Самое читаемое в номере

Михаил Николаевич Тухачевский (1893-1937): практик и теоретик войны

A A A

Кристофер Макпадден, на момент написания этой статьи подполковник и начальник отдела оперативного военного планирования Центрального командования США, а в настоящее время бригадный генерал и заместитель начальника отдела стратегического планирования Объединённого комитета начальников штабов США, рассказывает о том, за что американские военные ценят советского военачальника и военного мыслителя Михаила Тухачевского.
Окончание.
Начало в № 01 (616) от 15 января 2016 г.


Уровни военного искусства
Тактика. Понятно, что офицер должен владеть тактическими навыками, если хочет пойти в своей карьере выше уровня роты. Тухачевский не был исключением из правил. Он продемонстрировал блестящее знание тактики, будучи кадетом, а затем на службе в царской и Красной Армии. Даже не окончив военной академии, он быстро поднялся в Красной Армии на высшие командные должности.
Его систематические знания в военном искусстве делали возможным его назначение на самые высокие командные и штабные должности. Он широко делился своим тактическим опытом в работах, где с лёгкостью переходил от обсуждения проблемы размещения пулемётных гнёзд к вопросам командования корпусом.
Похоже, что он мог обсуждать любой вопрос тактики, уделяя особое внимание проблемам взаимодействия бронетехники, авиации, разведки, моторизации, десанта, химического оружия, управления, контроля и тылового обеспечения. Все эти темы можно разделить на четыре группы: роль технических новинок; проведение общевойсковых операций; важность управления и контроля; роль отдельного солдата в боевых действиях.
Работы Тухачевского показывают, что он был хорошо осведомлён о многих важнейших технических новинках, появившихся в межвоенный период. Некоторые говорят о настоящей революции, происходившей в военном деле в то время. Тогда человечество с отвращением относилось к войне.
Первая мировая унесла жизни 9 млн солдат. Её называли «войной за искоренение всех войн». В Вашингтоне в 1921-1922 годах проходила международная конференция по ограничению морских вооружений. В 1928 г. был подписан пакт Келлога-Бриана. Тем не менее военные и руководители ведущих стран мира продолжали соперничество, создавая тем самым условия для будущего конфликта.
При этом много внимания уделялось обсуждению влияния на военное дело таких технических новинок, как бронетехника, боевая и транспортная авиация. Некоторые военные теоретики посвящали себя исследованию различных аспектов этих технических инноваций. Например, Дж.Фуллер занимался вопросами применения бронетехники, а Джульо Дуэ – стратегической авиацией.

tuhachevskiy

Однако лишь немногие, в том числе Тухачевский, думали о широком взаимодействии всех этих технических новинок в боевых операциях. Он продемонстрировал наиболее всеохватывающий подход к использованию передовых технических достижений в современном военном искусстве.
Примером его открытости всему новому служат эти строки из «Новых вопросов войны»: «За последнее время сделаны очень большие успехи в области увеличения безопасности полёта. Прежде всего, это касается автоматической стабилизации самолёта, что не только облегчает работу лётчика, но и разрешает проблему полёта в облаках. В свою очередь, полёты в облаках позволяют по-новому поставить целый ряд тактических и оперативных проблем».
Подходя к организации операций с тактической точки зрения, Тухачевский обращался к исследованию роли многих других технических новинок в области бронетехники, авиации, артиллерии и моторизации.
Лишь знание технических новинок позволяло дать адекватный ответ на вызовы времени. Ещё более серьёзным вызовом стало создание теории практического управления и взаимодействия между различными родами войск при совместном ведении огня и боевом маневрировании с целью достижения решительного перевеса на поле боя. Это известно теперь под названием «общевойсковой операции».
Здесь Тухачевский также зарекомендовал себя большим знатоком. В 7 из 12 работ он разбирает взаимодействие родов войск в общевойсковой операции и даже идёт дальше, анализируя применение химического оружия, противотанковых систем, противовоздушной обороны, артиллерии, разведки, роль пехоты и даже тылового обеспечения.
