Внешне он походил на типичного американца: родился в Айове, колледж на Манхэттэне, армейские сослуживцы, с которыми он играл в бейсбол. Но у Джорджа Коваля был свой секрет. Во время Второй мировой войны он был крупным советским шпионом с конспиративным именем Делмар, подготовленным сталинским Главным разведывательным управлением Красной Армии.
История с атомным шпионажем давно ни для кого не является секретом. Но историки утверждают, что доктор Коваль, умерший на 93-м году жизни в Москве в январе 2006 г., чьё имя только недавно стало известно общественности, возможно, был одним из самых крупных шпионов ХХ в.
2 ноября 2007 г. Кремль сильно удивил западных учёных, объявив, что президент Владимир Путин посмертно присвоил самое высокое почётное звание России советскому агенту, глубоко внедрившемуся в Манхэттэнский проект по созданию атомной бомбы.
В сообщении доктор Коваль был назван «единственным офицером советской разведки», проникшим на секретные заводы, участвовавшие в этом проекте, а его работа «помогла значительно сократить сроки создания Советским Союзом собственной атомной бомбы». С этого момента историки, учёные, федеральные чиновники и старые друзья наперегонки бросились рассказывать историю доктора Коваля – спортсмена, всеобщего любимца и гения техники. Американские разведывательные службы знали о его предательстве по крайней мере с начала 1950-х годов, когда следователи допросили его коллег-учёных, взяв с них подписку о неразглашении информации.
Своим успехом шпион был обязан необычной истории своей семьи, уехавшей из России в Айову, а затем вернувшейся обратно. Она зарядила его верой в коммунизм, дала ему прекрасное знание американских обычаев и позволила говорить по-английски без акцента. «Он был очень дружелюбным, чутким и очень умным, – говорит Арнолд Крамиш, ушедший на пенсию физик, учившийся с доктором Ковалём в Городском колледже, а позднее работавший с ним над проектом ядерной бомбы. – Он никогда не делал домашней работы».
Стьюарт Блум, старший физик из Ливерморской национальной лаборатории имени Лоренса в Калифорнии, тоже учившийся с доктором Ковалем, назвал его правильным парнем. «Он играл в бейсбол, причём хорошо играл, обычно как шорт-стоп, – вспоминает доктор Блум. – У него не было русского акцента. Он свободно говорил на английском, на американском английском. У него были превосходные рекомендации». Однажды, добавляет доктор Блум, «я увидел его уставившимся куда-то вдаль и задумавшимся о чём-то. Теперь, думаю, я знаю о чём».
За долгие годы учёные и федеральные агенты вычислили шестёрку шпионов, работавших на Советы в рамках атомного проекта, прежде всего в Лос-Аламосе в Нью-Мексико. Все они были непрофессионалами, работавшими по душевному порыву или из сочувствия к идеям, не имевшими тщательной подготовки.
Доктор Коваль, напротив, был профессиональным шпионом, подготовленным в Советском Союзе ГРУ – агентством военной разведки. Более того, он получил широкий доступ на американские заводы по производству ядерного оружия, что не удалось ни одному другому советскому шпиону. Военные эксперты говорят, что технология производства бомб, возможно, важнее, чем их конструкция.
В Лос-Аламосе проектировали бомбу, а её комплектующие и взрывчатое вещество выпускали на таких секретных заводах, как в Оук-Ридже, Теннесси, и Дэйтоне, Огайо, куда доктор Коваль не просто внедрился, но где он ещё и высоко ценился как армейский сержант с широкими обязанностями и полномочиями.
«Он имел доступ ко всему, – говорит доктор Крамиш, работавший с Ковалём в Оук-Ридже, а ныне живущий в Рестоне, Виргиния. – У него был свой джип. Лишь немногие из нас имели свой собственный джип. Он был умный. Его готовило для шпионской деятельности ГРУ». Такой статус, добавляет он, повторяя вывод историков, сделал доктора Коваля совершенно уникальной фигурой во всей этой истории с атомным шпионажем.
Вашингтон знал о шпионской деятельности доктора Коваля с тех пор, как он бежал из Соединённых Штатов вскоре после войны, но держал это в тайне. «Для правительства США было бы слишком неловко разглашать такие вещи», – говорит Роберт Норрис, автор «Гонки за бомбой» – биографии военного руководителя этого проекта.
Историки говорят, что Путин, возможно, заговорил о достижениях доктора Коваля для того, чтобы разжечь в русских чувство гордости. Как показал поиск в базе данных Нью-Йоркской публичной библиотеки, правительственному сообщению предшествовали подробные статьи в русской печати о докторе Ковале и его тайном подвиге.
«Просто восхитительно, что произошёл такой прорыв, – говорит Джон Эрл Хэйнс, историк из Библиотеки Конгресса и специалист по атомному шпионажу. – Мы знаем очень мало об операциях ГРУ в Соединённых Штатах».
Джордж Коваль родился в 1913 г. в семье Авраамия и Этель Ковалей в Су-Сити, Айова, где была крупная еврейская община и полдесятка синагог. В 1932 г. во время Великой депрессии его семья уехала в Биробиджан – сибирский город, который Сталин пропагандировал как национальный очаг для всех советских евреев.
