Ещё в конце прошлого года выдающийся американский экономист Пол Кругман заметил, что кандидатам в президенты от Республиканской партии на выборах 2016 г. удалось добиться того, что казалось совершенно немыслимым ещё 10 лет назад: на их фоне Джордж Буш-младший стал выглядеть как вполне вменяемый и добропорядочный государственный муж. А ведь в 2000-х годах казалось, что уж худшего президента вообразить невозможно.
Чего стоит один 44-летний сенатор от Флориды Марк Рубьо, который предлагает: а) резко снизить налоги; б) резко увеличить военные расходы; в) ликвидировать бюджетный дефицит; г) не сокращать социальные пособия и пенсии гражданам старше 55 лет; д) всё это сделать одновременно. И всё это уживается в одной голове.
Учитывая скорость, с которой происходит вырождение политиков от Республиканской партии, я совершенно не удивлюсь, если через 10 лет уже Доналд Трамп будет выглядеть вполне вменяемым и добропорядочным политиком на фоне молодой поросли консервативных деятелей.
Но если бы всё дело было только в очередном витке деградации Республиканской партии, то о Д. Трампе не стоило бы и говорить. Но в действительности за успехом 69-летнего нью-йоркского миллиардера-застройщика и телеведущего, имеющего сейчас наибольшие шансы на выдвижение кандидатом от республиканцев в президенты, скрывается более сложное явление.
В 1980-2000-е годы в США наблюдалось глубокая ревизия наследия «нового курса» и «великого общества», приведшая к резкому росту неравенства в доходах и серьёзному дерегулированию экономики. Ни в одной другой развитой стране ничего подобного по масштабам не наблюдалось.
Каким образом консервативным кругам в США удалось заручиться поддержкой избирателей для проведения такой политики?
В социологии и политологии это явление объясняют «южной стратегией» республиканцев: после ликвидации в 1960-е годы расовой дискриминации на Юге на сторону консервативных сил, стремившихся торпедировать политическое наследие Франклина Рузвельта и Линдона Джонсона, перешли широкие массы расистски настроенных белых бедняков-южан. Именно эти избиратели, готовые из-за расистских предрассудков голосовать вопреки своим кровным экономическим интересам, стали основой успехов на выборах консервативных политиков, начиная с Роналда Рейгана.
Безусловно, открыто проповедовать расизм давно уже почти никто из американских политиков не решается. Речь идёт о хорошо понятной консервативной общественности системе намёков (чёрных там называют «теми людьми»), которую давно освоили правые радиостанции и телеканалы.
Именно игра на расовом антагонизме позволяла консерваторам мобилизовывать свой не очень образованный и бедный белый электорат Юга против даже таких, казалось бы, привлекательных инициатив либералов, как развитие системы социального обеспечения, введение всеобщего медицинского страхования, облегчение доступа выходцев из малоимущих слоёв к университетскому образованию, повышение минимальной зарплаты. (Как можно такое поддерживать, если от этого выиграют «те люди»?)
Естественно, что Республиканская партия, за которой стоит, прежде всего, крупный капитал (финансы, ВПК, добыча полезных ископаемых), не ограничивалась в привлечении на свою сторону бедных избирателей Юга, Горных Штатов и Великих Равнин только скрытым расизмом.
В ход шло обращение к широкому набору консервативных социальных и культурных ценностей (защите религии, семьи, борьбе с абортами, свободе владения и ношения огнестрельного оружия, противостоянию «большому правительству» и проклятым либералам из Вашингтона, борьбе за великую и сильную страну, не связанную в своём поведении нормами международного права).
Приходя к власти с помощью голосов правого электората, консерваторы приступали уже к реализации своей подлинной повестки дня, связанной со снижением налогов на богатых, увеличением неравенства по доходам, ограничением социальных расходов, дерегулированием финансового и реального секторов, сдерживанием роста реальной зарплаты, ограничением прав профсоюзов, отказом от введения всеобщего медицинского страхования и расширения доступа населения к высококачественному образованию, смягчением экологических стандартов.
Бесконечно такая игра с консервативным избирателем продолжаться не могла. В этой среде постепенно нарастало недовольство руководством Республиканской партии, постоянно подменяющим социально консервативную повестку дня защитой экономических интересов крупного капитала. И оно нашло в конце концов выход в виде колоссальной популярности Д. Трампа, ныне на всех парах мчащегося к официальному выдвижению кандидатом в президенты от консерваторов. Массовая поддержка Д. Трампа – это своего рода восстание консервативных низов против руководства партии.
Что же вызвало такой всплеск доверия к этому столь далёкому по своему происхождению и биографии от рядового американца кандидату?
В путаной программе Д. Трампа, наряду с обращением к традиционным для консерваторов социально-культурным проблемам, присутствуют несколько экономических вопросов, резко выделяющих его среди других политиков-республиканцев.
