Место памяти Освенцим

География убийства
Строительство лагеря началось весной 1940 г. Немцам понравилось это место: оно находилось в полной изоляции от внешнего мира. С одной стороны его закрывала река Висла, с другой – река Сола. Повсюду росли густые берёзовые рощи, имелась большая железнодорожная станция.
Всего за несколько месяцев немцы расселили территорию площадью 40 кв. км. Дома в близлежащих деревнях были разобраны, а освободившийся кирпич пущен на строительство бараков.
Населённые пункты приобрели немецкое звучание. Город Освенцим стал именоваться Аушвиц, а деревня Бжезинка – Биркенау.

Первоначально в Аушвиц планировали свозить польскую интеллигенцию и духовенство: всех тех, кто мог призывать народ к борьбе с оккупантами.
Однако в 1941 г. функция лагеря была скорректирована: он должен был стать местом мгновенной смерти для сотен тысяч евреев.
Чтобы понять, почему для массовых убийств выбрали это место, нужно подойти к карте. Она находится на входе в музей.
Из карты видно, что Освенцим располагается практически в самом центре Европы. Но при этом в глуши и болотах. А значит, сюда можно гнать эшелоны из Греции, Франции, Венгрии, Голландии, Норвегии, Германии, а также с оккупированных территорий Советского Союза.
Кроме того, самое большое количество евреев находилось именно на территории Польши: 3 миллиона из одиннадцати.
Начиная с января 1942 г., к этому лагерю потянулись эшелоны смерти.
Фабрика смерти. Филиал № 1.
Мы входим на территорию лагеря, с которого начиналась фабрика смерти. Это лагерь Аушвиц-I площадью 7 га. Здесь содержались ссыльные поляки, и сюда приходили самые первые эшелоны с евреями.
По словам экскурсовода, немцы долго ломали голову над тем, как будут уничтожать миллионы людей. Даже если делить их по эшелонам, по тысяче человек в каждом, ликвидация такой массы людей не могла быть осуществлена путём расстрела или повешения.
Кроме того, пришлось бы расстреливать женщин и детей. А это тяжёлая психическая нагрузка для эсэсовцев, которые, в принципе, тоже люди.

Было понятно, что для массового умерщвления должен использоваться новый метод. Например, газ, который зарекомендовал себя во время Первой мировой войны. Только не знали, на каком именно газе остановиться: методом экспериментов над людьми искали эффективный и недорогой.
В результате, был найден газ «Циклон Б», который действовал на основе синильной кислоты и применялся в сельском хозяйстве для борьбы с вредителями. В замкнутом пространстве он испарялся довольно быстро, а синильная кислота молниеносно парализовывала лёгкие.
Людей, прибывавших с первыми эшелонами, сразу же загоняли в помещения, иногда туда набивали по 800 человек. Потом через отверстие в крыше высыпали гранулы газа. Через 20-30 минут все находившиеся в помещении люди были мертвы.
Чтобы не слышать их криков, к зданию подгонялись грузовики и мотоциклы, которые не глушили моторы.
Часть трупов сжигали в печах крематория, который находился при лагере. Однако печей было так мало, а трупов так много, что печи не справлялись, их трубы периодически  перегревались и лопались.
Приходилось закапывать людей в ямах глубиной 4 м и длиной по 50-60 м. Однако это продолжалось недолго: уже через несколько месяцев, к маю 1942 г., рыбные хозяйства стали жаловаться на то, что в больших прудах дохнет рыба – грунтовые воды заражались трупным ядом.
Более того, когда летнее солнце стало сильнее пригревать землю, то гниющие трупы начали «шевелиться». На потрескавшейся поверхности земли булькала чёрно-красная жижа, распространявшая сильное зловоние.
Иногда трупы появлялись на поверхности земли.
К концу лета 1942 г. немцы пришли к выводу, что трупы необходимо сжигать. Выкопанные тела складывали штабелями, по 2 тыс. человек в каждом. Они лежали слоями: люди, дерево, люди, дерево. Всё это обливали отходами керосина и метанолом.

