Foody Mart в Маркхэме – беспорядочно застроенном городе близ Торонто – типичный для североамериканских пригородов торговый комплекс, напичканный ресторанами быстрого питания, маникюрными салонами и маленькими юридическими конторами.
Но приглядитесь повнимательнее, и вы увидите, что надписи на парковке здесь сделаны по-китайски, а банки обслуживают своих клиентов на юэ и северокитайском диалектах.
Посреди Foody Mart расположены полки с солёными утиными яйцами, плодами мангостана и дуриана. Здесь предлагают попробовать рыбные шарики, а работники и посетители комплекса лакомятся горячими блюдами и пьют чай в кафе под шанхайскую поп-музыку.
Это один из множества крупных продовольственных магазинов, обслуживающих китайское население самого многонационального города Канады.
330-тысячный Маркхэм – один из дюжины канадских городов с преобладанием меньшинств. Здесь «зримые меньшинства» – это официально используемый в Канаде термин для обозначения каждого, кто не является белым, индейцем или эскимосом, – составляют, согласно переписи 2016 г., 78% населения.
Когда Дженнифер Цзинь приехала в Маркхэм в 1991 г., здесь ещё не было комплексов, подобных Foody Mart. 53-летняя Цзинь, как и её муж, этническая китаянка. Она родилась на Ямайке. Они растят троих детей и имеют собственный бизнес по производству ямайских лепёшек, которые часто называют одним из лучших лакомств Торонто.
Когда она приехала сюда, город был в два раза меньше, а китайцы составляли всего 14% его населения.
Цзинь была свидетельницей того, как город менялся в результате всё новых волн иммигрантов: говорящих на юэ китайцев из Сянгана, индийцев, сингалов, затем говорящих на северокитайском диалекте выходцев из материкового Китая.
Сегодня лишь 22% жителей города имеют европейское происхождение; 46% – китайцы, 18% – выходцы из Южной Азии, а остальные – персы и филиппинцы.
Одна из самых заметных черт Маркхэма – это процветающие фирмы (продуктовые супермаркеты и магазины одежды, салоны водных процедур и чайные лавки), обслуживающие эти группы населения. Особенно бросаются в глаза китайские и южноазиатские торговые комплексы.
«Это и хорошо, и плохо, – говорит Цзинь. – Мне нравится разнообразие. Мне нравятся разные кухни: сингальская, индокитайская, различные варианты китайской. Но порою чувствуешь, что люди не очень-то и стремятся интегрироваться».
Маркхэм, наряду с целым рядом других городов с преобладанием меньшинств в окрестностях Торонто, это яркий пример последствий официально провозглашённой в Канаде в 1970-е годы тогдашним премьер-министром Пьером Трюдо политики мультикультурализма.
Суть её сводится к тому, что культуры иммигрантов признаются равноценными «господствующей» канадской культуре (обычно под таковой признаётся культура потомков английских и французских колонистов).
Но какая культура должна считаться господствующей в городах, где не отмечается господства ни потомков англичан, ни потомков французов?
И как должна выглядеть интеграция в таких городах, если, согласно прогнозам, к 2036 г. доля канадцев, родившихся за рубежом, достигнет почти 30% населения?
Культурные изменения
Пригороды Торонто были давно притягательны для иммигрантов, поскольку позволяли им опереться на прочную сеть этнических связей. Так постепенно они преобразовали спальные районы в самостоятельные процветающие города.
Теперь крупнейший торговый центр Маркхэма соперничает с лучшими универмагами Торонто. В городе есть свой собственный супермаркет Whole Foods, а также прекрасные многоквартирные комплексы, наряду с большим числом особняков.
Это естественно, когда город растёт за счёт привлечения людей той же культуры, что и его жители, говорит Мохаммед Кадир, профессор городского планирования Королевского университета (Онтарио).
«Вы обычно общаетесь и взаимодействуете с людьми схожих интересов, – говорит он. – Национальность и религия очень крепко привязывают людей друг к другу».
Но города с преобладанием меньшинств – это ещё и напоминание, что рост этнического разнообразия населения не обязательно приводит к формированию утопического послерасового общества.
Мы наблюдаем бегство из этих городов белых и большое число преступлений, связанных с национальной или религиозной ненавистью, равно как и подспудную борьбу по вопросам, касающимся прежде всего иммигрантов (например, кампания против больших домов, где под одной крышей могут жить несколько поколений одной семьи).
Если в городе велика доля родившихся за границей, это ещё не значит, что он будет радушно настроен в отношении новых иммигрантов. Возьмём, к примеру, недавние протесты китайцев в Маркхэме против предоставления временного жилья людям, ищущим политического убежища. Большинство соискателей (81%) были выходцами из Нигерии.
