Первой республикой в Польше принято называть политический режим, существовавший от слияния с Литвой в 1569 г. до уничтожения национального государства Россией, Пруссией и Австрией в 1795 г.
Вторая республика – это межвоенная Польша (1918-1939).
Третья республика была учреждена в 1989 г. после падения коммунистического режима.
Мы не будем трогать первые 8 лет её существования (1989-1997), когда ещё действовали Конституция Польской Народной Республики 1952 г., а затем Малая конституция 1992 г. В тот период основы польского государства ещё находились в процессе зарождения и не приобрели сложившихся форм.
Рассмотрим лишь последние 24 года Третьей республики, когда в Польше действует Конституция 1997 г.
Польша, как и Франция, - полупрезидентская республика.
С одной стороны, народ избирает Сейм – нижнюю палату парламента. Партия (или коалиция), располагающая большинством в Сейме, формирует правительство.
С другой стороны, народ избирает президента, обладающего очень широкими полномочиями.
В отличие от Франции, в Польше сроки полномочий Сейма и президента не синхронизированы. Сейм избирается на 4 года, а президент – на 5 лет. Это создаёт условия для такого порочного явления, как сожительство правительства и оппозиционного ему президента.
Президент может наложить вето на законопроект, принятый парламентом. Чтобы его преодолеть, необходимо получить в Сейме голоса 60% депутатов. Таким большинством правительство, разумеется, не располагает. Это даёт возможность оппозиционному президенту безнаказанно дезорганизовывать деятельность правительства. Впрочем, многое в этом случае зависит от личности самого президента.
На периоды сожительства пришлись 7 из тех 24 лет, что действует Конституция 1997 г. Их было два: 1) в 1997-2001 годах сожительствовали социалистический президент Александер Квасневский и консервативное правительство Ежи Бузека; 2) в 2007-2010 годах сожительствовали консервативный президент Лех Качыньский и либеральное правительство Дональда Туска.
А. Квасневский старался не злоупотреблять правом вето, в целом позволяя консерваторам проводить свою политику. Он не стал блокировать ни конкордат с Ватиканом, ни новый закон о люстрации, ни новые законы о выборах. Впрочем, он всё-таки наложил вето на правительственный план приватизации.
Совсем иных принципов придерживался консерватор Л. Качыньский. Он откровенно саботировал политику либералов, явно злоупотребляя правом вето. Либеральное правительство буквально стонало от этого президента.
А как обстоят дела в периоды, когда одна и та же партия контролирует и Вейскую улицу (где заседает Сейм), и Уяздовскую аллею (где находится резиденция премьер-министра), и Краковское предместье (где находится резиденция президента)?
В эти годы (а это 17 из тех 24 лет, что действует Конституция 1997 г.) мы наблюдаем достаточно эффективную систему управления страной.
Но, в отличие от Франции, в такие периоды фактическое руководство страной сосредоточивается вовсе не в руках президента. И даже не в руках премьер-министра. Фактическим руководителем страны в этих условиях становится вождь правящей партии, который замыкает на себя контроль не только над партийным аппаратом, но и над депутатами от правящего большинства.
При этом вождь правящей партии может по совместительству занимать пост премьер-министра. Так поступали социалист Лешек Миллер (2001-2004), консерватор Ярослав Качыньский (в 2006-2007), либералы Дональд Туск (2010-2014) и Эва Копач (2014-2015).
А может и не занимать. Так поступали социалисты Кшыштоф Яник (2004), Юзеф Олексы (2004-2005), Войцех Олейничак (2005), консерватор Ярослав Качыньский (в 2005-2006 и с 2015).
С 2015 г., когда к власти вернулись консерваторы, подлинная власть в Польше сосредоточена в руках их вождя Я. Качыньского. А премьер-министр Матеуш Моравецкий и президент Анджей Дуда - это всего лишь ближайшие сподвижники Я. Качыньского, дисциплинированно следующие в его фарватере.
