Поворот России к Азии: версия Александра Лукина

A A A

Специально для читателей «Улицы Московской» научный руководитель Института Китая и современной Азии РАН Александр Лукин в интервью Владимиру Дворянову говорит об исторических условиях поворота России к Азии и цели сотрудничества с Китаем и другими восточными странами.

lukin– Исторически тесная связь России с Азией существовала в период татаро-монгольского ига. Окрепнув, Россия выступала по отношению к Азии в роли колонизатора и цивилизатора. В чем смысл современного поворота России к Азии?
– Азиатская часть нашей страны составляет две трети ее территории. При этом по сравнению с европейской частью она недостаточно развита. Ввиду постепенного перемещения мирового центра экономической жизни в Азиатско-Тихоокеанский регион, еще в советское время возникла идея использовать это обстоятельство для развития Сибири и Дальнего Востока. Для этого экономика азиатской части России должна была стать составной частью экономики Азиатско-Тихоокеанского региона.
На научном уровне эта идея родом из 1970–80-х годов. Активно участвовал в ее развитии и мой отец, Владимир Петрович Лукин. За многочисленными научными публикациями и записками, направляемыми научным сообществом в адрес руководства страны, последовали политические заявления. Одно из них прозвучало в знаменитой речи Горбачева во Владивостоке в июле 1986 г., где было предложено включить АТР в общий процесс создания всеобъемлющей системы международной безопасности. Мой отец писал записку, частично вошедшую в эту речь.
В число сторонников поворота к Азии входили также Евгений Примаков, академик Олег Богомолов и другие известные западники того времени. Они вовсе не выступали за разрыв с Западом. Но считали, что восточное крыло России должно развиваться более активно.
Дополнительным фактором поворота к Азии стало ухудшение отношений России с западными странами начиная с 1990-х годов, достигшее сегодня своей кульминации. Разочаровавшись в способности России вестернизироваться по западному образцу, уже два десятилетия США и их союзники буквально выталкивают Россию на Восток, игнорируя ее подходы, а в последнее время и разрывая с ней все возможные связи.
Традиционные сторонники поворота к Азии разочарованы такой ситуацией. Они просто, как патриоты своей страны, считали, что Россия, как двуглавый орел, должна быть обращена одновременно и к Западу, и к Востоку. Таков был популярный лозунг конца 1990-х – начала 2000-х годов.
Но сегодня США и Европа фактически отрубили западную голову России. Сделав ее поворот к Азии вынужденным и безальтернативным. А это привело к тому, что в России подняли голову ранее довольно маргинальные сторонники полного обазиачивания страны.
– Насколько успешен был советский поворот к Азии?
– В одной из своих книг бывший губернатор Хабаровского края, академик Виктор Ишаев приводит данные о результатах реализации советских и российских программ в развитии Сибири и Дальнего Востока с 1930 по 2009 год. Ни одна из них не была выполнена полностью, некоторые исполнялись всего на 10, 20 или 30 процентов.
Можно выделить несколько этапов советской политики в этом направлении. Сначала развитие городов и инфраструктуры за счет труда заключенных и военных строителей. Позже, при Брежневе, когда испортились отношения с Китаем, в сибирском и дальневосточном регионах был построен ряд крупных военных предприятий, здесь были размещены значительные контингенты войск и создана соответствующая система их обслуживания. Вводились экономические льготы для местных жителей, стимулировавшие переселение из других регионов страны.
Одновременно развивалась наука. Еще в 1932 г. был образован Дальневосточный филиал, выросший в Дальневосточное отделение Академии наук СССР. Сегодня он объединяет несколько десятков научных институтов, занимающихся в том числе и экономическим планированием развития восточной части страны.
Но планы эти выполнялись плохо. Все происходило согласно русской пословице «Пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Так было и после распада СССР, вплоть до сегодняшнего дня, когда переключение страны на сотрудничество с Азией приходится проводить в спешном порядке.
– Начиная все с нуля?
