Партия телезрителей
По словам Кирилла Рогова, на протяжении 2000-х годов самой большой партией в России была партия людей, которые вообще не интересовались политикой. Социологические замеры показывают, что эта партия стала активно увеличиваться с 2009 г. Это проявлялось в рейтинге Путина, который упал с 85% в 2008 г. до 62% в 2013 г.
По наблюдениям Рогова, в этот период значительная группа людей просто уходила от телевизора и находилась в каком-то другом пространстве, не доступном для теленовостей.
Кирилл Рогов: «Между тем для авторитарного режима крайне важно, чтобы люди сидели перед телевизором. И если мы посмотрим на события последних 3 лет, то вот что произошло.
Это началось с Олимпиады, потом продолжилось на событиях в Крыме и на первом этапе войны в Восточной Украине. Произошёл колоссальный возврат людей к телевизору. Партия тех, кого собирают новости, увеличилась очень сильно и, не отрываясь, стала смотреть эту «патриотическую сагу».
Как результат – подскочила не только поддержка Путина, но и вообще поменялись все тренды, которые мы наблюдали.
Например, после 2009 г. примерно 55% респондентов говорили, что коррупции в стране стало больше. Однако в феврале-апреле 2014 г. коррупция вдруг куда-то исчезла – про её рост стали говорить только 25-30% респондентов.
Более того, люди стали отмечать, что в стране улучшается экономическая ситуация и даже их личное материальное положение. Что является на самом деле неправдой, так как мы знаем статистику – темпы роста зарплаты и доходов впервые за последние 3 года были нулевыми.
Иными словами, те люди, которые вернулись к телевизору, – у них выросла лояльность к действующему режиму. Просто потому, что они это слушают».
Кирилл Рогов ссылается на концепцию спирали молчания, которая описана в трудах немецкого социолога Элизабет Ноэль–Нойман. При ответе на вопрос человек думает не только о своём мнении, но и пытается угадать климат мнений. Он хочет ответить «правильно».
Кирилл Рогов: «Условно говоря, если в купе поезда едет 4 человека, и трое из них активно обсуждают, что они противники абортов, то четвёртый, который к этому относится лояльно, в большинстве случаев свою лояльность понизит. То же самое происходит во время социологического опроса.
Как видим, в сегодняшней ситуации у информационного потока резко повысился градус. То есть та самая ситуация, когда с тобой в купе не просто три противника абортов – они всё время только об этом и говорят. И тогда тебе приходится ещё больше приглушать свою позицию или вообще замолкать».
Куда уходят люди? И почему у Путина растёт?
Говоря про замеры общественного мнения в России и рост рейтинга поддержки президента Путина, Кирилл Рогов обращает внимание на параметр, который социологи не очень-то любят афишировать.
Кирилл Рогов: «Этот параметр называется «достижимостью». Это то, сколько человек согласились разговаривать с социологами. Дело в том, что люди, как правило, отказываются общаться. И если на ваши вопросы согласились ответить 60 человек из 100, это считается опросом высокого качества. При этом в России количество согласившихся ответить не превышает в последние годы 35%».
По версии Кирилла Рогова, это может быть связано именно с тем, что поменялся климат мнений. Условно говоря, когда появляется большое количество людей, которые каждый день восхищаются присоединением Крыма, другие люди начинают уходить в сторону и приглушать свою позицию.
Кирилл Рогов: «То есть общность, которая теперь отвечает социологам на вопросы, изменилась по составу. И теперь в социологическом опросе за Путина будет 80%, а не 60%.
Именно так и работает пропаганда. Она не то чтобы изменяет что-то у человека в голове. Она просто заставляет тех, кто более-менее разделяет эти взгляды, войти в политически активный слой.
А тех, кто не разделяет эти взгляды, – закрыться и уйти. И замолчать.
Так рисуется картинка как бы тотальной поддержки».
Старые песни о главном
Британский эксперт Флориана Фоссато изучает русские медиа с 1996 г. Она отмечает, что в сознание русских людей пропаганда закрадывается не только через новостные, но и через досуговые ресурсы. А именно – через сериалы, кино и развлекательные шоу.
Отцом этого направления Флориана Фоссато считает Константина Эрнста, который сегодня занимает пост генерального директора «Первого канала».
Именно Константин Эрнст запустил в 1995 г. цикл развлекательных передач «Старые песни о главном», которые показывали в новогоднюю ночь. И именно это стало отправной точкой для пропаганды образа зажиточной советской семьи, который на фоне разрухи 90-х годов рождал приятные воспоминания о прошлом.
