С тех пор как Набиуллина стала его председателем в 2013 г., ЦБР удерживает русскую экономику, находящуюся в ужасном состоянии, от ещё более худших проблем.
У говорящей тихо Набиуллиной скромное происхождение. Её мама работала на фабрике, а отец был шофёром. Многие годы она находилась в самом центре бурного перехода России к рыночной экономике.
Когда Владимир Путин стал президентом в 2000 г., он провозгласил разрыв с беспорядком 1990-х годов. Но когда он обратился к вопросам экономики, выяснилось, что «у Путина нет сколько-нибудь ясных идей», говорит Евгений Ясин, бывший министр экономики. Тогда он вверил экономическую политику профессионалам ортодоксальных взглядов.
Одним из них была Набиуллина, которая стала заместителем министра экономики в 2000 г., а в 2007 г. – министром экономики. Этот опыт, как она говорит, «больше всего повлиял» на её подходы к решению экономических проблем.
Кризис 2008-2009 гг., когда упала цена на нефть, а мировая экономика оказалась в застое, показал, насколько русская экономика зависит от капризов иностранных хедж-фондов и мелких инвесторов.
Когда они стали выводить деньги за рубеж, ЦБР попытался поддержать рубль, потратив за несколько месяцев более 200 млрд долл. валютных резервов. Кредитование резко сократилось. В 2009 г. ВВП снизился на 8%.
Это стало причиной двух реформ, которые провела Россия, чтобы подготовиться к неизбежному новому падению цены на нефть. Во-первых, были диверсифицированы источники заимствования. Например, в 2013 г. русский регулятор позволил Euroclear и Clearstream – двум международным центральным депозитариям – начать управлять некоторыми русскими долговыми обязательствами.
Это помогло привлечь институциональных инвесторов, которым не было дела до резких колебаний на биржах и которые предпочитали покупать активы на нижних уровнях, говорит Ян Ден, руководитель фонда Ashmore.
Под присмотром Набиуллиной также укрепился и внутренний инвестиционный рынок – ещё один источник надёжного финансирования. Доля государственного долга России, приходящаяся на внутренних кредиторов, выросла только за 2013 г. с 66 до 70%. По оценке Goldman Sachs, активы русских пенсионных фондов, которые регулирует ЦБР, вырастут с примерно 60 млрд долл. сейчас до примерно 200 млрд долл. к 2020 г.
Эта диверсификация заимствований, говорит Ден, снизила зависимость русской экономики от иностранного финансирования до самого низкого уровня за всю историю. Относительно размера народного хозяйства отток частного капитала в 2014-2015 гг. был меньше, чем в 2008-2009 гг. В 2015 г. ВВП сократился на 4%. Это меньше, чем в 2008-2009 гг., хотя падение цен на нефть было больше.
Второе крупное изменение в политике после 2008-2009 гг. касалось международных резервов
России. Они выросли с 140 млрд долл. в 2009-2013 гг. до более чем 500 млрд долл. (около 1/5 ВВП России) благодаря высоким ценам на нефть.
Наличие этой подушки – одна из причин, по которой Россия может проводить агрессивную антизападную внешнюю политику и не обращаться при этом за помощью к МВФ, как это было в 1998 г. В конечном счёте это не работает на Россию. Но это даёт Набиуллиной пространство для манёвра.
Чтобы сохранить резервы в условиях начавшегося падения цен на нефть, Набиуллина ускорила введение плавающего курса рубля. Он упал на 40% по отношению к доллару только за 2015 г.
Поддержка курса рубля была бы популярна, поскольку позволяла сохранить покупательную способность рядовых русских, но такая политика привела бы к новому прожиганию резервов страны.
Вместо этого ЦБР направил доллары в попавшие под санкции банки и энергетические компании, чтобы помочь им выплатить внешние долги. Резервы также использовались для финансирования бюджетного дефицита.
Как только цены на нефть стали расти, ЦБР вновь начал накапливать резервы, опять надеясь достичь отметки в 500 млрд долл.
Падение рубля привело к ускорению инфляции, поскольку подорожал импорт. В результате реальная (т. е. с поправкой на изменение цен) зарплата упала более чем на 10% по сравнению с 2014 г. (Но она ещё в 3 раза выше той, что была, когда Путин пришёл к власти в 2000 г).
Процентная ставка, поднятая в 2014 г. до 17%, была единственным инструментом, что ЦБР использовал для сдерживания падения рубля. Высокая ставка также помогла сбить инфляцию, которая теперь равна 7%. Цель ЦБР по инфляции – 4%. Эти решения «отражали способность институтов делать то, что нужно для страны, несмотря на политическую ситуацию», говорит Биргит Ханзль из Всемирного
Банка.
По словам Набиуллиной, это «болезненные, но необходимые» шаги. Чтобы смягчить удар, правительство потратило 3% ВВП на рекапитализацию хорошо управляемых банков и компенсацию сбережений тем русским, что хранили их в плохих банках. А ещё банкам временно позволили переоценить свои обязательства в иностранной валюте по докризисному курсу, что оздоровило их балансы и позволило увеличить кредитование.
ЦБР позволил также банкам проявлять терпимость к плохим долгам. Эту меру с осторожностью приветствовал МВФ. Все эти шаги, возможно, принесли отдачу: просроченных кредитов сейчас меньше, чем в 2008-2009 гг. Кредитование осторожно растёт.
В то же время Набиуллина ужесточает надзор. «Она получила carteblanche от президента для того, чтобы разобраться с теми банками, что раньше были неприкасаемыми», – говорит Олег Вьюгин, директор МДМ-Банка и бывший заместитель председателя Центрального Банка. Около 200 банковских лицензий были отозваны с 2014 г. Это примерно 1/5 всех банков.
Тем не менее долгосрочные экономические перспективы плохи. Критики Набиуллиной говорят, что жёсткая монетарная политика ЦБР преступна, поскольку мешает инвестициям.
Но прибыли корпораций в прошлом году выросли на 50%, поскольку подскочила вверх рублёвая стоимость их зарубежных доходов. У компаний сейчас полно средств для инвестиций.
В одном регулярном опросе промышленников те говорили, что главное ограничение сейчас – не высокая процентная ставка, а политическая неопределённость. Набиуллина согласна с этим. «Наш экономический спад – это следствие, главным образом, структурных факторов», – говорит она.
Больше всего её беспокоит не затянувшийся период низких цен на нефть, а «сколь быстро и динамично» Россия сможет улучшить свою деловую среду. Пока этого не произойдёт, ЦБР будет играть чрезвычайную роль в поддержании на ногах русской экономики.
The Economist, 16 апреля 2016 г.
