В мае 1945 года нацистская Германия пала. И сразу возникла проблема: как управлять оккупированными землями? Было понятно, что необходимо было решить три задачи.
Во-первых, организовать гражданское управление немецкими территориями, оказавшимися под контролем Красной Армии.
Во-вторых, привлечь к этому местных политических деятелей, в той или иной степени лояльных СССР.
В-третьих, организовать пропагандистскую работу в целях распространения идей антифашистских партий и привлечения немецкого населения на свою сторону.
Для описания того, как сталинское руководство решало эти задачи, я использовал новейшее исследование М. Козловой «Маленький СССР» и его обитатели» (НЛО, 2021), сборники документов о деятельности СВАГ издательства РОССПЭН и «Молодой гвардии».
К решению первой задачи – организации гражданского управления – советское руководство оказалось совершенно не готово. Выяснилось, что у нас абсолютно отсутствовали кадры, обладавшие хоть каким-то опытом управления оккупированными территориями. В общем, как обычно у нас, зима пришла опять внезапно. А вот у союзников такая проблема остро не стояла. Про англичан и говорить нечего: они обладали многовековым колоссальным опытом управления своими колониями. Американцы таким опытом не обладали, но они все предусмотрели заранее. Еще весной 1943 г., то есть за год до высадки в Европе, в США началось формирование системы подготовки кадров для военно-гражданского управления: в штате Джорджия была создана специальная школа по подготовке 1200 младших офицеров ежегодно. Потом была создана еще одна. Большое внимание уделялось изучению иностранных языков и страноведению. В результате к началу оккупации Германии американцы имели около 3 тысяч подготовленных военно-гражданских управленцев. Это не означает, что в СССР не было людей, понимавших необходимость создания такой же системы подготовки специальных кадров. Это были опытные сотрудники наркомата иностранных дел. С конца 1943 г. они настойчиво предлагали создать такую систему, а также предлагали начать издание различных руководств и справочников для работы на оккупированной территории. Но за год ничего сделано не было. 
Берлин. фото Николая Павлова. Из фондов ГАПО
29 октября 1944 г. заместитель наркома иностранных дел А. Я. Вышинский вновь напомнил Молотову (кстати, с подачи англичан) о необходимости организовать 6-месячные курсы на 250 человек по подготовке офицеров Красной Армии к военно-гражданской деятельности. Но, видимо, были дела поважнее (например, решение вопросов о репарациях с Германии), и в результате мы пришли к организации управления оккупированными территориями совершенно не готовыми.
6 июня 1945 г. вышло постановление Совета Народных Комиссаров о создании Советской военной администрации в Германии (СВАГ). В течение трех месяцев структура СВАГ была сформирована. Во главе стоял Главноначальствующий СВАГ, одновременно являющийся и главнокомандующим Группы советских войск в Германии. С июня 1945 г. по март 1945 г. им был маршал Г. К. Жуков. Затем его сменил маршал В. Д. Соколовский, а завершал эпопею руководством СВАГ с марта по октябрь 1949 г. герой Сталинграда генерал В. И. Чуйков.
Штаб СВАГ находился в берлинском пригороде Карлхорсте, где 8 мая 1945 г. был подписан Акт о безоговорочной капитуляции Германии. Далее по иерархии шли пять региональных военных администраций, под контролем которых находились отдельные земли и провинции Советской зоны оккупации. Возглавляли их командующие армиями, размещенными в этих землях.
Так как заниматься одновременно военными и гражданскими делами было достаточно сложно, реальными руководителями гражданского управления были заместители вышеуказанных начальников – начальники управлений по гражданским делам СВА.
Исходя из этого, было очень важно, чтобы верхушка СВАГ состояла из компетентных специалистов. А вот тут были проблемы. Нет, конечно, были и толковые администраторы. Но, как говорится, паршивая овца все стадо портит.
В июне 1948 г. ЦК ВКП(б) проверил деловые качества руководящего состава СВАГ, и выяснилось следующее. Например, начальник УСВА Тюрингии И. С. Колесниченко «начал работой тяготиться… допустил арест 19 бургомистров за невыполнение заготовок, зажим самокритики, недооценку роли политаппарата». Но это еще была, можно сказать, лестная характеристика. Ошибся, с кем не бывает.
А вот начальник УСВА земли Мекленбург Н. И. Труфанов удостоился следующей характеристики: «Ограниченный человек, отнюдь не политик». Но это уже от природы, тут ничего не поделаешь. То ли дело начальник управления комендантской службы СВАГ С. Ф. Горохов, который «за трехлетнюю работу в СВАГ к недостаткам привык», «злоупотребляет своим служебным положением в целях личного обогащения. Занимается барахольством». И ничего: в августе 1948 г. повышен в должности, получив важнейший пост начальника Управления внутренних дел СВАГ.
