Эта история произошла со мной три года назад, но навсегда изменила что-то в моей душе. Был безликий январский день, короткий и похожий на сумерки, не отличимый от многих других тоскливых зимних дней, лишенный солнечного света и ярких красок.
Я шел, уставший после суетливого рабочего дня, опустошенный внутри и мечтавший о домашнем тепле, вкусном ужине и рюмке красного вина. Вдруг под ногами на асфальте, замызганном грязной смесью тающего снега, песка и соли, я увидел какой-то предмет, небольшой, прямоугольной формы.
Любопытство взяло верх над усталостью, и я поднял его. В моих руках оказался небольшой бумажник темно-вишневого цвета. Я очистил его от грязи и открыл. Денег там было всего сто рублей. Документов никаких. Но было еще письмо, ужасно потрепанное, засаленное, как будто его очень много раз перечитывали многие годы.
Конверт был надорван в нескольких местах. Кроме обратного адреса ничего нельзя было разобрать. Любопытствуя, я раскрыл письмо, чтобы прочитать, надеясь что-то узнать о владельце бумажника. Письмо было написано в 1947 году, то есть более 60 лет назад.
Текст был очень коротким: «Дорогой Сергей! Моя мать категорически запрещает мне встречаться с тобой, и я не смею ее ослушаться. Ради всего святого прости меня, милый, и знай, что я тебя люблю и буду любить всю жизнь. Твоя Нина».
Текст письма очень тронул меня, и я решил найти того, кому оно адресовано, чего бы это ни стоило, и вернуть ему, наверное, дорогую для него пропажу. Как же это сделать? Ведь у меня было только имя…
И тут мне пришла в голову мысль обратиться к Александру К., моему хорошему знакомому, работавшему в полицейском управлении, чтобы по адресу на конверте узнать хотя бы номер телефона.
Я набрал телефон приятеля:
– Саша, дорогой, привет! Как поживаешь? У меня все нормально. Да, нужно чаще встречаться… Слушай, у меня к тебе просьба. Я нашел бумажник и хочу вернуть его владельцу. Помоги определить телефон вот по этому адресу. Да я знаю, что не положено, но очень тебя прошу! Будь другом!
И я пересказал Александру текст удивительного письма. Наконец он согласился мне помочь, но поставил условие:
– Я помогу найти телефон, если он, конечно, существует, но сначала сам позвоню хозяину. Если там ответят, что согласны поговорить с тобой, то я вас соединю. Жди звонка.
Я ждал. Половина часа казалась мне необычайно долгим временем. Наконец звонок моего мобильного телефона.
– Ваше указание выполнено, сэр. Соединяю, – услышал я ироничного Сашу.
– Я вас слушаю, – послышался в трубке мягкий доброжелательный женский голос.
– Будьте так добры, скажите, пожалуйста, – заторопился я, – знакомы ли вы с некоей Ниной? Она раньше жила по вашему адресу.
– Да, знала. Более 30 лет назад мы с мужем купили квартиру у матери Нины. Я знаю, что мать Нины последние годы живет в доме престарелых. Я вам сейчас продиктую телефон и адрес, которые она мне на всякий случай дала. Вдруг ей почта придет на старый адрес или что еще. Может, это вам поможет.
Записав адрес и телефон, я поблагодарил добрую женщину и тут же набрал телефон дома престарелых. Мне сообщили, что мать Нины уже умерла, но сама Нина жива и находится в другом доме престарелых. Я сразу позвонил туда и объяснил, зачем мне нужна Нина. Мне ответили, что уже поздно, она меня не примет, и попросили приехать завтра. С неохотой я согласился.
Приближение к разгадке удивительного письма волновало меня, и следующий день на работе я был весьма рассеян. Как только закончился рабочий день, я сел в электричку и мчался туда, где располагался дом престарелых Нины. Через час я уже был на месте.
Дом престарелых представлял собой дворянскую усадьбу дореволюционных времен. Весьма обшарпанную, но со следами былого величия в виде колонн и львов у парадного входа.
