Александр Есаулов. Фото на паспорт
Александр Есаулов был внучатым племянником супруги пензенского вице-губернатора Александра Жемчужникова и двоюродным братом легенды британского спорта регбиста Александра Оболенского, памятник которому стоит в английском Ипсвиче на Кромвель-сквер.
Восьмилетним ребенком в годы Гражданской войны вместе со своими родителями – Владимиром Евгеньевичем и Ниной Александровной – Сандрик, как называл его отец, эмигрировал из России.
Семья обосновалась в Италии. Есауловы были уверены, что их эмиграция временная и скоро они вернутся на родину. Так думали многие.
Но вышло иначе: из них троих в Советский Союз вернулись двое – мать и сын. Отец в 1953 г. умер на чужбине. Путь домой занял долгие сорок лет.
Воспоминания Александра Владимировича Есаулова показал мне главный редактор «Улицы Московской» Валентин Игоревич Мануйлов. Когда-то они поступили в журнал «Земство», но по каким-то причинам не были опубликованы.
При знакомстве с ними и прилагавшимися к ним фотографиями я часто вспоминал стихи Роберта Рождественского о русских эмигрантах, похороненных на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. Помните: «Как они после – забытые, бывшие // Все проклиная и нынче и впредь,// Рвались взглянуть на нее – победившую, // Пусть непонятную, пусть непростившую, // Землю родимую, и умереть…»
Александр Есаулов, из воспоминаний: «Не могу сказать, чтоб у родителей было какое-то ясное мировоззрение, их политическое кредо сводилось к желанию мира нашей стране, для себя возможности – жить на Родине без постоянного страха расстрела, и, главное, желали процветания народам России, России великой, единой, неделимой, могучей, богатой.
До самой смерти негодовали по поводу того, что ни за что, ни про что мы продали нашу Аляску.
Были они врагами советской власти, приписывали ей всякие страшные дела, однако радовались, что удалось ей почти полностью сохранить целостность нашей необъятной страны, и за это хвалили ее.
Шли годы, меркла надежда на возвращение. Мать впала в религию. Отец пробовал заняться делами, бизнесом, но весьма неудачно. Он все больше тосковал по Родине, его начинала раздражать иностранщина. Он стал искать забвения, ухода из действительности и все ждал чуда, которое даст ему возможность вернуться в Россию».
…Дореволюционная карьера Владимира Есаулова складывалась удачно. Сын генерала от артиллерии Евгения Есаулова и внучки декабриста Иосифа Поджио Александры, он в 35 лет стал градоначальником Одессы – как оказалось, последним.
До этого, окончив Пажеский корпус, Есаулов служил в лейб-гвардии Преображенском полку, был штаб-офицером для особых поручений при премьер-министре Петре Столыпине, а после убийства премьер-министра выступал на суде и «обличил как главного виновника в том, что не уберегли Столыпина, начальника охраны Спиридовича».
События революции 1917 г. измотали Владимира Евгеньевича вусмерть.
Александр Есаулов, из воспоминаний: «Отец совершенно не был подготовлен к политической деятельности. В Одессе положение все больше осложнялось и обострялось. В кабинет к отцу посадили двух комиссаров, один из них говорил, что повесил Гапона.
Отец чувствовал, что не разбирается в политической обстановке и решил, что ему больше нечего делать в Одессе и надо ехать на фронт. Выступая на заседании Городской думы, отец заявил, что «снимает с себя обязанности градоначальника, ибо сегодня события в стране требуют, чтоб этот пост занимал не военный, а искушенный в политике человек». Отец покинул зал заседаний под аплодисменты». 
Владимир Есаулов в заднем ряду, второй справа (сидит).
Владимир Есаулов находился при генерале Брусилове. Семья была разделена. После переворота большевиков Есаулов встретил в революционном Петрограде великого князя Михаила Александровича, брата свергнутого царя, и советовал ему ехать на юг, предлагая сопровождать.
Но великий князь, в чью пользу отрекся Николай II, отказался. Спустя полгода оба брата будут убиты.
Сам Есаулов, не приняв большевиков, вернулся в Одессу. Он был на стороне белых, а после их поражения, переправив семью в Константинополь (нынешний Стамбул), эмигрировал. Есауловы поселились в итальянском Сан-Ремо.
Мать Александра – Нина Александровна – происходила из рода князей Оболенских. Ее дед Сергей Петрович был родным братом декабриста Евгения Петровича Оболенского, а мать Мария Николаевна, урожденная Тригони, доводилась родной сестрой народовольцу Михаилу Тригони и племянницей писателю Станюковичу («Морские рассказы»).