В частности, в «Войне как проблеме вооружённой борьбы», «Предисловии к книге Дж. Фуллера «Реформация войны»» и «Новых вопросах войны» даётся самое широкое и полное в военной науке рассмотрение вопроса о тактических свойствах местности.
Тухачевский изучал не только возможности каждого из новых видов вооружений, но и способы их совместного использования в рамках общевойсковой операции.
Он настаивал на первостепенной важности этого: «Если недоучёт артиллерийской проблемы до империалистической войны послужил причиной тяжёлых потрясений на фронтах почти для всех стран, вступивших в войну, то недоучёт новых возможностей в области вооружения самолетами, танками, химией, радиосредствами и т. д. может послужить причиной ещё больших потрясений и поражений в будущей войне».
Каждый полководец знает, что при проведении общевойсковых операций важно не только быть знакомым с боевыми возможностями новейших вооружений и уметь организовывать взаимодействие родов войск на поле боя, но и грамотно управлять ими и контролировать их действия.
Мало кто из теоретиков уделил столь же много внимания этой проблеме, как Тухачевский, который затрагивал этот вопрос в шести из 12 своих работ, одна из которых так и называется «Развитие форм управления и контроля» (1934). Такой разбор этой важнейшей составляющей тактического успеха Тухачевским был бы невозможен, не имей он собственного обширного практического опыта командования.
Наконец, более всего выделяет Тухачевского как специалиста в области тактики его обращение к человеческому фактору в военном искусстве. Он отмечает, что боевой офицер, руководящий общевойсковой операцией, должен обладать исключительными профессиональными качествами. К этой проблеме он обращается в 7 из 12 своих работ.
В статье «О новом Полевом уставе РККА» он так раскрывает эту проблему: «Современный бой настолько сложен, а обстановка столь изменчива, что каждый командир всегда должен быть готов принять самостоятельное решение в соответствии с создавшейся обстановкой. Устав требует, чтобы старший командир смотрел на разумно инициативные действия своих подчинённых не как на своевольничание, а как на действия, использующие обстановку, сложившуюся в ходе боя, как на действия, направленные к достижению общего успеха. Поэтому старший начальник должен частную инициативу своих подчинённых умело использовать, обеспечить резервами и поддержать артиллерийским огнём».
Затем он обращается к роли штаба: «Решающую роль в управлении боем будут иметь слаженная работа в штабе соединения и сработанность командира с начальником штаба».
Для обеспечения взаимодействия тактического и оперативного уровня необходимо, чтобы командиры и штабы единообразно понимали задачи операции. Тогда отпадёт необходимость в чрезмерном централизованном контроле, препятствующем решительным действиям в постоянно меняющейся боевой обстановке.
Несмотря на понимание Тухачевским всей важности управления войсками на тактическом уровне, он никогда не терял из виду роль отдельного солдата. Он ясно видел, что на войне на счету каждый солдат, который должен правильно понимать обстановку и действовать против врага так, чтобы это привело к успеху сражения. Солдаты – это клей, соединяющий армию в единое целое. Без них, без их боевого духа все военные ухищрения ничего не стоят.
В «Сражении и операции» он писал: «Боевой дух Красной Армии – очень мощное оружие в организации современного сражения. Сложность, высокий уровень механизации и интенсивность боевых действий требуют высочайшего уровня инициативы и проявления героизма как отдельными военнослужащими, так и небольшими подразделениями. Без этих качеств даже наиболее тщательно подготовленная атака обречена на неудачу. Это касается и обороны».
Наполеон говорил: «Боевой дух и техническое оснащение находятся в соотношении три к одному». Неизвестно, знал ли Тухачевский об этом изречении или нет, но он явно разделял этот принцип.
В области тактики Тухачевский продемонстрировал способность теоретически осмысливать все ключевые слагаемые успеха в сражении и использовать это на практике. Он чётко понимал возрастающую роль танков, самолётов и артиллерии. Он отчётливо осознавал значение взаимодействия всех элементов военной системы при проведении общевойсковых операций и правильного управления и контроля со стороны командиров и штаба.
