Открывал сессию Индра Оверланд, профессор NUPI, модератор конференции и редактор готовящейся по результатам трёхлетнего цикла семинаров книги. Его гипотеза состояла в том, что общественные дебаты важны, но недостаточны: «Сильная сторона западной системы не столько в институтах, сколько в социальной системе, которая генерирует эти институты». Гражданское общество – это не только неправительственные организации, но и отдельные люди.
Индра Оверланд рассматривал пример Норвегии, где в самом начале нефтяной истории публичных дебатов не было вовсе. В нефть никто не верил, кроме четырёх человек в правительстве. Решения в 1960-е гг. принимались практически единолично, без обсуждений.
Но историко-культурный, религиозный норвежский контекст таков, что важные вопросы начинают обсуждать: «Премьера постоянно критикуют, это позволяет сохранять бдительность».
В пятимиллионной Норвегии 8 только крупных парламентских партий, а есть и небольшие. В стране более 400 муниципалитетов (в некоторых живёт всего сотня людей). Все эти муниципалитеты отстаивают свои интересы: «Иногда так самозабвенно, что принимают иррациональные решения», – улыбнулся Индра Оверланд.
Раз в пять лет в правительстве и парламенте случается «большая битва, публичная и бесконечная» по поводу разработки шельфа у Лофотенских островов. В Лофотенах заинтересованы и нефтяные компании, и министерство нефти и энергетики, но местным жителям и экологам удаётся побеждать.
* * *
Политолог и специалист в области инфраструктуры Аад Корелье, доцент Делфтского технического университета (Delft University of Technology), рассказал, как в Нидерландах гражданское общество влияет на управление газовыми ресурсами. Уровень жизни в этой стране также высок, а добыча природного газа была отдана в вечную концессию компаниям Shell и Exxon в 1947 г.
В Нидерландах газ является важным источником внутреннего потребления (в Норвегии на внутреннем рынке используется 1% добычи, остальное экспортируется; в Нидерландах – 50%). Получаемые государством средства (около 70% от прибыли ресурсных компаний) расходуются на внутренние проекты.
«Газовая экономика» в стране зародилась после открытия крупнейшего газового месторождения в Европе – Гронинген. Переговоры между промышленными гигантами и государством велись секретно. Наружу история всплыла благодаря бельгийским парламентариям.
Аад Корелье объяснял это структурой нидерландского общества, используя для его описания специальный термин «pillarized». «Пилларизованное» общество – фрагментированное, основанное на «столпах». В Нидерландах, по словам Аада Корелье, четыре таких столпа, в основе которых лежат религиозные различия. Внутри каждого существуют свои институты, свои классы, свои СМИ, образовательные учреждения, профсоюзы и т. п. Этнические и религиозные группы не сражаются и не борются между собой, а прекрасно сосуществуют.
Сам Аад Корелье является членом специального совета при министерстве ресурсодобывающей промышленности. Восемь экспертов оценивают правительственные решения и выдают своё заключение. Решение совета имеет рекомендательное значение. К нему прислушиваются, но не всегда.
* * *
О Канадском контексте рассказала Шантель Джордисон, менеджер программы управления добывающими ресурсами университета Калгари. Она сразу отметила большую роль споров на различные темы в канадском обществе. И заявила, что Канада одной из первых в мире создала фонд национального благосостояния.
По канадским законам, нефтегазовые месторождения находятся в собственности провинций. В провинции Альберта, где находится Калгари, сосредоточены наибольшие запасы канадского нефтегаза.
В Канаде действует система непрямой передачи ресурсов. Около половины поступлений от налогов остаётся в провинции.
«Нам было трудно отложить доходы от нефтяных ресурсов», – призналась Шантель Джордисон. Сейчас, в связи с падением цен на нефть, в провинции безработица составила 35%.
Дебаты по ресурсам «идут ожесточённо»: продолжать ли разработку, развивать ли нефтегазовую отрасль дальше? СМИ и социальные сети, по мнению Шантель Джордисон, часто, к сожалению, приводят к поляризации общества. При этом у СМИ исторически большой вес в обществе. Они «ни за, ни против», а отражают и констатируют те или иные течения.
Наиболее заслуживающим доверие среднестатистический канадец полагает мнение «академических танков» – различных исследовательских институтов и интеллектуальных центров. Они играют значительную роль в обсуждении непопулярных вопросов.
