Как меня забрали с запасного пути
В Пензу я приехал в 1949 г. для прохождения практики на железнодорожной станции Пенза-III. На тот момент это был город, застроенный деревянными домами. В центральной его части стояли одноэтажные соляные лабазы из красного кирпича.
А от нынешней площади Ленина до реки тянулся огромный базар, на который в праздничные дни съезжалось до 500 подвод со всех районов. Тут продавали всё, вплоть до живых овец. И по сравнению с Саратовом, где было голодно, Пенза неплохо обеспечивалась продовольствием.
По городу передвигались на лошадях. Изредка проезжали полуторки, а также тяжеловесные ЗИС-5.
Пенза являлась очень мощным железнодорожным узлом. В 50-е годы сортировочная станция Пенза-III входила в сотню решающих станций сети железных дорог Советского Союза. В сутки через нашу горку проходило до 10 тысяч вагонов. Для 
них было построено 29 путей накопления и 3 железнодорожных парка.
На этой станции я проработал 10 лет заместителем начальника по грузовой и коммерческой работе. Хозяйство у нас было большое, в иной день приходилось по нескольку раз ездить с одного края станции в другой, а это порядка 10 км.
За эти 10 лет Пенза заметно выросла. Если в начале 50-х годов с её обслуживанием прекрасно справлялись два райисполкома (Ленинский и Октябрьский), то в конце 50-х назрела необходимость выделения третьего райисполкома, который отвечал бы за восточную часть города.
Так в 1962 г. было принято решение о создании Железнодорожного района г. Пензы, население которого составляло более 100 тыс. человек и который продолжал стихийно прирастать окраинами и рабочими посёлками.
В ноябре меня вызвали на бюро промышленного обкома партии. В те годы в Пензе было два обкома: промышленный и сельский. Первым секретарём промышленного обкома был Борис Александрович Маткин, он предложил мне стать председателем Железнодорожного райисполкома. Я от неожиданности засмеялся. И говорю:
– Борис Александрович, да Вы что?! Я не справлюсь.
А он:
– Нам лучше знать, справитесь Вы или не справитесь. Идите подумайте, через 2 часа к нам придёте.
Тут уже никуда не денешься, тем более я был секретарь парткома аппарата Пензенского отделения Куйбышевской железной дороги. Пришлось дать согласие.
Тут же провели границу: она проходила по ул. Бакунина. По левую её сторону шли владения Ленинского района, а по правую – вновь образованного Железнодорожного.
Нам достались Шуист, Ахуны, Барковка, Германия, Нахаловка, Маньчжурия. На 90% это был частный сектор. Примерно у 40 тыс. человек не было вообще никаких удобств, даже водопровода.
Уровень критический
В январе 1963 г. я вступил в должность, а в апреле случилось то, что происходило каждую весну: сильнейший паводок. Именно Железнодорожный район принял на себя основной удар. Особенно сильно досталось посёлкам Свободному и Сосновке. Паводок приносил большой урон, разрушал строения, размывал берега.
На некоторых улицах вода поднималась до окон. Но люди, как правило, из домов не уезжали. Они по лестнице забирались на чердаки, стелили там постель, сторожили имущество. И это была большая головная боль для нас.
Проходит какое-то время, нам сообщают, что у них нет ни хлеба, ни воды, отовсюду кричат: «Помогите! Помогите!»
В результате, нам приходится несколько недель только тем и заниматься, что кормить и поить жителей. Все эти недели я жил на работе, спал урывками.
Был звонок: затопило дом, в котором
лежит парализованная старуха. Из дома её даже на носилках не вытащишь, вода уже высоко подобралась. Я говорю:
– Вот что, мужики. Берите 4 стула, и под каждую ножку кровати ставьте по одному стулу. Только смотрите, надёжно ставьте, чтобы она не упала. Она хотя бы приподнимется над водой.
Так она там и лежала, пока вода не ушла. Каждый день к ней приезжал водолаз, привозил продукты, кормил и поил.
И когда вода ушла, я сказал: «Так дело не пойдёт, надо закручивать гайки».
Почти год мы с уличными комитетами обязывали население, которое живёт в зоне затопления, приобретать собственные лодки. Вплоть до того, что брали расписки с них.
