В конце холодной войны американский президент Джордж Буш – старший популяризировал идею о том, что сокращение военных расходов даст толчок развитию экономики.
«Мы сможем получить дивиденды мира в этом году в виде сокраще-ния военного бюджета, а затем получать их год за годом», – провозгласил он в 1992 г. И человечество взяло это себе на заметку.
Примерно за 10 лет начиная с 1989 г. Америка сократила долю своих военных расходов в ВВП с 6% до примерно 3%. Затем произошли нападения 11 сентября 2001 г. и начались столкновения в Афганистане и Ираке.
Динамика военных расходов США (в % от ВВП) в 1949–2022 гг. Особо выделены периоды Вьетнамской, Афганской и Иракской войн.
Источник: Стокгольмский институт исследования проблем мира.
Сейчас в условиях вторжения России на Украину, разговоров о войне между Америкой и Китаем из-за Тайваня и напряжённости вокруг ядерных устремлений Ирана страны вооружаются как никогда раньше в этом столетии.
В прошлом году, согласно данным Стокгольмского института иссле-дования проблем мира, реальные военные расходы по всему свету выросли почти на 4%, превысив отметку в 2 трлн долл. Цены на акции военно-промышленных компаний растут быстрее, чем фондовые индексы в целом.
Динамика мировых военных расходов (в трлн долл. в ценах 2021 г.) с разбивкой по странам в 1949–2022 гг.
Источник: Стокгольмский институт исследования проблем мира.
Многие члены НАТО, прежде всего Германия, намерены повысить свои военные расходы до отметки в 2% ВВП (это норматив этого альянса) и даже выше. Не отстают и другие страны. Япония намерена к 2027 г. повысить военные расходы на две трети и выйти по этому показателю на 3-е место в мире.
Динамика фондового индекса S&P 500 и мирового индекса стоимости акций аэрокосмических и военно-промышленных компаний MSCI в 2022–2023 гг. За 100 взят уровень на 1 января 2022 г.
Источник: поток данных Refi nitiv.
Согласно нашей оценке, если все взятые на себя странами обязатель-ства по увеличению военных расходов будут выполнены, то каждый год мировые затраты на оборону будут расти более чем на 200 млрд долл. А может быть, и значительно больше.
Вообразите, что все страны, чьи военные расходы сейчас не дотяги-вают до отметки в 2% ВВП, достигнут её, а те страны, что уже достигли или превысили этот показатель, увеличат их ещё на половину процентного пункта ВВП. Это даст нам годовой прирост военных расходов по всему миру на сумму почти в 700 млрд долл.
Вторжение России на Украину «угрожает свести на нет те мирные ди-виденды, которыми мы наслаждались в течение последних 30 лет», заявила Кристалина Георгиева, глава МВФ, в своём апрельском выступлении.
Страны Запада посылают Украине всё больше всё более сложных во-оружений, чтобы помочь ей организовать контрнаступление против рус-ских. Современные танки и другая передовая техника стали основой вооружения 9 новых украинских бронетанковых бригад. Вскоре начнётся подготовка украинских лётчиков для полётов на американских истребителях F-16.
Если в 2014 г. всего 3 члена НАТО выполняли норматив по доле военных расходов в 2% ВВП, то в прошлом году таких было уже семь. Теперь в этом клубе говорят, что 2% ВВП должны быть «не потолком, а полом». Очевидно, эта идея будет закреплена на июльской встрече в верхах в Литве. Кое-кто уже существенно превысил эту отметку. Польша собирается в этом году достичь уровня в 4% ВВП и со временем удвоить численность своего войска. Франция говорит о переходе к «военной экономике».
Гонка вооружений развивается и на другой стороне земного шара. Тайвань увеличил продолжительность службы по призыву с 4 месяцев до 1 года. В рамках альянса AUKUS Америка и Британия помогут вооружить Австралию атомными подводными лодками. Эти 3 страны также собираются развивать и другие виды вооружений, например гиперзвуковые ракеты.
В последние 10 лет реальные военные расходы Индии выросли почти на 50%. То же самое можно сказать и о военных расходах Пакистана. Арабские страны Персидского залива вновь деятельно ведут закупки на рынке оружия.