Директор встретила меня доброжелательно и провела на второй этаж, где находилась комната Нины. Мы вошли в небольшой уютный холл, где я наконец увидел Нину. Она сидела в удобном кресле. Каштановые волосы ее были аккуратно уложены. Лицо Нины хранило отблеск прежней молодой красоты. Улыбка излучала доброту и обаяние. Большие зеленоватые глаза были лишены старческой тусклости. Взгляд был открытым, живым и с любопытством изучал собеседника.
Я поведал ей о своей находке и показал письмо. Когда Нина взглянула на потертый листок, руки и губы ее слегка задрожали. Она посмотрела в сторону от меня. Из глаз проложили свой путь по щекам слезинки. Нина глубоко вздохнула. Ее голос был сдавленным, прерывистым:
– Я очень…очень его любила. Его звали Сергей Берсенев. Но мне было тогда семнадцать неполных лет, и моя властная мать считала, что мне слишком рано выходить замуж. К тому же Сергей был очень красив. Высокий, стройный, с неотразимыми большими глазами… знаете, как киноартист прошлых времен Павел Кадочников… Ну, может, видели старые фильмы «Подвиг разведчика», «Укротительница тигров», «Повесть о настоящем человеке?
Нина какое-то время продолжала сидеть, опустив голову, что-то нашептывая, что невозможно было разобрать. Потом она глубоко, судорожно вздохнула и сквозь обильно застилающие взор слезы очень тихо и сдавленно сказала:
– Если он жив… ну, если вы разыщете его, то … передайте, что Нина… все еще любит его и… и так и не вышла замуж. Передайте… что никто… никто для нее не смог стать равным ему.
Она замолчала, глядя перед собой отсутствующим взглядом, и не ответила на мои слова прощания. Лицо ее за секунду постарело. На нем вдруг обнаружилась сеть множественных мелких морщинок, взгляд потускнел, словно разом погасили свет в зале.
Я спустился на первый этаж и направился к выходу, намереваясь пройти мимо
столика дежурившей вахтерши, активно изучавшей меня взглядом. Как и все вахтерши, охранники и уборщицы, она уже была в курсе происходящего во вверенном ей учреждении.
– Ну, что, милок, помогла тебе встреча с нашей Ниночкой? – глаза ее лукаво уперлись в мой взгляд, не давая отвести глаза и проскочить мимо нее.
– В чем-то помогла. Хотя и не совсем. Теперь я хотя бы знаю, как зовут владельца. Правда, я потратил на это весь вечер, порядком устал. А завтра у меня тяжелый день на работе. Думаю, продолжу поиски, когда у меня будет свободное время, – произнося это, я машинально вынул из кармана вишневый бумажник, потертый, кожаный, с отделкой коричневым шнурком.
И тут я вздрогнул от крика вахтерши.
– Да я знаю, чей это бумажник! Его владелец – Берсенев Сергей Васильевич! Его комната в соседнем корпусе. И, когда выходит гулять, он постоянно теряет бумажник. Ну, по крайней мере раза три, это уж точно!
Я опешил. Потом, осмыслив сказанное, пробормотал спасибо и быстрым шагом вернулся к директору. Уже вместе мы прошли в соседний корпус и спросили у дежурной медсестры, в своей ли комнате Берсенев. Она провела нас в комнату, где за письменным столом, подсвеченным настольной лампой, читал книгу высокий худощавый пожилой мужчина.
Директор спросил его, не терял ли он сегодня свои вещи. Например, бумажник. Мужчина поднялся из-за стола. Был он исполнен достоинства. Высок и строен. Возраст не согнул его спину. Белоснежные седые волосы на голове были аккуратно расчесаны на пробор. Большие, широко расставленные глаза, посаженные чуть в глубину, магнетизировали собеседника. Однако взгляд был несколько потухшим, исполненным горечи прожитых лет, но уравновешивался мужественным подбородком.