За Марией Николаевной в свое время ухаживал Петр Кропоткин, знаменитый анархист, и, по словам Александра Есаулова, почти уговорил ее бежать из дому, но в последний момент их побег был раскрыт. Сам Кропоткин в своих «Записках революционера» об этом случае не упоминает.
Как пишет Есаулов, бабушка вышла замуж за князя Оболенского, потому что тот напоминал ей Кропоткина.
Родная тетка Нины Александровны, сестра отца, была супругой Александра Жемчужникова, пензенского помещика и вице-губернатора в 1866-1870 годах. Со своими братьями и Алексеем Толстым (автором «Князя Серебряного») он стал одним из создателей бессмертного Козьмы Пруткова.
Княгиня Оболенская была писательницей. Из-под пера бабушки Саши вышла повесть «Сумбур» (1911). В ней она описала жизнь в провинции (имение Оболенских находилось в селе Шереметьевка, ныне это Лысогорский район Саратовской области). Написала она и повесть о Марфе-посаднице – Марфе Борецкой, из истории древнего Новгорода. Повесть была опубликована на французском языке за границей.
Александр Есаулов, из воспоминаний: «В эмиграции бабушка написала воспоминания о Петре Кропоткине. В этой своей работе она обвиняла русских царей в том, что довели русский народ до такого состояния, что он принужден был пойти для улучшения своего жизненного уровня за большевиками, чьи доктрины не соответствовали древним чаяниям русских людей. К сожалению, рукопись была потеряна».
В годы Первой мировой войны Нина Александровна, имея опыт работы в госпиталях во время русско-японской войны, возглавляла в Одессе Дамский комитет Красного креста, помогала раненым и беженцам.
Своей красотой она привлекала художников. Живописец Николай Бодаревский – автор одного из ее портретов. Он был выставлен на юбилейной выставке художника. Репродукцию с портрета опубликовал журнала «Нива» (1913, № 46). В эмиграции Нина Александровна, как и супруг, тосковала по родине.
Александр Есаулов, из воспоминаний: «Как и отец, мать ликовала о славных победах русского народа, гордилась ими, страдала, что все эти годы провела вдали от Родины, радовалась о возвращении нам наших прибалтийских губерний, Бессарабии, жалела, что отдали Порт-Артур, но китайцев любила, как братьев славян, вздыхала о проливах. Очень интересовалась грандиозными отечественными стройками, мечтала увидеть Цимлянское море…».
Владимир Есаулов
Александр Есаулов, родившись в 1912 г., был на четыре года старше двоюродного брата Александра, сына дяди Сергея Александровича Оболенского, родного брата матери. После революции он тоже эмигрировал.
Будучи гражданином Италии, Александр Есаулов летом 1939 г. был призван в армию Муссолини, оказался в Ливии, где вскоре попал в плен к англичанам (шла Вторая мировая война) и заключен в лагерь для военнопленных в Индии.
К этому времени его брат-тезка стал звездой английского регби, играл за сборную. Болельщики звали Оболенского «Обо», «Летающий князь», «Летающий славянин».
Статья об Александре Оболенском, «Википедия»: «4 января 1936 года Александр Оболенский занёс две попытки в своем дебютном матче за сборную Англии. Одна из двух попыток навсегда вошла в анналы мирового спорта и до сих пор считается самым выдающимся заносом в истории регби.
Оболенский получил мяч на правом фланге и совершил рывок по диагонали через три четверти поля, обойдя полкоманды новозеландцев и приземлив мяч на левом фланге в зачётном поле соперника. Занос был снят на кинопленку (запись доступна в Интернете)».
Как и двоюродный брат, Александр Оболенский служил в армии (только, в отличие от брата, воевал против фашистов) и погиб в 1940 году во время тренировочного полета на самолете. В 2009 году в Ипсвиче, где похоронен Летающий князь, поставили памятник.
Находясь в лагере, после нападения Германии на Советский Союз, Александр Есаулов отчаянно рвался на фронт. Он убеждал англичан выдать его советским властям, потому что считал, что должен защищать родину. 
Нина Оболенская с сыном Александром
Его антисоветское воспитание отступило на второй план: «Я сразу остро осознал, что вчера еще ненавистный мне СССР и есть сегодняшняя Россия, Родина моя. Александр I, Кутузов, Сталин, Россия, Советский Союз, все это одно, все это русское, все это родное, это кровь моя, мне там быть надо, а не здесь, среди итальянцев».
Есаулов дважды бежал из лагеря, но был пойман.
Александр Есаулов, из воспоминаний: «В конце лета 1944 года меня пригласил к себе на квартиру английский капитан-капеллан, католик, с острова Мальта. Попросил давать ему уроки русского языка. «После войны русский язык приобретет огромную важность во всем мире», – сказал он.