Китайские реальные военные расходы за последние 10 лет выросли примерно на 75%. Пекин хочет «в основном завершить модернизацию» своих вооружённых сил к 2035 г., а к 2049 г. стать военной державой «мирового класса». Америка полагает, что Китай собирается подготовиться к вторжению на Тайвань уже к 2027 г.
Кое-кто в Америке задаётся вопросом, соответствует ли её военная политика положению в современном мире, раздираемом противоречиями. Несмотря на некоторое увеличение американских военных расходов в по-следние годы, они сейчас примерно на 5% меньше, чем в 2012 г. Их сокра-щение явилось следствием финансового кризиса 2007–2009 годов.
Впрочем, ещё до нынешнего роста международной напряжённости Конгресс создал особую комиссию для того, чтобы изучить американские военные расходы. В 2018 г. она посоветовала увеличивать реальный воен-ный бюджет на 3–5% ежегодно в течение ближайших 5 лет.
Как считает американский стратег Эндрю Крепиневич, за последнее столетие общее превосходство Америки над своими соперниками уменьшилось. В годы Первой и Второй мировых и холодной войн противники Америки экономически были гораздо слабее её. А теперь нет. Сегодня только ВВП Китая составляет почти 80% от аналогичного показателя Америки.
В первые десятилетия после окончания холодной войны считалось, что снижение расходов на армию означает либо увеличение затрат на ин-фраструктуру и государственные услуги, либо сокращение государственно-го долга и налогов. С 1960-х годов человечество таким образом «высвободило» около 4 трлн долл. реальных расходов в год в текущих ценах.
Это равно сумме всех мировых расходов на образование.
Теперь вместо мирных дивидендов мы получаем «военный налог». Насколько тяжёлым он будет?
Выяснить точно, кто и сколько тратит, довольно сложно. В целях международного сравнения расходы на оборону обычно рассчитываются как доля ВВП по рыночному обменному курсу.
Если брать этот показатель, то сейчас мировые военные расходы близки к минимуму за всю эпоху после окончания холодной войны. Они равны примерно 2,5% мирового ВВП.
Но использование рыночных обменных курсов ведёт к сильной недооценке истинного размера военных расходов в таких странах, как Китай и Россия, где на 1 доллар можно закупить гораздо больше оружия и содержать гораздо больше солдат.
Если, как предполагается, в ближайшие годы соперничество великих держав будет обостряться, то доля военных расходов в мировом ВВП будет расти. В более опасном мире страны будут вооружаться потому, что так поступают их соседи, или потому, что их побуждают к этому их союзники.
Увеличение расходов на вооружения вызывает целый ряд вопросов. Что будут закупать государства? Могут ли эти деньги быть потрачены впу-стую? Будет ли нанесён ущерб мировой экономике?
Америка, которая пока ещё занимает 1-е место в мире по военным расходам, выделяет всё более значительные суммы на военные исследова-ния и разработку новых вооружений. Среди прочего это гиперзвуковые ракеты (чтобы догнать Китай и Россию), «направленная энергия» (например, мощные лазеры для уничтожения беспилотников и ракет), искусственный разум и роботы.
Она также закупает столько боеприпасов, сколько могут произвести её заводы: от 155-мм артиллерийских снарядов до противокорабельных ракет. Война на Украине показала, что такие столкновения требуют чрезвычайного количества боеприпасов, а производственные линии мирного времени не в состоянии удовлетворить такой спрос.
Китай инвестирует по всем направлениям. В прошлом году его реальные военные расходы выросли на 4,2%. Впрочем, подлинная их структура неизвестна, не в последнюю очередь из-за «военно-гражданского слияния» в его технологическом развитии.
Он разработал множество видов оружия, препятствующих проникно-вению противника в защищаемую зону, а также наземные и противокора-бельные ракеты, способные поражать цели посреди Тихого океана. Он так-же имеет преимущество в некоторых типах гиперзвуковых ракет, которые труднее перехватывать, чем баллистические. Его военно-морской флот уже больше американского.
