Если политическая система – симулякр, то с чем тогда борется оппозиция?
Я регулярно посещаю оппозиционные мероприятия. У нас они имеют форму митингов. Ну митинг и митинг. Явление привычное.
Но не для меня. Я не оппозиционер и не партийный активист. Я исследователь. И, возможно, беспристрастный. Поэтому наша местная политическая активность вызывает у меня грустную улыбку. И вот почему. Оппозиция у нас бывает системная и несистемная. Системная – это парламентская.
Несистемная – радикальная. Системная вроде как с оговорками поддерживает существующий режим. А несистемная – бескомпромиссно борется с ним.
Ну, это то, что мы можем наблюдать на поверхности.
Но наше зрение – очень ненадёжный инструмент. В политике постоянно случаются оптические обманы. То, что нас обманывает власть, это нормально. У неё основная функция такая.
А вот может ли нас обманывать оппозиция? И даже обманывать не потому, что её возглавляют плохие люди, а потому, что этого требует логика политического процесса. Любое государство есть сложная социальная система. И поведение этой сложной системы научно предсказуемо.
Вновь возникшее социальное явление система или отвергает и уничтожает, либо встраивает на правах подсистемной единицы в свои внутренние структуры и эксплуатирует в своих интересах. Несистемным явление может считаться тогда, когда оно сформировалось извне, подпитывается извне и вторгается извне.
* * *
Несистемная оппозиция не скрывает своей цели. «Раскачать лодку». В современных условиях это означает вывести на улицы миллионы людей и парализовать жизнь в стране. При таком раскладе власть падёт сама.
Если «лодка» не раскачивается сейчас, то раскачается потом. Вот это потом и есть сущность озвученной мною проблемы.
Нарастание протестных настроений, нарастание политической активности масс, переход к партизанским вооружённым акциям, террору против представителей власти и силовых структур вроде бы должно свидетельствовать о признаках классической революционной ситуации. Должно, но на самом деле не свидетельствует.
Весь этот разгул политических страстей с элементами гражданской войны не только не расшатывает правящий режим, а даже цементирует его. Вот такой парадокс.
* * *
Но для истории России это совсем не парадокс. Когда тот же революционный террор запросто встраивается в политическую систему России и становится элементом закулисных интриг правящей верхушки.
С помощью которого разрешаются острые династические кризисы и корректиру-ется правительственная кадровая политика.
Задача спровоцировать революционные выступления трудящихся в виде крестьян-ского бунта, как политическая программа, была сформулирована ещё народовольцами. Недовольство крестьян земельными реформами после отмены крепостного права было массовым. Революционеры сделали на это ставку. Началось массовое хождение в народ молодых пропагандистов. Но эта попытка революционной агитации провалилась. Крестьяне бунтовать не стали.
Власть отреагировала достаточно жёстко. Тем более в таких условиях провести массовые аресты было несложно.
А попытки вооружённого сопротивления при аресте и убийства разоблачённых сексотов однозначно карались смертной казнью. Да и многолетняя каторга с одиночным тюремным заключением хоронили людей заживо. Можно, конечно, понять чистоту помыслов и абсолютно бескорыстную жертвенность юных идеалистов.
Но в здравом уме и твёрдой памяти планировать и провоцировать русский бунт, бессмысленный и беспощадный, это тоже не комильфо. И вот эти идеалисты плавно перетекли в террористов. Первым звонком прозвучал выстрел Засулич. Как оказалось, ему рукоплескала вся мыслящая России.
Потом убийство шефа жандармов Мезенцева. Тоже событие не менее резонансное. И начало казаться, что именно центральные террористические акты смогут реально раскачать российскую лодку. И самый центральный из них – это казнь царя.
А в правящей династии Романовых личная жизнь Александра II приближала политическую катастрофу. Пока царица Мария Александровна тихо угасала от туберкулёза, её муж Александр II открыто жил с любовницей Екатериной Долгоруковой и имел от неё детей.
Роман императора не имел бы каких-либо трагических последствий, но после смерти жены Александр женился вторично на своей многолетней фаворитке.
И законное право на трон наследника престола Александра Александровича, сына от первого брака, оказалось несколько под вопросом. Личная неприязнь сына к отцу, вызванная его новым скоропалительным браком, усугубилась политическим неприятием его курса либеральных реформ.