Избирательная система в Польше в целом разумна. Она пропорциональная с 5-% барьером, но выборы проходят не по единому национальному округу, а по множеству многомандатных округов. Это позволяет избежать засилья в Сейме множества крохотных партий, но слегка искажает пропорциональность представительства.
Например, если бы места в нынешнем созыве парламента распределились в строгом соответствии с той пропорцией, что была выявлена при голосовании избирателей, то страной всё равно бы правили консерваторы, только им пришлось бы формировать не однопартийное правительство, а коалицию с националистами. Вряд ли это что-то принципиально изменило бы в судьбе страны.
В Польше разумно ограничена власть Сената – верхней палаты парламента. Сенат избирается народом одновременно с Сеймом, но по иной системе. В случае возникновения разногласий между палатами последнее слово остаётся за Сеймом, а следовательно – за правящим большинством и правительством.
В Польше не злоупотребляют референдумами, что освобождает польских политиков от ужасов реализации безумных результатов голосования некомпетентных избирателей.
Важным пороком польской системы государственного устройства является его унитарный характер. Это не способствует гибкости управления столь крупной страной.
В польских воеводствах существует по сути два правительства. Первое возглавляет воевода, назначаемый из Варшавы. Он координирует деятельность на территории воеводства всех подразделений национального правительства.
Собственно правительство воеводства формируется партией (или коалицией), имеющей большинство в региональном парламенте, и возглавляется маршальком. К его компетенции относятся вопросы развития экономики, инфраструктура, охрана окружающей среды и культурного наследия. Но при этом региональные парламенты не имеют права вводить налоги для финансирования необходимых мероприятий и проектов и полностью зависят от средств центрального правительства.
К ВОПРОСУ ОБ УЗУРПАЦИИ ВЛАСТИ КОНСЕРВАТОРАМИ
С тех пор как в 2015 г. к власти в Польше пришли консерваторы, в их адрес со стороны либеральной оппозиции, Европейской комиссии и Совета Европы постоянно раздаются обвинения в попытке узурпации власти и нарушении принципа верховенства права. Все претензии можно свести к двум основным обвинениям.
Во-первых, сразу после своего прихода к власти консерваторы приняли новый закон о принципах управления общественными телевидением и радио. В результате они в кратчайшие сроки взяли их под полный контроль и превратили в свой пропагандистский рупор.
Во-вторых, консерваторы, принимая новые законы, увольняя неугодных и назначая верных себе судей, стремятся установить свой полный контроль над всей системой правосудия и, прежде всего, над Конституционным трибуналом, Верховным судом и его Дисциплинарной палатой.
Я полностью согласен с этими обвинениями. Но в контексте данной статьи нужно сосредоточиться не на них, а на вопросе о том, как такое стало возможным.
Если посмотреть на проблему с этой стороны, то основные претензии должны предъявляться не ныне правящим консерваторам, а тем наивным и благодушным отцам-основателям Третьей республики, которые в 1990-е годы не смогли предвидеть современной ситуации и не заложили в Конституцию положения, препятствующие разрушению основ демократического строя самим правящим большинством.
И общественное телевидение, и судебная система – это настолько важные элементы демократического устройства, что они должны были бы быть защищены от изменений простым большинством голосов в Сейме, которое необходимо для принятия обычных законов.
Напомню, что защитить Конституцию от внесения поправок простым большинством отцы-основатели всё-таки догадались. Поправки в Конституцию принимаются большинством в две трети депутатов Сейма.
Впрочем, например, в современной Венгрии конституцию от самодержавного наступления консерваторов не спасло и условие о двух третях депутатов, необходимых для принятия поправок к ней. Тамошние консерваторы благодаря антидемократической мажоритарной системе с лёгкостью завоёвывают требующиеся две трети мест в парламенте.
Пока подлинным ангелом-хранителем Польши от дальнейшего самодержавного натиска правящих консерваторов является не порядок принятия поправок к Конституции, а действующая пропорциональная избирательная система. Именно она не позволяет консерваторам получить конституционное большинство.