Америка, Россия и Китай также инвестируют в свои ядерные арсена-лы. Америка модернизирует все составляющие своей «триады», т. е. ядерное оружие наземного, воздушного и подводного базирования.
Россия работает над таким сокровенным видом оружия, как ядерная торпеда дальнего действия «Посейдон». Она призвана осуществить подводный ядерный взрыв, который, как хвастают пропагандисты, должен вызвать приливные волны разрушительной силы.
По данным Пентагона, Китай быстро расширяет свой ядерный арсе-нал. К 2035 г. он должен быть увеличен с нынешних нескольких сотен до 1500 боеголовок.
Закупка вооружений является первоочередной задачей и для менее крупных стран. Германия закупает новые самолёты-невидимки F-35, а также системы командования и управления. Польша вкладывает значительные средства в сухопутные войска, покупая в Америке и Южной Корее танки, гаубицы, высокоточные ракеты, боевые самолёты и многое другое. Япония ищет на рынке среди прочего ракеты большой дальности для ответного удара по Китаю и Северной Корее.
Весь этот вал военных закупок сопряжён с определёнными угрозами. Одной из опасностей является рост затрат в военной промышленности. В этой отрасли цены трудно контролировать, поскольку процесс разработки новых вооружений долог, а требования часто меняются. Более того, военные предприятия работают на передовом оборудовании со всеми вытекающими отсюда накладными расходами.
Американские военные бюджеты могут зависеть от прихотей полити-ков, ищущих выгод для своих избирательных округов. Например, Конгресс настойчиво отказывается позволить ВВС списать устаревшие самолёты.
Европейские страны, в свою очередь, слабо согласовывают большие военные закупки. Как отмечает консалтинговая компания McKinsey, они оперируют гораздо большим числом моделей одного и того же типа вооружений, чем американцы: у них есть 15 типов танков, а у Америки – всего один, 20 моделей истребителей против одной у Америки и т. д.
Но, что хуже всего, отмечает Джози Стюарт из антикоррупционной группы «Международная прозрачность», военная промышленность особо склонна к взяточничеству.
Это происходит из-за атмосферы таинственности, которая окутывает многие её операции, из-за её особой важности для национальной безопасности и из-за «вращающихся дверей» между нею и регулирующими органами, через которые туда-сюда перемещаются одни и те же специалисты. Наплыв туда денег может всё испортить ещё больше.
Есть и более серьёзные опасения, что военная промышленность и её поставщики будут тянуть вниз мировую экономику, разгоняя инфляцию и замедляя рост. Кеннет Рогов из Гарвардского университета замечает, что «необходимость огромных авансовых платежей может легко привести к увеличению стоимости займов».
Ожидание инфляции?
Некоторые страхи могут оказаться надуманными. Возьмём военно-промышленную инфляцию в Америке (рост цен, с которым сталкиваются покупатели вооружений). Она равна сейчас примерно 5% в годовом выра-жении. Это самый высокий уровень за последние десятилетия.
В прежние периоды резкого расширения военного строительства во-енно-промышленная инфляция была гораздо выше. В начале 1980-х годов, когда Рональд Рейган взялся увеличить военные возможности Америки, она заметно опережала общий уровень инфляции в народном хозяйстве. Во время же Вьетнамской войны военно-промышленная инфляция достигала 48%.
И всё равно пока нет оснований полагать, что новая холодная война будет сопровождаться резким скачком цен. Даже самые ярые ястребы не призывают к увеличению доли расходов на оборону в ВВП до уровня 1960–1970-х годов.
Если не будет горячей войны между крупными странами, то доля расходов на оборону в мировом ВВП вряд ли будет выше нескольких процентов. Это значит, что их влияние на совокупный спрос и, следовательно, на инфляцию будет столь же малым.
Военные расходы могут остаться на исторически низком уровне ещё и из-за того, что военное дело сейчас стало более эффективным, чем раньше. Современным войскам требуется меньше солдат. Это позволяет военным планировщикам сокращать численность личного состава (хотя содержание одного военнослужащего может теперь обходиться в большую сумму). Бразилия тратит на содержание личного состава 78% своего военного бюджета, тогда как страны Запада – менее 50%.