Но это начальство. На самом деле вся тяжесть гражданского управления оккупированными землями легла на низовые военные комендатуры, число которых превышало 600. Именно они олицетворяли на местах верховную власть и руководили деятельностью немецких местных органов власти. И здесь главную роль должны были играть хорошо подготовленные кадры.
И если центральный аппарат СВАГ худо-бедно обладал компетентными людьми (каждый второй имел высшее образование, что для СССР того периода было очень даже неплохо), то в военных комендатурах была кадровая катастрофа. Когда возникла необходимость их создания, то их стали комплектовать обычными армейскими офицерами, ничего не понимавшими в том, что их заставляли делать.
Как вспоминал ученый-германист, бывший сваговец А. А. Галкин, «мы совершенно не были готовы к оккупации… офицеров назначали, брали в основном раненых или находившихся временно в резерве. «Ага, ты кто, командир батальона? Ну, будешь комендантом такого-то такого-то».
Как отмечал на августовском (1945 года) сборе руководящего состава СВАГ начальник отдела комендантской службы земли Тюрингия генерал А. И. Карпелюк, «в отношении офицерского состава дела очень плохи… Если посмотреть на наших офицеров, то в основном это офицеры пехотинцы, строевые и с этой работой не знакомы. Они абсолютно не знают, с чего начать, к чему приступить. Тот или другой вопрос решить сами не могут».
Ему вторил начальник отдела комендантской службы провинции Бранденбург генерал Федотов: «Согласно приказу Маршала Советского Союза тов. Жукова, эти люди должны быть самыми лучшими. Присылаются же не лучшие, а наоборот. Нам приходилось по два-три раза отправлять этих людей обратно… Нам присылают таких, которые не подходят».
В октябре 1945 г. по результатам проверки комендатур провинции Бранденбург был сделан вывод о том, что каждый десятый офицер не соответствовал своей должности «по деловым и моральным качествам», а некоторые из них были замечены «в систематическом пьянстве и бытовом разложении».
В результате, как докладывал секретарю ЦК ВКП(б) М. А. Суслову заместитель начальника УСВА земли Тюрингия Г. Т. Захаров, многие коменданты и их заместители осуществляли действия, которые «компрометировали советскую оккупационную политику и наших людей».
Но как могло быть иначе, если, например, каждый четвертый офицер в военных комендатурах Дрезденского округа имел лишь начальное образование. Более того, проверяющая комиссия обнаружила в их рядах подполковника с двумя классами образования.
В апреле 1948 г. из 171 коменданта зоны высшее образование имели 11 человек, среднее – 52 человека, а начальное – 108 человек. И как могли эти несчастные офицеры разобраться в сложностях немецкой экономики и расстановке политических сил в Германии?
Можно только посочувствовать, читая рапорт коменданта района Майнинген подполковника Аболмасова: ««Я не специалист по управлению оккупированной зоной. Я хочу вашей и ваших подчиненных помощи, научите меня работать в этих условиях и в этой стране. Однако нас только бьют, но не один представитель не помог советом, как лучше сделать и что для этого нужно, и, кроме того, штат не имеет специального образования, им никто не показал, как и что делать».
Особой проблемой были должности экономистов, которые в СВАГ считались самым слабым звеном. На партактивах постоянно твердили, что офицеры комендатур на должностях экономистов «ничего общего с этой работой не имеют. У некоторых по 4 класса образования», они «отсталые в своем развитии и, следовательно, не могут изучать предприятия». За 1946 г. из комендатур было отправлено в СССР за профнепригодностью свыше 600 «экономистов», пятая часть из которых обладала лишь начальным образованием.
Как образно выразилась комиссия ЦК ВКП(б) в апреле 1948 г., «ряд работников рассматривает пребывание в Германии как несчастье, которое может испортить весь их жизненный путь». В этой ситуации некоторые боевые офицеры, прошедшие всю войну и оказавшиеся у дела, смысла которого не понимали, не выдерживали.
Одни шли на крайнюю меру, пытаясь покончить с постылой для них жизнью. Так, начальник административно-хозяйственной части одной из комендатур попытался покончить жизнь самоубийством, проработав всего 4 месяца. Объяснил он свой поступок тем, что «эту трижды проклятую работу дальше я тянуть не могу». А ведь этот старший лейтенант прошел всю войну, получил четыре ордена, был контужен и дважды ранен.
