Много времени и умные книги
– Сколько времени Вы провели в изоляции?
– 5 месяцев. Я находился в пос. Лесной, это 20 км от Пензы. Там совсем рядом Васильевская птицефабрика. И у меня было время изучить эту отрасль в совершенстве.
– Опишите своё освобождение.
– Я знал, что попаду под амнистию. Поэтому в последнее время работал и считал дни. Как в армии перед дембелем.
5 мая стало известно, что в Саратовской области всех амнистированных отпустили домой. Думал, что меня отпустят 6 мая. Но 6 мая ничего не произошло. Хотя я точно знал, что до 9 мая меня выпустят. Так говорил Путин в интервью.
Наконец, утром 7 мая мне дали обходной лист и сказали: «Соберёте все подписи, и можете ехать домой. Вы свободны».
– Обходной лист – это что?
– Небольшая бумажка, в которой должны расписаться 10 человек. В том числе библиотекарь.
– А Вы там пользовались услугами библиотеки?
– Нет, я туда не ходил. Но у меня были книги из дома. Сначала я пытался читать современную художественную литературу.
А потом решил налечь на профессиональную подготовку. За эти 5 месяцев я досконально проработал новую бизнес-идею. Эта идея у меня появилась лет 5 назад. Но всё не доходили руки. Наконец появилось свободное время.
– И Вы его потратили с пользой…
– Находясь там, я разложил по полочкам все свои мысли и проекты. Мне с работы привезли 3 коробки со старыми документами: я наконец-то их разобрал. И нашёл среди них много чего любопытного.
Например, текст моего выступления в 1997 г. на совете по предпринимательству в Администрации г. Пензы. Я там, наверное, впервые публично высказал своё мнение о необходимости поддерживать местный бизнес и не пускать в город крупные иногородние сети.
По пунктам разложил последствия, которые могут произойти. И если посмотреть на сегодняшнее состояние экономики области, то для местных предпринимателей всё пошло именно по тому негативному сценарию, который я описывал руководству города ещё в 1997 г.
«Пенза не изменилась. Но я поменялся»
– На чём добирались домой?
– Позвонил жене, говорю: «Приезжай, дорогая». И они вместе со старшей дочерью приехали за мной.
– Что бросилось в глаза после долгого отсутствия в Пензе?
– Когда мы ехали по городу, я смотрел из окна и пытался найти какие-то изменения. Но оказалось, что в Пензе вообще ничего не изменилось.
– Была мечта, что вот вернусь домой и первым делом…
– Первым делом я прошёлся по дому, порадовался. Потом приходили друзья. А уже на следующий день, в 12 часов, вышел на работу.
– И до скольки работали?
– До 20 часов. Потом, по традиции, поехал купаться в бассейн «Горизонт».
– Какие вообще ощущения от свободной жизни?
– Меня стали радовать совершенно мелкие вещи, на которые раньше я не обращал внимания.
Заходишь, например, в душ в своём доме, включаешь горячую воду и думаешь: «Во, кайф!»
Ложишься спать на свою кровать, думаешь: «Ух, как приятно!» К детям подойдёшь, головки погладишь, пока они засыпают, и думаешь: «Ну, наконец-то!»
– Как поменялись Ваши взгляды на жизнь за последние 3 года, пока шло следствие, судебный процесс и срок изоляции?
– Я разочаровался в той общественной работе, которой занимался долгое время.
Я старался идти в параллели с властью и никогда не был оппозиционером, потому что всегда за эволюционный путь развития. На протяжении многих лет открыто высказывался по поводу того, как сделать лучше.
Ведь чиновники не так хорошо разбираются в бизнес-процессах, как предприниматели. И я тратил своё личное время, отрывал себя от своего бизнеса, чтобы на различных общественных советах делиться профессиональными знаниями и защищать тем самым интересы предпринимателей.
Я делал это не для того, чтобы показать, будто власть у нас плохая. Как гражданин своей страны, я хотел сделать для общества лучше.
Теперь мне кажется, что это была пустая трата времени. Потому что сообщество людей…
Ведь когда произошла эта авария, я ни от кого не скрывался. Я считал, что правда на моей стороне, следствие и суд разберутся.
А когда я начал замечать странные вещи в их поведении и предавать всё это огласке… Я же думал, что будет какая-то поддержка в обществе, которая заставит работать систему так, как она обязана работать.
Но все отвернулись и сказали: «Это же авария. Пускай разбираются следствие и суд. А мы здесь не при чём».
В результате, следствие и суд разобрались. И меня обвинили в том, в чём я на самом деле не виноват. Я по-прежнему уверен, что не виноват ни на один грамм.
Я виноват только в том, что случайно оказался в том месте, в то время. Более того, я считаю себя потерпевшим.
«Четыре фактора, из-за которых меня обвинили»
– Как Вы думаете, почему в отношении Вас вынесли обвинительный приговор?
– Здесь много факторов, и они все сошлись.
Самый простой фактор заключается в том, что у нашего общества есть проблема, связанная с владельцами мотоциклов: они гоняют по городу и их никто не может остановить. Гаишники их даже не ловят – нельзя.
А меня в этой проблеме сумели обвинить: сказали, что он ехал по главной дороге, и скорость тут не при чём. Хотя все знают, с какой скоростью ездят мотоциклы по ночным улицам. Все знают. В том числе следователи, прокуроры, судья. Все мы живём в одном городе и это видим.
После того, как закончился суд, и страховая компания наконец-то сделала оценку повреждений моего автомобиля… Автомобиль, который весит 3,6 т, согласно этому заключению подлежит утилизации!
