Промышленность – это они!

Несмотря на свою репутацию места, где политики любят вмешиваться во все аспекты экономической жизни, Европа часто остаётся в стороне, когда речь заходит о защите её промышленности. Да, некоторые политики, особенно в Париже, считают себя закулисными титанами бизнеса.
Но позиция ЕС в области торговли и инвестиций сводится к полной открытости, оставляя его фирмы на волю международной конкуренции. Разумная антитрестовская политика стреноживает возможных монополистов.
Ещё важнее то, что правила «государственной помощи», определяемые Брюсселем, не позволяют национальным правительствам баловать своих любимчиков налоговыми льготами, субсидиями.
Так было до последнего времени. Теперь же в Европе сложилось единодушное мнение, что открытый подход не работает. Сторонники этой точки зрения полагают, что их континент проигрывает соревнование с американскими высокотехнологичными компаниями.
Китай защищает и продвигает свои фирмы до такой степени, что они становятся способными приобретать своих европейских конкурентов.
Похоже, что все современные захватывающие прорывы – от квантовых компьютеров до автомобилей следующего поколения – происходят где угодно, но только не в Европе. Может ли применение инструментов, используемых её конкурентами, вернуть Европу в высшую лигу?
Многие на это надеются. Результатом этих перемен стал новый подход, немыслимый ещё несколько лет назад.
С одной стороны, Европа собирается использовать мягкий протекционизм, напоминающий методы президента Дональда Трампа с его лозунгом «Америка превыше всего».
С другой стороны, она намерена обратиться к промышленной политике, впервые изобретённой во Франции в
XVII в., а ныне широко используемой Китаем: государство само выбирает будущих победителей и осыпает их деньгами налогоплательщиков.
Начнём с растущего привкуса протекционизма. Европейским фирмам по-прежнему придётся конкурировать, но на новых условиях.
Целый ряд мер, некоторые из которых созревали годами, должны положить конец безграничной свободе торговли. Их задача – выравнять положение на игровом поле, где, по мнению европейцев, незаконными преимуществами пользуются иностранные соперники.
«Нам пора перестать быть столь наивными» – эта фраза теперь постоянно звучит в политических кругах ЕС.
Предлагаемые меры объединяет идея наказания компаний из тех стран, которые играют не так, как, по мнению европейцев, полагается по международным правилам.
Урсула фон дер Ляйен, новая глава Европейской комиссии, обещает ввести углеродный пограничный налог, призванный наказывать импорт из тех стран, где экологическое регулирование не столь жёстко, как в Европе.
Европейским компаниям не обещают государственную поддержку, зато предлагается ввести ограничения на операции в Европе для тех иностранных фирм (например, китайских), что получают такую помощь у себя на родине.
У европейских фирм также будет фора при государственных закупках. Новые правила будут нацелены на наказание компаний из тех стран, что не предоставляют в этой сфере равных условий для европейских фирм (речь опять идёт о Китае).
Вскоре будут введены новые правила контроля над иностранными инвестициями, во многом совпадающие с давно применяемой (и более жёсткой) американской схемой. Они будут призваны защитить европейские компании от поглощений, признанных политиками нежелательными.
Европа ищет возможности не только стреножить иностранные фирмы, но и поддержать собственные компании.
В прошлом месяце Еврокомиссия одобрила запрос семи правительств, в том числе французского и немецкого, о выделении 3,2 млрд евро на государственно-частное партнёрство в производстве аккумуляторов. Раньше это рассматривалось бы как очевидный случай государственной помощи, а сейчас такая мера была встречена в Брюсселе с восторгом.
Европейские правительства намерены запустить строительство 25 заводов по производству аккумуляторов, чтобы повысить конкурентоспособность своего автомобилестроения.