Наконец, понимая все эти важнейшие составляющие тактической борьбы, он никогда не забывал о наиболее критическом элементе тактической победы – роли отдельного солдата.
Стратегия. Многие офицеры создали себе репутацию, демонстрируя тактические умения на поле боя. Гораздо меньше посвятило себя вопросам стратегии. Но эффективная армия гораздо больше нуждается в тех, кто способен понимать всю сложность стратегических вопросов. Тактика позволяет выигрывать сражения, а стратегия – войны.
Тухачевский много обращался к вопросам стратегии, демонстрируя редкое новаторское понимание сложнейших взаимосвязей между стратегическим и тактическим уровнями военного искусства. Он исследовал вопросы политико-идеологической работы, роли экономики в развитии армии, типов войны (революционной, коалиционной и гражданской), взаимодействия между сухопутными войсками, флотом и авиацией, писал о будущем военного дела.
Первостепенным в его подходе к военному искусству были идеологические условия, в которых придётся воевать солдатам и нациям. Если на тактическом уровне он подчёркивал роль каждого отдельного солдата в вооружённой борьбе, то на стратегическом он рассматривал уже соучастие массы вдохновлённых солдат в распространении мировой революции.
Он осознавал огромную важность политико-идеологической работы в формировании правильного понимания военнослужащими борьбы против капиталистических врагов Советского Союза. Очень мало военных теоретиков любой идеологической ориентации писали на эту тему. Обращение к ней Тухачевского свидетельствует о стратегической широте его мышления.
Его тактическое мастерство было сопряжено с блестящим стратегическим видением. Он понимал важность всеобъемлющего стратегического идеологического национального мышления как крайне важного, если не критического, элемента в достижении успеха на оперативном и тактическом уровнях.
Эту тему он развивал в 7 из 12 своих работ от «Стратегии национальной и классовой»(1920) до статьи «О новом Полевом уставе РККА»(1936), где есть глава «Политическая работа по обеспечению боевой эффективности войск»: «Политическая работа по обеспечению боеготовности войск проводится с целью повышения эффективности Рабоче-Крестьянской Красной Армии, достижения преданности всех бойцов партии Ленина и Сталина и правительству Союза Советских Социалистических Республик».
Тухачевский также понимал всю важность экономического фундамента для деятельности армии: «Война всегда имеет экономические причины. Капиталистические страны ведут войны для приобретения рынков или природных богатств». Идеи и военные концепции ничего не стоят, если за ними не стоят вооружения, с помощью которых их можно реализовать на поле брани. Его работы демонстрируют отчётливое понимание – важности этого неотъемлемого элемента национальной мощи для создания армии, способной соперничать в индустриальной войне с капиталистическими странами.
Он пишет о роли экономики (в 5 из 12 работ) почти столько же, сколько о политической работе. Современная война индустриального типа требует современной индустриальной армии, поглощающей постоянно огромные ресурсы. Понимание им этого аспекта вооружённой борьбы привело его на пост начальника вооружений Красной Армии в 1930-е годы. То, что на этом посту он заслужил восхищение военных из других стран, лишь подчёркивает важность его теоретических и практических подходов.
Тухачевский не только знал, как строить армию, но и как использовать её в разных типах войны. Он выделял революционную, коалиционную и гражданскую войну. Тухачевский сражался в гражданской войне, занимался проблемами революционной войны в контексте мировой коммунистической революции и ролью коалиций в современной войне.
Он предвидел в будущем как большие, так и «малые» войны (последний термин был введён Фуллером). Он анализировал типы войн в 6 из 12 работ. В большинстве из них разбираются, по крайней мере, два типа войны.
Наконец, работы Тухачевского раскрывают перед нами ещё один аспект его стратегического озарения. Это дискуссия о войне в трёх средах: на суше, на море и в воздухе. В отличие от большинства военных теоретиков, Тухачевский исследовал все три среды ведения боевых действий. Понимание взаимосвязи между ними демонстрирует широту его мышления.