И всё-таки Маркхэм прошёл большой путь с тех пор, как в
1995 г. заместитель его мэра Кэрола Белл выразила своё враждебное отношение к китайским торговым центрам, которые, по её мнению, приведут к оттоку из города людей, не желающих видеть «надписи на непонятном им языке».
Надписи остались, а теперь благодаря Google сайт ратуши можно читать на 80 языках. На последних местных выборах некоторые кандидаты предпочитали вести дебаты на юэ или северокитайском диалектах.
Впрочем, в обществе всё равно продолжаются споры о том, каким образом и насколько быстро можно приспособить эти перемены к господствующей культуре. Например, в Канаде многие христианские праздники являются официальными нерабочими днями. Однако в 2011 г. в Маркхэме многие китайские магазины (включая Foody Mart) продолжали работать в эти дни, несмотря на требования закона.
Член городского совета Джоу Ли выслушал обе стороны: владельцы магазинов жаловались на дискриминацию, а их противники – на то, что китайский бизнес пытается насадить свою культуру в городе.
В конце концов Ли вынес решение в пользу магазинов, заявив, что покупатели должны иметь возможность приобретать товары в праздничные дни. Это решение оказалось столь популярным, что регион Йорк, куда входит Маркхэм, в 2018 г. проголосовал за то, чтобы любое предприятие могло работать 364 дня в году.
Ли потребовал кое-что взамен: нанимайте работников разных национальностей. «Теперь мы начинаем наблюдать результаты, – говорит он. – Вы идёте по магазину и видите, что в нём торгуют халяльной продукцией, но работают в нём выходцы из Южной Азии».
Доступность халяльного мяса, близость южноазиатских супермаркетов и мечети – вот за что ценит Рамика Хан жизнь в Маркхэме. 33-летний фармацевт пакистанского происхождения родилась в Канаде и почти всю жизнь прожила в этом городе, где вышла замуж. Она рада, что купила дом в 2010 году: сегодня он обошёлся бы ей значительно дороже.
«Молодой паре трудно позволить себе жить в Маркхэме, – говорит Хан. – Я знаю, что люди перебираются [дальше на восток]. Если они решают жить в Маркхэме, то, скорее всего, живут с семьёй, со своими родителями».
По данным на конец 2016 г., 7 из 10 районов Торонтской агломерации с самым быстрым ростом цен на недвижимость находились в Маркхэме. Некоторые дома и квартиры подорожали на 90% за три года.
Даже в Вэнкувере разговоры о взлёте цен на недвижимость в Маркхэме порою приобретают расовый оттенок: мол, это иностранные владельцы толкают цены вверх.
Местные средства массовой информации передают слова одного застройщика: «Откуда у белого возьмётся 2,1 млн долл., чтобы купить дом?»
«В целом люди правильно понимают подтекст этой фразы: дом в состоянии позволить себе купить только китаец, – сказал Ли на недавнем заседании совета. – Я бы не хотел, чтобы сложилось такое впечатление».
Бегство белых
Брэмптон, что находится к западу от Торонто, ещё один пригород с преобладанием меньшинств. Население этого полумиллионного города, как и Маркхэма, пережило взрывной рост. Теперь доля в нём «зримых меньшинств» составляет 73%.
Крупнейшей этнической группой являются индийцы, в частности сикхи из Пенджаба. Именно поэтому этот город заслужил такие прозвища, как Брамладеш и Браунтаун. Здесь также много выходцев с Филиппин, из Шри-Ланки и из Вест-Индии.
Однако обратной стороной стремительного роста этнического многообразия стало не менее стремительное сокращение численности белого населения. Как сообщает Toronto Star, численность белых упала здесь со 192400 человек в 2001 г. до 169230 в 2011 г., а ныне колеблется в районе отметки в 151000.
37-летняя Ребекка Бромли говорит, что её белые друзья уехали отсюда по разным причинам. «Здесь высокий уровень напряжённости [из-за роста], так что когда люди покидают город, я не склонна говорить, что это бегство белых, особенно если люди хотят купить жильё там, где могут себе позволить», – говорит она.
Она перечисляет много проблем, вызванных быстрым ростом города, включая транспортную, строительную, а также те вызовы, что связаны с её работой учительницей.
Бромли преподаёт в той же католической школе, что заканчивала сама. Она говорит, что демографическая структура населения сильно изменилась. Она замечает тревожные тенденции: чёрные выходцы из Вест-Индии выбирают предметы полегче, тогда как индийские школьники стремятся к максимальным успехам в учёбе.
Бромли также видит, как одни школьники хотят преодолеть языковой и культурный разрыв между школой и своими родителями, а другим язык даётся с трудом.
«Вам могут сказать, что у ребёнка проблемы с языком, а на самом деле это проблемы со способностью к обучению. Или вам попадается ребёнок, который не может говорить, но прекрасно владеет письменным английским».
Бромли чувствует себя плохо подготовленной к решению таких проблем. Здесь нужен индивидуальный подход, говорит она, а программа к этому не приспособлена.