Но ничто не мешает правящей партии изменить и избирательную систему. Уверен, что такая попытка рано или поздно будет предпринята.
Урок Польши и Венгрии заключается в том, что мало написать хорошие конституцию и прочие законы, определяющие функционирование демократического государства. Надо ещё и защитить их от изменений. Внесение поправок в конституцию и подобные законы должно быть очень сложным. Например, за них должны проголосовать не две трети, а 90% депутатов Сейма.
Перейдём теперь к обзору основных политических партий Польши.
КОНСЕРВАТОРЫ
Правящая консервативная партия Закон и справедливость выражает интересы тех, кто считают себя пострадавшими от рыночных реформ, модернизации, евроинтеграции и глобализации.
Это «народная» партия рабочих (особенно горняков и неквалифицированных), фермеров, лавочников, безработных, пенсионеров. Это партия преимущественно пожилых людей, партия прихожан католической церкви, партия наименее образованной части населения. Позиции консерваторов особенно сильны в деревне и маленьких городках.
В географическом разрезе – это партия наиболее отсталых, аграрных Юго-Востока и Востока Польши. Её бастионами являются Малопольское, Силезское, Свентокшиское, Подкарпатское, Люблинское и Подляское воеводства.
Это часть той половины страны, что принято называть Польшей-В. Сюда относят те районы Польши, что до Первой мировой войны входили в состав Российской и Австро-Венгерской империй. Здесь за консерваторов дружно голосует даже население крупных городов (Кракова и Люблина).
Помимо перечисленных регионов, консерваторы формируют правительства ещё и в Лодзинском и Нижнесилезском воеводствах.
Консерваторы формировали национальное правительство в 1997-2001, 2005-2007 годах и вновь формируют его начиная с 2015 г. Их кандидаты Лех Качыньский и Анджей Дуда занимали пост президента на протяжении в общей сложности 11 лет из тех 24, что действует нынешняя Конституция.
Закон и справедливость в целом отстаивает интересы предпринимателей, является сторонницей рыночной экономики. В то же время, она склонна поддерживать протекционистские идеи. Консерваторам также дороги идеи социального государства. Они являются сторонниками наращивания социальных расходов и создания мощной системы социальной поддержки.
Польским консерваторам свойствен яростный антикоммунизм. Они считают своих либеральных оппонентов перекрасившимися коммунистами.
Закон и справедливость требует распространения люстрации не только на государственных служащих, но и на профессоров, адвокатов, журналистов, управляющих крупными компаниями. Тем, кто ранее сотрудничал с коммунистической тайной полицией, должно быть запрещено заниматься профессиональной деятельностью.
Закон и справедливость бесконечно предана Америке и НАТО. Польские консерваторы не доверяют консервативной России и являются решительными поборниками укрепления польской армии и совместной обороны НАТО от возможной экспансии России.
Что касается отношения к ЕС, то консерваторы являются мягкими евроскептиками. Они признают колоссальный вклад Союза в модернизацию Польши и, разумеется, не собираются выходить из него.
В то же время, они всячески противятся идеям дальнейшего углубления европейской интеграции. Выступают против введения в Польше евро. (Сейчас это было бы действительно преждевременным шагом.)
Закон и справедливость прочно стоит на позициях социального консерватизма (защита традиционной семьи, церкви, борьба с гомосексуалами и абортами). Консерваторы являются яростными борцами с иммиграцией и мусульманами.
Их политический идеал – это довоенная Польша эпохи «санации» - диктатуры Юозаса Пилсудского (1926-1935) и Эдуарда Рыдзя (1935-1939).
ЛИБЕРАЛЫ
Либеральная Гражданская платформа формировала правительства в 2007-2015 годах. Её кандидат Бронислав Коморовский занимал пост президента на протяжении 5 лет из тех 24, что действует нынешняя Конституция 1997 г.