Человеческие костры горели непрерывно, днём и ночью. Немцам предстояло сжечь 107 тыс. человек, выкопанных из братских могил. Плюс те, кто прибывал со свежими эшелонами.
Когда дул ветер, вонь от горевших трупов распространялась на  многие километры вокруг. Острый запах палёных волос и горелого мяса.
Ночью за километры было видно небо над Освенцимом, которое светилось красноватым цветом. Службы противовоздушной обороны делали постоянные замечания. Однако трупы необходимо было сжигать, чтобы не нарушать утверждённое расписание поездов. Евреи со всей Европы ждали своей очереди в Освенцим.
Модернизированное производство. Филиал № 2.
Главная трудность в работе лагеря смерти заключалась не в том, как отравить людей (это было дело нескольких минут), а в том, как уничтожить их трупы. В связи с этим ещё в конце 1941 г. начинается строительство лагеря Биркенау. Он находится в нескольких километрах от Аушвица.
В Биркенау запроектировано сразу 4 больших крематория. Первые из них вступают в строй в марте 1943 г. В каждом из них находится по 15 печей, в которых можно сжигать до 2 тыс. человек в сутки.
В крематориях имеются просторные раздевалки вместимостью по 3 тыс. человек. Люди должны раздеваться сами, чтобы специальным командам не тратить потом время на раздевание трупов.
В каждую печь помещается 3 человека. Среднее время сжигания – 20 минут.
Начиная с этого времени, фабрика смерти набирает обороты и выходит на новый уровень производительности. Своего апогея она достигает к весне 1944 г., когда сюда привозят крупные партии венгерских евреев по 5-6 тыс. человек в сутки. Крематории не справляются с таким количеством, за их стенами растут горы из тысяч трупов, и немцам снова приходится разжигать костры.
Самое большое количество людей, отравленных и сожжённых за сутки, составляет 9 тысяч человек. Это произошло в один из летних дней 1944 г., когда вместо 3 ожидавшихся эшелонов в Биркенау из-за случайной ошибки прибыли 5 переполненных составов.
Сжигание шло непрерывно, и также непрерывно убирали спадавший пепел из поддувал. Его дробили, а потом вывозили на грузовиках и лопатами сбрасывали в Вислу, чтобы он растворился в воде.
Кости, которые не сгорели в крематориях, немцы употребляли при строительстве дорог.
Билеты в новую жизнь
Экскурсовод подводит нас к фотографиям уничтоженных людей. Это бесконечные коридоры фотографий.
По её словам, большинство людей не знали, что едут на смерть.
«Три месяца назад у меня была группа – евреи из СССР, сейчас живут в Израиле. Их привезла сюда польская еврейка, её деды погибли тут. И когда их забирали из гетто, им говорили, что они поедут на работу.

Надо понимать, что немцы сгоняли всех евреев на закрытую территорию, в гетто, где они жили в условиях информационной блокады. Они ничего не знали. Они знали только одно: что эшелоны уезжают, и никто не возвращается.
Им говорили: вы едете на поселение. Там будет работа, вы будете вести новую нормальную жизнь. Даже лучшую, чем эта. Поэтому возьмите с собой всё самое важное и нужное. И они в это верили. О том, что их обманули, они узнавали уже слишком поздно».
После войны на железнодорожной станции одного из городов были  найдены билеты греческих евреев. То есть некоторые ехали в лагерь смерти за свои собственные деньги! Причём были люди, которым продавали даже фиктивные дома, ведь они ехали как бы на поселение.
В Аушвице можно посмотреть макет вагона, в котором евреев возили через всю Европу.
Это двухосный товарный вагон с небольшим отверстием для подачи воздуха. В него набивали по 80 и даже по 100 человек. Люди ехали стоя, на протяжении нескольких суток. Поезда подолгу стояли на переездах, пропуская эшелоны, двигавшиеся на фронт.
Когда поезд приходил в Биркенау, надзиратели открывали вагоны, и люди вываливались из них на разгрузочную платформу. Мёртвые оставались внутри.
Людей сразу же делили на мужчин и женщин.
Им говорили: «Сейчас вы пойдёте в баню».

На фотографиях, которые сохранились с той поры, видно, что эсэсовцы стоят спокойно, на их лицах доброжелательная улыбка. Они настроены на то, чтобы психологически влиять на эту толпу и не пугать людей, которым через несколько минут суждено умереть.
А толпа не знает, что делать. Раньше евреи, которые не один год прожили в гетто, знали одно: надо держаться всем вместе. А теперь их разделяли: мужа – от жены, отца – от дочери, мать – от маленького сына. Они искали друг друга глазами. Они были измучены, им хотелось пить, потому что путешествие прошло без воды, еды и туалета. Все мечтали о том, чтобы кончился кошмар этого путешествия, чтобы они зашли в баню и хотя бы напились воды.
Людям командовали: «Направо!» И они шли по красивой аллее, в сторону небольших помещений, из которых торчали трубы.
Поражает жёсткий немецкий прагматизм, с которым всё строилось. Ибо на поверхности земли торчат только трубы с небольшими домиками. Вокруг них цветут цветы. Раздевалки и газовые камеры находятся под землёй, их не видно.
Люди идут по аллее спокойно. Они сами войдут в газовые камеры, на стенах которых написано: «Дорога в баню».
На тех, кто что-то подозревал и проявлял беспокойство, сразу же обращали внимание. Сеявших панику незаметно отводили за барак и убивали выстрелом в затылок из мелкокалиберной винтовки.
Немецкая баня, от которой никогда не отмыться
Заходя в раздевалку, люди видели обширное помещение, залитое приятным электрическим светом. На стенах были вешалки, стояли скамейки. Повсюду надписи: «Дорога в баню».
Они получали приказ: «Разденьтесь. Запомните номер вешалки и запомните место, куда вы положили свою обувь, чтобы после дезинсекции можно было быстро найти».
Люди раздевались быстро. Многие матери раздевались на глазах у своих детей, поэтому хотелось закончить этот процесс как можно скорее и войти под струи воды.
Раздевшиеся заходили в газовую камеру, под потолком которой шли водопроводные трубы с душевыми установками.