То есть такая маленькая букашка в виде 190 кг мотоцикла, которая, по мнению суда и следствия, ехала тихо, умудрилась разбить мой броневик таким образом, что его надо сдавать в утиль.
А ведь «Линкольн Навигатор» считается одним из самых крепких автомобилей в мире. И это ещё раз говорит о том, что скорость мотоцикла была немыслимая.
По сути, в меня и мою дочь летела пуля весом 190 кг.
А за рулём этого мотоцикла находился человек, который сам выбрал скоростной режим. И я считаю, что он сам выбрал такую судьбу. На такой скорости трудно контролировать дорогу и принимать правильные решения вовремя.
– Но это не основной фактор? Московских мотоциклистов за это сажают, и наше издание сообщало о такой истории, пока Вы отсутствовали.
– Второй фактор – моя определённая известность. С самого первого дня информация об аварии была предана широкой огласке. Поэтому, я считаю, правоохранительные органы поставили вопрос ребром, что с Тоцким надо разобраться досконально и по-серьёзному. Тем более я шёл кандидатом в депутаты Законодательного Собрания. Причём шёл от Народного фронта, по списку Единой России, да ещё по предложению губернатора.
Ну, а, в-третьих, я являюсь человеком небедным, занимаюсь бизнесом. Бизнес довольно большой.
И я думаю, что многие из тех, кто разбирал моё дело, считали, что раз я богатый человек, то мог бы и приплатить. И они меня, наверное, ждали. Но я никак не приходил.
Наверное, это тоже был один из поводов.
Я знаю несколько примеров, когда люди путём взяток добивались того, что дело красиво закрывалось.
И эти люди ко мне приходили, рассказывали, как это было. И кому надо дать.
И ещё был четвёртый фактор. Мне кажется, кто-то явно управлял всем этим процессом.
«Почему я не дал»
– Вы прикинули примерный объём денежных средств, в который входят расходы на адвокатов, упущенная выгода?..
– Много денег, конечно.
– Это больше 10 млн. руб., которые просили родственники погибшего?
– Да. Это больше.
– Не проще ли было сразу им заплатить?
– Моя совесть не поворачивалась это сделать по простой причине: я не виноват в гибели их сына.
Я знал, что это проще. Ты не представляешь, сколько людей говорили мне, что надо заплатить. И даже следователь намекал.
Но я посчитал, что надо вести себя не так, как просят, а так, как думаешь ты сам. Поэтому я пошёл по сложному пути. Я не стал переступать через себя и ради личной выгоды предавать свои принципы.
«Я их прощаю всех»
– Вы будете обжаловать свой приговор в Верховном Суде?
– У нас готов рабочий вариант жалобы. И там присутствуют ссылки на 15 серьёзных нарушений норм процессуального права. Но я пока не решил, подавать или нет. Этот вопрос пока остаётся для меня открытым.
Знаете, эти люди, которые посадили меня... Они хотели, чтобы я злился. И пусть они порадуются: я действительно злился первое время. Я был оторван от семьи, детей. Не мог заниматься в полной мере работой.
И я честно скажу: я в уме расписывал, как накажу каждого из них.
Каждого, кто умышленно соврал и покривил душой. А потом на совокупности этих показаний мне построили обвинительный приговор, не обратив внимание на экспертизы о моей невиновности за подписью сотрудников главного экспертного центра страны.
Каждому из них я определил меру наказания: каким способом и кому сумею отомстить. Не из-за того, что я на всех злой. А из-за того, что каждый должен отвечать за свои поступки. Ведь в какой-то степени они нарушили закон, общечеловеческие принципы. И я из-за этого пострадал.
Но с течением времени, которого у меня было много, я понял, что не прав. Что я не господь Бог, и не должен наказывать людей за их поступки. Всё-таки есть высшая сила, перед которой они сами когда-то ответят.
А я буду более силён и нравственен тем, что не стану на их низменные поступки отвечать тем же самым.
И я сказал: «Да я их прощаю всех. И пусть они сами живут с этим. Пусть дальше выбирают свою дорогу и думают, как им расплачиваться».
Потому что жизнь показывает, что всегда за поступки отцов и матерей их дети расплачиваются до четвёртого колена.
– А Вы можете вспомнить тот день, когда произошёл этот перелом?
– На самом деле этот перелом происходил долго. Каждый день шла борьба. С одной стороны: хочу наказать. А с другой стороны, христианская заповедь – нельзя наказать. И я принял решение: нет, не буду.
Я не вспомню того дня. Но я точно помню, что где-то через месяц после этого мне сообщили о том, что будет амнистия. И что я под неё подпадаю.
Всё-таки, ничего не происходит в жизни просто так. И любые вещи в ней увязаны.
– То есть жалобу в Верховный Суд Вы подавать не будете?
– Жалоба в Верховный Суд – это другое. Я ещё не решил.
Наверное, Верховному Суду всё-таки надо разобраться в том, как судья из Пензы умудрился изменить показания шестерых свидетелей. Потому что я-то попал под амнистию, а мотоциклисты продолжают гонять. Проблема не исчезла. И на скамье подсудимых может оказаться каждый из нас.
– Если отмотать на 3 года назад и снова оказаться в исходной точке с сегодняшними мозгами… Посоветуйте, как быть, если такое случится ещё с кем-то? Надо сталкиваться с системой и стоять на своём? Или всё-таки уходить от столкновения?
– Надо делать так, как говорит внутренний голос. Потому что все люди разные.
Люди, которые умеют держать удар, – они дальше пройдут и выйдут невредимыми из этого столкновения.
А если удар не держишь, тогда ты сломаешься.
