Самое читаемое в номере

Знаки судьбы Сергея Рыбалкина

A A A

3 февраля главному врачу Пензенского областного клинического центра специализированных видов медицинской помощи Сергею Рыбалкину исполняется 65 лет. Специально для «Улицы Московской» он рассказывает о вхождении в профессию и работе главного врача.

rybalkin
– Сергей Борисович, сначала традиционный юбилейный вопрос: где родились, в какой семье?
– Родился я 3 февраля 1954 г. в Кисловодске Ставропольского края в семье ветеринарных врачей. Потом родители переехали работать в западную часть Краснодарского края, г. Приморско-Ахтарск, где и прошли все мои детские и юношеские годы.
– Когда Вы решили стать врачом?
– В то время специалисты, особенно молодые, как мои родители, часто жили при амбулаториях, лабораториях. Мое детство прошло среди животных, в вивариях: морские свинки, крысы, мыши, кролики. Микроскопы, можно сказать, были игрушками.
Я тоже собирался стать ветеринарным врачом. Но были другие родственники-врачи, и в результате семейных разговоров к 8-9 классу я решил посвятить себя медицине.
В 1972 г. я поступил в Кубанский медицинский институт, в 1978 г. его закончил и по распределению приехал в Пензу. У меня был диплом врача-лечебника терапевтического профиля, и я хотел работать дерматовенерологом.
– Почему Вы выбрали специальность дерматовенеролога?
– Наверное, потому что результат лечения видишь сразу.
– Как мы видим, Ваше желание осуществилось?
– Не сразу. Я готов был ехать дерматовенерологом в любой район, и в Облздравотделе меня направили в Никольский район. Но оказалось, что там просто не хватало терапевтов, и я работал сначала участковым терапевтом. Потом женился и переехал в Пензу. Здесь тоже почти два года работал терапевтом, а затем перешел на работу в кожно-венерологический диспансер.
Когда заболел отец, мне пришлось переехать на Кубань. Почти 5 лет я работал в г. Приморско-Ахтарске врачом дерматовенерологом центральной районной больницы.
В 1983 г. меня направили в Казань, где я в течение четырех месяцев получал специализацию по дерматовенерологии. И до сих пор с признательностью вспоминаю преподавателей, благодаря которым я постиг дерматологию.
Профессор Василий Петрович Сергеев был нам как отец. Он научил нас искусно составлять рецепты. В то время готовых лекарственных форм практически не было, у каждого врача была масса записей своих «золотых рецептов» для тех или иных заболеваний (сейчас лечебный процесс строится немного по-другому). Доцент Нинель Петровна Емелина раскрыла перед нами методы функциональной диагностики при уретро-генитальных заболеваниях.
Надо сказать, я не жалею, что работал терапевтом в Никольске и в Пензе. Это расширило мой кругозор. Работа дерматовенерологом в ЦРБ в Приморско-Ахтарске способствовала формированию более широкого подхода к заболеваниям.
В Областном диспансере (как и в любом областном учреждении) гораздо более узкая специализация. Например, мы все считаемся дерматовенерологами. Но среди нас есть «чистые» дерматологи. Есть врачи-сифилидологи и врачи, которые занимаются урогенитальными инфекциями. Есть еще детские дерматологи, которые принимают на базе Областной детской больницы.
А в районном центре все это вместе. Ты один лечишь и хронические дерматозы, и заразные кожные заболевания, и урогенитальные инфекции, и сифилисом занимаешься, и выезжаешь на медосмотры в школы, и с лекциями выступаешь, и в больнице дежуришь.
– Но Вы снова оказались в Пензе?
– После смерти отца – он рано ушел, на 62-м году – я вернулся в Пензу, в 1987 г. Путь мой был разноплановый: мне пришлось поработать и дерматологом, и в лаборатории по диагностике СПИДа. Надо сказать, что я относился и отношусь к работе лаборатории трепетно, потому что это важный инструмент в руках врача.
Мне довелось быть в первых рядах работы лаборатории по диагностики ВИЧ-инфекции. В 1989 г. меня направляли в Ленинград на курсы по диагностике ВИЧ-инфекции. Тогда по всей стране были созданы лаборатории, закуплено оборудование.
И кто бы мог подумать, что в Пензе вдруг выявится это заболевание. Это был шок. До сих пор в памяти сохраняются эпизоды того дня. И что интересно, тот человек до сих пор жив.
– В биографической справке на сайте мединститута указано, что Ваш стаж главного врача начинается с 1992 г. Как вам работалось все эти годы?
– В 1992 г. меня назначили главным врачом кожно-венерологического диспансера, и с тех пор я работаю в этой должности. Исключая три года (1994-1997 гг.), когда после объединения кожно-венерологического диспансера с центром СПИД главным врачом был его руководитель, Николай Александрович Куканов, а я его заместителем.
