Наследие кровожадного гения
Знаменитая площадь шаха Аббаса, которую он создал в XVII в., стоит отдельного разговора. У меня, конечно, не исторические сведения, а свои размышления на основе впечатлений.
Ну, гений государственный был шах Аббас, поэт, стихи писал. Кровожадный, конечно, но гений. Закавказье и Османская империя помнят Аббаса I Великого.
Вид на площадь Аббаса с террасы 4 этажа дворца Аббаса I Великого
Построил для того времени, наверное, самую большую площадь в мире, которая ориентирована так. По центру на сторонах образующего ее прямоугольника расположены знаковые здания. Дворец Аббаса, и напротив него – медресе. По правую руку дворца – мечеть (дворец чуть ниже мечети). По левую – главный вход на эту торговую площадь и на все эти рыночные ряды.
Символически это выглядит так: я власть, я закон. Напротив меня –образование и будущее страны. По правую руку – вера и дух. А там, где вход на рынок и прочее, – деньги, экономика, движущая сила общества. Вот такая гениальная штука. Это на осях все расположено, четко друг напротив друга.
Мечеть Аббаса в Исфахане
Быт, торговля и низменные страсти – напротив духа, а власть – напротив образования, которое эту власть питает в будущем. Гениально.
Конечно, это мои выводы от увиденного. Гиды-студентки просто говорили: вот мечеть, дворец, вот это, вот то. А я им рассказывал, что это значит. Студентки даже не знали, что медресе было в этом здании в XVII в.
Я говорю: спросите у своих преподавателей (в первый день с нами ходила их преподаватель и экскурсовод, армянка, которая вышла за иранца замуж и здесь осталась). Спросили. Да, говорят, вы правы.
Единственное, что осталось в той же самой функции сегодня, естественно, это дух. Все остальное исчезло, даже образование. Оно есть, но другое и в другом месте.
Здания дворца и медресе открыты для туристов. Это не похоже на музей в нашем понимании, потому что никаких предметов, старинных вещей во дворце не выставлено. Вы покупаете билет, ходите, смотрите архитектуру, фрески, мозаики и цокаете языком (или не цокаете).
Минареты мечети Аббаса
В этом дворце шах Аббас располагался и смотрел на эту гигантскую площадь – центр мира, как он считал. Потому что приезжали сюда и из Китая, и из Индии. И арабы, и европейцы, и голландцы, и французы, и итальянцы, и португальцы. Все, в общем.
Дворец шаха Аббаса – произведение искусства, начиная с архитектуры и украшения интерьеров, кончая орнаментами, качеством росписи. Жаль, фото не передаст этого.
Великий был человек шах Аббас. За время правления построил 300 дворцов, из которых до нашего времени дошли три. Судя по обломкам и воспоминаниям современников, западных путешественников, там было еще штук пять супергениальных архитектурных шедевров. Архитекторы были свои, а часть мастеров и художников – голландцы и итальянцы.
Во дворце 4 этажа. Но высота первых трех, наверное, по 3-4 метра, а последний, четвертый, наверное, где-то 8-10 метров. Таким образом, 4-этажый дворец высотой чуть ниже современного 9-этажного дома. То есть он гигантский, причем кирпичный только частично. Все колонны во дворце деревянные, из чинар, которые специально искались и везлись на строительство. На 4-м этаже был еще и бассейн, правда, неглубокий. Бассейн сейчас сухой, водой не наполняют. Современные технологии, как видно, отстали. Остальные два дворца, я их видел, ещё прекрасней.
Кстати, иранцы очень любят вспоминать соседний Афганистан, который захватил Исфахан и очень сильно пограбил (это было в первой трети XVIII в.). В основном афганцы снимали и отковыривали золотые инкрустации, полудрагоценные камни.