Другие свое угнетенное состояние лечили алкоголем. Исследователи Козловы насчитали в приказах, обнаруженных в архивах, свыше десяти вариантов пьянства офицеров комендатур: выпивший в меру, опьянение, полное опьянение, невменяемо пьян, разнузданное пьянство и т. п.
Ко всему вышеуказанному добавился еще и советский бардак. В условиях острейшей нехватки компетентных людей специалисты, которые хоть в чем-то разбирались, часто использовались не по назначению. Даже в 1949 г. в берлинских комендатурах химики и инженеры-строители работали инспекторами по торговле, гидротехники занимались пищевой промышленностью, а профессиональные танкисты с академическим образованием числились агрономами.
Доходило до маразма. Так, инженеру Сурину из берлинской комендатуры Вайсензее приказали быть зоотехником с единственным заданием – собирать ежегодно одну тысячу яиц. От столь высокоинтеллектуальной деятельности товарищ Сурин впал в тоску и от отчаяния заявил, что «готов за свои средства купить 2000 яиц, лишь бы его уволили от исполнения этих обязанностей и использовали по назначению как инженера, или отправили в Советский Союз».
Все это приводило к постоянной ротации кадров: по некоторым данным, ежегодно обновлялось до трети сотрудников СВАГ. Конечно, те, кто остался на своих постах, немного поднаторели в новом для себя деле, как тогда говорили, «приобрели неплохой опыт оккупационной деятельности».
Но с новичками все проблемы повторялись. В 1947 году на смену многим фронтовикам прибыли сотни молодых офицеров из внутренних округов СССР, не прошедшие войну. Результат тот же: неумение работать и политико-моральное разложение при встрече с капиталистической действительностью. Начальник УСВА земли Тюрингия в 1949 г. заявил, что он отправил назад в СССР половину присланных офицеров «с плохими характеристиками». А в Бранденбурге в 1948 г. из 137 офицеров, присланных на замену, 70% было выслано в СССР по политико-моральным качествам.
Кроме этого, еще одной крупной проблемой, кроме малограмотности и некомпетентности, было незнание сотрудниками комендатур немецкого языка. Как выстраивать отношения с немецким гражданским населением, было непонятно.
В августе 1945 г. Главноначальствующий Г. К. Жуков издал приказ – всем сесть за парты и приступить к учебе: три раза в неделю по два часа, причем в служебное время. Насчет учебы в рабочее время решение оказалось непродуманным: кадров не хватало, а объем работы был огромен. Через месяц ситуацию исправили: приказано было учиться после работы. Как вы понимаете, это было еще большей ошибкой. Через полгода половина учеников на экзаменах получили двойки.
Решили пойти на компромисс: уроки решили проводить два раза в служебное время утром и один раз вечером – после работы. Результат оказался тем же. В сентябре 1946 г. на экзамен по немецкому языку половина обучающихся просто не явилась, а другая половина показала «крайне слабые знания».
В принципе понять офицеров комендатур можно. Кроме дел по службе, которыми они были просто перегружены, необходимо было еще участвовать в не менее важных для каждого советского гражданина делах: получасовая политинформация каждый понедельник, 6-часовая командирская учеба каждую среду, заседания партактива каждую субботу, митинги, спортивные соревнования, всевозможные обязательные праздники и т. п. Какой тут немецкий язык!
Да к тому же не хватало общего образования и привычки учиться. Немалую роль играло и нежелание учить «вражеский язык». Исключение делали только для словарика слов «на 20», без которых невозможно было познакомиться с немецкой фрау. В итоге, как написал в ЦК ВКП(б) инспектор отдела народного образования СВАГ М. А. Соколов, занятия немецким языком оказались «совершенно напрасной тратой времени».
Нет, конечно, были и те, кто искренне хотел выучить немецкий язык. Но, учитывая вышеописанную ситуацию, это можно было сделать только с немцами-репетиторами.
Но начальство это очень, мягко говоря, не поощряло, так как нельзя было проконтролировать, о чем они там индивидуально могли между собой говорить. Таких выявленных энтузиастов-самоучек прорабатывали на партбюро и строго предупреждали. В общем, коменданты могли «управлять Германией» исключительно с переводчиками.
А где же их было столько взять? Неожиданно коменданты нашли кадровый резерв из числа бывших военнопленных и репатриантов. Но уже вскоре бдительные начальники забили тревогу: люди, которых сталинский режим объявил неблагонадежными, нашли себе «пристанище и укрывательство» в комендатурах. Так, В. И. Чуйков в августе 1945 г. потребовал всех репатриантов отправить в фильтрационные лагеря.