Время было тяжелое – распад Советского Союза, развал и неразбериха. Когда меня назначили главным врачом, я понял, что в диспансере не хватает медицинского и лабораторного оборудования.
Мы с нуля организовали биохимическую лабораторию. Дооснастили физиотерапевтический кабинет – поставили очень хорошую установку для лечения хронических дерматозов. У нас появилась своя бухгалтерия и свои экономисты. В начале 1990-х мы смогли организовать анонимный кабинет на ул. Володарского.
Но, конечно, не хватало площадей. И на протяжении всех этих лет разговор шел о том, чтобы отремонтировать старые корпуса.
В 2002 г. мы добились, чтобы нам отдали помещение бывшего детского сада по ул. Калинина, 115. Невероятными усилиями сделали ремонт и перевели туда лабораторию. Сначала ее возглавила Валентина Андреевна Тихонова, потом Фарида Шевкатовна Еникеева.
Мне повезло, что в КВД работали очень грамотные доктора: Алевтина Николаевна Сумовская, Галина Павловна Орлова, Шева Абрамовна Рапопорт и ряд других врачей очень высокой квалификации, у которых мы постоянно консультировались.
Перед новым 2004 г. губернатор Василий Кузьмич Бочкарев посетил диспансер, и я его попросил как-то решить вопрос с площадями. Нового здания нам не дали, но выделили деньги на ремонт. И в 2004 г. мы, наконец, отремонтировали кожвендиспансер, закупили новую мебель в кабинеты. Это было просто наше счастье.
А в 2006 г. произошло объединение Областной инфекционной больницы и Областного кожно-венерологического диспансера. Появился Пензенский областной центр специализированных видов медицинской помощи. Опять начались ремонты. Но посмотрели – базы не хватает. Из-за нехватки площадей новое оборудование, новые методы, технологии применить не сможем.
Я благодарен тому, что меня в тот момент поддержал наш министр Владимир Викторович Стрючков и принял громадное участие в том, чтобы протолкнуть проект и строительство нового корпуса.
– Его, кажется, долго строили?
– Строили недолго – долго ждали. Проектные работы начали в 2007 г.
Сначала за 2 года отремонтировали старые помещения. (Состояние было ужасное, люди в КИМ ложиться не хотели.) Больницу на полгода пришлось переводить в другие лечебные учреждения. Спасибо главным врачам, что они откликнулись, приютили нас.
И где-то через 6 месяцев мы переехали обратно. Палаты разворачивали, как заводы во время войны, с колес. Конечно, громадное спасибо коллективу, который выдержал это все. Ни одной жалобы не было на нас от больных – все всё понимали. Лечебно-диагностический процесс мы не остановили ни на минуту.
В 2008 г. мы закончили проектные работы по новому корпусу и три года ездили, доказывали. У меня переписка хранится – три толстых тома. О нашем объекте знали и Владимир Владимирович Путин, и Дмитрий Анатольевич Медведев, их резолюции стоят на документах.
– Три года ушло на то, чтобы выделили деньги на строительство?
– Да. Но потом губернатор принял политическое решение: надо строить. В 2011 г. началось строительство. Нам повезло, что эта стройка попала в руки Валентина Михайловича Журавлева и Якова Абрамовича Полунова. Я тогда увидел, как работает организация: все по часам, все точно, качество высочайшее. В 2014 г. мы открыли этот корпус
В 2013 г. к нам опять присоединили центр СПИД. В 2016 г. – «остатки» областной дезинфекционной станции (два отдела).
С 2010 г. в нашем названии появилось слово «клинический», потому что на нашей базе разместились учебные подразделения университета и института усовершенствования врачей.
За эти годы наша лаборатория стала настолько мощной, что была признана одной из лучших в ПФО. Это позволило нам успешно работать в плане борьбы с венерическими заболеваниями в нашем регионе. Мы делаем диагностику всех видов заболеваний, передающихся половым путем (ЗППП).
– Новому корпусу 5 лет, какие еще перемены?
– С 2014 г. инфекционная служба стала работать в системе ОМС, до того финансирование было из бюджета. Система ОМС научила нас более рачительно распоряжаться деньгами и правильно подходить к специализации, развивать стационарозамещающие технологии.
– Не могу не задать вопрос: какой вариант финансирования (бюджет или ОМС), по-Вашему мнению, больше отвечает потребностям медицины?