Но всё было гораздо серьёзнее. Правящая элита России раскололась. Сторонники дальнейшей либерализации группировались вокруг императора. А их противники – возле наследника. Ситуация накалялась с каждым днём.
Разрешение конфликта могло быть только радикальным. Или царь отстранял наследника и провозглашал нового, то есть своего сына от княгини Юрьевской. Или наследник свергал своего отца-императора со всеми вытекающими последствиями. А последствия могли действительно привести к гражданской войне.
Вот тут-то и пригодились революционеры-террористы. Их страстное желание убить царя совпало с желаниями высших петер-бургских сфер. Император Александр II был обречён.
В истории покушений на государя-императора слишком много белых пятен. Слишком много, чтобы мы когда-нибудь смогли узнать правду о реальном участии в этих событиях наследника престола Александра Александровича, его жены датчанки Дагмары, в православии Марии Фёдоровны, и их ближайшего окружения.
Тайна о том, кто и как координировал и направлял наших революционеров-бомбистов к заветной цели, велика есть. И навсегда сокрыта в мрачном закулисье российской истории.
Политический террор – штука очень дорогостоящая. Есть деньги – будет теракт. Нет денег – не будет теракта. У народовольцев деньги были. И очень большие. По расходам и доходы. Комфортное содержание более двух десятков нелегалов, поточное изготовление динамита, обеспечение беспрерывной работы подпольных типографий и прочие представительские и накладные расходы.
Рэкетом наши народовольцы не занимались, банки не грабили.
Откуда деньги? Да спонсоры помогали.
Эта скользкая тема так нигде больше и не всплыла. Ни на суде, ни на следствии. Самое интересное, что и руководители Исполнительного комитета сами не знали, откуда у них деньги. Финансовые проблемы единолично решал Александр Михайлов. Нужны деньги? Будут. И приносил. Откуда брал?
А такие вопросы были неуместны.
Источники финансирования – главная конспирологическая тайна. Такие тайны не подлежат разглашению ни при каких обстоятельствах.
Александр Михайлов – личность очень загадочная. Он не был приговорён к казни, и его жизнь как-то странно оборвалась в тюремных застенках. Или не оборвалась? Так что для спецслужб открывались широкие возможности манипулирования террористами. От прямой вербовки руководителей Исполнительного комитета до использования их вслепую. Но всё хорошо, что кончается с такими минимальными потерями для системы.
И вот представим себе, что в условиях бескомпромиссного политического кризиса нет инструмента, позволяющего разрешить его хоть и радикально, но без системных бифуркаций вроде гражданской войны. И как бы цинично это ни звучало, такие действия государственной системы полностью оправданы.
Изо всех зол приходится выбирать меньшее. В случае крайней необходимости система очень даже системно использует для системного блага абсолютно антисистемные инструменты.
Это диагноз. А что же дальше? А дальше – больше.
* * *
Дальше случилась «дегаевщина». Подполковник Судейкин, лучший на тот момент жандармский оперативник, подловил на сексе с несовершеннолетней проституткой народовольца Дегаева.
Дегаев после разгрома цареубийского состава Исполнительного комитета вошёл в состав нового. Но, попав в «медовую» ловушку, был завербован Судейкиным.
Задача, которую поставил перед Дегаевым ловкий подполковник, была ошеломительной. Дегаев при помощи охранки должен возглавить воссозданный Исполнительный комитет и раскрутить новый виток террора. Этот виток террора полностью парализует деятельность царского правительства.
И в таких экстремальных условиях царю придётся передать чрезвычайные полномочия Судейкину, который только и мог победить революционеров. Практически стать вторым лицом в государстве.
Подобный опыт уже был отработан на практике при Александре II с «нежным» диктатором Лорис-Меликовым.
И первой жертвой этого плана был намечен непосредственный начальник Судейкина министр внутренних дел Толстой. Толстой кипел чёрной завистью к своему не по чину борзому подчинённому и всеми способами препятствовал его карьерному росту. Судейкин решил совместить полезное с приятным.
Гладко было на бумаге. На практике вышло по-иному.
Народовольцы разоблачили провокатора Дегаева и обещали ему амнистию за его предательство. За это Дегаев должен убить подполковника Судейкина. И на конспиративной встрече Судейкина с Дегаевым специальная группа боевиков забила Судейкина ломами.