Однако быстро остыл, признав безвыходность ситуации: переводчиков катастрофически не хватало. Поэтому и разрешил использовать тех репатриантов, которые жили в СССР до 1940 г. включительно. А в октябре 1945 г. каждое управление СВА официально получило разрешение на 150–200 репатриантов, что позволило разрядить ситуацию с переводчиками. Но строгость советских приказов компенсировалась возможностью их неисполнения: лимиты на репатриантов в реальности оказались превышенными в два раза.
Остро не хватало обслуживающего персонала и водителей. Пришлось нанимать на эти должности немцев. Причем зачастую без всякой проверки. Так, старший лейтенант Лучицкий из комендатуры Дрездена нанял водителя-немца, который, как позже выяснилось, несколько лет возил самого Гитлера.
Таким образом, занимаясь организацией военно-гражданской администрации в Восточной Германии, сталинское руководство, вместо того чтобы организовать специальные курсы для тех, кого наметили отправить на работу в Германию, устроило своего рода естественный отбор: кто сумел выжить, тот и молодец. При этом, как правило, не обращая внимания на сломанные судьбы тех, кого насильно отправили работать в Германию.
Второй важнейшей задачей, стоявшей перед органами СВАГ, была организация немецких местных органов власти с прицелом на их советизацию. Как говорил товарищ Сталин в апреле 1945 г. своим соратникам: «Кто занимает территорию, тот устанавливает свой общественный порядок. Каждый вводит свою систему, куда входит его армия».
В результате, если союзники сохраняли прежнюю немецкую администрацию, удаляя только активных нацистов, в советской зоне оккупации происходила полная смена немецкой администрации.
В СССР заранее готовили будущих немецких управленцев в так называемых антифашистских школах из числа немецких коммунистов. В конце апреля 1945 г. в Германию прибыло три группы ЦК Коммунистической партии Германии (КПГ) во главе с В. Ульбрихтом. Затем стали прибывать и группы по 100 и более человек.
В отчетных документах советские начальники описывали процесс создания немецких органов власти как стихийный порыв внезапно прозревших граждан Германии. Мол, после разгрома Германии на местах стали стихийно возникать «антифашистские комитеты», из числа членов которых военные коменданты назначали бургомистров, а затем возникли и органы самоуправления – ландраты.
Как было на самом деле, следует из доклада уполномоченного НКВД Л. Ф. Цанавы в июне 1945 г.: «Бургомистры уездов и городов, начальники полиции, прокуроры, судьи и сельские старосты подбирались и назначались из числа лояльно относящихся к нам местных жителей… Намеченные нами кандидатуры тщательно изучались, на каждого проверяемого заведено личное дело».
В Мекленбурге подбор бургомистров и ландратов «производился главным образом за счет членов КПГ, немецких военнопленных, окончивших антифашистские школы в СССР, и немецких антифашистов, освобожденных советскими войсками из гитлеровских концлагерей». Эта практика продолжала существовать и дальше.
Однако восточные немцы не были в вакууме и знали, что происходило в западной зоне оккупации. Так, в январе 1946 г. американцы в своей зоне провели выборы в местные органы самоуправления.
Итоги выборов сильно встревожили советское руководство, так как коммунисты потерпели сокрушительное поражение, набрав всего 4% голосов (победили ХДС с 40% и СДПГ с 26%). Глядя на все это, Сталин был бы рад вообще выборы не проводить, но это противоречило договоренностям с союзниками (о разделе Германии тогда еще не думали). Поэтому решили поиграть в демократию, но сделали все, чтобы обеспечить победу лояльных СССР сил, широко используя методы давления на избирателей.
Сначала опробовали это на референдуме в Саксонии в июне 1946 г. по вопросу изъятия собственности крупных нацистов для передачи ее местным органам власти. Результаты посчитали удачными: «за» проголосовало 77,7% избирателей.
Как этого добились, красочно описал политический советник Главноначальствующего В. С. Семенов: агитаторы, включая и работников комендатур, например, «угрожали тем, что если население не проголосует «за», то в населенном пункте (деревне) будет расквартирован русский батальон, который придется кормить всем селом в течение продолжительного времени».