Естественно, от религиозных фанатиков дворец пострадал очень сильно, потому что у шаха Аббаса внутри дворца было много фигуративных росписей (а ислам запрещает изображать человека). Завоеватели начали соскребать у всех лица, а где-то и фигуры успели соскрести. Говорят, во дворцах были росписи с полуобнаженными девушками, так и их содрали вместе со штукатуркой. Естественно, они не восстановлены, о них только есть записи современников и воспоминания.
Несмотря на то, что большая часть прежних красот от времени шаха Аббаса была потеряна во время различных войн и катаклизмов, до сих пор сохранились росписи, на которых люди выпивают вино. То есть шах Аббас любил и понимал вкус жизни. Некоторые из изображенных на росписях уже сильно пьяные: часть лежит, кого-то под руки выводят из дворца.
Заметим, это все фигуратив и в исламском государстве. И кроме пьянства, одного из пороков, изображены лица, люди и девушки, которые тоже выпивают и танцуют. И все это не замазано, люди покупают билеты, ходят, смотрят на все это.
По городу в разных местах много надписей, выложенных изразцами, я просил их мне переводить. Надписи в основном простые. Аллаха просят о мире и благополучии, или, наоборот, от его имени просьба: будьте добры и т. п. Интересно, как набраны эти тексты. Это такое образование из пазлов, и шовчик практически незаметен. Я видел, как это делается: одноцветная плитка обламывается, как нужно, для совмещения со следующим кусочком. Белая, допустим, буква составлена из белых обломков. Дальше синий фон – тоже из небольших обломочков, синих.
Причем имя мастера, который набирал в XVI в. какую-то надпись на какой-то мечети или на рыночной площади, или еще где-то, известно. Это мастер-каллиграф, который красиво мог писать тексты на бумаге, в миниатюре и вот из керамики. Это имя присутствует в тексте. Человек, который читал по-арабски, сказал: «А вот имя мастера». И оно сохранено с XVI-XVII века.
Билет в музей за 50 долларов
В Иране бережно, по плану сохраняют памятники культуры. У них и в Исфахане, и в других местах достаточно много объектов, которым присвоен высший статус ЮНЕСКО – памятник всемирного наследия. К таким объектам, естественно, относятся вообще трепетно. Там есть и международные эксперты, и международные деньги.
Но есть и те, которые они поддерживают на собственные государственные деньги. Не только исламские святыни (скажем, гробницы), но и светские объекты поддерживаются в очень хорошем состоянии. И керамические орнаменты сверкают, и купола в лесах. Люди работают.
Как мне сказали, один из дворцов Аббаса подрядились делать итальянские реставраторы. Несколько лет они что-то подправляют, но иранцы недовольны, потому что, на их взгляд, не очень качественно. И, наверное, они с этими реставраторами сотрудничать не будут.
Сейчас в Исфахане идет стройка и восстановление базарной площади и примыкающих территорий. Площадь же, как спрут, расползается во все стороны своими затенёнными коридорами, в которых бесконечные лавочки с коврами, со сладостями, с кожей, с ковкой, с драгоценностями и со всем прочим восточным богатством.
Делают новые своды либо подновляют, либо на основе старинных делают новые ряды: более высокий потолок, более широкий интерьер – и, соответственно, больше товаров можно выставить.
Но это все равно несет в себе восточный колорит, оно не становится бетонным безликим общемировым пространством. Оно несет в своей архитектуре, в пропорциях, в этих сводах какой-то восточный ритм и мелодию.
Надо заметить, что по музеям, дворцам ходят в основном не иностранные туристы, а сами иранцы. Страна же до сих пор закрыта. И билет в музей для иностранцев дорогой: как мне сказали, от 30 до 50 долларов. А для самих иранцев в разы дешевле. Потому что 100 долларов на их деньги будет в районе 3 млн. Разная цена для граждан и иностранцев встречается во многих странах мира, например в Египте, но такое сильное различие я встречаю впервые.
Еще одна достопримечательность Исфахана, куда билет не нужен, называется «33 моста», а правильнее – «33 пролёта». Это каменный мост через реку из 33 арок, был построен в самом начале XVII в. Теперь это такое тусовочное место. По нему прогуливаются и днем, и ночью, потому что он очень красиво подсвечивается. Каждая опорная арочка подсвечена, и арки сверху тоже подсвечиваются. 