Он предложил общее видение как использования армии, авиации и флота в боевых действиях, так и необходимой для этого структуры вооружённых сил. Об этом он пишет, по крайней мере, в 6 из 12 своих работ. Он представил новаторский взгляд на армию. Чего стоят одни его разработки в области использования транспортной авиации.
Он предлагал использовать тактические, оперативные и стратегические преимущества воздушного пространства. Большинство военных теоретиков в межвоенные годы сосредоточивались лишь на одном из этих аспектов. Например, Хенрык Гудериан исследовал воздушные операции лишь в тактическом аспекте, а Дуэ – в основном в стратегическом.
Тухачевский же предлагал использовать возможности авиации на всех уровнях военного искусства. Он рассматривал как критическую роль авиации в поддержке с воздуха остальных сил в общевойсковой операции. Он также указывал на роль воздушного десанта в оперативной и тактической борьбе.
Тухачевский, как и Дуэ, писал об использовании стратегических бомбардировщиков. Обратился к теме многоцелевого использования воздушного пространства Тухачевский и в 5-й главе «Принципы контроля за сражением» статьи «О новом Полевом уставе РККА» (1936). Эти труды раскрывают нам Тухачевского как стратега-теоретика, понимавшего значение всех трёх сред ведения боевых действий и указывавшего на важность взаимодействия между ними в ходе сражения. Тухачевский говорил об этом ещё в 1920-х годах, что говорит о его поразительном предвидении.
Такое стратегическое понимание войны, охватывающее идеологию, экономику, различия между видами войн и вопрос о взаимодействии войны в различных средах, делают Тухачевского исключительным явлением среди всех военных теоретиков межвоенного периода. Он знал тактику и знал, как она связана с различными вопросами стратегии. Он отчётливо понимал, каковы составляющие национальной мощи и как их нужно объединить в практической деятельности.
Он также рассматривал оперативный уровень как мостик между стратегией и тактикой. Более того, он внёс, пожалуй, самый серьёзный вклад в будущие советские операции времён Второй мировой войны и в оперативное мышление современных военных, в особенности в Соединённых Штатах.
Оперативное искусство. На фоне других полководцев и военных теоретиков в мировой истории широта идей Тухачевского и степень глубины проработки им отдельных деталей в области тактики и стратегии заслуживают огромного уважения. 
Но именно видение им оперативного уровня как взаимодействия между стратегией и тактикой выделяют его из общего ряда. Его способность осмысливать и устранять противоречия между тактическим и стратегическим уровнями военного искусства в ходе операций, проводимых современными индустриальными армиями, стала вершиной его вклада в развитие оперативного подхода к войне.
Он, таким образом, дал мощный толчок как развитию собственной армии, так и теории и практике ведения обычных войн на протяжении всех последующих десятилетий ХХ в. Он обращался ко многим важным вопросам оперативного искусства. Больше всего он изучал взаимодействие между наступлением и обороной, формы операций, ведение боевых действий в различных типах местности, роль планирования в операциях и место глубоких и уничтожающих операций в боевых действиях.
Тухачевский отлично понимал всё значение взаимодействия между наступлением и обороной. Этому посвящены многие из его работ. В военном искусстве есть место обоим типам операций, но первенствующие позиции занимает наступление. 7 из 12 его работ обращаются к этой теме, а в 8 из 12 работ анализируются типы операций (окружение, обход, прорыв, преследование и глубокий прорыв с помощью авиации и воздушного десанта).
Он рассматривал все эти виды операций применительно к различным типам местности (горам, пустыне, лесу), учитывая проблему обеспечения безопасности боевых частей. В чём-то описание Тухачевским боевых действий в условиях различных типов местности напоминает «Инструкции для отдельных генералов» Фридриха Великого и «Краткое изложение военного искусства» Жомини. Он вслед за ними уделяет особое внимание подготовке воинских частей к боевым действиям с учётом типа местности, от чего во многом зависит успех операции.