Капитан восхищался Сталиным, видел в Советском Союзе будущего друга своего острова. Благодаря этому капитану мне удалось выбраться из лагеря под честное слово. Меня устроили работать переводчиком в Monitoring office Индийского радио в городе Симла. Тут находился Генштаб английских войск в Индии и Бирме.
Я возобновил ходатайства об отправке меня в Советский Союз. Удалось в суде оформить отказ от итальянского гражданства».
В Индию к сыну после войны приехали родители. Они вместе писали письма в СССР, в том числе Сталину, с просьбой дать советское гражданство. Оформляли документы. Но гражданство не получили.
Позднее, в годы перестройки, Александр Владимирович писал о наивности их представлений о Советском Союзе. Из-за границы многое было не видно. А слова англичан, что вас, вернувшихся в СССР, посадят в лагерь или расстреляют, тогда серьезно ими не воспринимались: «Не знали мы тогда ничего из того, о чем сегодня пишут советская печать и книги, о чем вещает советское радио. Слава Богу, что никогда не узнал об этом отец. Умер с иллюзией, что счастливо живет советский народ после своей великой победы».
После получения Индией независимости в 1947 г., власти предоставили Есаулову разрешение на жительство. Индия привлекла его своей экзотикой, что и стало причиной его укоренения в стране.
Александр Есаулов, фрагмент повести «Конец одной жизни»: «В течение первых месяцев моего пребывания в Индии я увлекался беседами с индийцами разных профессий, стоящими на весьма разных ступенях социальной лестницы. Интересовало меня ознакомиться с их верованиями, их пониманием жизни, слушать непривычные для меня суждения и мысли.
В те далекие дни Индия еще не успела перестать быть тем, чем она была для меня, когда я жил в Европе – таинственной Индией, страной чудес и черной магии, мудрецов, кудесников-факиров, очаровательных баядер…».
На одной из таких местных «баядер» – Вимеле – Есаулов женился. Брак развеял грезы об Индии: «…будничные заботы, и главное, прозаичность совместной жизни с Вимлой, отрезвили меня от поэтического восприятия Индии и ее жителей, оно развеялось, ушло.
Остались жара, пыль, голодные дети на обочинах дорог и женщина с тяжелым характером – полное отрицание экзотической романтики».
Совместная жизнь оказалась неудачной. Вскоре Александр и Вимела развелись. Их сын, учившийся в ленинградском институте, стал физиком и успешно работал в Париже.
При Хрущеве, в 1958 г., Есауловым наконец-то разрешили приехать в СССР. Мать и сын прибыли в Оренбургскую область, на целинные земли, в недавно созданный совхоз «Комсомольский». Это место, где в тот год снимали знаменитый фильм «Иван Бровкин на целине».
Восьмидесятилетняя Есаулова, мечтавшая вернуться на родину, «была тронута сердечным приемом, оказанным в совхозе, количеством подарков, с большим интересом беседовала с юными трактористами, которые заходили к нам в комнату (недели две мы провели в общежитии, потом нам дали трехкомнатный домик)», писал сын. Прошлое и настоящее сошлись в одной точке.
Нина Александровна все дни напролет общалась с жителями и не находила ничего плохого. Она говорила, что «совхозники живут лучше, чем крестьяне дореволюционной России». Насколько это было искренно – трудно сказать.
Александр Есаулов, из воспоминаний: «Мать очень любила беседовать с женщинами совхоза, когда, заболев, пролежала недели две в совхозной больнице, рассказывала в палате женщинам о своей былой жизни, о придворных балах, звала их идти с ней пешком в паломничество по святым местам».
Погостив, Есауловы вернулись в Индию. Нина Александровна в 1963 г. умерла, а Александр Владимирович до апреля 1992 г. жил в Индии. Он работал в университете Нью-Дели заведующим кафедрой русского языка.
Жизнь была обеспеченной, но Есаулов, несмотря на настойчивые приглашения сына в Париж, хотел вернуться в Россию. В марте 1993 г. «благодаря друзьям» Александра Владимировича восстановили в российском гражданстве, и он приехал в Москву, где у него не было никаких родственников.
Желание быть на родине победило комфорт. Возможно, сегодня это трудно понять. Есаулов жил на окраине Москвы, в Ховрино, на улице Фестивальной. И активно, несмотря на возраст, собирал в архивах сведения о родных, писал мемуары. В 1998 г. умер.
«Рано говорить о моем восприятии сегодняшней Руси, – писал Александр Владимирович по приезду, – скажу только, что я бесконечно счастлив, что нахожусь на родной земле».
Как они после – забытые, бывшие
Все проклиная и нынче и впредь,
Рвались взглянуть на нее – победившую,
Пусть непонятную, пусть непростившую,
Землю родимую, и умереть…
Дмитрий Мурашов,
кандидат исторических наук.
Фото из архива Александра Есаулова
