Самое читаемое в номере

Здоровые, богатые и мудрые

A A A

Умные преобразования 30 лет назад помогли экономическому росту в Австралии. Смогут ли сегодняшние политики пойти на подобные решительные перемены?

«Мы должны немедленно покончить со статусом третьесортной экономики, … банановой республики», – предупреждал Пол Китинг в 1986 г.
Он говорил это, чтобы убедить страну провести серию коренных экономических реформ, продлившихся целое десятилетие, пока он был сначала министром финансов, а затем премьер-министром.
Вместе со своим предшественником на посту премьер-министра Бобом Хоком Китинг ввёл плавающий курс австралийского доллара, отменил импортные квоты, понизил экспортные тарифы, дерегулировал финансовый сектор, приватизировал государственные предприятия, пересмотрел налоговый кодекс и отказался от общенациональных соглашений о зарплате, позволив компаниям самостоятельно договариваться об условиях оплаты труда со своими работниками.
Многие реформы были проведены во время последнего пережитого Австралией кризиса начала
1990-х годов. Многие экономисты убеждены, что эти преобразования спасли страну от новых кризисов, сделав её народное хозяйство достаточно гибким, чтобы быстро приспосабливаться к меняющимся условиям.
К этому дальновидному макроэкономическому менеджменту следующее правительство Джона Хауарда (1996-2007) добавило фискальное благоразумие, обеспечившее стране бюджетный профицит на протяжении 8 из 11 лет его пребывания у власти и превратившее Австралию из должника в чистого кредитора. Оно также создало регулятор для надзора за деятельностью банков и других финансовых учреждений.
Именно эта политика, наряду с диверсификацией экономики, позволила Австралии избежать серьёзных проблем в эпоху мирового финансового кризиса. Тогдашний премьер-министр Кевин Радд мог свободно тратить деньги для того, чтобы предотвратить спад.
Размер предложенных им программ стимулирования экономики составил 5% ВВП и включал перечисление многим австралийцам на банковские счета 900 австралий-ских долларов.
И по сей день эта страна находится в хорошей фискальной форме. Её государственный долг составляет всего 41% ВВП. Это меньше, чем в Германии с её 64%, не говоря уже о Канаде (90%) и Японии (238%).
Ещё лучше то, что благодаря консервативному регулированию (и не очень жёсткой конкуренции) австралийская финансовая система была в хорошей форме, когда разразился кризис. Здесь есть всего один крупный инвестиционный банк – Macquarie.
Все остальные крупные финансовые учреждения – это коммерческие банки, чей основной бизнес связан с ипотечным кредитованием.
Центральный банк гарантирует безопасность вкладов в них и обильно даёт им взаймы, когда те нуждаются в средствах. При этом здесь среди банков не было ни банкротств, ни обращения за программами спасения.
Хотя Королевский банк Австралии не стремился проводить слишком мягкую кредитную политику, домохозяйства всё равно оказались в выигрыше, поскольку большинство ипотечных кредитов здесь выдаются по плавающей ставке.
Это помогло предотвратить крах на рынке недвижимости во время кризиса. Цены на жильё в Австралии едва дрогнули, отчасти из-за того, что их поддержало снижение процентной ставки.
Но влияние реформ 1980-х – 1990-х годов не ограничилось эпохой финансового кризиса; их положительные последствия будут сказываться ещё долгие годы.
В то время как правительства других богатых стран ломают голову над тем, как платить пенсии
и содержать систему здравоохранения, фискальное будущее Австралии представляется в розовом цвете. Спасибо прозорливости Китинга.
В 1992 г. его правительство обязало работников и работодателей перечислять часть зарплаты в
частные пенсионные фонды. Эта система пенсий по старости не отменила полностью государственные пенсии, но позволила правительству быть более скупым с этой статьёй бюджета.
Оно проводит жёсткую проверку нуждаемости, учитывая как стоимость имущества гражданина, так и его доходы, включая пенсии, получаемые из частных фондов.
В результате государственные расходы на пенсионное обеспечение составляют всего 4% ВВП (в Америке – 7%, во Франции – 14%). Ожидается, что в будущем эта доля ещё более сократится, хотя в абсолютных значениях расходы могут резко вырасти.
Государственные расходы на здравоохранение также вполне устойчивы. Все австралийцы имеют доступ к государственной системе медицинского страхования. Однако при пользовании услугами обычных врачей и больниц им приходится оплачивать часть лечения.
Различные субсидии подталкивают граждан обзаводиться частными медицинскими страховками, чтобы покрыть свою долю платы за лечение. В результате в Австралии существует приличное, всеобщее, доступное здравоохранение, но правительство оплачивает лишь две трети суммы счетов за лечение.
Государственные расходы на здравоохранение составляют в Австралии лишь 6% ВВП (во Франции – 9%, в Британии – 8%, а в Соединённых Штатах – 14%, и это при том, что там нет всеобщего медицинского страхования).
И у пенсионной системы, и у системы государственного медицинского страхования есть свои изъяны. Финансовые управляющие пенсионных фондов, которым австралийцы доверили свои накопления, грабят своих клиентов посредством огромных зарплат, не предлагая взамен высоких результатов. Система медицинского страхования не знает, как справиться с растущими расходами на повседневный уход за стариками.
Впрочем, эти проблемы не столь остры, как в других странах. Кроме того, благодаря быстрому росту экономики и надёжной финансовой системе, Австралии проще справиться с ними.
The Economist, 27 октября 2018 г.

 

Прочитано 824 раз

Поиск по сайту