– Не совсем так. При президенте Путине ситуация сдвинулась с мертвой точки. Были построены первые нефте- и газопроводы в восточном направлении, в частности в Китай. Это нефтепровод «Восточная Сибирь – Тихий океан», имеющий ответвление в сторону Китая. И газопровод «Сила Сибири».
Парадоксальным образом в советское время, несмотря на холодную войну, СССР создавал энергетическую инфраструктуру лишь в западном направлении. Государственная экономика ориентировалась на Европу. Отчасти это можно объяснить отсутствием тогда в Азии стратегических экономических партнеров, каким стал сегодня Китай. С 2010 г. эта страна – главный торговый партнер России.
А я еще помню времена, когда поступать на китайское отделение было непрестижно. Я сам, придя в 1978 г. в МГИМО, хотел сначала изучать японский язык. Но в тот год набора на него не было. Пришлось идти на китайский.
Меня поддержал в этом выборе мой отец. «Китай станет великой страной», – сказал он мне.
Был солидарен с ним и друг нашей семьи, писатель Аркадий Стругацкий, сам японист по образованию. «Китайский язык – основа восточноазиатской культуры, в том числе и японской», – заявил он, возможно стараясь меня поддержать.
Это звучало для меня немного странно. Япония тогда была самой популярной в СССР азиатской страной. Ее экономический взлет уже заканчивался, но мы тогда об этом еще не знали.
А американский профессор Эзра Вогель в 1979 г. написал книгу «Япония – номер один. Уроки для Америки», где допускалась возможность для Японии обогнать в развитии США. Эта книга стояла у нас дома. Сегодня такой же взлет происходит в Китае.
– Смогут ли Китай и другие страны Азии заменить России западных партнеров? Как быть в этих условиях с технологическим развитием?
– Все зависит от выбора цели. Если цель у вас – экономическое и технологическое развитие, это одно. И совсем другое, если цель – в достижении полного суверенитета.
Если, конечно, он вообще возможен в современном мире. Самые суверенные страны сегодня – Иран и Северная Корея. Но для этого им пришлось пожертвовать экономическим развитием и связями с внешним миром.
В начале сентября президент России в одном из своих выступлений отметил, что современное развитие может быть основано только на суверенитете. Однако суверенитет возможен разного уровня, достигаемый разными средствами.
Никто не скажет, что Китай – несуверенная страна. Но он изначально придерживался довольно гибкого курса. Его политика исходила из того, что легче развиваться, сотрудничая с наиболее развитыми странами мира, даже если они не разделяют твоих целей и порой даже создают угрозы. Это лежало в основе экономического курса Дэн Сяопина, направленного на заимствование западных технологий, западных методов организации труда, на привлечение западного капитала.
Китай, не отказываясь от своих национальных целей, пошел на то, чтобы их отложить. При Мао Цзэдуне Китай поддерживал революционные движения во всем мире.
При Дэн Сяопине начал налаживать взаимовыгодные отношения со всеми странами вне зависимости от правящего там режима. Главным в международном сотрудничестве стала экономика. Такой подход соответствует концепции плюралистического мира. Без навязывания кому-либо своей политической системы. Таким образом ведет себя Китай и по отношению к России.
– Какой подход более оптимален?
– Российский подход как минимум уникален. В мировой истории отсутствуют успешные примеры ускоренного развития без сотрудничества с развитыми странами мира. В случае его успеха Россия впишет новую страницу в мировую историю.
Китайский подход традиционен. До него подобным путем шли СССР периода НЭПа, послевоенная Германия и Италия, затем Япония и «азиатские тигры». Даже сталинская индустриализация развивалась за счет зарубежных технологий, прежде всего немецких и американских. Аналогичным образом достигался дальнейший рост советской индустрии.
Но китайские лидеры смогли очень эффективно применить известные методы догоняющей экономики к китайской специфике, и это дало эффект самого большого в истории экономического чуда. При этом Запад считает сегодня, что Китай его обманул. Запад рассчитывал, что вестернизация Китая сделает его курс более прозападным.
