Невидимая европейка

Нет правил без исключений. Летом 2015 г. Ангела Меркель приостановила действие правил ЕС о предоставлении политического убежища и позволила 1 млн людей въехать в Германию. Это было самое противоречивое решение за всё время её правления.
Вместо того чтобы вернуть их в те южноевропейские страны, где они первоначально высадились, сирийцам, прибывшим в Германию, было позволено начать новую жизнь в самой процветающей стране Европы.
Перенесёмся в декабрь 2021 г., и мы увидим, что действие правил предоставления убежища вновь приостановлено. На этот раз, чтобы удержать людей по ту сторону границы. Прорвавшихся из Белоруссии в ЕС теперь ждёт 4-месячное пребывание в центрах для беженцев, прежде чем будет рассмотрено их прошение. Остальным не позволят даже этого. Польские пограничники выдавливают их назад в Белоруссию, порою довольно грубо. Культуре гостеприимства указано на дверь.
Когда речь заходит о политике предоставления убежища в ЕС, то кажется, что никогда не было слов Меркель «Мы справимся». Повсюду возводятся заграждения. Уже пять лет не даётся ход идее о том, что бремя приёма соискателей должно распределяться между странами-членами более равномерно. И это не единичный случай.
Наиболее значительные свершения Меркель на европейском уровне просто отменяются. Немецкий канцлер покинула политическую арену 8 декабря, передав власть коалиции социал-демократов, либералов и зелёных во главе с Олафом Шольцем, а следы, оставленные самым влиятельным в этом столетии политиком ЕС, уже заметает снег.
С одной стороны, это естественно. Даже в Германии, где всем управляет единомыслие, смена правительства приводит к смене политики.
Возьмём её позицию по Центральной Европе. Будучи канцлером, Меркель баловала Польшу и Венгрию, попиравших демократические правила. Христианско-демократический союз Меркель (и Христианско-социальный союз – его баварский брат) препятствовал принятию таких мер сдерживания их правительств, как сокращение ассигнований из бюджета ЕС или хотя бы политическая изоляция. По мнению Меркель, угроза раскола перевешивала опасения по поводу демократии.
Новое правительство придерживается более жёсткой линии. В коалиционном соглашении твёрдо сказано о необходимости соблюдения принципа верховенства права. По вполне очевидным причинам ни одно немецкое правительство не будет вмешиваться во внутренние дела Польши. Но оно может перестать мешать это делать другим, как поступала Меркель.
Та же самая история с реформой ЕС. Всякий раз, когда Эмманюэль Макрон жал на газ франко-немецкого автомобиля, Меркель давила на педаль сцепления: машина дико шумела, но никуда не двигалась.
В этом клубе 27-и самый лёгкий способ найти компромисс – это ничего не делать. Ничего и не делалось. Это был вполне устраивавший Германию вариант. В конце концов, если посмотреть на это дело с немецкой точки зрения, ЕС работает хорошо. Он даёт Германии валюту, обеспечивающую дешевизну немецких товаров за рубежом, и огромный рынок сбыта. Зачем же что-то менять?
Перемены начались, когда Меркель убрала ногу с педали сцепления. Ещё при ней было принято решение создать фонд в размере 750 млрд евро для помощи странам ЕС в восстановлении после COVID-19 за счёт выпуска коллективного займа. Бывший канцлер изобразила это как прагматичный шаг, сделанный в чрезвычайных условиях пандемии.
Шольц подобрал для этого более смелое определение, назвав возможное введение новых европейских налогов для оплаты этого займа «гамильтоновским решением», имея в виду одного из отцов-основателей США.
Идея превращения фонда в постоянный инструмент вызывает приступы тошноты как в ХДС/ХСС, так и кое у кого в новой правящей коалиции. До недавнего времени Германия могла рассчитывать на ряд союзников в этом вопросе.
Но теперь к власти повсюду приходят силы, желающие повторить этот опыт и даже ввести его в постоянную практику. Если инструмент сработал один раз, почему бы не использовать его снова?
Политические течения на континенте сейчас устремлены в направлении, прямо противоположном мировоззрению Меркель. Атомная энергетика, которую Меркель уничтожила в Германии, переживает возрождение. Страны Восточной Европы и Франция в восторге от этого возобновляемого источника дешёвой энергии. (Германия ведёт арьергардные бои, чтобы помешать Европейской комиссии признать атомную энергетику зелёной.)
Раньше Меркель председательствовала в шайке правоцентристских лидеров, определявших направление развития всего клуба. В начале прошлого десятилетия правоцентристы стояли во главе почти всех крупных стран ЕС. Теперь из них не осталось практически никого. Ныне самым крупным правоцентристским вождём является Кириакос Мицотакис, премьер-министр 11-миллионной Греции.
По всему ЕС верх берёт всё более мягкая фискальная политика. При Меркель всему континенту была навязана немецкая точка зрения, что тратить плохо, а сберегать хорошо. Будучи министром финансов, левоцентрист Шольц делал всё, чтобы подчеркнуть преемственность с политикой Вольфганга Шойбле, своего твердолобого предшественника из ХДС. Обычно, когда речь идёт о министрах финансов в странах ЕС, важнее не их политическое происхождение, а их национальная принадлежность.
Но теперь Кристиан Линднер, новый либеральный министр финансов, сделает всё, чтобы не прослыть твердолобым. При канцлере Шольце фискальная политика, похоже, станет более снисходительной к странам Южной Европы.

Ушла и… забыта
Меркель была самым сильным лидером на европейской политической арене потому, что все остальные были слабыми. При Гельмуте Коле был Франсуа Миттеран, при Конраде Аденауэре – Шарль де Голль, а Меркель всегда была одна.
Были, конечно, случаи, когда политическое влияние соединялось с компетентностью, например возвышение Макрона во Франции или Марио Драги в Италии, но всё это не более чем короткие эпизоды. Оба могут потерять власть уже в следующем году. Если кажется, что Германия господствует в ЕС, то это связано не только с силой тевтонов, но и с дезорганизацией всех остальных правительств.
Наверное, то, что происходит с Меркель, жестоко. Разве что Драги сделал столько же, сколько и она, для сохранения ЕС. Менее терпеливый вождь легко бы вытеснил Грецию из еврозоны, более догматичный – привёл бы к краху евро.
Меркель позволила этому клубу пережить трудные времена, но не изменила его. Память о её правлении исчезнет, как следы на снегу. Она сохранила клуб, но практически не оставила никакого наследия.
The Economist, 11 декабря 2021 года.