Тухачевский уделял особое внимание планированию операций. Хотя его лихой набег на Варшаву, как отмечает Норман Дэйвис в книге «Белый орёл, красная звезда», имел мало что общего с современным военным планированием. Тем не менее он писал на эту тему почти в половине из 12 своих основных работ. Он считал необходимым планирование на всех уровнях.
В разделе «Основания расчёта» в работе «Вопросы высшего командования» он отмечал: «В манёвренной операции для достижения победы необходимо предусмотреть последовательное развитие боевых действий. Этот расчёт и является основанием плана операции. Наметив уничтожение армии противника, нет надобности атаковать её по всему фронту».
Затем он показывал, как необходимо обеспечить соответствие планов всех уровней: «Не на героизм войск надо рассчитывать. Стратегия должна обеспечить тактике легко выполнимые задачи».
Другим вопросом, к которому он обратился, была роль глубокой операции и место уничтожающей операции. Как уже отмечалось, многие приписывают идею глубокой операции Тухачевскому, но сам он напрямую мало обращался к этому вопросу.
Джонатан Хауз указывает на три основных элемента такой операции: взлом обороны противника, развитие тактического прорыва в оперативный успех, воздушный десант. Вот что он пишет: «Цель – одновременно прорвать фронт противника на всю глубину его обороны, используя обычные фронтовые атаки, артиллерийский огонь, глубокие прорывы мобильных сил, бомбардировки и парашютные атаки ключевых точек. Дымовые завесы и операции отвлечения должны отвести внимание противника от подлинных намерений атакующего».
Так описывает операцию Хауз, но в статье «О новом Полевом уставе РККА» (1936) нет описания такой операции. Наве поступает точно так же. Он описывает глубокую операцию, уделяя основное внимание одновременности действий, выбору момента, изучению дислокации сил противника для достижения его полного уничтожения, но у самого Тухачевского ничего такого нет.
Теория глубокой операции не принадлежит всецело Тухачевскому, но он был приверженцем использования всех родов войск для прорыва на всю глубину обороны противника. Наиболее чётко он описал эту форму сражения в «Новых вопросах войны»:
«Создание глубокого боя, т. е. одновременного поражения боевого порядка противника на всей его глубине, требует от танков, с одной стороны, проталкивания или сопровождения пехоты, с другой стороны, своевременного проникновения в тыл противника как для дезорганизации последнего, так и для того, чтобы отрезать главные его силы от имеющихся у него резервов. Этот глубокий танковый прорыв должен создать в тылу у противника преграду, к которой должны быть припёрты и где должны быть уничтожены его главные силы. Одновременно этот
прорыв должен уничтожить артиллерию противника, нарушить связь и захватить его штабы».
Помимо этого отрывка, Тухачевский, хоть и пишет о многих составляющих того, что мы называем «глубокой операцией», но не даёт больше развёрнутого её описания.
В современном военном искусстве сражение оказалось размытым во времени и пространстве. Описанное Тухачевским решительное уничтожение сил противника в одном сражении скорее напоминает войны прошлого. Сейчас оно заменено целой серией сражений, ведущих к окончательному уничтожению противника.
В «Войне клопов» (1920) – одной из первых теоретических работ Тухачевского – есть такие слова: «Операция – это есть организация борьбы каждой из армий по уничтожению живой, материальной силы другой. Не разрушение воображаемой, абстрактной «нервной системы» армии должно быть оперативной целью, а уничтожение реального организма– войск и реальной нервной системы – армейской коммуникации».

tuhachevskiy2


Эта идея прошла с ним от гражданской войны до его последней работы «О новом Полевом уставе РККА»(1936), написанной незадолго до его преждевременной смерти. На ней он построил теорию уничтожающей операции, выходившей далеко за рамки оперативного уровня войны. Он разработал её в тактическом, стратегическом и оперативном плане. Именно теория уничтожающей операции в конце концов оказалась в фокусе его внимания.
Большинство историков приписывают Тухачевскому всестороннюю и в чём-то упрощённую теорию глубокой операции, но изучение его работ не подтверждает этого.
