Начнем с того, как федеральная повестка преломляется в работе регионального правительства.
Уже исторически сложилось разделение зон ответственности между федеральными и региональными органами власти, определяющими экономическую политику.
Федерация определяет приоритетные отрасли, например станкостроение, двигателестроение, развивает компонентную базу, материаловедение, финансирует НИОКР. Также федерация финансирует региональные институты поддержки бизнеса, предоставляет дешевое фондирование.
И здесь уже полностью руки развязаны у нас. Мы определяем поддерживаемые отрасли, место, подбираем резидентов – это уже региональные полномочия. И по тому, как они исполняются, можно оценить эффективность работы правительства, где получается, а где предстоит что-то сделать.
У нас есть шесть флагманских отраслей: мебельщики, кондитеры, приборостроение, металлообработка, производство технических средств охраны и информационная безопасность – разработка программного обеспечения в этой сфере.
В Пензе исторически сложилась невероятно сильная школа специалистов в сфере информационной безопасности. У нас есть такая мощнейшая компания, как «Криптософт», которая разработала полный русский клон Windows. Не Linux. Альтернативная, другая ветка Windows подобных систем.
В Пензе работают очень сильные филиалы компаний «ИнфоТеКС» и «Код безопасности».
Соответственно, вся наша региональная экономическая программа, с моей точки зрения, должна быть направлена на поддержку отраслей. Но остается открытым вопрос: в каком объеме, какими мероприятиями?
Политика правительства – равнодействующая всех сил: социальных, политических, экономических, которые воздействуют на правительство.
Единение должно быть на какой-то практической платформе. Наша единая практическая платформа, в которой все заинтересованы, – это ускорение экономического роста, повышение реальных доходов населения, ускорение инвестиционных процессов. Это те вещи, которые всех объединяют.
Хоть и говорят, что не может быть общих интересов, если пользоваться лексиконом из 80-х, у эксплуататоров и эксплуатируемых, но – парадоксально – они есть.
Если так называемый эксплуататор приобретает высокотехнологичное оборудование, у него растет производительность труда, у него появляется спрос на высококвалифицированную рабочую силу. Соответственно, она получает больше, потому что больше стоит на рынке труда, она делает большую выработку. Работодатель получает большую норму прибыли. В этом залог развития.
Например, есть меры поддержки. В ближайшие дни мы конкурс объявим на возмещение затрат на приобретение оборудования. Эта мера нацелена на то, чтобы предприниматели покупали более современное производительное оборудование, на котором они могут заработать бОльшие деньги. И их рабочие получили бы бОльшую зарплату.
Это общий концепт. Но дьявол, как всегда, в мелочах. Как заставить все это работать, чтобы у нас было больше денег в «Поручителе», чтобы мы больше давали микрозаймов, чтобы мы больше давали льготных кредитов через Фонд развития промышленности. У нас же есть практика, что Фонд развития промышленности может выдавать кредиты даже под 1% годовых.
Как нам увеличить этот пирог? Любое финансовое решение, которое принимает правительство, проходит экспертизу в Министерстве финансов.
Одним из критериев является бюджетная и социальная эффективность предлагаемых мер. То есть сколько мы получим бюджетных отчислений от этих затрат, какое получим создание рабочих мест. В первую очередь нас интересуют высокопроизводительные и высокооплачиваемые рабочие места, где зарплата выплачивается легально.
Как ни парадоксально, за годы реформ не сформированы четкие метрики. Например, какой точный бюджетный и социальный эффект дает приобретение предпринимателем нового оборудования.
Чтобы из справочника можно было узнать: если вы потратили 100 млн рублей на субсидированное приобретение раскроечных роботов для швейной промышленности, мы получаем такие налоги, такие рабочие места. К сожалению, такого до сих пор нет.
Нам в этом плане нужна поддержка от бизнеса. Они как никто знают: если уж решил купить станок, то четко знает, какую это ему даст отдачу. Он видит свою прибыль, я вижу налог с прибыли.
Он видит выручку, а я вижу рабочих, которые сделают эту выручку соответствующим подоходным налогом.
Такой экспертизы нам не хватает от бизнеса.
Наверное, чтобы построить тот капитализм, что в Европе, нам надо сжато пройти все фазы его построения – ту же цеховую структуру.
По логике, это мое видение, бизнес должен объединяться в отраслевые бизнес-ассоциации.
Взять ту же мебельную отрасль. Все задыхаются от дефицита специалистов по деревообработке. Ни один колледж в Пензе не готовит таких специалистов.
Почему? Потому что банально нет консолидированного запроса от отрасли: мы в год растем с такой-то скоростью, каждый год нам дополнительно нужно столько-то специалистов такой-то квалификации.
По логике вещей, нужен запрос министерству образования о том, что есть потребность, не закрыты такие-то вакансии.
Если удастся эти вакансии быстро закрыть, мы будем расти, например, не 7% в год, а 14%, с соответствующими налоговыми отчислениями и ростом высокооплачиваемой занятости.