Хенри Сребрник, канадский историк из Университета Острова Принца Эдуарда, изучавший историю семьи Ковалей в рамках проекта по истории американских евреев-коммунистов, говорит, что это семейство входило в организацию народного фронта, как и большинство американских евреев, уехавших в Биробиджан. Это, говорит он, Ассоциация еврейской колонизации (аббревиатура на идише – ИКОР) в Советском Союзе. Он добавляет, что отец Коваля работал секретарём в её отделении в Су-Сити.
В 1934 г. доктор Коваль уже учится в Москве, успешно осваивая разные науки в Химико-технологическом институте имени Менделеева. После его окончания с отличием он был завербован ГРУ, прошёл там курс подготовки и был послан почти на десятилетие (1940-1948) для научного шпионажа в Соединённые Штаты.
Неизвестно, как он поддерживал связь со своим руководством, особенно когда передавал Советам атомные секреты. Однако очевидно, что Москва овладела атомом очень быстро по сравнению с более молодыми ядерными державами.
В Соединённых Штатах, живя под фальшивым именем, доктор Коваль первоначально собирал информацию о новых ядах, которые могут быть использованы при создании химического оружия. Но затем его хозяева из ГРУ подняли ставки и велели ему работать под своим настоящим именем. Доктор Коваль был призван в армию и по воле случая оказался причастен к проекту создания атомной бомбы.
В армии оценили его ум и в 1943 г. отправили на особые военные курсы в Городской колледж на Манхэттэне. Он считался Гарвардом для бедных и славился своими блестящими выпускниками, коммунистами, а после войны – Джулиусом Розенбергом, казнённым за похищение атомных секретов для Советов.
Но доктор Коваль сторонился любых дискуссий о социализме и России, говорит доктор Блум: «Насколько я помню, он никогда не говорил о политике. Никогда. Он никогда не говорил о Советском Союзе, вообще никогда, ни слова». В Городском колледже доктор Коваль и примерно с десяток его армейских товарищей изучали электротехнику.
Доктор Крамиш говорит, что их армейское подразделение жило в еврейском приюте для сирот напротив Городского колледжа, добавляя, что доктор Коваль называл себя сиротой. Ещё он выделялся тем, говорит доктор Крамиш, что был на десять лет старше своих сослуживцев, так что все удивлялись, «почему он участвует в этой программе».
Дело в том, что Манхэттэнский проект испытывал тогда острую нехватку в работниках, и его руководство попросило армию помочь технически подкованными новобранцами. В 1944 г. доктор Коваль и доктор Крамиш были направлены в Оук-Ридж, где воплощалась в жизнь самая сложная часть атомного проекта – изготовление ядерной взрывчатки.
Доктор Коваль получил свободу передвижения по этому разросшемуся предприятию, говорит доктор Крамиш, поскольку «его назначили ответственным за радиационную безопасность», и он мотался от здания к зданию, чтобы убедиться, что рабочие не подверглись радиационному поражению.
В июне 1945 г. обязанности доктора Коваля были расширены за счёт сверхсекретного завода близ Дэйтона, говорит Джон Шиуэри, работавший в руководстве завода в Оук-Ридже. Эти фабрики занимались обогащением полония-210 – высокорадиоактивного материала, используемого во взрывателях для бомбы. В июле 1945 г. Соединённые Штаты провели первое испытание ядерного заряда, а спустя месяц сбросили две бомбы на Японию.
После войны доктор Коваль бежал из Соединённых Штатов, поскольку агенты американской контрразведки обнаружили в советской прессе прежних лет сообщение, что семья Ковалей – это счастливые иммигранты из Америки. Так говорится в публикации в «Российской газете» от 3 ноября 2007 г. В 1949 г. Москва взорвала свою первую бомбу, удивив Вашингтон столь скорой утратой им своей ядерной монополии.
В начале 1950-х годов, говорит доктор Крамиш, ФБР допрашивало его и других, знавших доктора Коваля, взяв при этом подписку о неразглашении информации.
Доктор Блум в то время работал в Брукхэйвенской национальной лаборатории на Лонг-Айлэнде. «Я был просто восхищён, – вспоминает он. – Я не думал, что Джордж способен на такое».
В России доктор Коваль вернулся в институт имени Менделеева, получил докторскую степень и преподавал там много лет, сообщает «Российская газета». Она добавляет, что он до старости оставался ярым футбольным болельщиком, и люди на стадионе, знавшие о его тайном прошлом, незаметно указывали на него знакомым.
Роль доктора Коваля в шпионаже становится достоянием общественности в России в 2002 г., когда была издана книга «ГРУ и атомная бомба», где доктор Коваль упоминался лишь под своим конспиративным именем. В книге даётся мало биографических деталей, но говорится, что он был одним из немногих шпионов, которым удалось выскользнуть «из сетей контрразведки».
Доктор Коваль, согласно русским источникам, умер 31 января 2006 г. Причина смерти не была предана огласке. По американским данным, ему должно было быть 92 года, хотя в заявлении Кремля говорится, что ему было 94, а в сообщениях некоторых русских средств массовой информации говорится про 93 года. Посмертно доктору Ковалю было присвоено звание Героя России – высшее почётное звание, которое может получить русский гражданин. В заявлении Кремля отмечались «его смелость и героизм, позволившие ему выполнить особое задание».
Доктор Крамиш подозревает, что он был «крупнейшим» из атомных шпионов. «Ни за что президент России награждать медалью не будет», – говорит он.
Уильям Брод. 12 ноября 2007 г.
в The New York Times