Многие возмущались. Но на тот момент это был единственный выход из положения. Мне помогало то, что я жил не в центре, а здесь же, рядом с ними, и меня тоже затапливало. Особо упёртым я говорил: «Пойдёмте ко мне в гости. Посмотрите, как я подготовился к паводку».
Они приходят: у меня стоит лодка, им крыть уже нечем.
И когда в 1964 г. начался следующий паводок, я со своими ребятами (у меня было два сына и дочь) ставил в лодку две фляги и мы гребли на Пензу-II за водой и продуктами. То же самое делали остальные. Таким образом, поступление просьб о помощи за первые два года уменьшилось сразу на 70%.
Только через несколько лет мне удалось добиться через облкомхоз выделения 120 тыс. руб. на укрепление берега по дороге на Барковку. Всю зиму туда возили камень, а с конца марта начали класть булыжную мостовую и закреплять берег.
Так было построено полтора километра набережной и попутно заделано два прорана, через которые вода заливала посёлки Свободный и Сосновку. Из-за этого уровень воды в Суре резко поднялся, она подошла к самым фермам железнодорожных мостов. Ещё метр – и смоет.
На меня кричат: «Открывай шандоры!» Но я уже знал, что уровень воды больше не поднимется: он 10 дней прибывал и 10 дней убывал. Это было мной железно изучено, и я об этом до сих пор помню.
Многоэтажное далёко
Жилищное строительство в нашем районе на тот момент велось слабо.
Отчасти это было связано с политикой застройки города: его решили тянуть на запад. Я говорил, что это неправильно, ведь получалось, что бумажная фабрика «Маяк революции» стоит за Сурой, а квартиры её рабочим дают в Арбеково.
Был случай: руководство фабрики вручило ордер на квартиру лучшему машинисту бумагоделательной машины, специалисту высочайшего класса. Он полгода поработал еще и написал заявление об уходе: автобусы ходили отвратительно, он 2 часа добирался до фабрики, и 2 часа – до Арбеково. Ему надо было в 5 часов утра вставать, чтобы успеть на работу.
Чтобы начать строительство на правом берегу, требовалось перебрасывать сюда коммуникации. Я задался целью пробить этот вопрос.
Сегодня, когда вы проезжаете Бакунинский мост и уходите направо, можете увидеть пешеходный переход под железной дорогой. Сюда нам удалось всунуть 500-мм газовую трубу среднего давления.
Прошло 45 лет, а эта труба до сих пор работает. С неё мы начали подключать к 
цивилизации район Маяка и фабрики «Пианино», а в последующем и Ахуны. Это был наш первый шаг на пути к многоэтажной застройке.
Вслед за этим в район пришла труба с теплом с ТЭЦ-1 и нормальный водопровод. Это дало нам возможность приступить к строительству 5- и 9-этажных домов, которые стоят сейчас в районе фабрики «Пианино».
Это было первой большой победой для Железнодорожного района.
Школы
Отдельная тема – строительство школ. Когда я пришёл, их было мало, некоторые посёлки вообще стояли без школ. Взять ту же Нахаловку: ребятам приходилось ходить либо на ул. Измайлова, либо на Шуист. Первоклашки лазали через железнодорожные пути, по которым постоянно двигались поезда.
Первым делом мы добились строительства школы в районе ул. Свободы. Она у нас сразу заполнилась в 2 смены.
Затем надо было строить школу в пос. Свободном: старая не справлялась с наплывом учеников, она работала в 3 смены. В этих вопросах мне большую помощь оказал заведующий отделом народного образования облисполкома Василий Иванович Болдин.
И за 10 лет нами было построено 6 школ.
«Двойка» за внешний вид
Главным нашим позором многие годы оставалась ул. Московская. Дома на ней были старые, почти в каждом – подвальные помещения, в которых проживали люди.
Всего в районе было порядка 500 подвальных квартир, в том числе на ул. Суворова и Урицкого. Надо было срочно расселять эти подвалы.
Мы побывали в каждой такой квартире, записали, кто и где работает, есть ли там больные. Выявили закономерность: ни один из руководителей предприятий не давал квартиру «подвальщикам», так как руководствовался логикой, что их должен расселять местный совет. В результате, все эти люди оказывались как бы ничейными: у нашего района жилья нет, а предприятия хоть и строят, но им не дают.