Набережная и мост 33 моста, XVII век
На мосту есть какая-то мелкая торговля: разносчики ходят, продают и носки, и книги, и кастрюльки, и мороженое. Женщины носят цветы: розы и тюльпаны разных цветов, от синего до розового. Мол, купите своей девушке.
Возможно, вследствие религиозных запретов, связанных с темой обнаженного тела, они понемногу закрывают старинные бани. Но, чтобы не пропадала вся эта красота, открывают в них рестораны. В одном таком ресторане, открытом на месте самой старой и самой красивой бани, мы побывали. Что сказать? Впечатляет: мозаичные своды, изразцы, рыбки плавают в бассейне, где когда-то мылись люди.
Старинная баня, ставшая стильным рестораном
Частный дом – это три этажа
Новые районы Исфахана, естественно, многоэтажки. Похожи на наши, однако не советского времени, а более современные. Все первые этажи отданы под магазины, кафе, офисы. Когда мы собирались выезжать на работу, т. е. в 8:30, как раз открывались кафе. Но днем народа, как в Европе, я там не видел. Ночью ходил – все первые этажи светятся.
Новые районы тоже достаточно зеленые. Очень много самых разных насаждений, в феврале у них начинали лопаться почки.
Окраина Исфахана выглядит не зажиточно и не бедно, а достойно. Частной 1-этажной застройки нет. Частный дом – это либо 2, либо 3 этажа. Они строят постепенно, мало кто за один раз. Просто у кого-то денег больше, у кого-то меньше. На наш частный сектор, конечно, не похоже.
Мы говорим иногда: ах, у них, скажем, в Египте, средний человек себе построил. У этого среднего человека голова вообще насчет отопления не болит. Он может построить себе большую площадь, и не надо ее отапливать. В Исфахане в середине февраля японская айва уже цвела. Она и у нас самая первая зацветает, раньше абрикосов. Но это в каком месяце происходит?!
Вот я сказал, что по значению Исфахан как у нас Санкт-Петербург. Но, извините, средний петербуржец не может иметь 5 комнат: он замучается платить за отопление, лифт, свет и все-все-все.
Их быт намного проще. Дороги хорошие. Они мне говорят: вот, у нас такие машины. Я говорю: не в машине счастье, ребята, если уж на то пошло.
То есть люди там считают, что они бедствуют. А я им говорю: ребята, конечно, в каждой стране можно найти недостатки, в вашей они тоже есть, но… Они: нет, мы хуже всех живем. Я им: ну, поездите по миру, узнаете, как вы живете.
Когда собеседники расстраивались, что им не повезло в этой стране, я отвечал: «Съездите посмотрите даже Западную Европу. Не просто по улицам Парижа пройдитесь, а вот еще чуть-чуть подальше, и поймете, что все непросто». Тем более во Франции я был уж больше десятка раз. И в семьях жил, и много хороших знакомых имею из разных социальных групп, и знаю, как там копеечка достается.
Иранцы чувствуют себя, конечно, отрезанными. И у них стереотипов про Россию будь здоров: что у нас засилье КГБ, что всех людей это КГБ преследует и всё про всех знает. А вообще КГБ организовал Иван Грозный. И это на полном серьезе.
Очень многие при этом хотят в Россию, для них это сказочный рай. Кто сюда поступает учиться, потом старается не вернуться.
Понятно, в Иране свои проблемы и не все идеально. Хлеб мне их не нравится, невкусный и недушистый. Еда довольно однообразная. Телевизор я включал – скучный телевизор. Вот там чувствуются явные ограничения: кино свое, проблемы свои, музыки в современном европейском понятии нет, новости тоже однобокие. Тепло, конечно, это плюс, а с другой стороны, нехватка воды.
