Владимир Путин, несомненно, доволен собой. Русская экономика должна была бы сейчас быть в кризисе, но на практике ничего такого нет.
COVID-19 вызвала мировой экономический обвал. Цены на нефть упали ниже отметки в 30 долл. за баррель. Это в 2 раза дешевле, чем два месяца назад. На нефть и газ обычно приходится две трети русского экспорта. Это вызвало девальвацию рубля. С начала января национальная валюта потеряла около трети своей стоимости.
Тем не менее в то время, когда богатейшие страны мира находятся в смятении, занимая огромные суммы, чтобы смягчить удар, экономика России не выказывает никаких признаков паники.
Но всё это не потому, что Россия диверсифицировала народное хозяйство, подавила коррупцию, защитила право собственности или поощрила конкуренцию, инвестиции или экономический рост. Ничего этого сделано не было.
Русская экономика не столь чувствительна к потрясениям потому, что уже находится в самоизоляции на протяжении последних 6 лет. Ещё когда Путин незаконно присоединил Крым и разжёг войну на Украине, Запад ввёл санкции против России, а Россия – против Запада.
С тех пор главной задачей макроэкономической политики России было не стимулирование роста, а построение хозяйственной крепости, способной выдержать суровые потрясения. В основе этой политики лежит бюджетное правило 2017 г., требующее, чтобы казна была сбалансирована при цене нефти немногим выше 40 долл. за баррель. Все доходы, получаемые при более высоких ценах, направлялись в особый фонд «на чёрный день». На 1 марта его размеры достигли 7,3% ВВП.
В результате сейчас Россия обладает одним из крупнейших в мире золотовалютнм запасом стоимостью примерно в 570 млрд долл.
Олег Вьюгин, бывший чиновник, работавший в Центральном банке и Министерстве финансов, так объясняет этот замысел: «Мы защищены от внешних потрясений и иностранных врагов не только вооружениями и ракетами, но и золотом и резервами». 
На левом графике показана динамика мирового ВВП и ВВП России в 2008-2019 годах (за 100 взят показатель 2008 года).
На правом графике показана динамика цены (в долл.) 1 барреля сырой нефти Brent в 2008-2020 годах. Источники: поток данных от Refinitiv; МВФ.
А ещё Россия подняла пенсионный возраст и ставку НДС и улучшила собираемость налогов с помощью цифровых технологий. Михаил Мишустин, руководитель налоговой службы, недавно был назначен премьер-министром.
Внесём ясность. Русская экономика по-прежнему сильно зависит от цен на энергоносители и минеральное сырьё.
Драматическое падение цен на нефть, отчасти вызванное решением самой России разорвать соглашение с ОПЕК, может лишить правительство в этом году 2 трлн руб.
Опасный шаг России, предпринятый с целью увеличить свою долю на рынке и вытеснить с него американские сланцевые фирмы, может привести к обратному эффекту, если Америка сама решит заключить соглашение с Саудовской Аравией за счёт Москвы, утверждает Кирилл Рогов, независимый аналитик.
Но пока у России достаточно резервов, чтобы уверенно смотреть на несколько лет вперёд. Девальвация рубля также ограничила ущерб, нанесённый государственным финансам падением цен на нефть.
Западные санкции способствовали тому, что страна во многом оказалась нечувствительна к повышению цен на импортные товары.
У изгнанных в 2014 г. с международных рынков русских фирм не оставалось иного выбора, как снизить уровень заёмных средств.
В то время как западные компании воспользовались низкими процентными ставками и увеличили свою задолженность, корпоративный долг России опустился ниже 50% ВВП, а отношение государственного долга к ВВП держится ниже отметки в 20%.
Поскольку большая часть русского экспорта – это сырьё и продукты его первичной переработки, эта страна оказалась мало уязвима для сбоев в сложных международных технологических цепочках.
«Если вы путешествуете на лошади, вам нечего беспокоиться по поводу бензина», – говорит Наталья Орлова, главный экономист Альфа-банка.
Россия теперь стала больше полагаться на себя. Её контрсанкции против импорта продовольствия из ЕС привели к подъёму местного сельского хозяйства. В итоге доля импорта в потребляемом в стране продовольствии снизилась за последние 5 лет на треть, до 24%.
Жизнь в изоляции имеет свои недостатки. В этом смогли убедиться многие люди за пределами России за время пандемии COVID-19.
Россия беднее, чем могла бы быть. Среднегодовые темпы роста её ВВП после 2014 г. равны унылым 0,6%. Это одна пятая от среднемирового показателя.
Сжимается частный мелкий и средний бизнес. Зато ширится бизнес квазигосударственных фирм, контролируемых дружками Путина. Безудержно процветает рентоориентированное поведение.
Это означает, что возможности для честных или прилежных разочаровывающе малы.
Экономические последствия нового коронавируса, который, возможно, распространился шире, чем утверждает правительство, по-видимому, лишь усугубят структурные проблемы России.
25 марта Путин рассказал о своём ответе вирусу. Это было бледное подобие огромных пакетов поддержки экономики, о которых объявили западные правительства.
Путин переложил основное бремя приспособления народного хозяйства к новым условиям на плечи среднего класса.
Вместо карантина Путин объявил в России недельные каникулы. Малые и средние предприятия получили 6-месячное освобождение от уплаты корпоративных налогов (НДС всё равно придётся платить). Страховые социальные взносы, что платят предприятия за своих работников, были снижены в 2 раза, до 15%.
Меры президента по поддержке благосостояния оказались относительно умеренными. Правительство собирается увеличить детские пособия на 5000 руб., а пособия по безработице – на треть, до 12 тыс. руб.
Те, кто заболел и лишился более чем 30% своего дохода, получают право на отсрочку платежей по ипотечным и некоторым другим кредитам.
Чтобы смягчить удар по национальному бюджету, Путин увеличил налог на дивиденды, выводимые на зарубежные счета, с 2 до 15%, тем самым фактически введя новый налог на богатых.
Этот пакет показал, что Путин больше заботится об укреплении государства, чем о сохранении в России рыночной экономики.
Как отмечает Рубен Ениколопов из московской Новой экономической школы, самый большой риск для России связан не с экономическим, а с социальным крахом, когда миллионы людей лишатся средств к существованию, а и без того изнурённые частные фирмы сожмутся ещё больше.
Путин давно говорит о восстановлении социально ориентированного государства советского типа. Кризис может продемонстрировать, что вместо этого он построил корпоративное государство, которое мало заботится о своих гражданах.
The Economist, 28 марта 2020 года.