Ещё одна сторона – неправительственные организации, в основном, экологические, влияние которых в Канаде растёт. Значительная сила – политические партии. Но в провинции Альберта 40 лет у власти находится одна партия. Большой вес имеют нефтегазовые компании (в Канаде нет национальных нефтегазовых корпораций).
Отдельные граждане также являются участниками дебатов. Своё мнение имеют образовательные учреждения среднего уровня, профессиональные союзы, национальные группы – представители коренных народов. Конечно, участником общественных обсуждений являются регулирующие органы.
* * *
О гражданском обществе и управлении нефтяными ресурсами в Анголе рассказал Джесси Овадья, преподаватель школы географии, политики и социологии университета Ньюкасла. Ангола, бывшая португальская колония, получившая независимость в 1975 г., является одним из важнейших экспортёров нефти африканского континента.
«Ангола – один из отрицательных примеров», – начал своё выступление Джесси Овадья. Гражданское общество на управление ресурсами не влияет никак. В Анголе MPLA (Народное движение за освобождение Анголы), правящая с момента обретения независимости партия, выстроила вертикаль контроля за всем. Фактически правящая верхушка распоряжается природными ресурсами. Президента Сантуша скорее можно назвать диктатором.
Несмотря на внушительный экономический рост, большинство населения продолжает жить в нищете. Доходы бюджета, который почти полностью зависит от нефти, упали вдвое, но протестов в стране нет: всё подавляется правительством. В Анголе действует одна из самых сильных армий в регионе.
Малая толика городского населения, по сути, и составляет гражданское общество. Реформисты получают финансирование от международных доноров. Конфронтационалисты бросают вызов правительству, хотят не только добиться социальных улучшений, но и большей открытости и прозрачности. В ультраконфронтации находится молодое поколение, использующее современные коммуникационные технологии и демонстрации.
Все независимые СМИ в Анголе были скуплены неизвестно кем в один день, сказал Джесси Овадья: «В Анголе, если никто не знает, значит, все знают, кто: богачи на нефтедоллары». Элиты сильно вкладываются, чтобы не допускать критику. Гражданские активисты арестованы. Если напрямую критиковать президента или нефтяную промышленность, «попадёшь в беду».
В стране высокий уровень коррупции, царит атмосфера страха. У оппозиции весьма жёсткие границы, и веса она не имеет (4-5%).
В Анголе действует закон о НПО, который показался Джесси Овадье списанным с российского закона об иностранных агентах: «Но мне было доказано, что в Анголе он был принят гораздо раньше».
* * *
«Слишком много и слишком рано», – сказала о нефтяной истории Мексики Алисия Пуяна, профессор Латино-Американского института социальных наук (Мексика).
Нефть – очень специфический товар, «она заменила искусство войны». Мексика является экспортёром нефти 110 лет, что совпадает с началом правления мексиканских диктаторов.
Мексика – подтверждение тезиса о том, что природные ресурсы не служат на благо всего общества, если общественные институты неустойчивы и демократия не утвердилась в стране, констатировала Алисия Пуяна.
На бумаге, по её словам, существуют те же 10 нефтяных заповедей, что и в Норвегии. Но страна – бедная, расслоение – ужасное. Алисия Пуяна назвала позором, что одному человеку принадлежит 25% собственности в стране.
Открытие второго по величине месторождения Кантарелла повлекло увеличение экспорта. Крупные месторождения были практически исчерпаны за 55 лет. Сегодня «золотой гусь разве что не мёртв», потому что правительство забирает у государственной нефтяной компании 122% от прибыли.
Если нефть останется в текущих ценах, то 30% запасов станет невыгодно добывать. Тогда как рабочие нефтяной отрасли находятся в привилегированных условиях по сравнению с остальными секторами экономики (около 175 тыс. из 40 млн работников).
Дебаты по нефти в Мексике не столь сильны, потому что перед обществом стоят более насущные проблемы. Только 35% работающих имеют социальную защиту – те, которые работают официально. 43 студента были сожжены, а первая леди получила в подарок «домишко за 5 млн долл.».
«Общественное мнение спит», – заключила Алисия Пуяна. Экономика, по её словам, – это компромисс с обществом. Чтобы были хорошие органы власти, нужна другая электоральная система. Люди голосуют – ничего не меняется. Сторонники реформ проиграли на последних выборах.
