Включите этой осенью любое французское разговорное представление, и там будут бушевать споры об ужасном упадке страны.
Франция теряет фабрики и рабочие места, доходы падают, мелкие фирмы разоряются, разрушаются её язык и пейзажи, её границами пренебрегают, её международное положение утрачивается, граждане расколоты и разобщены, если вообще не находятся на грани войны друг с другом, как было сказано в открытом письме группы отставных армейских офицеров, обнародованном в начале этого года.
На вторых дебатах 14 ноября перед первичными выборами в правоцентристской партии «Республиканцы», на которых должен быть определён единый кандидат в президенты, пять политиков соревновались друг с другом в перечислении несчастий Франции. А если послушать крайне правых, то там уже вообще говорят о «смерти Франции, какой мы её знаем».
Тревога широко разлилась по стране. Согласно одному недавнему опросу общественного мнения, 75% французов считают, что их страна находится «в упадке». Когда в рамках другого исследования французов попросили описать свои настроения, то самыми распространёнными словами оказались неопределённость, тревога и усталость.
Как и у других народов, у французов есть немало поводов для мрачных предчувствий. Карантины ушли в прошлое. Но растущие цены на газ и бензин, перебои в работе цепочек снабжения, новая волна заболевания COVID-19 и новые ограничения – всё это серьёзные поводы для появления чувства неопределённости.
Более того, президентские выборы предстоят только в апреле, а страна уже расколота. На выборы, вероятно, пойдут сразу два сильных кандидата от крайне правых: Марина Лё Пен от Национального объединения (бывшего Национального фронта) и Эрик Земмур, бывший реакционный телеведущий.
Ошеломляющие 47% французов заявили в ходе опроса, что в 1 туре будут голосовать за одного из кандидатов крайних взглядов. Около 60% говорят, что не доверяют президенту Эмманюэлю Макрону.
Во всём этом кроется какой-то парадокс: ведь на самом деле дела у этой страны идут очень хорошо, а во многих аспектах – даже лучше, чем у соседей. Да, число случаев заболевания COVID-19 вновь растёт, но не наблюдается ничего подобного тем темпам роста, что мы видим в соседней Германии.
В июле Макрон ввёл пропуска для полностью привитых и людей с отрицательными результатами теста. Сейчас доля полностью привитого населения во Франции выше, чем в Германии или Британии.
Как и многие другие страны Европы, французская экономика переживает отскок после глубокого падения в прошлом году. Ожидается, что в этом году её ВВП вырастет на 6%. В III квартале темпы роста ВВП по сравнению с тем же периодом прошлого года составили 3%. Это очень сильный рост. Его темпы выше, чем в Германии, Италии и Испании. Сейчас ВВП Франции вернулся на докризисный уровень.
Безработица во Франции равна 7,6%. Это уже ниже докризисного уровня. Здесь надо отдать должное правительственным схемам поддержки занятости во время пандемии. В самый её разгар они были очень щедрыми. В сентябре число работников, на которых распространяются подобные схемы, сократилось до 520000. А в апреле 2020 г. их было 8,4 млн.
«Темпы создания рабочих мест в таких отраслях французской экономики, как обрабатывающая промышленность, невиданные», – говорит Людовик Сюбран из страховой компании Allianz. Фирмы сообщают о трудностях с набором новых сотрудников. Ожидается рост зарплат.
Согласно правительственной стратегии «Сделано во Франции» заработали новые фабрики по производству аккумуляторов на Севере и солнечных панелей на Юго-Западе. Биржевой индекс CAC-40 достиг рекордных отметок.
Так почему же французы убеждены, что всё разваливается?
Здесь нет простого объяснения. В стране, которая может похвастаться сразу четырьмя кандидатами в президенты с антикапиталистическими взглядами, одной из причин могут быть давние сомнения по поводу того, кто на самом деле выигрывает от экономического восстановления.
На графике показана динамика ВВП ряда развитых стран в IV квартале 2019 г. – III квартале 2021 г. За 100 принят уровень IV квартала 2019 года. Источник: Haver Analytics.
Правительство потратило огромные средства ради сохранения рабочих мест и предприятий во время пандемии, стремясь избежать волны локаутов и банкротств и защитить доходы. Уровень жизни в 2020 г. вырос. В 2021 г. произойдёт то же самое.
Теперь правительство помогает компаниям делать инвестиции. Но сохранение рабочих мест считается само собой разумеющимся, а вот вознаграждение, полученное акционерами, рассматривается в некоторых кругах как несправедливое. Макрон всё ещё пытается избавиться от ярлыка «президент богатых».
Разочарование может быть вызвано и устройством правительства.
Сильное централизованное государство во главе с могущественным президентом порождает у всех завышенные ожидания. Особое недовольство вызывают такие черты действительности, с которыми должно считаться правительство, как конфликты, взаимные уступки, сложность глобальной экономики.
Трудности, с которыми столкнулась Франциz в деле приобретения микросхем для своего автомобилестроения или в связи с приостановкой миграционных потоков, порою рассматриваются не просто как перебои в международных технологических цепочках или давление международной миграции, а как форма ущемления национальных интересов и удар по национальной гордости.
Ещё один ответ даёт Клодия Сеник, экономист из Парижской школы экономики: «У французов двойственное отношение к счастью». Согласно обнародованным на этой неделе данным одного опроса общественного мнения, 78% французов считают, что счастливы в своей жизни. Но при этом 60% убеждены, что их страна катится под гору.
Французы – идеалисты, и действительность их всегда разочаровывает. С юности они пропитываются критическим духом, а потом наслаждаются неодобрением всего и вся. В прошлом году, когда начиналась пандемия COVID-19, опросы показали, что лишь 39% французов считали, что их правительство хорошо справляется с кризисом, тогда как в Германии таких было 74%, а в Британии – 69%. Быть мрачным – это модно.
Но, возможно, самое главное – это то, что впереди президентские выборы, а возбуждение негодования и обещание спасения – это особое политическое искусство.
Франсуа Миттеран на победоносных для него президентских выборах 1981 г. вёл кампанию под лозунгом «спокойной силы», намекая на царящий вокруг беспорядок, с которым он покончит.
Жак Ширак обещал в 1995 г. ликвидировать «общественный раскол», который, как он утверждал, угрожает единству Франции.
Кампания Макрона 2017 г. была необычна именно своим оптимизмом.
Число случаев заболевания COVID-19 вновь растёт. Каналы снабжения закупорились. Грядущая зима угрожает принести в почтовые ящики французов чудовищные счета за отопление. Многое ещё может пойти неправильно.
Но даже если всё будет хорошо, противники всех мастей во всём будут винить президента.
The Economist, 20 ноября 2021 года.