Вместо людей всё больше используется техника. Многие военные планировщики сетуют на растущую стоимость вооружений, но забывают о том, что с каждой новой моделью они становятся всё эффективнее.
«В наши дни вы можете поразить десятки целей с помощью всего одного бомбардировщика, а не наоборот, как было раньше», – утверждает Джэймс Гёртс, отставной полковник ВВС, ныне консультирующий венчур-ную фирму Lux Capital.
Согласно официальным американским данным, цена ракеты в номи-нальном выражении упала с конца 1970-х годов примерно на 30%. При этом повысилось её качество. Стоимость военных самолётов не меняется. Так что сегодня для того, чтобы получить в свои руки устрашающие возможности, государству нужно потратить относительно небольшие средства. Таким образом, доля военных расходов в ВВП будет стремиться к уменьшению, особенно в мирное время.
Оборона будет продолжать становиться всё лучше и дешевле (в относительном выражении) из-за меняющейся природы того, что Дуайт Эйзенхауэр, генерал, ставший президентом, назвал «военно-промышленным комплексом». Раньше военные ведомства снабжали новыми технологиями гражданские отрасли (вспомните хотя бы систему глобального позиционирования или интернет). Сегодня всё чаще происходит обратное: военная промышленность заимствует технологии извне.
Перебрасывание технологий
Кибербезопасность, беспилотники и спутниковые технологии в рав-ной мере принадлежат военным и гражданским отраслям. Основанная Илоном Маском компания SpaceX запускает американские военные спутники. Украинские воины всё шире используют флотилию спутников Starlink.
Американское министерство обороны определило 14 жизненно важ-ных для национальной безопасности технологий. Но 10-11 из них одновременно являются коммерческими. Такие высокотехнологичные компании, как Google и Microsoft, помогают с кибербезопасностью, обработкой данных и искусственным разумом. Несколько фирм обеспечивают облачные вычисления.
Всё это ведёт к изменению самого мышления работников высокотех-нологичных компаний, которые раньше считали безнравственным работать на армию. В Америке теперь процветает симбиоз военно-промышленных и высокотехнологичных компаний. Эта система объединяет проектировщиков из Колорадо, регулирующие органы в Вашингтоне, аэрокосмические предприятия Лос-Анджелеса и инвесторов из Сан-Франциско. И это не чисто американское явление.
Штаб-квартиры около половины крупнейших военных и аэрокосмических компаний, основанных в последнее десятилетие, находятся в других частях света. «Основатели теперь больше не хотят создавать новый стартап в социальных сетях», – говорит Пол Гуань из американской инвестиционной компании General Catalyst.
Такие крупные инвесторы из Кремниевой долины, как General Catalyst или венчурная компания Andreesen Horowitz, всё больше интересуются национальной безопасностью в широком смысле этого слова. Высокотехнологичные компании чуют, где скрываются подлинные возможности. Компания Palantir, специализирующаяся на анализе больших данных, недавно разработала новую военную платформу на основе искусственного разума, призванную ускорить принятие решений.
Военная промышленность стала одним из немногих секторов, где в 2022 г. было заключено больше венчурных сделок, чем в 2021 г.
Предпринимаются всё более деятельные усилия для того, чтобы при-дать военно-промышленным компаниям ту живость, что свойственна высокотехнологичным фирмам. В недавно обнародованном в Британии парламентском отчёте говорится, что «старые системы излишне усложняют даже решение таких простых задач, как заказ пары ботинок».
Разработка нового самолёта может занять 10–20 лет. Джэймс Текле, хозяин Lockheed Martin (крупнейшей в мире военно-промышленной компании), рассказывает, что вместо того, чтобы разрабатывать новые модели самолётов каждые 10 лет, его фирма пытается учиться у Кремниевой долины и обновляет программное обеспечение для своей продукции каждые полгода-год.
Если военная промышленность станет более эффективной, то весьма умеренными окажутся и фискальные последствия нового бума. Это раньше очень острой была проблема компромисса между обороной и всеми остальными потребностями: в 1944 г. Америка тратила на армию 53% своего ВВП.