Девушка, которая живет с родителями в многоэтажном доме в новом районе Исфахана, говорила, что летом можно принять душ только с шести часов до полседьмого, и то иногда не бывает. Речка у них пересохшая, в ней уже в феврале почти не было воды.
Всю воду забирают на полив. Потому что климат хороший, и минимум три урожая в Иране собирают, а если повезет, то и четыре. Но воды нет, а нужно поливать.
Так что мы живем в хорошем климате, и воды у нас достаточно пока.
Демонстрации
Я же еще попал на великий праздник иранского народа – день Исламской революции (11 февраля). Это как наша Великая Октябрьская. Когда ты оказываешься в плотной толпе, где все сжаты, прямо как шпроты (у нас такого не было на демонстрациях), и вдруг рядом кто-то начинает кричать «Аллах акбар!», или что мы сделаем с Америкой и еще парой стран (мол, покажем проклятым буржуям), конечно, это немножко напрягает. Тем более я ж не кричу, а они на меня смотрят…
У нас так не кричали и столь категорично по отношению к этим державам никогда не выражались на моей памяти. Может, при Иосифе Виссарионовиче, да и то вряд ли, по-моему. Здесь очень жестко.
Впечатляло, конечно, когда несколько тысяч людей приходили на общую молитву на площадь Аббаса, одновременно падали ниц в определенные моменты, одновременно становились на колени.
Жизнь в Иране дешевле, чем у нас, потому что зарплаты ниже. Но пенсионеры выступают практически каждый день, выходят с плакатами. Там по закону не нужно оповещать власть о том, что ты имеешь к ней претензию. Если имеете претензию, то собираетесь и выходите на улицу с плакатами, кричите. И полиции я не видел.
В течение дня я по городу ходил и видел протестующих пенсионеров и в одном месте, и в другом, и в третьем. Думал: ну в этот день вышли, и все. Нет, на следующий день то же.
Пенсионеры, я так понимаю, в основном выступали в каких-то районных местах, где у них происходит выдача пенсий или еще чего-то. Выходили они группами человек около 100–120. На плакатах, как мне переводили, было написано, что плохо жить на эту пенсию, они требуют пересмотра.
Выглядят исфаханские пенсионеры так же, как наши. Мятый костюмчик, рубашка, кроссовочки несвежие или ботинки.
Спрашивал я, сколько у них пенсия: средняя чуть меньше, чем у нас. А вот зарплаты значительно ниже. На пенсию выходишь, как 30 лет отработал. Официальная безработица под 20%
В Иране чувствуется уважение к труду, этот народ может работать. Очень много разных мастеров продают чеканные в металле скульптуры животных, орлов огромных размеров, посуду разную, еще что-то. Мастера тут же сидят и все это делают.
Ковры там удивительные, керамика, удивительный резной хрусталь. Примерно треть его покрыта сусальным золотом, а процентов 20 еще расписано полноцветной миниатюрой: какие-нибудь всадники скачут, газели прыгают, цветы цветут, птицы порхают.
Кальянов там изобилие, причем такие разные материалы: и металл, и дерево, и стекло, и керамика, и сочетание этих материалов, и разных цветов.
Как я понимаю, много покупают туристы. Русская речь слышится, и они говорят, последнее время все больше и больше. И китайцы начали возвращаться. До ковида их, как мне сказали, было очень много.
Как говорят иранцы, у них много чего нет, но все есть. Карты запрещены, но их потихоньку предлагают. Водку хочешь – пожалуйста. А на самом деле вино запрещено, его нет в продаже. Но вот меня все приглашали: «Юрий, пойдем к нам сегодня вечером, мы тебя угостим вином». (А кто-то говорил, что и водкой.) Очень многие приглашали в гости в семью: и рабочие, молодые сварщики, и скульпторы. Но я отговаривался, что устал, спать хочу, интернет в отеле, письма написать, звонки сделать. У них своя жизнь в основном в частной застройке, на краю, а я живу в отеле в старом городе, в центре. Людей напрягать не хотелось, чтобы меня потом кто-то в ночи отвозил.
