Молочные крёстные отцы

Посреди развалин Сирии Мохиэддин Манфуш создал своё сырное королевство. Манфуш, бывший до войны ничем не примечательным владельцем 25 коров, сейчас имеет свой вооружённый отряд, стадо в 1000 голов и компанию по производству молочных продуктов, которые продаются в Дамаске на каждом шагу.
Для тех, у кого есть нужные связи и готовность рисковать, война открыла огромные возможности для обогащения. Своим вновь обретённым богатством Манфуш обязан избранной правящим режимом тактике осадной войны. Такая тактика привела к одновременной осаде правительственными войсками множества населённых пунктов, контролируемых повстанцами. Осада городов, городков и деревушек стала источником больших доходов.
Источником богатства Манфуша стала осада Восточной Гхуты – обширного района к востоку от Дамаска, удерживаемого повстанцами. В середине 2013 г. правительственные войска окружили этот район, где находилось множество ферм, до войны специализировавшихся на снабжении столицы мясом и сыром.
По мере того как стягивалось кольцо блокады, местные молочные фермы теряли доступ на столичный рынок. Затем последовали перенасыщение местного рынка молоком и обвал цен.
Используя свои связи, Манфуш, владевший небольшой сыроварней, заключил сделку с режимом. Он начал поставлять дешёвое молоко из контролируемой повстанцами Восточной Гхуты в контролируемый правительством Дамаск, где продавал его по двойной цене. Правительство забирало часть его прибыли.
Свою долю прибыли Манфуш вкладывал в производство. Он скупал лучших коров и оборудование по производству молочных продуктов у пострадавших от блокады фермеров и предпринимателей этого района. Его бизнес рос. Грузовики, вёзшие из Гхуты молоко и сыр, возвращались назад, гружёные ячменём и пшеницей, которые шли на корм его растущему молочному стаду, а также являлись сырьём для купленных им пекарен.
Он был единственным торговцем, кому было позволено вести дело с этим обширным блокированным районом, а значит, он мог контролировать цены. Зимой 2013 г., когда режим усилил блокаду после гибели 1400 человек в результате атаки с применением зарина, Манфуш стал продавать там сахар по 19 долларов за килограмм (в Дамаске килограмм сахара стоил меньше 1 доллара).
В блокированном районе жило 390000 человек, а Манфуш был единственным, кому было разрешено поставлять туда продовольствие, топливо, медикаменты и другие товары первой необходимости, так что его прибыль (а вместе с ней и доходы его покровителей в правительстве) взлетела до небес.
Повстанцы рыли тоннели, чтобы диверсифицировать снабжение анклава. Но, хотя цены и упали, они всё равно остаются в несколько раз выше, чем в Дамаске. Несмотря на подобную конкуренцию, заставу, через которую Манфуш возит свои товары, стали называть «Переход миллионеров». Как утверждают местные жители, те солдаты, что несут там службу, ежечасно зарабатывают 5000 долларов в виде взяток.
Иностранная помощь тоже способствовала росту прибыли Манфуша. Организации, финансирующие пекарни, и местные советы были вынуждены поручить именно ему доставку твёрдой валюты в Восточную Гхуту. Это принесло ещё большие барыши сырному королю, который зарабатывал на разнице в обменных курсах внутри блокированного анклава и за его пределами.
Оценки состояния Манфуша сильно разнятся. Точно известно лишь, что он содержит собственный вооружённый отряд численностью в 500 человек и на него работают около 1500 рабочих, которым он платит по 250 долл. в месяц. Это больше, чем командиры повстанцев платят своим бойцам.
Он скупает недвижимость в Дамаске, а его фабрики в контролируемом повстанцами анклаве производят в большом количестве молочные продукты, жареный картофель, консервы и соки.
Правящий режим получает от такого положения дел кое-что ещё, помимо части прибыли Манфуша. «Народ считает его кем-то вроде Робина Гуда. Только он привозит еду, а их район не бомбят так, как другие области. Люди любят его. Они не хотят, чтобы повстанцы разрушили установившийся порядок», – говорит Юссеф Садаки, сирийский политолог, изучавший экономику блокированного анклава Восточной Гхуты.
Новая предпринимательская элита зарабатывает деньги не только на осаде населённых пунктов, но и на общем хозяйственном упадке. За время войны экономика была сильно подорвана. Международные санкции и развал инфраструктуры нанесли огромный ущерб нефтяному и газовому секторам, являвшимся прежде главными источниками доходов правительства.
Правительство покрывает свой огромный дефицит бюджета, печатая деньги, и проедает валютные резервы. Сирийский фунт потерял четыре пятых своей стоимости, а валютные резервы с 2010 г. сократились с 20 до 1 млрд долл. Как утверждает МВФ, за годы войны ВВП Сирии сократился более чем наполовину.
Бои продолжаются, и многие крупные буржуа бегут за границу, увозя с собой свои состояния. Образующуюся пустоту заполняют владельцы мелких и средних фирм. Они предоставляют различные услуги.
В основном это содействие доставке товаров в земли, контролируемые правительством. Другие помогают режиму в обходе санкций, создавая посреднические фирмы для импорта топлива, продовольствия и предметов роскоши.
Сохранят ли своё состояние Манфуш и ему подобные после войны, зависит от того, как будет развиваться конфликт и каковы будут условия урегулирования. «Он плавает в одном бассейне с акулами, – говорит один предприниматель, знающий этого торговца сыром. – Он не знает, когда режим разорвёт его на части, а они избавятся от него, как только он перестанет быть им нужен».
Другие же уверены, что он выживет. Таким, как он, помогут их связи. А там они наживутся на средствах, которые выделят на восстановление Сирии после окончания войны. Восстанавливать Сирию будут как раз те, кто смог разбогатеть в самые мрачные для этой страны времена.
The Economist, 3 июня 2017 г.