Постепенно это помещение заполнялось. У входной двери всё время дежурил эсэсовец, который следил за тем, чтобы люди плотно вставали друг к другу. Чтобы больше вошло.
Эсэсовец оставался с ними до самой последней минуты. А потом резко выходил и захлопывал за собой дверь, обитую железом. Её завинчивали винтами, с отверстий в потолке снимались крышки и в них показывались головы в противогазе. Раздавались удары молотка, которым открывали жестяные банки, до краёв наполненные голубыми зёрнами. В камере обычно раздавались громкие вопли ужаса, людей охватывал парализующий страх и отчаяние.
Через отверстие всыпали яд. Он падал вниз, и моментально распространялся под влиянием быстро повышающейся температуры. Чем больше было людей в камере и чем громче они кричали, тем быстрее повышалась температура.
Говорят, что через глазок в двери можно было видеть, как стоявшие ближе к газопроводным отверстиям тотчас падали мёртвыми. Остальные начинали толкаться, кричать, судорожно глотать воздух. Но уже через несколько  минут все теряли сознание.
Дольше всех выдерживали здоровые и молодые. Дети, старики, а также те, кто кричал, погибали быстрее всех.
Особенно тесно люди сбивались возле дверей, пытаясь их выломать.
На 3 месяца дольше
Через 20 минут открывалась дверь, и к работе приступали члены зондеркоманды. Это отряд, который собирался из таких же узников и выполнял самую сложную работу: вытаскивал трупы из камер и при помощи лифта поднимал в крематорий.
Перед членами зондеркоманды ставились также такие задачи, как осмотреть трупы, снять кольца, серьги, цепочки, браслеты, выдернуть золотые зубы.
Членов зондеркоманды нельзя назвать предателями.
Их отбирали на работу среди остальных узников, и они не знали, что именно будут делать. А потом отказываться было нельзя. Они знали, что будут жить чуть дольше остальных, на 3-4 месяца, и всё равно будут уничтожены, так как являются свидетелями. Бывало так, что новая зондеркоманда начинала свою работу с того, что сжигала тела членов предыдущей зондеркоманды.
Во время работы  они могли встретить тела своих жён, родителей, друзей или детей. Они выполняли свою работу с тупым равнодушием. Волоча одной рукой труп, в другой они могли держать что-то съестное и жевали.
У них была своя философия обречённости и мечта умереть без паники. Наверное, именно поэтому они никогда не говорили вновь прибывшим евреям, что их ждёт мгновенная смерть.
Они заботливо помогали им раздеваться, отвечали на все вопросы, придумывали истории о судьбе их родственников и о счастливой жизни в лагере. Они делали всё, чтобы обмануть и успокоить тех, кто что-то предчувствовал.
Самые тяжёлые волосы
Самое сильное впечатление во время экскурсии по лагерю Аушвиц производят бараки, доверху заполненные имуществом убитых евреев.
И особенно волосы, которые хранятся в одном из залов. Их состригали с женских трупов члены зондеркоманды. Волосы сушили на крышах крематориев, упаковывали в мешки и отправляли на немецкие фабрики для производства войлока, тканей, матрасов, верёвок и вещей для солдат Вермахта. За каждый килограмм волос фирмы платили по полмарки.
После освобождения лагеря Аушвиц было найдено 7 т человеческих волос. При этом в выставочный зал длиной порядка 20 метров уместилось всего 2 т. Они лежат от потолка до пола.
В других залах лежат десятки тысяч пар обуви. В том числе тысячи пар детской обуви, детские вещи и игрушки.
Тысячи кастрюль, чемоданов, оправ для очков, помазков для бритья…
Стоимость отобранных у евреев предметов исчислялась сотнями  миллионов. Специальная команда, которая называлась «Канадой», не успевала сортировать вещи, горы багажа всё время росли.
Драгоценные камни, золотые кольца, цепочки, серьги, тончайшей работы колье, горы мехов, часы, украшенные бриллиантами. Нередко при одном человеке находили сотни тысяч долларов. И целый штаб людей днями и ночами пересчитывал астрономические суммы.