И все по-другому заиграет. Сейчас правительство не обладает объективной экспертизой относительно трендов развития и состояния рынка труда на ближайшие 3-4 года. На это есть объективные причины: кто-то налоги не платит, работает «вчерную», многие предприниматели делают все, чтобы о них не знали.
Некий предприниматель Иванов, у которого 5 аффилированных ИП, у него в совокупности работают человек 400. И как бы его нет. А все думают: несколько разрозненных ИП, самозанятых.
И как мы можем помочь отрасли, которая делает все, чтобы о ней не знали? Как можно ускорить ее развитие? Никак.
Немногим лучше дела и в производстве кондитерских изделий, те же беды, но в меньшем масштабе.
Еще интереснее с металлообработчиками. Они, конечно, более легальные. Но тоже нет консолидации. Мы не знаем, сколько нам через 2-3 года нужно токарей. Цикл образования в СПО минимум три года. Мы должны знать, что будет с рынком через три года. Нужна отраслевая экспертиза.
Есть же серьезный риск. Чтобы подготовить токаря, мы должны закупить металлообрабатывающие центры, вложить большие средства в подготовку специалистов, которые занимаются подготовкой будущих токарей.
По профориентации все стали вспоминать советский опыт. Предприятия должны брать шефство над школами. Укомплектовывать своим оборудованием класс.
Когда я учился в школе, у нас был шеф – трест «Жилстрой». Я каждый четверг ходил в этот трест и штукатурил. Там был специальный учебный класс. Мы осваивали разные методы штукатурки. С той поры «правило», «терка», «полутерок» – все это мне теперь навечно знакомо. У меня квалификация после школы – штукатур-маляр.
Государство никогда не будет настолько мобильным и оперативным, чтобы отслеживать изменения во всех технологиях. Предприятие, если хочет получать качественную рабочую силу, ориентированную на свою специфику, должно в школу приходить. И это не надо воспринимать как дополнительную нагрузку. Это часть рекрутинговой работы компании.
Здесь надо грамотно поделить зоны ответственности: что за школой и какую роль в образовательном процессе играет работодатель.
Можно сколько угодно говорить, что государство неэффективно, что не готовит специалистов нужного качества. Парадокс в том, что пока другие обвиняют государство в неэффективности, умные идут в школу и забирают сливки себе.
У айтишников есть ассоциация SECON.
Она создана для того, чтобы решать свои кадровые проблемы. Каждый год эта ассоциация проводит несколько мероприятий именно профориентационных, профотборных. На большую апрельскую конференцию приезжают из других городов. Члены ассоциации приглашают туда студентов, хантят (заманивают, привлекают) их.
Потом летом проходит IT-лаборатория для школьников, дают своих менторов, смотрят на детей. С одной стороны, это профориентация, с другой – хантинг.
Конечно, они добиваются своих целей, иначе не тратили бы деньги.
У нас сейчас есть консорциум IT-компаний, создают нам в Пензе интеграционную платформу интеллектуальной транспортной системы. Одна компания не может охватить весь объем проблем, для создания такой платформы требуется очень много компетенций.
Мы надеемся, что получится качественный конкурентный продукт.
***
Необходима консолидация.
В тех же США есть Национальный институт стандартов и технологий. На него выходят все отраслевые ассоциации и говорят, например: чтобы нам продавать американское коммутационное оборудование, защитить свои позиции на международном рынке, нам нужны такие стандарты. Например, протокол обмена данными.
Этот институт разрабатывает протокол и говорит: это теперь мировой протокол. Теперь весь мир производит оборудование по данному протоколу.
И, естественно, получают фору, то есть преимущества, компании, которые соответствуют протоколу. Они продукт уже изначально под протокол делали. Поэтому американцы завоевали рынок микроэлектроники.
Но это возможно, когда бизнес консолидирован. Появляется институт легальных лоббистов, которые отстаивают интересы отрасли.
***
Я начал с того, что нужна аргументационная поддержка. Потому что у губернатора, правительства всегда на одной чаше весов поддержка экономики – это отсроченные эффекты, которые будут видны года через два, три.
На другой чаше – страждущие прямо сейчас. Малоимущей семье, например, прямо сейчас надо выживать. Дорога в село, где одни бабушки живут, – как им не будешь ремонтировать дорогу?! Или школьный автобус проехать не может. И это все вчера надо было сделать.
Всегда приходится баланс искать, поэтому нужны железобетонные аргументы, почему надо вложить средства в отсроченный эффект.
Да, мы не получим сейчас эффект. Но налоги, которые мы соберем через год-два, позволят нам содержать дороги, содержать социальные учреждения, платить и повышать зарплаты бюджетникам.
Чтобы корова доилась, ее надо кормить. И речь о том, что нельзя выдаивать корову досуха.
Материал подготовили Валентин Мануйлов и Екатерина Комовская
