Руководящий садомазохизм

Случившийся на днях инцидент с высокопоставленным чиновником, который привёл к его отставке, шокировал многих людей, однако это событие лишь на первый взгляд из ряда вон.
Дело в том, что люди (чаще чиновники), вписанные в командно- административную структуру «вертикали власти», встроены в очень сложную, перманентную, экстремальную ситуацию, которая со временем приводит к характерологическим расстройствам по типу садомазохистских.
Психологический словарь Фридриха Дорша определяет садизм как «понятие, введенное Крафтом-Эбингом и получившее название по имени французского писателя маркиза де Сада (1740–1814).
Это сексуально извращенное поведение, при котором удовлетворение и даже оргазм достигаются за счет унижения и причинения боли другим людям, вплоть до травм и даже смерти.
Садизм противоположен мазохизму. В некоторых случаях садизм не связывают с сексуальным поведением (агрессией), а определяют как получение удовольствия от насилия». Далее говорится: «Садизм и мазохизм могут быть объединены в одном человеке».
Принято думать, что садомазохизм – это нечто строго из области секса и сексуальных взаимоотношений. Что «господа» и «рабы» (или наоборот) проявляют свои стремления в основном в постели.
И вообще вроде бы принято считать, что есть люди с определёнными «неправильными» наклонностями, на которых жестокость (или унижение), а также сознательное нарушение неких общепринятых норм действуют очень возбуждающе.
Но если учитывать, что сексуальные отношения у человека могут выполнять достаточно много разных функций, то взаимодействия по принципу садомазохизма скорее можно отнести к области подавления и подчинения как такового: к области иерархии власти и ведущихся вокруг неё игр.
Вернёмся к властным отноше-ниям.
Подчиненный постоянно получает от вышестоящего начальника разносы – часто в самой жесткой, унизительной форме, – заставляющие подчиненного выполнять свои обязанности так, как это видит вышестоящий начальник. Это может длиться месяцами, годами, десятилетиями.
Всё это вызывает душевные страдания, рост неотреагированного эмоционального напряжения у подчиненного. Это мазохистическая составляющая.
Подчиненный отреагирует свои негативные эмоции и унижение на нижестоящих подчиненных. Это садистическая составляющая.
Таким образом, садомазохизм в отношениях — это бессознательная психическая защита  против страха потери, например, должности, и разрушения, скажем, материального благосостояния.
Один из участников садомазохистских отношений постоянно подталкивает другого к краю, доводит его до точки кипения или до отчаяния, чтобы бессознательно убедиться в том, что отношения неразрушаемы и партнер его «не бросит». Такие садомазохистические тенденции взаимодействующих сторон маскируют слои тревоги и пытаются защитить человека от его собственного чувства вины.
В данном случае речь идет о формирующемся садомазохистическом расстройстве характера – такие люди хоть и имеют искаженную сексуальность, но на определённом этапе без сексуальных извращений.
Это означает, что такие люди могут достигать оргазма при помощи традиционного секса, не используя садомазохизм в сексуальных практиках как основное средство удовлетворения. При этом садомазохизм может использоваться как элемент в играх и прелюдиях, в качестве «клубнички» (это вариант нормы, как и для всех остальных).
Особенность людей с садомазохистическим расстройством характера на следующем этапе состоит в том, что они садируют (проявляют насилие) к партнеру или занимают роль жертвы (мазохиста) в межличностных отношениях.
При помощи насилия такие люди достигают садомазохистического возбуждения. Такое психическое напряжение, агрессия, деструкция подменяют истинную любовь и заботу.
Садомазохистские отношения видны на примере воспитания детей. Система воспитания, основанная на чрезмерной опеке и защите, на бессознательном уровне нередко ассоциируется с причинением боли. А точнее, причиняемая боль воспринимается как символ любви и защиты.
И чем больше родители применяют в качестве основной методики воспитания окрики, унижение и физические наказания, тем вероятнее у ребёнка (который затем становится взрослым) закрепляется ощущение, что тот, кто наказывает, должен и защищать. Потому что он родитель. Мол, если ты меня бьёшь и унижаешь, то, значит, таким образом берёшь и ответственность за меня. Такая возникает в бессознательном ассоциативная цепочка, не всегда понятная логически.
И такой человек испытывает вместе с болью и унижением подспудное, но очень приятное чувство спокойствия, надёжности и даже любви к тому, кто эту боль причиняет. Но все эти ассоциации самим человеком не осознаются, кроме, так скажем, начальной и конечной связки «боль – удовольствие».