– Знаете, вопрос интересный, и однозначно на него ответить нельзя. В системе ОМС очень хорошо работать организациям, у которых плановый характер работы, у которых нет экстренности в оказании медицинской помощи. Там, где есть экстренность, там очень много может быть неучтенного, непрофильного или на стыке разных профилей.
Мы настаиваем, чтобы нас еще лучше оснастили, потому что диагностика сейчас должна быть очень быстрой. На уровне приемного отделения врач должен разобраться, куда направить больного: оценить степень тяжести, определить, на какой койке он должен лечиться. Может быть, его сразу в реанимацию надо?
ОМС формирует задание так, что в стационаре должны лечиться только тяжелые больные (пришлось ввести дополнительно должность заместителя главврача по экспертизе качества оказания медицинской помощи, обоснования наших действий перед ФОМС, взаимодействия со страховыми компаниями).
Мы открыли койки дневного стационара. У нас имеются койки скорой помощи (где пациенты наблюдаются 2-3 дня). С конца 2018 г. мы ввели в действие 5 паллиативных коек. Вообще, в течение 2018 г. мы смогли внедрить еще много нового в работе нашего Центра.
– А всего сколько коек в стационаре?
– Всего 315, из них 100 детских.
– И сколько человек лежит? Как они к вам попадают?
– Все занято. Очень много привозит скорая помощь.
– Сергей Борисович, раз пришлось строить такой большой корпус, значит, инфекционных заболеваний стало больше, чем в советские времена?
– Структура заболеваемости меняется, это естественно. Диагностика стала лучше. Как говорил в свое время бывший главврач Абрам Григорьевич Симкин, хочешь побороться с заболеваемостью – убери врача с этого участка. Нет врача – некому ставить диагноз.
Современная диагностика позволяет вывести лечение на новый уровень. Когда диагноз не просто «кишечная инфекция», а точно известен возбудитель болезни, применяемые методы более эффективны.
Поэтому актуален вопрос строительства новой лаборатории с самым современным оборудованием, которое позволит определять результат уже в первые сутки.
– Как наша область справляется с «чумой ХХ века»?
– По СПИДу наша область была более благополучна, чем окружающие, и в 2018 г. наблюдается стагнация заболеваемости. По ЗППП заболеваемость снижается (в 1996 г. было около 200 случаев на 100 тыс. населения, сейчас – менее 20). Наш маяк – 1984 г., когда было 4 случая сифилиса на 100 тыс. населения.
– За 41 год работы как-то поменялось Ваше понимание профессии врача?
– Может быть, нескромно прозвучит, но я люблю творчество. А врач, я думаю, постоянно должен работать над собой. У меня было сильнейшее желание постоянно улучшать работу.
Как говорят шведы, каждый должен свою работу делать хорошо независимо от того, кто ты: столяр, плотник или генеральный директор. Как главному врачу, мне хочется, чтобы мы наконец-то начали работать в суперсовременных условиях, с хорошим оборудованием, с хорошими подходами к лечебному процессу. Новые корпуса мы строили, чтобы улучшить условия и для сотрудников, и для пациентов.
Я рад тому, что есть коллектив, который это поддерживает. Ведь это же коллектив делает, не я. Я замышляю, продвигаю, но осуществляет коллектив.
Я хочу сказать, когда в жизни ставишь задачу, ты встречаешь людей, которые тебе помогают достичь цели. Мне понравилось высказывание у Паоло Коэльо: «Каждый человек должен видеть знаки своей судьбы».
Некоторые называют это интуицией. Надо мечтать, надо ставить задачи. Поставил задачу – будет решение. Не поставил задачу – никогда не придете к цели.
– Вы ставили задачу добиться карьерного роста?
– Я ставил задачу стать хорошим врачом.
Задачу ставил – построить здание, развить службу, обеспечить оборудование, внедрить новое направление.
Допустим, сейчас по дерматологии в структуре онкологических заболеваний рак кожи занимает одно из ведущих мест. А к нам-то идут как раз с заболеваниями кожи. Если выявлять онкозаболевание на ранней стадии, оно излечивается.
Чтобы поставить на системный уровень выявление на ранних стадиях у нас (для дальнейшего направления в онкодиспансер), надо обучать врачей, поставить новое оборудование. Хорошо, что в этом вопросе есть взаимопонимание с министерством.
– Вы много говорили о работе, а как Вы отдыхаете?
– У меня хорошая семья, взрослые сын и дочь. Мы любим собираться вместе. По молодости, конечно, увлекался рыбалкой. Петь люблю. Занимаюсь ландшафтным дизайном.
Я никогда не думал, что окажусь вдали от Краснодарского края, и дань югу – 18 сортов винограда у меня на участке. Я вообще люблю сады, парки. Я бы всю землю превратил в цветущий сад.
Интервью взяла
Екатерина Куприянова

 

Прочитано 1800 раз

Поиск по сайту