На заводе дезхимоборудования руководителем был Фёдор Васильевич Кутыркин, хороший мужик. Я решил начать с него, говорю:
– Федор Васильевич, 8 семей ваших работников проживают в тяжелейших условиях, у них дети болеют. Надо, чтобы Вы дали им квартиру.
– А как же я смогу? У них официально есть жильё.
– Я могу, как председатель райисполкома, вынести решение, обязывающее Вас выселить эти семьи.
– Ну, давай.
Мы сочинили текст, и он за полтора года забрал из подвалов 8 семей.
Ещё 12 семей вытащила железная дорога, по нескольку семей забрали другие заводы и фабрики.
Но этого было мало.
Мы отрыли и обследовали фундаменты у 10 домов, которые стояли на ул. Московской. Специалисты дали заключение, что 8 из них можно надстраивать. Причём у одного одноэтажного дома мы надстроили сразу 3 этажа. Этими работами занималось РСУ № 2, они с каждого объекта получали по 2 квартиры. А в остальные квартиры мы вселяли людей из подвалов.
Таким образом, наш район заимел 50 дополнительных квартир, отделение банка и врачебно-физкультурный диспансер.
За 10 лет работы председателем райисполкома я смог расселить все подвальные помещения.
Квартирный вопрос
Было много коммуналок. Иногда на 12 кв. м проживало по 5-6 человек!
Каждый понедельник у меня был приёмный день, иногда ко мне записывалось по
100 человек. Среди них были те, кто действительно нуждался в помощи, и те, кто не нуждался.
Последние были особенно буйными, ходили по нескольку раз, закатывали скандалы: давай квартиру, у меня аварийное, дети болеют, подпорки падают! Вплоть до того, что падали на пол и начинали биться. Потому что было модно: иди в райисполком и не уходи оттуда, пока не добьёшься.
А как я мог всё людское горе перебить теми мизерными возможностями, которые были у нас?
У меня был очень сильный домуправ – Синько Иван Фомич, он вставал в 4 утра и попробуй какая дворничиха не выйди убираться. Я подключил его к этому вопросу. Мы по вечерам, после работы, шли по проблемным адресам, чтобы посмотреть подпорки, которые якобы обваливаются. Заходишь, а у них там всё в порядке.
Я говорю: «Как же вам не стыдно! Вы ходите врать. Вот Иван Фомич, он мне докладывает, где действительно обваливается и где людей надо срочно выселять. А вы тут нам голову морочите, отвлекаете от работы».
Таким образом я многих отучил ходить на приём.
Локомотив, который тянет
В работе многое зависит не только от тебя самого, но и от того, кто твой начальник. И тут надо сказать об Александре Евгеньевиче Щербакове.
Щербаков пришёл в 1965 г., до этого он работал директором завода тяжпромарматуры и заведовал большим хозяйством. У него была хорошая хватка, очень взрывной, его некоторые просто боялись.
И вот когда Александр Евгеньевич освоился, вот тогда он начал творить чудеса. Все препятствия, которые до этого перед нами стояли, рухнули. С ним легко работалось, он своих подчинённых понимал и в обиду не давал. Если надо делать дело – делай, он прикроет. Он сам виадуки строил, вопреки постановлениям Госстроя, и его потом приезжали за это бомбить. Но Щербаков был броня.
Как мы запрягали своих депутатов
Был у нас ещё один мощный рычаг – депутаты райсовета и горсовета.
Мы в райисполкоме завели большую книгу учёта всех жалоб и заявлений трудящихся и вписывали туда заявления по всем округам: где нет воды, где нет дороги, где нет детского сада. Бумаги уходили куда надо, но мы себе оставляли следы. И как только подходят выборы, садились всем коллективом на 3 субботы и 3 воскресенья и обобщали наказы персонально для каждого депутата.
Когда его избирали, ему вручался адрес, и там отпечатано: «Наказы депутату». А потом он по каждому наказу должен был отчитываться. Это их сильно подстёгивало.
Мы применили потрясающую новинку, которую не рассекречивали 6 лет. Об этом знал только Щербаков.
Директор фабрики «Маяк революции» Смирнов всегда избирался от округа, который находился перед его фабрикой. Там стояли ухоженные дома, всё заасфальтировано, кругом цветы.
В то же время позади фабрики находилась ул. Суходольская, где до июля стояла вода в огородах и люди не могли ничего посадить.