Но неожиданно для западных аналитиков, укрепившись, Пекин стал с еще большим напором осуществлять собственные цели. Его суверенитет только возрос, теперь он основан на мощи второй в мире экономики и современных вооруженных силах. Это привело к обострению отношений Запада с Китаем. Хотя и не такому сильному, как в случае с Россией.
В Китае хорошо понимают, что страна пока что не достигла технологического паритета с Западом. Некоторая зависимость от него в технологическом плане еще сохраняется. Поэтому вряд ли он может полностью заменить Запад для России как источник новейших технологий.
Отсюда двойственность позиции Китая. С одной стороны, в своей политической риторике он признает вину Запада за кризис на Украине. С другой стороны, прагматический подход заставляет Пекин действовать с оглядкой, защищая себя от возможных вторичных санкций.
Поэтому Китай будет действовать очень осторожно в ряде чувствительных сфер: военно-технической, банковской, в сфере информационных технологий, где наблюдается зависимость от Запада.
– Сможет ли Россия, налаживая отношения с Китаем, выстраивать партнерские отношения с другими странами мира, лавируя между ними в своих интересах?
– Такой подход лежал в основе концепции поворота к Азии Евгения Примакова. Примечательно, что незадолго до своей смерти, в январе 2014 г., он выступил против полной переориентации на Восток, за нормализацию отношений с США и Европой. Но сегодня трудно представить возвращение к конструктивным отношениям с Западом, обвиняющим только Россию в случившемся разрыве.
Самый близкий пример того, что нас может ожидать в результате изоляции от западного мира, – это Иран. Страна, наиболее близкая к России из тех, с кем можно провести сравнение. Развитая энергетика, ориентированная на импортозамещение промышленность, сравнительно большое население и обширная территория.
Мощную передовую экономику в условиях изоляции там создать не удалось. Но люди живут, строят дома, работают, отдыхают на собственных пляжах. Можно, конечно, жить и как Саудовская Аравия, производя только нефть, а остальное закупая. Но и для добычи нефти необходимы технологии, далеко не все из которых есть сегодня в России.
Современное состояние российской экономики можно сравнить с последствиями жесткого протекционизма. То есть с возводимыми государством барьерами на пути проникновения в страну зарубежной продукции. С помощью такой запретительной политики России удалось сегодня развить сельское хозяйство. Но развитие промышленности неизбежно потребует вернуться к использованию зарубежных технологий.
СССР был в подобной ситуации. Но надо понимать, что потенциал СССР был гораздо выше, чем потенциал современной России, а санкции против него – гораздо менее жесткими. Территория и население сократились в два раза. Изменилась возрастная структура населения. Демонтирована советская система образования. Открылись границы, и талантливая молодежь уезжает жить и работать в страны с более высоким уровнем жизни.
lukin2

Александр Лукин с членом Полибюро, заведующим отделом пропаганды ЦК КПК Хуан Куньмином.

– Удастся ли России отстоять свой суверенитет в отношениях с Китаем?
– Экономика Китая больше российской приблизительно в 10 раз. Объемы торговли с Россией не превышают 2% от общего торгового оборота восточного экономического гиганта.
Кроме энергетических ресурсов, удобрений и ограниченного набора других товаров Китаю от России ничего не нужно. Экономически США и Европа для Китая гораздо важнее. Перекрытие доступа к западной банковской системе приведет к крушению китайской экономики.
В этих условиях России будет очень трудно добиться количественного равенства, хотя политически никаких угроз ее безопасности с этой стороны пока нет. Напротив, в политическом плане Китай считает Россию очень ценным партнером.
В случае ослабления России Китай неизбежно останется один на один со все более враждебным ему западным миром. Что ему невыгодно.
– Чем может закончиться борьба России за суверенитет?
– Россия – страна непредсказуемая. В ней случалось всякое. Для меня как исследователя то, что мы наблюдаем сегодня, – интересный эксперимент, предсказать результаты которого очень трудно.