Готовятся и новые программы, вроде «Важных проектов, представляющих общеевропейский интерес». Эксперты Еврокомиссии работают над определением, какие «стратегические цепочки создания стоимости» в будущем могут рассчитывать на государственную щедрость. Европейские чиновники предсказуемо говорят, что им нужны «аккумуляторный Airbus», телефонная связь 5-го поколения, искусственный интеллект и т. д.
Если прежние проекты ЕС были нацелены на финансирование научных исследований, то теперь средства будут инвестироваться в сами компании. Чиновники настаивают, что это не приведёт к поддержке нежизнеспособных фирм. Просто государство частично возьмёт на себя риски, которые не под силу самим компаниям.
Многие схемы направлены на помощь в достижении честолюбивых целей в области предотвращения изменений климата. (Европа хочет стать углеродно нейтральной к 2050 г.).
Некоторые промышленники рассчитывают на ещё более серьёзный шаг: ослабление антитрестовского законодательства.
Маргрета Вестагер, недавно переназначенная на пост европейского комиссара по конкуренции, в прошлом месяце дала понять, что собирается пересмотреть правила одобрения сделок о слиянии.
Именно она заблокировала в феврале 2019 г. запланированное слияние локомотивостроительных подразделений промышленных групп Siemens и Alstom. Тогда это вызвало раздражение немецкого и французского правительств.
Впрочем, мало кто считает, что готовящиеся изменения в антитрестовском законодательстве будут радикальными. Но по некоторым намёкам можно понять, что в будущем Еврокомиссия будет более сговорчивой.

ТЕВТОНСКИЙ РАЗВОРОТ
Чем вызваны эти перемены? Дело не только в том, что Европа уступает Китаю и Америке, и, по мнению многих, это связано с тем, что она слишком полагается на волю рынка.
На всём континенте после кризиса растёт разочарование в рынке и, соответственно, терпимость к государственному вмешательству.
Грядущий выход Британии из ЕС также приведёт к тому, что голос тех, кто косо смотрит на уловки дирижистов, будет почти не слышен.
Но главная причина – это изменение подходов в Германии. Франция всегда была сторонницей государственных больших проектов и менее жёстких правил конкуренции.
Германия столь же долго выступала за ордолиберальный подход, согласно которому государство в рыночной экономике устанавливает правила игры, а дальше позволяет фирмам делать своё дело. (Людвиг Эрхард, министр экономики в эпоху западнонемецкого экономического чуда 1950-х годов, сравнивал роль государства с обязанностями футбольного судьи).
Но в последнее время такой подход больно бьёт по самой Германии. Когда-то китайские фирмы закупали оборудование у немецких средних компаний, а теперь превратились в их конкурентов.
Местное производство оборудования для солнечной энергетики раздавлено китайскими субсидиями и более низкими стандартами. Теперь возникли опасения, что если бросить на произвол судьбы искусственный интеллект и производство аккумуляторов, то это уничтожит перспективы немецких автомобилестроительных компаний.
Дирижизм пока только приживается в Берлине. Знаменосцем нового подхода является министр экономики Петер Альтмайер. В прошлом году он пошёл даже дальше, чем французы, предложив создать государственный фонд для приобретения акций определённых компаний, если те окажутся под угрозой иностранного поглощения.
Этот план подвергся резкой критике даже внутри его собственной партии. Говорят, что министр разработал большую его часть сам, настолько не впечатлила эта идея его помощников. После этого он отозвал своё предложение.
Однако сдвиг – пусть и незавершённый – в позиции Германии означает, что маятник качнулся в сторону позиции Франции. Насколько далеко?
Это мы узнаем в марте, когда фон дер Ляйен представит свою новую «промышленную стратегию» для Европы. У политиков, разрабатывающих планы для бизнеса, существует пятилетний горизонт планирования.
Навести порядок в промышленной политике Европы надо было бы уже давно. Но до сих пор всё сводилось к пустым заклинаниям о важности профессионально-технического обучения, цепочек поставок и малого бизнеса. На этот раз нас ждут более серьёзные перемены.
The Economist, 18 января 2020 года.