* * *
Во многих психологических тестах встречается вопрос: «Хотели бы вы стать снова маленьким ребёнком?»
И ответы на этот вопрос зависят, как правило, от того, что конкретный человек вкладывает в понятие «снова стать ребёнком», какие ассоциации у него возникают с этим периодом.
И кто-то, скажем, отвечает «нет», потому что для него это время – это запрет на выбор, отсутствие свободы и права принятия решений, подчинение всем без исключения взрослым и так далее.
А кто-то скажет «да», поскольку для него это означает беззаботность, полный комфорт и безмятежность, потому что есть мама. Она большая и сильная, она все решит и обо всем подумает. А ребёнку останется только играть в игрушки, смотреть мультики и трижды в день садиться за стол, да ещё в конце еды, скорее всего, дадут конфету. 
А боль, ограничение свободы, шлёпанье ремнём и прочие сопутствующие впечатления только подтверждают то, что мама – рядом, что ее забота – присутствует и что конфета после еды – скорее всего будет.
На этом, собственно, построены механизмы всех диктаторских режимов.
Известно, что такой режим особенно легко устанавливается в обществе, где люди психологически подавлены, где личность человека не имеет большого значения (к примеру, те самые известные «винтики в паровозе, везущем нас к коммунизму», «незаменимых людей нет»). В такой ситуации люди чувствуют себя беззащитными во всех отношениях.
И когда находится жёсткий и властный «отец родной», они его начинают бурно любить, хотя и боятся: да, он нас обижает, но это как раз и значит, что мы его дети, и значит в то же время, что он нас защитит.
Унижение и наказание обычно свойственны любой иерархической системе и составляют основу ее структуры. Тут можно вспомнить в дополнение про «кнут и пряник», но, увы, явно небеспочвенно появилась поговорка, что в подобных социумах «пряник обычно бывает засохший, и им тоже бьют».
И не зря любимое слово всех диктаторов не мотивирование, а стимулирование. Иными словами, если обратиться к изначальному значению слова «стимул» – тыканье острой палочкой в заднюю часть, чтобы заставить идти вперёд.
Тот, кому при таком режиме комфортно, радуется тому, что власть решает за него все, что ему нужно,  и даже больше – обязана это знать!
Что неудивительно, ведь власть в таком восприятии для человека выполняет Родительскую роль. А кому-то такая система отношений ломает жизнь, судьбу, карьеру, и вина, формально, возлагается на жертву.
Любое цивилизованное и культурное общество обычно борется
с проявлениями садизма самыми разными способами: от просвещения до банального законодательного запрета – то, что называется «системой сдерживаний и наказаний».
Но наказать за физический
садизм много проще, чем привлечь к ответственности за садизм моральный, особенно замаскированный чем-то общественно одобряемым вроде «Мы же тебе добра желаем!»
Внутреннее ощущение «кто я, на какой социальной ступени нахожусь, и насколько это меня устраивает» не всегда совпадает с реальным положением вещей.
Довольно часто люди, формально наделённые властью и ответственностью, приходят к садомазохистским перверзиям, чтобы побыть самими собою. Иногда потому, что им власти и ответственности в таком объёме не нужно. Им тяжело, но иерархическая система говорит «ты должен, кто выше – тот устойчивее». И иногда буквально заставляет брать этой власти все больше и больше. 
А кроме того, большая власть в социуме, построенном по принципам иерархии и бинарности, буквально запрещает человеку иногда «побыть слабым, защищаемым ребёнком» в реальности. На него тут же вешают ярлык «он хочет быть подавляемым всегда» и вообще отбирают всю ответственность и власть.
И самое большое удовольствие здесь – избавление от неудовольствия, от излишнего прессинга, от необходимости вечного самоконтроля и тому подобного, даже путём сексуальной перверзии.
И если обратиться к языку субличностей Эрика Бёрна, то садомазохизм – это фактически метание между внутренним Ребёнком и Родителем в ситуации, когда нет внутреннего Взрослого: способности трезво взвешивать, отстранённо анализировать и применять здравый скепсис.
Потому что с позиции Взрослого человек вполне может периодически побыть с партнёром и сильным Родителем, и слабым Ребёнком.
Более того, если и за общим психическим равновесием присматривает рассудительный Взрослый, он поможет уйти в том числе и от садомазохистской бинарности, и от давящей иерархии.
Михаил Архангородский
3 мая 2019 г.