В ближайшей перспективе нас ожидает падение уровня жизни и сокращение численности населения из-за эмиграции. Но вот что будет через 10–15 лет, сказать однозначно непросто.
– Какие перспективы ожидают Россию в Центральной Азии?
– Центральная Азия – регион, где традиционно влияние России очень велико, хотя исторически она входила в состав России относительно короткий срок: где-то с середины или с конца XIX века и до распада СССР. Всего каких-то сто с небольшим лет.
Россия существует намного дольше. Центральноазиатская цивилизация – еще дольше. И есть множество территорий, входивших в Россию такой же или даже более длительный срок, которые фактически полностью ушли от российского влияния. Польша и Финляндия, например. Все будет зависеть от того, насколько Россия сохранит свою привлекательность для жителей этого региона.
Существует тезис о возможном противоборстве России и Китая в Центральной Азии. Последнюю встречу с китайским лидером Си Цзиньпином в Самарканде президент Путин начал со слов, что у Китая есть некоторая озабоченность политикой России и ее мотивы следует разъяснить. Однако вряд ли тут имелись в виду какие-то проблемы в Центральной Азии.
Интерес Китая здесь носит экономический характер. Политических амбиций у Китая в этом регионе нет. А значит, нет и политической угрозы России и ее влиянию в регионе. Я не думаю, что Пекин воспользуется тем, что Россия отвлеклась сегодня на решение проблем на западном направлении, для проведения здесь какой-то политики в ущерб интересам Москвы.
В целом для России усиление влияния дружественного Китая в Центральной Азии гораздо более приемлемо, чем укрепление позиций недружественных государств, несущих своей политикой хаос и дестабилизацию.
– Как может выглядеть поворот России к Азии в условиях экономических проблем и постепенного отъезда населения с российского Дальнего Востока?
– Рецепт здесь только один – ускоренное экономическое развитие региона. Люди уезжают оттого, что им негде себя приложить, от скудости жизни. Во времена Столыпина население Сибири и Дальнего Востока удалось увеличить, раздавая землю. Тогда земля была важным ресурсом.
Но сегодня ситуация изменилась. Мало кто готов заниматься сельским хозяйством. Из-за чего и буксует такая программа, как «Дальневосточный гектар».
Но инвестиции в создание в регионе современных экономических кластеров неизбежно дадут результат. Появится интересная работа с высоким заработком, и люди поедут туда сами. Я бы и сам поехал во Владивосток – большой и красивый город на берегу океана, если бы там было чем заняться.
В 1985 г. я был в китайской специальной экономической зоне Шэньчжэнь. Там тогда было три улицы. А сегодня здесь огромный город с населением 12 миллионов, что больше, чем в соседнем Гонконге. Причем никто людей сюда насильно не отправлял, наоборот, приходилось даже ограничивать число желающих.
Другое дело, что в современных условиях России очень трудно проводить такую политику. Не исключено, что нашей стране может помочь диверсификация отношений с разными странами Восточной Азии.
Например, у нас были прекрасные отношения с Южной Кореей, экономика которой того и гляди обгонит японскую. В 2014 г. Южная Корея отказалась присоединиться к антироссийским санкциям. Но сегодня не смогла остаться от них в стороне.
Неплохие отношения складывались и с Японией, несмотря на территориальные споры. Были большие японские инвестиции в добычу энергоресурсов на Сахалине, в автомобильную промышленность и другие отрасли. Но Япония еще в большей степени ориентируется на США, чем Южная Корея.
Очень перспективные партнеры – государства АСЕАН: Вьетнам, Индонезия, Филиппины и другие.
Однако курс на суверенитет часто заставляет пересматривать прежние планы. Какие-то меры придется менять. Например, в 2021 г. было принято решение ввести на Курильских островах режим свободной таможенной зоны. Но надо разобраться, какие условия существуют там для этого. Что реально может подвигнуть инвесторов вкладывать туда деньги. Пусть не японских инвесторов, не имеющих такой возможности по политическим причинам. Но хотя бы китайских.