И вот мы его взяли, этого директора, и поместили именно в этот округ!
Как ему там дали, когда началось собрание?! Он оттуда еле ноги унёс! Ему кричат: «Вы нас топите! Вы незаконно задерживаете воду! Вы не крепите берега! Вы ничего не решаете!» Как пошли, как пошли на него!
А у нас уже наказ подготовлен: провести берегоукрепительные работы, сделать мост через залив, озеленить острова.
Другой депутат – бывший директор ТЭЦ Ефимов.
Как только узнал, что его выдвигают в депутаты, бегом к Щербакову:
– Александр Евгеньевич, отдайте нам Ефимова в округ!
И я его поставил депутатом в округ рядом с ТЭЦ, где стояло 15 аварийных бараков, которые он, будучи директором ТЭЦ, так и не удосужился снести. И ему там устроили такую встречу с избирателями!
За время своей депутатской работы он все 15 бараков снёс и расселил.
Депутату Красичкову с района завода медпрепаратов было дано 32 наказа, в том числе открыть детскую поликлинику. И он разместил её на первом этаже нового 120-квартирного дома. А потом мы с ним пробили больницу за счёт Госплана СССР!
Дорожное строительство
Дорог в районе практически не было. У нас Ахуны тонули в песке, и там я однажды на «Волге» так застрял, что тащили трактором. Дорога по ул. Свободы и Нейтральной шла по низине, водоотводов не было. Во многие посёлки вообще не было никакого проезда, приходилось ждать, пока не замёрзнет или пока не высохнет.
Помог Заречный. На тот момент к ним шла только одна дорога со стороны Шуиста, и они хотели проложить ещё одну мимо нефтебазы, чтобы не простаивать на Ахунском железнодорожном переезде.
Там попадало 7 домов под снос, и экспертиза в Ленинграде забраковала проект, указав, что будет в 2 раза дешевле построить через железную дорогу виадук.
Из г. Заречного обратились ко мне, чтобы мы помогли расселить эти 7 домов и написали письмо о долевом участии города в строительстве дороги на 500 тыс. руб. На самом деле денег с нас никто не просил, это было нужно для экспертизы, чтобы она сняла запрет. И она сняла.
Так появилась дорога по ул. Свободы и Нейтральной.
Вслед за этим приступили к строительству взлётно-посадочной полосы и аэропорта. Бетонный завод работал для них круглые сутки, но иногда бывали дни, когда строители не успевали, а бетон девать некуда. Вот тут и появились мы.
Сначала я предложил забетонировать дороги в Ахунах. Я предложил руководителям предприятий скинуться, мы собрали 200 тыс. руб., строители загнали грейдеры, поставили опалубку.
Через полтора месяца у нас вся Коннозаводская была забетонирована, затем – дорога к сельхозинституту, затем – к санаторию им. Володарского. И сразу ожил посёлок!
Как стать миллионером
Всё это время райисполком размещался в старом помещении, которое находилось напротив нынешнего здания Администрации Железнодорожного района. На месте нынешнего здания администрации стояло два аварийных дома постройки XIX в., в которых располагалась школа № 44.
Мы решили рядом с дрожжевым заводом построить новую школу, а на месте старой возвести современное здание райисполкома и райкома. Требовалось на него миллион, но нам дали 210 тысяч. Ко мне обратились с просьбой изыскать ещё 800 тысяч – огромные деньги.
План созрел быстро. Я предложил управлению местной промышленности облисполкома купить за 300 тыс. руб. здание, в котором мы сидели. И ещё за 200 тыс. руб. продали прекрасный квасиле-засолочный пункт, который был построен ещё старым купцом во дворе, на глубине 10 м. Плюс 270 тыс. руб. нам дала котельная, построенная на месте старых деревянных сараев. Требуемый миллион был собран. Здание нам построил Валентин Михайлович Журавлёв.
И когда до переезда оставалось 10 дней, когда повесили вывески рядом с кабинетами, в том числе мою, тогда решением бюро обкома меня направили работать первым секретарем Ленинского райкома партии.
Ни одного рабочего дня не провёл я в построенном здании.
После меня пришли Родионов и Шкуров, а затем Салаев.
С приходом Бочкарёва в 1987 г. у Железнодорожного района открылось второе дыхание, и он совершил ещё один мощный рывок в своём развитии.