Но сегодня она тратит значительно меньше. Если представить, что человечество в одночасье удвоит свои военные расходы (не увеличивая при этом ни налогов, ни долгов), то прочие государственные расходы придётся сократить всего на 5%, чтобы свести их с доходами. Задача непростая, но и не очень сложная.
Каковы будут последствия военно-промышленного бума для эконо-мического роста?
Многие историки утверждают, что военные расходы иссушают остальные отрасли народного хозяйства. Безопасность страны обеспечива-ется огромной ценой. Если вы покупаете, скажем, ракету, то она, как правило, будет лежать на складе, а не использоваться по назначению.
Во время Второй мировой войны рост производительности труда в Америке замедлился, поскольку людей перебрасывали с полей на военные заводы и в воинские части. Напротив, принудительное сокращение военных расходов в послевоенных Японии и Западной Германии сопровождалось огромным ростом производительности.
Но это только часть истории. Такие страны, как Израиль и Южная Корея, сочетают живо развивающееся народное хозяйство и огромные военные расходы. Мы проанализировали данные Всемирного банка по военным расходам и темпам роста ВВП с 1960-х годов по 2021 г. и не нашли никакой корреляции между этими показателями. Говоря проще, больше пушек не означает меньше масла.
Рост расходов на связанные с обороной НИОКР приводит к ускоре-нию внедрения широкого круга инноваций. Рост инвестиций в производ-ственные мощности военной промышленности положительно влияет на всю остальную экономику. Недавний доклад Энрико Моретти из Калифорнийского университета (Беркли) и его коллег показал, что «финансируемые государством НИОКР, в частности в военной промышленности, приводят к увеличению общих расходов на инновации в стране».
О налогах и танках
Существует немало претендентов на деньги государства. Их можно потратить на заботу о стареющем населении, на борьбу с изменением кли-мата, на выплату более высоких процентов по взятым кредитам. Некоторые опасаются неизбежного повышения налогов или роста государственного долга, по которому придётся расплачиваться следующим поколениям. Многие правительства могут столкнуться с необходимостью отказа от обязательств по увеличению военных расходов.
Недавно в печать просочился отчёт разведки, согласно которому, ка-надский премьер-министр Джастин Трюдо заявил другим вождям стран НАТО, что его государство никогда не сможет достичь отметки в 2% ВВП по расходам на оборону. Пока неясно, как Япония и Польша собираются оплачивать свои возросшие траты на армию.
Размах и продолжительность бума будет определяться происходящим в Вашингтоне. Сейчас там господствует желание, чтобы Америка смогла сохранить первенство и отбиться от России и Китая.
Но многие представители популистского крыла, действующего под лозунгом «Америка превыше всего», хотят урезать помощь Украине и даже финансирование Пентагона.
Есть в Вашингтоне и третья группа, которая считает, что надо перенаправить военные усилия Америки с Европы и Ближнего Востока на Китай.
Есть и четвёртая группа. Это левые, которые хотят сократить военные расходы и увеличить траты на социальные нужды.
Похоже, что пока верх в этой борьбе одерживает первая группа – внешнеполитические «ястребы». Противодействие противникам Америки – это один из немногих вопросов, по которому обе партии выступают согласованно.
Есть ряд вещей, что могут привести к увеличению военных расходов. Может обостриться кризис. Америка может быть даже прямо вовлечена в боевые действия. Это приведёт к настоящему новому рывку расходов на оборону. Один из них пришёлся на время правления Гарри Трумэна, когда разразилась Корейская война.
Но даже если не будет столкновения, президент может выступить с идеей резкого наращивания военных расходов. Многие считают, что реше-ние Рейгана увеличить их имело определяющее значение в деле банкротства Советского Союза и победы в холодной войне.
Так или иначе, перед нами маячит новая эпоха перевооружения. Не-давно генерал Марк Милли, председатель американского Объединённого комитета начальников штабов, заявил в Сенате: «Предупреждение войны между великими державами посредством повышения боевой готовности и сдерживания – дело очень затратное, но не столь затратное, как настоящая война». А дороже последней, как объяснил он, есть только одна вещь – поражение.
The Economist, 27 мая 2023 года.
