скорее всего, эту гипотезу так никогда и не удастся ни подтвердить, ни опровергнуть.
Александр Сергеевич проезжал здесь, работая над «Историей Пугачева». Сергей Александрович – над поэмой «Пугачев». И, как мне кажется, версия о пребывании на пензенской земле Сергея Есенина тоже так и останется недоказанной.
Хотите верьте, хотите нет.