Но возникают интересные аналогии. В частных разговорах жандармский подполковник наивно проговаривался, когда его спрашивали, сможет ли он победить революционный вызов самодержавию.
Да нет проблем, отвечал Судейкин. Возможности зачистить всех под корень имеются. Только такая зачистка никак не отвечает интересам нашей спецслужбы.
Если не будет революционеров, то и мы, охранители, будем не нужны.
Борьба с революцией при правильном раскладе – очень выгодное предприятие. И мы постоянно должны доказывать свою полезность трону. И ведь доказывали.
* * *
А дальше случилась «азефщина».
Когда агент охранки Азеф возглавил Боевую организацию эсеров.
И здесь вообще уже не разобрать. Кто хвост, а кто собака. И кто кем и чем в конце концов виляет.
Эсеровский террор захлестнул Россию. А Азеф регулярно получал в охранке ежемесячную зарплату, равную зарплате министра.
За что такая благодарность? Убиты два подряд министра внутренних дел, Великий князь Сергей. Перечислять всех казнённых губернаторов и прочих чиновников не хватит места. Был убит и пензенский губернатор. И за каждой сиятельной элитной жертвой стоит такой клубок циничных и шкурных интриг, что дать нравственную оценку этим событиям просто невозможно.
Апофегеем борьбы царских спецслужб с революционным террором стало убийство Столыпина.
К 1911 г. премьер-министр Столыпин своей реформаторской деятельностью полностью заслонил и царя, и его администрацию.
И это уже было даже не двоевластие. Ситуация остро ставила вопрос, а кто в российском доме хозяин? Николай II не мог уволить Столыпина без критических репутационных потерь. Во дворце к тому времени нелегально прятался Распутин. Легализовать его в царской семье при Столыпине было невозможно.
Кроме того, за Столыпиным стояли серьёзные политические силы, которые группировались вокруг вдовствующей императрицы Марии Фёдоровны, матери царя. Отношения Николая с матерью дошли уже до плохо скрываемого скандала, усугубившись чисто житейской ненавистью снохи и свекрови.
Мария Фёдоровна никогда не позволила бы уволить Столыпина просто из вредности, наперекор сыну и его жене. Ситуация вышла за пределы её адекватного разрешения. Или – или. Но чувство благородства ещё не позволяло ни той и ни другой стороне перейти к радикальному разрешению проблемы.
Столыпин тоже мог произвести попытку отстранить царя от власти. Но первыми подсуетились руководители охранки, которые были обязаны ограждать особу государя от любых неприятностей. И оградили.
Война всё спишет. Списали на очередного революционного фанатика Богрова, который по совместительству оказался ещё и агентом-провокатором киевской охранки. Время поджимало, и ничего более подходящего не нашлось. Богрова стреножили с трёх сторон. Криминал, местная охранка и свои товарищи по анархистскому подполью.
Богров застрелил Столыпина в театре, и кризис миновал. Нет человека – нет проблем. Дедюлин, Спиридович, Курлов, Кулябко, ответственные за безопасность праздничных мероприятий в Киеве, были совершенно уверены в своей полной безнаказанности, что не побоялись предстать в глазах общественности полными кретинами.
При такой охране как вообще царская семья-то осталась жива.
На самом деле всем всё было понятно, поэтому никто из доблестного квартета не пострадал. Может, их даже наградили тайно. Формально приличия были соблюдены.
Революционеры в стране есть? Есть. Они террористы? Да. Сколько Столыпин пережил покушений на свою жизнь? Штук десять точно.
Вот наконец-то они его достали. А полиция не уследила. Бывает. Следствие закончено. Забудьте.
* * *
Переходим к выводам. Наша посткоммунистическая политическая система декоративная и фасадная. У нас и Конституция либеральная, и демократические институты, и суд независимый, и парламентаризм.
Но это всё только декларация и симуляция. Наша жизнь от этого не становится более конституционной и демократической. Наш либерализм и демократизм никак не влияют на нашу экономику. А поэтому и не укореняются в жизни.
А если всё это не настоящее, то почему оппозиция может быть настоящей? На какие реалии она может опереться? А если это тоже игра в поддавки?
