Тому, кто попал в плен к пиратам, не позавидуешь. Но многих моряков, взятых в заложники сомалийскими пиратами, хотя бы быстро освобождают в обмен на солидный выкуп. Десять лет назад, на пике активности пиратов на сомалийском побережье, средний выкуп за освобождение экипажа и судна был равен 3,5 млн долл.
Однако некоторым морякам приходится томиться в плену месяцами, а то и годами, поскольку их компании отказываются раскошелиться. Часто это связано с тем, что судно не было застраховано, село на мель, сгорело или затонуло. В таком случае экипажу приходится пройти через пытки.
«Как это ни тяжело звучит, у этих парней нет ничего святого», – говорит Джон Стид, бывший сотрудник ООН, служивший в Могадишо – столице Сомали.
Пираты всё ещё неохотно идут на бесплатное освобождение заложников, даже если их содержание приносит им убытки. Как замечает Стид, большинство из тех немногих сомалийских пиратов, что поступили таким образом, вскоре были убиты, поскольку не смогли вернуть своим инвесторам деньги, выделенные на организацию нападений и содержание заложников. Таким образом, пираты-неудачники и их «забытые» пленники оказываются в безвыходном положении.
Впрочем, за последние несколько лет различными группами сомалийских пиратов были отпущены 54 заложника. И всё это благодаря новому подходу, говорят те, кто ведёт переговоры с пиратами.
Вместо того, чтобы убеждать недобросовестных судовладельцев потратиться на солидный выкуп, посредники (большинство из них работают бесплатно) сначала оценивают издержки пиратов.
Как правило, это 100-200 тыс. долл., необходимых для аренды судна, приобретения оружия и экипировки, закупки топлива и еды, а также для подкупа правительственных чиновников, полевых командиров и деревенских старост, чтобы те не вмешивались.
Если благотворительные фонды или сочувствующие готовы выплатить такую или чуть большую сумму, то пираты обычно идут на сделку, поскольку это их единственная надежда расплатиться с кредиторами.
Гораздо легче собрать деньги на «возмещение расходов», чем на настоящий выкуп. И не только потому, что выкуп гораздо больше. «Вы тогда можете убедить попечителей, что это не приведёт к обогащению этих людей», – говорит Дэйвид Снелсон, хозяин Pbi2 – охранной фирмы в Могадишо, которая помогла освободить нескольких пленников.
Но даже покрытие издержек пиратов является неприемлемым для бюрократии ООН. Именно поэтому Стид в 2013 г. ушёл со службы, чтобы продолжить свою деятельность из Найроби – столицы соседней Кении – при содействии американского благотворительного фонда «Океан без пиратов».
Он уговаривал сомалийских крестьян и рыбаков не продавать пиратам еду, не предоставлять им в аренду суда. (Многим крестьянам и рыбакам не нравится то внимание, которое привлекает к их краю проблема заложников.)
Впрочем, идея с возмещением издержек не всегда срабатывает. Восемь персидских рыбаков, захваченных в 2015 г., до сих пор находятся в сомалийском плену. Посредники должны убедить правительства, что оплата расходов пиратов не приведёт к вознаграждению людей, связанных с террористическими группами. Посредникам приходится также учитывать опасения пиратов по поводу того, что их надуют собственные товарищи.
Такие подозрения не лишены оснований, говорит Лесли Эдуардс из Compass Risk Management. Этой лондонской фирме пришлось вести переговоры об освобождении с главарём пиратов. Тот потребовал, чтобы ему тайно была выплачена дополнительная сумма, которую он мог бы не делить с коллегами.
В последнее время сомалийские пираты стали брать меньше заложников. Во многом это связано с тем, что на многих судах теперь есть вооружённая охрана. Однако iJET – мэрилендская фирма по помощи в чрезвычайных ситуациях, которая использует «сборы за содействие» для безопасного освобождения заложников, – предвидит трудности. Там считают, что в будущем участятся нападения на рыболовные суда, которые легко взять на абордаж.
Дело в том, что, протестуя против хищнического вылова рыбы иностранными компаниями, многие сомалийские рыбаки теперь уходят в пираты. Чиновники полунезависимого региона Пунтленда в Сомали столь активно продают лицензии на вылов рыбы иностранным судам, что это приводит к истощению рыбных ресурсов и лишает дохода местных рыбаков.
The Economist, 30 июня 2018 г.