По мнению Флорианы Фоссато, как раз тогда пропагандистская машина нащупала короткий путь в головы и сердца россиян.
Флориана Фоссато: «Пропаганда апеллирует к такой важной черте российского народа, как ностальгия. Для бывших советских граждан это такая тоска по дому, который больше не существует. Или который никогда и не существовал.
Ностальгия имеет огромное значение, потому что отражает желание человека изменить историю, вернуться к воспоминаниям о некоем фантазме. Люди мысленно посещают забытые места, пытаясь создать или выработать своего рода коллективную память. При этом индивидуальная память во многом извлекается и репрессируется – в России до сих пор действует несколько табу, связанных с советской историей в контексте чудовищных преступлений большевиков.
Кроме того, ностальгия – это ещё и некое обещание возродить, восстановить, выстроить этот утерянный или утраченный дом. Ради этого фантазма люди даже готовы отказаться от критического мышления – они просто следят за этим пропагандистским сценарием и не задают вопросов, подстраиваясь под мнение других.
И что важно – люди перестают задумываться о будущем, поскольку они прикованы к собственному прошлому».
Наркоз в прямом эфире
По мнению Флорианы Фоссато, пропагандистская машина блестяще научилась подстраиваться под основные архетипы российского человека.
Флориана Фоссато: «Во-первых, это вера в центр. Безусловное доверие к некоей центральной власти, которая всё лучше понимает, знает и способна принимать решения более рациональные, полезные для страны и отдельных граждан.
Второй архетип – это важность врага. Или наличие врага. Конечно же, этот враг всё время меняет обличие. Вчера он был Украиной, сегодня – радикальными исламистами, или Гейропой, или Западом. Это такие Петрушки, которые всё время выскакивают в этом кукольном театре. Потому что пропаганда работает только тогда, когда у людей есть некие ориентиры. В данном случае такими ориентирами служат образы врагов, о которых люди слышали в школе, в бытность пионерами и комсомольцами. И это в общем-то как-то отвечает их представлениям.
Наконец, третий архетип – это желание российских людей избежать ответственности. Или, точнее, нежелание брать на себя ответственность за конкретные решения. «Сиди и жди, придумают вожди». Или: «Что я могу? Я ничего не могу изменить. Они сами всё знают и сделают».
По мнению Флорианы Фоссато, комплекс всех этих инструментов помогает российским гражданам не видеть ту необустроенность и боль, которые рядом. А российские СМИ выступают здесь в роли неких социальных анестезиологов, погружающих общество в наркотический сон. Оперируя теми или иными архетипами, они «обезболивают общество», чтобы другие смогли проводить свои операции.
Флориана Фоссато: «Парадоксально, но весь последний год российские граждане смотрели не российские, а украинские новости! И их даже не интересовали такие факторы, как собственное ухудшающееся экономическое и социальное положение. Всё это отходило на второй план по сравнению с украинскими новостями.
Любопытно, что за последние месяцы эта тенденция продолжила нарастать. Люди, которые раньше не слишком фокусировались на Сирии и даже не знали, где она находится, в последний месяц с великой страстностью переключились на новости о ней. И это опять привело к повышению патриотического градуса».
По мнению российского журналиста Андрея Колесникова, «ностальгия является сейчас средством легитимации режима».
Андрей Колесников: «Главным достижением Путина считается то, что он вернул России статус великой державы. Именно это достижение как раз и питает ностальгическое имперское чувство.
Ведь на самом деле Крым – это следствие того, что люди вместе с Путиным ностальгируют по империи. Крым – это не русское и не украинское. Крым – это имперское место. Равно как и Сирия, которая является частью советской виртуальной империи.
Между тем у всякой пропаганды и мобилизации есть пределы.
Я думаю, анестезирующее действие Крыма потихонечку выдыхалось, и потом вдруг появился Донбасс.
Потом от Донбасса тоже устали – и появилась Сирия.
Все эти новые конфликты позволяют держать высокий уровень консолидации вокруг того же Путина. А это значит, что после Сирии может появиться ещё что-то. И в этом, как мне кажется, весь ужас пропаганды – война должна быть перманентной, чтобы дотянуть хотя бы до 2018 г. А в идеале продержаться и далее».
Берлин, Фонд Роберта Боша.
Форум «В поисках утраченного
универсализма». 29 октября 2015 г.