В запломбированных зубах нередко находили драгоценные камни большой стоимости. Все эти сокровища увозили на грузовых машинах в Берлин под охраной автоматчиков. Плюс золотые зубы в слитках.
До отъезда в лагерь депортированные евреи могли прочесть, что каждый может взять с собой до 25 кг личных вещей. Им говорили, что они едут на поселение, на работу. Поэтому портной брал с собой машинку «Зингер», зубной врач – все инструменты из своего кабинета. Люди везли с собой самое ценное – всё то, что можно продать. Среди их вещей могли находиться швейцарские часы или бриллианты, зашитые в одежду.
Все вещи так и оставались лежать на разгрузочной платформе, становясь собственностью Третьего Рейха. Рабочие из команды узников должны были всё рассортировать, тщательно посмотреть, разорвать одежду, разрезать подошву, подушку, чемодан.
Имущество убитых евреев свозилось на склады – 36 больших бараков, доверху набитых вещами. Но и они не справлялись. Горы нерассортированных вещей и дорогого белья высотой с дом возвышались в проходах между бараками и приходили в негодность.
Премиальные
Доказано, что имущество убитых евреев растаскивалось личным составом.
В частности, комендант лагеря Рудольф Гесс, который проживал с семьёй в особняке прямо на территории Аушвица, присваивал себе люстры, папки, дамские сумки, чемоданы, обувь, разные предметы из кожи и металла, детские игрушки, ковры.
Гесс и его жена носили бельё людей, отправленных в газовые камеры. А их дети носили одежду других детей, которые были убиты их отцом.
У евреев отбирали продукты и ели их. На дом Гессу доставляли колбасы, папиросы, южные фрукты, разные сорта мяса, алкоголь.
Когда коменданту с семьёй пришлось окончательно покинуть лагерь Аушвиц, потребовалось несколько железнодорожных вагонов, чтобы погрузить всё его имущество.
Не сойти с ума
В лагере Аушвиц и Биркенау служили разные люди численностью от 4 до 6 тыс. человек. И было много тех, кого мучили сомнения: действительно ли необходимо всё то, что они делают? Так ли уж опасны для Рейха эти сотни тысяч женщин и маленьких детей, которых сжигают в печах?
Многие думали о своих матерях, жёнах и детях. Причиной частых самоубийств среди солдат оперативных отрядов был постоянный вид крови: это становилось невыносимым.
Безумство всё время ширилось. В лагерь загоняли немецких евреев, ветеранов Первой мировой войны, с наградами.
С фронта отзывали тех немецких солдат, у которых было 12% или ещё меньше цыганской крови! С них снимали форму, железные кресты и помещали в лагерь, где они погибали на глазах эсэсовцев.
Люди окончательно переставали понимать, что происходит. Но при этом строились планы по закладке шестого крематория.
В ожидании русских
По оценкам специалистов, количество убитых в лагере Аушвиц – Биркенау составляет 1,5 млн. человек. Из них 90% – евреи.
Нашего экскурсовода зовут пани Магда. Это бывшая учительница, которая пришла работать в Аушвиц после того, как вышла на пенсию.
«Поначалу я думала, что не смогу работать, – говорит она, – потому что это действительно очень тяжёло. Почти на каждой экскурсии удивляются, как можно работать в таком месте.
Но я бывшая учительница. И я умею работать с молодыми людьми, прежде всего. Мне кажется, что им до конца надо объяснять эти исторические события. Не по учебникам, а чтобы увидели и прочувствовали. Такая у меня цель – рассказывать, чтобы молодые помнили о том, что произошло в этом месте. Как сказал один американский философ, тот, кто не помнит истории, обречён пережить её ещё раз».
По словам пани Магды, ежегодно Аушвиц бьёт свои собственные рекорды по посещаемости. По состоянию на сентябрь 2013 г. его посетили 1,5 млн. человек. Большинство туристов являются англоговорящими. Русскоговорящих групп очень мало, они занимают самое последнее место по количеству посещений. Поэтому экскурсоводов, говорящих по-русски, в Аушвице не осталось. Одна только пани Магда.

Окончание в следующем номере.