Основная тактика несистемной оппозиции – это технология цветных революций. Отцы майданных технологий вполне оправданно считают эту тактику дешёвой, сверхэффективной и универсальной. Но не для России.
Во-первых, цветная революция не предполагает озвучивать стратегию будущего. Главное – дестабилизировать ситуацию в стране и свергнуть власть. А вот кто и как будет потом ситуацию стабилизировать?
Во-вторых, цветной революции необходима мощная поддержка из-за рубежа, которая может стать решающей.
В-третьих вытекает из второго. Продвинутая элита страны должна связывать геополитические интересы государства с интересами главного Буржуинства на нашей планете. И все обещания и посулы представителей Буржуинства принимать за чистую монету.
В-четвёртых, сам повод для протестов должен быть очень возбуждающим. Широкие народные массы должны сильно симпатизировать протестующим.
И это если не рассматривать тему общей устойчивости системы и состояние силовых структур, которые могут и сами выйти из-под чьего-либо контроля.
* * *
Могут ли такие условия сложиться в ближайшей перспективе в России? Нет. Трудно вообразить себе единый повод для недовольства, актуальный для всех регионов России.
Элита, ориентированная на западные ценности, маргинальна и непатриотична. В условиях войны с Западом её представители могут быть подвергнуты растерзанию. В прямом и переносном смысле.
Для силовых структур правящая элита представляет собой победоносного командира. А таких командиров армия не предаёт. Вот если бы начались поражения, тогда моральных дух бойцов был бы подорван. И силовики отнеслись бы «фиолетово» к государственному перевороту или даже поддержали его. Привет из 17 и 91 годов.
Если у нас в стране как бы демократия, то у нас должна присутствовать как бы оппозиция. Если оппозиция действует в режиме майданных технологий, то она точно как бы. Никакой реальной угрозы для власти она не представляет. И даже радикализация протеста тоже не представляет.
Если уж наша система без проблем встраивала в себя террор, то чего она может испугаться? Каких оппозиционных действий? Толпы народа на площади?
И ещё, революционерам на заметку. Оппозиция может быть фейковой. Власть осведомлена, что она фейковая. Но правоохранители будут прессовать этих оппозиционеров по-настоящему, без пощады.
Политические игры спецслужб развиваются по своей логике и своим законам. И уже неважно, кто кого провоцирует: революционеры – спецслужбы, или спецслужбы – революционеров. Если врагов народа нет, то их необходимо придумать.
Главное, что циники начинают и выигрывают. Но циники эти не простые, а обязательно националистические.
* * *
Система потому и система, что её интересы всегда националистические. Сложнее, когда система многонациональная. Тогда внутри системы много национализмов, и они не уживаются мирно. Вот это и есть реальная опасность.
В России сейчас невозможны массовые волнения по экономическим и политическим причинам. А вот по национальным, разжигающим сепаратизм, вполне. И тогда почтенной публике мало не покажется.
Ну и что же делать бескомпромиссным борцам с антинародным режимом? Если мы не один народ, а много народов. И режим для одних народов антинародный, а для других вполне себе народный. Такое может быть? Только так и бывает. Иначе откуда случаются гражданские войны.
Вот поэтому радикальные националисты и сепаратисты и есть реальная антисистемная оппозиция. Но если исторически наша система могла заигрывать с политическими экстремистами, то с националистическими экстремистами – никогда. Почувствуйте разницу.
Следует понимать, что в России политическая борьба – это исключительно игры патриотов. Народ поддержит того, кто сможет показать, что он реально патриотичнее всех остальных. Может народ обмануться? Может, но не надолго. Какая оппозиция сейчас чётко озвучила свою патриотическую позицию? Никакая. Власть полностью занимает в политическом пространстве эту нишу. И делает это очень грамотно.
А ведь никто не хотел умирать, когда Столыпин бросил в лицо депутатам Думы свой гневный вопрос: кто хочет великих потрясений, а кто – великую Россию?
Результат превзошёл все ожидания. Случились и великие потрясения. Состоялась и великая Россия. Правда, просуществовала недолго. И Столыпин, и большинство депутатов скоропостижно скончались в результате этих потрясений. Но тогда никто не думал, что кончина близка. Ведь жизнь в те годы вроде как бы начала налаживаться.
Геннадий Лукьянчиков,
вольный мыслитель