Я бы в условиях курса на суверенитет предложил пойти на казавшееся ранее сомнительным решение о создании на Курилах игорной зоны. И позволил, опираясь на китайский опыт, всем инвесторам несколько лет не платить налоги государству. В целом в условиях сокращения связей с зарубежным бизнесом нужна полная свобода предпринимательства для бизнеса национального. Но не думаю, что государство на это пойдет.
Идея организованного общества распространяется в России и на бизнес. В Китае, впрочем, тоже более чем организованное и контролируемое общество. Между тем там еще при Дэн Сяопине было принято правило, что в любых спорах с иностранными инвесторами прав всегда инвестор. Потому что он выполняет главную свою задачу – вкладывает деньги. Возможно ли такое сегодня в России? Не думаю.
– Насколько вероятен сценарий экспансии Китая в Сибирь и на Дальний Восток, прогнозируемый некоторыми западными экспертами?
– Я не вижу никаких политических угроз со стороны Китая. Пограничные споры Китая и России давно решены. Последнее соглашение, связанное с тремя спорными островами, было заключено в 2004 г.
В Китае существуют националистические настроения у определенной части населения. Царскую Россию считают агрессором, захватившим в конце XIX века часть китайской территории. Отчасти это соответствует официальной позиции китайского руководства. Но это всего лишь историческая риторика, официальных территориальных претензий КНР ни СССР, ни России никогда не предъявляла.
Конечно, не следует ожидать этого и сейчас, когда все споры решены. С равным успехом можно напомнить полякам о том, что Польша когда-то принадлежала России. Это правда. Но кто в здравом уме может предложить сегодня на этом основании захватить Польшу?
Другое дело, если Россия завтра ослабеет настолько, что сама не сможет контролировать свою территорию. Тогда претензии к ней будут предъявляться со всех сторон. О территориальных претензиях к России говорят политики в Эстонии, Латвии, ряде других стран. Но сбыться им суждено, только если Россия станет слабее Эстонии и Латвии. Следовательно, задача состоит в том, чтобы не позволить ослабеть государству российскому.
– С чем связано неприятие поворота к Азии у некоторых представителей российского общества?
– Выступающие против поворота к Азии на самом деле выступают против разрыва с Европой. При этом из числа серьезных сторонников сотрудничества с Востоком нет почти никого, кто выступал бы за полный разрыв с Западом. Кроме разве лишь Дугина и некоторых других экзотических личностей.
Официальная позиция государства состоит в желательности развития отношений с США и Европой, но на равных условиях. В 1990-е годы Россия готова была налаживать отношения с Западом на любых условиях, даже ценой отказа от собственных позиций. Это было закономерной радикальной реакцией на враждебность Западу периода холодной войны.
И сегодня, в период безальтернативной переориентации на Восток, я опасаюсь, как бы сближение с Востоком не превратилось в политическую кампанию, ведущую к забвению других национальных интересов.
– Получается, задача России состоит в том, чтобы стать сильной страной и на Западе, и на Востоке?
– Исследователи не ставят задач, а изучают реальность. Я никогда не пытаюсь никому ничего советовать. Но спрашиваю: какая у вас цель? Если цель – достичь быстрого экономического развития, необходимы взаимовыгодные отношения со всеми странами мира.
Если, как у Ивана Грозного, цель государственной власти состоит в спасении всех чад в будущей жизни, тогда надо молиться и поститься, не беспокоясь о мелочах суетной повседневности, и бедность и страдания в ней могут быть даже на пользу.
Как говорил Макс Вебер, исследователь должен говорить о сущем, а не о долженствующем быть сущим. Именно поэтому он может дать объективный совет, как лучше добиться той или иной цели, если его попросят об этом те, кто ее поставил. Ценностные оценки в науке недопустимы. Хотя личная позиция, конечно, есть у каждого исследователя. И иногда она видна из его анализа.

Интервью взял Владимир Дворянов

Прочитано 1052 раз

Поиск по сайту