Во-первых, это иммиграционный вопрос. На первый взгляд, для США он не имеет столь принципиального значения, как для ЕС. Основной приток иммигрантов в эту страну идёт из культурно близких стран Латинской Америки, прежде всего из Мексики.
Латиноамериканцы безболезненно интегрируются в американское общество. Оно резко ограничивает, в отличие от ЕС, возможность не работать и сидеть на пособии, что также ускоряет процесс интеграции. В США едут работать, а не получать пособие.
Американский крупный капитал традиционно достаточно благосклонно смотрел на иммиграцию, видя в ней, помимо прочего, способ ограничить рост реальной заработной платы в стране.
Но в низах американского общества на эту проблему смотрели совсем по-другому. Для американского рабочего мексиканские иммигранты – это злейшие конкуренты, готовые работать за более низкую плату, а значит, мешающие росту его собственной зарплаты.
Д. Трамп блестяще воспользовался этой темой, выступив ярым борцом за строительство стены на границе с Мексикой, выдворение миллионов нелегальных иммигрантов и запрет на иммиграцию мусульман.
Во-вторых, это вопрос о свободе торговли. Либерализация международной торговли привела, начиная с 1970-х годов, к колоссальному бегству низко- и среднетехнологичного производства из США в новые индустриальные страны, заставляя американцев всё больше специализироваться на наиболее высокотехнологичных и наукоёмких отраслях.
Это прекрасно для экономики и крупных корпораций, но больно бьёт по простому американскому рабочему, которому становится всё сложнее найти хорошую работу в промышленности.
Правильным решением этой проблемы была бы кропотливая работа по повышению качества человеческого капитала, которая позволила бы людям, теряющим работу в индустриальном секторе, повысить свою квалификацию и найти себе достойное место в постиндустриальной экономике.
Но Д. Трамп не поклонник сложных рецептов.
Его план прост: надо ввести 45-процентную пошлину на весь импорт из Китая. Лучшего способа торпедировать нынешний мировой порядок придумать трудно. В результате весь американский бизнес трясёт, зато рядовой консервативный избиратель рукоплещет «народному кандидату».
В-третьих, это священный для консерваторов вопрос о налогах. В своей официальной программе Д. Трамп ничем не отличается от других республиканских кандидатов, являющихся поклонниками бредовых идей «экономики предложения». Он выступает за снижение максимальной ставки подоходного налога с 40 до 25%, а федерального налога на прибыль корпораций – с 35 до 15%, а также за отмену налога на наследство.
Но после всего этого, ничуть не смущаясь тем, что приходится противоречить самому себе, Д. Трамп призывает поднять налоги на доходы управляющих инвестиционных фондов и на дорогую недвижимость. Естественно, всё это принимается на «ура» в среде рядовых консерваторов.
В-четвёртых, Д. Трамп – единственный из кандидатов-консерваторов, кто обещает не покушаться на социальные программы.
В-пятых, как типичный консерватор,
Д. Трамп призывает отменить введённое ненавистным либералом Бэраком Обамой всеобщее медицинское страхование. Но тут же он призывает заменить его какой-нибудь не менее «восхитительной» программой, которая позволила бы сохранить все достижения реформы Б. Обамы.
Собирается ли он в реальности проводить обещанные меры в области иммиграции и внешнеторговой политики? Конечно, нет.
Это просто продолжение игры с массовым консервативным избирателем, которую и раньше вели республиканские политики, борясь за его голоса. Только на этот раз игра вышла далеко за рамки традиционных социально-культурных вопросов, всерьёз затронув острейшие экономические проблемы.
Именно это и вызвало настоящую панику в руководстве Республиканской партии. Она усиливается тем обстоятельством, что, располагая капиталом в 4,5 млрд долл.,
Д. Трамп совершенно не зависит от пожертвований крупного бизнеса.
В феврале с призывом остановить
Д. Трампа выступили (среди прочих вождей) Джон Маккейн и Уиллард Ромни. Пока не ясно, удастся ли им это сделать. Но показательной была реакция многих рядовых сторонников Республиканской партии.
В ответ на призыв партийной элиты они ещё теснее сплотились вокруг «народного кандидата», говоря, что не хотят больше никого, кроме Д. Трампа. Это результат долгого обмана вождями консерваторов своих избирателей.
Но президентом Д. Трампу всё равно не бывать. Даже если он будет выдвинут кандидатом от Республиканской партии, его разгромит на выборах 8 ноября 68-летняя кандидатка либералов, бывший государственный секретарь Хиллари Клинтон.
Согласно утечкам информации из её штаба, там возобладало крайне серьёзное отношение к Д. Трампу. В частности, оно характерно для самого главного советника Х. Клинтон – опытнейшего Уильяма Клинтона.
Михаил Зелёв,
кандидат исторических наук