Это партия тех, кто выиграл от рыночных реформ, модернизации, европейской интеграции и глобализации. Это партия предпринимателей, высококвалифицированных работников, интеллектуалов.
Гражданская платформа – партия наиболее высокообразованной части населения, партия в основном равнодушно относящихся к религии и церкви людей, партия молодёжи, партия преимущественно больших городов.
В географическом разрезе – это партия преимущественно наиболее развитой половины страны, которую принято называть Польшей-А. Это те земли, что до Первой мировой войны входили в состав Германской империи (Второго рейха).
Сейчас единственный бастион польских либералов – это Поморское воеводство. Здесь они получили 40% на региональных выборах 2018 г., 50% - на выборах в Европарламент 2019 г., 41% - на парламентских выборах 2019 г., а в 1-м туре президентских выборов 2020 г. за их кандидата Рафала Тшасковского было отдано 38% голосов.
Они также формируют региональные правительства в Мазовецком, Великопольском, Куяво-Поморском, Западнопоморском, Любушском, Опольском, Варминьско-Мазурском воеводствах. А либерал Рафал Тшасковский является президентом Варшавы.
Гражданская платформа – партия социально и экономически либеральная, глобалистская, всецело поддерживающая идеи дальнейшей европейской и североатлантической интеграции. Как и их коллеги во всём мире, польские либералы крайне озабочены проблемами изменения климата и полны решимости положить конец использованию каменного угля в энергетике.
Однако в последнее время Гражданская платформа утратила статус «народной партии» и ведущей оппозиционной силы, что связано с глубокой перегруппировкой сил в либеральном лагере.
НОВЫЕ ЛИБЕРАЛЫ
Польша-2050 – это новая либеральная партия, которая появилась лишь в прошлом году после крупного успеха на президентских выборах её основателя журналиста и телеведущего Шымона Холовни. Тогда он занял 3-е место в 1-м туре, набрав 13% голосов.
С тех пор начался массовый переток избирателей и политиков либерального лагеря из Гражданской платформы в Польшу-2050. Теперь новая либеральная партия окончательно сместила во всех опросах Гражданскую платформу со 2-го места по популярности и стала новой «народной» партией.
Из-за своей молодости новая партия пока не может похвастаться какими-то крупными успехами на выборах. По своим программе и структуре электората она ничем не отличается от Гражданской платформы.
Очевидно, что сейчас либеральный лагерь находится в состоянии серьёзной перегруппировки. Этот процесс далёк от завершения. О его результатах можно будет говорить лишь ближе к 2023 г., на который намечены очередные парламентские, региональные и местные выборы.
СОЦИАЛИСТЫ
Левые некогда были «народной» партией. Они формировали правительство в 2001-2005 годах. Социалист Александер Квасневский занимал пост президента на протяжении 8 лет из тех 24, что действует Конституция 1997 г.
Но их основной электорат – рабочий класс – ушёл теперь к консерваторам, привлечённый их социально консервативной повесткой дня. Социалисты оказались слишком большими либералами и антиклерикалами для польских рабочих. Их не смогли привлечь даже смелая программа социалистов по рабочему вопросу и проблемам социальной защиты.
В итоге социалисты теперь превратились в своего рода левое крыло либералов.
Сегодня всё их участие в государственном управлении сводится к роли младшего партнёра либералов в региональных коалиционных правительствах в Западнопоморском и Любушском воеводствах в Северо-Западной и Западной Польше.
НАЦИОНАЛИСТЫ
Если польские социалисты – это левое крыло либералов, то польские националисты из Конфедерации – это, по сути дела, правое крыло консерваторов.
Их электорат практически ничем не отличается от электората консерваторов. Разве что в нём куда более заметную роль играет молодёжь.
В их яростной крайне правой программе выделяются идеи решительной борьбы с иммиграцией и восстановления смертной казни. Националисты выступают за демонтаж ЕС, требуя оставить в неприкосновенности лишь «общий рынок» и Шенгенскую зону.
Михаил Зелёв, кандидат исторических наук