– О, да, бумажника нет, – растерянно сказал Сергей Васильевич, похлопав себя по карманам, – опять потерял.
– Ну, не волнуйтесь вы так, – стал успокаивать его директор, – вот этот милый молодой человек нашел его и любезно возвращает вам.
Лицо пожилого мужчины вспыхнуло радостью. Он облегченно вздохнул и обратился ко мне.
– Вы не представляете, какую услугу вы мне оказали, как дорого мне содержимое этого бумажника! Благодарю вас! От всего сердца! Чем я могу вознаградить вас? – руки Сергея Васильевича слегка задрожали, принимая дорогую ему утрату.
– Спасибо, мне ничего не нужно, – ответил я. – Однако я должен вам кое-что сообщить. Дело в том, что мне пришлось прочитать письмо из вашего бумажника. Я, конечно, очень об этом сожалею, но иначе я не смог бы разыскать вас.
Улыбка исчезла с лица мужчины.
– Как, вы читали письмо в портмоне?
– Я не только прочел письмо, но, как мне кажется, знаю, где ваша Нина.
Дрожь пробежала по лицу Сергея Васильевича. Он побледнел.
– Нина? Моя Ниночка? Не может быть! Столько лет! Боже мой! – на секунду он закрыл лицо руками, а затем сделал шаг мне навстречу и протянул ко мне руки.
– Вы знаете, где она? Как она? Все ли у неё в порядке? Пожалуйста, умоляю вас, скажите, где она, я так давно мечтаю ее увидеть!
Мужчина обхватил мои плечи с неожиданной для его возраста силой.
– Вы не понимаете, что вы для меня сделали, – он машинально слегка поглаживал мои плечи, – когда я получил это письмо, моя жизнь закончилась.
– Я так никогда и не женился. Ни одна женщина не была для меня дороже Ниночки. Однако, умоляю вас, проведите меня к ней.
И мы пошли.
Нину мы застали все в той же комнате отдыха, ведь с момента нашего расставания прошло около часа.
– Нина, – деликатно начал директор, – вы узнали этого человека?
Сергей Васильевич и я застыли в немом ожидании. Она внимательно взглянула на нас, но не сказала ни слова.
– Нина, это Сергей – Сергей Берсенев. Вы его помните?
Лицо Нины озарилось внезапной радостью.
– Сергей? Сергей? Это ты?!
А пожилой мужчина, до той минуты выдержанный, не скрывая хлынувших слез, протягивая слегка подрагивающие руки, медленно шел в ее сторону.
Она бросилась к нему навстречу с неизвестно откуда взявшейся энергией.
И они обнялись.
От волнения я взмок, сердце колотилось, и мои глаза увлажнились.
– Действительно, неведомы нам пути господни, – тихо сказал я. А директор философски заметил:
– Если судьбе угодно, чтобы что-то произошло, оно обязательно случится. Рано или поздно, но будет.
А месяц спустя в своем почтовом ящике я обнаружил приглашение на свадьбу.
Это была великолепная, чудесная свадьба, которая стала настоящим праздником
для всех жителей дома престарелых и персонала.
Серьезный и сдержанный Сергей Васильевич в темно-коричневом костюме выглядел очень импозантно, а Нина в бежевом платье была просто помолодевшей красавицей.
После свадьбы Нина и Сергей поселились в собственной комнате. И если вам когда-нибудь захочется увидеть 75-летнюю жену и 77-летнего мужа, ведущих себя, как несмышленые подростки, то вы должны обязательно увидеть эту семейную пару.
Они пронесли свою негасимую любовь через всю жизнь, любя друг друга, и после немыслимо долгих 60 лет ожидания их мечты сказочно сбылись.
А я с теплотой вспоминаю их и, вспоминая, часто слушаю замечательную песню, исполняемую Шарлем Азнавуром и Миррей Матье, «Вечная любовь», и глубоко в сердце проникают слова этой песни.
Михаил Архангородский,
июль 2017 г.