В сентябре 1946 г. в советской зоне прошли выборы местных органов власти. Чтобы обеспечить победу на выборах, в которых участвовали различные партии, весной Коммунистическую партию и Социал-демократическую партию объединили в Социалистическую единую партию Германии (СЕПГ). За несколько месяцев до этого Главноначальствующий СВАГ В. Д. Соколовский издал секретную директиву, в которой четко указал подчиненным, что «результаты выборов… будут считаться удовлетворительными лишь в том случае, если они дадут победу СЕПГ».
Результат был очевиден: СЕПГ набрала около 50%. В способах достижения такого результата не стеснялись. Так, в земле Бранденбург, где СЕПГ получила 60% на общинных выборах, это объяснялось тем, «что органам СВАГ земли удалось не допустить в 33% общин выставления списков буржуазных партий».
А вот на выборах в местные органы в Берлине произошел прокол. Дело в том, что город был поделен на четыре зоны оккупации, а выборы проходили одновременно, и сфальсифицировать их было сложно. В результате СЕПГ набрала лишь 19,8% по всему Берлину, и даже в советском секторе всего 29,9%.
После этого решили не рисковать и игры в демократию закончились. Проведение обещанных через два года новых местных выборов отложили от греха подальше. А затем устроили чистку местных органов власти путем сокращения штатов. Но сокращали, как вы понимаете, только представителей «буржуазных партий». Так, начальник УСВА Тюрингии доложил, что в результате этой кампании доля представителей СЕПГ в местных органах выросла с 36,9 до 42,9%.
При этом немецкие местные органы власти, по сути, не были органами самоуправления, а были передаточным звеном от советских комендатур к населению. Руководство и контроль над немецким самоуправлением осуществляли военные комендатуры. Руководили так, как понимали, исходя из советских практик, совершенно не учитывая немецкую специфику.
Так, отдел гражданской администрации УСВА земли Саксония – Ангальт был очень озабочен тем, что среди немецких работников органов управления, включая даже коммунистов (!), присутствует «широкое распространение старой и вредной в настоящее время «теории» о том, что местные органы управления являются органами «самоуправления». Это совершенно не вписывалось в советские представления о «вертикали власти».
Немецкое население все это понимало, поэтому членов местных органов власти издевательски называли «по-немецки говорящими русскими». Как образно выразился премьер-министр провинции Саксония Э. Гюбенер, член либерально-демократической партии, он являлся «куклой, украшающей корабль, а не его капитаном или штурманом».
Все вышесказанное означает, что руководство СВАГ не справилось с задачей привлечения на свою сторону массы немецкого населения, что говорило и о провале деятельности Управления пропаганды (с 1947 г. – Управления информации) СВАГ под руководством полковника, а затем генерала С. И. Тюльпанова.
Сам Тюльпанов был образованным человеком, знал немецкий язык и культуру, а его отдел был самым многочисленным подразделением СВАГ – 1500 сотрудников. Под контролем управления было 37 газет, 5 радиостанций и 52 журнала, существовала жесткая предварительная цензура, но эффект от их деятельности был невысокий.
В апреле 1948 г. комиссия ЦК ВКП(б) пришла к выводу, что «Управление информации не добилось существенных изменений в политических настроениях народа. Морально-политическое состояние населения внушает серьезную тревогу», а «уровень работы Управления информации в области пропаганды не обеспечивает решения задач демократического перевоспитания немецкого населения». Только непонятно, как могло быть иначе, учитывая уровень образования основной массы сваговцев.
Показательно заявление одного подполковника из земли Бранденбург, написанное в 1948 г.: «Прошу Вашего ходатайства перед командованием об отстранении меня от занимаемой должности ввиду того, что у меня малое образование (5 классов). Для меня большая трудность работать с немецким самоуправлением, в этом отношении я разбираюсь очень и очень плохо. Думал освоить работу, но вот прошло 8 месяцев и ничего не получается. В практической работе с партиями не беседую, потому что боюсь, как бы не искривить политику в Германии. Немецким языком совершенно не владею, потому что мне приходится овладевать русским языком».
В этой ситуации немецкие коммунисты предлагали решить вопрос кардинально. В апреле 1948 г. Ульбрихт предложил: «Давайте установим диктатуру пролетариата, и тогда все вопросы будут решаться просто». Но Сталин пока выжидал. Однако когда 19 сентября 1949 г. лидеры СЕПГ Пик, Ульбрихт и Гротеволь обратились с письмом к Сталину с предложением создать независимое немецкое социалистическое государство в советской зоне оккупации, Сталин дал добро.
Было объявлено о создании Германской Демократической Республики, которой СВАГ передала все функции управления. Эпопея СВАГ закончилась.
Юрий Ган, учитель истории, ст. Динская Краснодарского края