Гурприт Мальхотра хорошо знаком с такого рода институциональными разрывами. Он управляющий Служб индусской общины – организации, обслуживающей новых иммигрантов в Брэмптоне.
Согласно его опыту, бизнес вовлечён в их интеграцию двумя способами: магазины одежды нанимают на работу тех, кто говорит по-пенджабски, а продовольственные магазины охотятся за теми, кто умеет готовить индийские блюда.
А вот финансируемые правительством учреждения практически не участвуют в этом процессе. Власти, говорит он, не отражают интересы населения Брэмптона. «Нам приходится выбивать их с хорошо укреплённых позиций», – заявил Мальхотра, выступая в городском совете.
Пенджабская община Брэмптона хорошо представлена на федеральном и провинциальном уровнях. Джагмит Сингх, первый небелый вождь одной из федеральных партий, имеет прочную политическую опору в городе, который он когда-то представлял в провинциальном парламенте. Однако в город-ском совете Брэмптона есть лишь один небелый член – пенджабец Гурприт Дхиллон.
На последних местных выборах Бромли запомнилось, как кандидат-пенджабец утверждал, что кресло мэра должно отражать этническую структуру Брэмптона. «В какой-то момент я почувствовала, что действительно превращаюсь в меньшинство, – говорит она. – Положа руку на сердце, я испытала такое чувство, словно меня выдавливают».
Но этот момент прошёл. Она вспомнила, что у неё есть стабильная работа, что она живёт в идеальном районе для того, чтобы вырастить двух своих пятилетних близнецов.
Но теперь ей придётся приложить все силы для того, чтобы интегрироваться в тот Брэмптон, каким он теперь становится. Ей нравится учить школьников, с которыми можно вести «честный, откровенный разговор», но она сомневается, что способна найти подход, например, к группе стариков-индийцев, проводящих время в парке, или к тем энергичным мамам, что катаются на катке.
В поисках общей основы
«Будет ли найдена общая основа или же будут расширяться возможности для стычек всех со всеми, зависит от межкультурного взаимодействия», – говорит Кадир. В таких городах, как Маркхэм и Брэмптон, этих огромных пригородах, большинство людей ездит на машине, так что у них немного возможностей встретиться где-то помимо школы или работы.
Брэмптон пытается что-то исправить в этой ситуации в рамках стратегии развития до 2040 г. «На самом деле этот город не оставляет впечатления какого-то невероятного этнического разнообразия», – говорит Ларри Бизли, городской планировщик из Ванкувера, который является инициатором проекта.
Чтобы убедить людей разных культур чаще и лучше взаимодействовать друг с другом, говорит Бизли, надо создать места, где они могли бы встречаться.
Обработав 11000 замечаний местных жителей, он предложил создать ещё пять городских центров, которые подражали бы историческому центру Брэмптона. Там люди могли бы прогуливаться, что облегчило бы их взаимодействие.
Эти новые центры, призванные преодолеть отчуждённость, должны свести вместе парки, городские службы, магазины и рестораны. На эти центры возложена и задача приблизить работу к дому: сейчас 60% брэмптонцев работают за пределами города.
Бизли надеется убедить городские власти принять его план за счёт такого довода: более умная планировка позволит людям сэкономить время на проезд от дома до работы и потратить его на нужды города и взаимодействие с другими его жителями.
Создать пространство для взаимопроникновения общин стремится и Джайел Ричардсон, организовавшая Праздник литературного разнообразия, призванный объединить писателей различного этнического происхождения.
«Я хотела заложить обычай праздника, который предоставил бы писателям различного этнического происхождения, которые обычно мало известны публике, выступить в качестве знатоков, – говорит Ричардсон. – Мы рассматриваем это событие как часть программы по работе с этническим разнообразием Брэмптона».
К празднику сначала отнеслись с большим сомнением. Ричардсон вспоминает, что торонтские писатели часто говорили ей, что такое мероприятие нужно проводить в Торонто. Но её усилия оправдали себя.
В этом году Audible – производитель цифровых аудиокниг – согласился стать многолетним попечителем праздника, а издательство Penguin Random House прислало на него внушительный десант своих сотрудников.
Ричардсон создала пространство для писателей в городе, где этническое разнообразие не цель, а уже свершившийся факт.
Да, местные демографические перемены взволновали носителей господствующей культуры. Однако те канадские города, где преобладают меньшинства, меняют само представление о том, что является господствующей культурой.
Для некоторых жителей Маркхэма, вроде Цзинь, вопрос теперь заключается не в том, смогут ли вновь прибывающие иммигранты ассимилироваться в этом городе, а сможем ли мы все приспособиться друг к другу.
«Я не думаю, что вы должны приноравливаться, – говорит Цзинь о городах, где преобладают меньшинства. – Все должны приноравливаться».
The Guardian,
4 сентября 2018 г.