Он сделал нечто большее, чем пересказ теории глубокой операции. Он исследовал сложнейшие вопросы современной операции, ведущей к уничтожению противника как результата взаимодействия всех родов войск во всех трёх средах на всех трёх уровнях военного искусства.
Соединив все эти аспекты операции вместе, он вывел военное искусство из застоя, в котором оно оказалось в результате Первой мировой войны. Ведь после опыта окопной войны идея решительного уничтожения сил противника казалась невозможной.
Сейчас такое решительное уничтожение достигается не в одном, а в целой серии сражений. Такой подход к военному искусству, порывавший с тогдашней практикой военного дела, обеспечил Советскому Союзу успех в борьбе с немцами в годы Второй мировой войны и оказал влияние на развитие западных армий в последующие десятилетия ХХ в.
Итак, теоретическое осмысление Тухачевским разных уровней военного искусства и их взаимодействия в рамках современной операции делает его одним из наиболее выдающихся военных мыслителей межвоенного периода, а может быть, и всей истории военного дела. В области тактики он оказался блестящим разработчиком теории общевойсковой операции.
Такой подход развенчал идею «серебряной пули» (упование на чудесное воздействие на военное искусство какого-то одного решающего средства). (Например, в межвоенный период Фуллер зациклился на танках, а французы – на пехоте.)
Вместо этого Тухачевский сосредоточился на взаимодействии всех имеющихся родов войск, чтобы добиться наибольшей отдачи на поле боя. В области стратегии он осознал важность таких составляющих национальной военной мощи, как дипломатия, информация, армия и экономика.
К тому же он зарекомендовал себя как последовательный сторонник взаимодействия операций на суше, на море и в воздухе. Он избежал ловушек, в отличие от Махана, который сосредоточился на флоте, или Дуэ, который увлёкся стратегической авиацией. Они отдавали первенство одной из сред ведения боевых действий в ущерб всем другим.
Но ещё важнее то обстоятельство, что Тухачевский понял, как нужно объединить все три уровня военного искусства в современной операции. Своей теорией решительной уничтожающей операции он ликвидировал пропасть и между стратегическим взаимодействием боевых действий на суше, в воздухе и на море и тактической общевойсковой операцией.


Заключение
Многие думали, что Первая мировая война – это «война за искоренение всех войн». Но она таковой не стала. Многие военачальники в межвоенный период, включая Тухачевского, полагали, что война ещё не ушла в прошлое.
В те бурные годы сложно отделить его личную жизнь от его деятельности как военачальника и военного теоретика. В то время как он служил, писал, преподавал, Советский Союз переживал период одних из самых значительных в своей истории перемен в политике и военном строительстве, а мировое военное искусство реформировалось столь быстро, что многие говорят о настоящей революции в военном деле.
В то время как многие игнорировали действительность войны, люди, подобные Тухачевскому, благодаря своей преданности вопросам военной теории и практики, оказывали огромное влияние на будущее целых стран и всего мира. Несмотря на все свои жизненные сложности, Тухачевский создал свою военную теорию, которая изменила военное искусство и оказалась провидческой.
Хотя сам Тухачевский был казнён, а многие его записи были уничтожены, после финского унижения и последовавшей военной реформы Сталин восстановил влияние в армии таких мысливших в духе Тухачевского военачальников, как Жуков.
После того, как Советы воплотили оперативные разработки Тухачевского в жизнь, они добились существенных перемен на фронте. Дух Тухачевского ощущался и после Второй мировой войны в Корее, во Вьетнаме, в «Буре в пустыне» и в борьбе с международным терроризмом.
Показательно, что многие из оперативных разработок Тухачевского, сформулированных в его статье «О новом Полевом уставе РККА»(1936), легли в основу сформулированной в 1970-х-1980-х годах идеи воздушно-наземной операции – стержня современной военной доктрины США. Эти идеи были и остаются сердцевиной современного военного искусства. В последние два десятилетия эта доктрина оставалась отправной точкой для развития западной военной мысли в области оперативного искусства.
Мало кто из военных мыслителей в армиях других стран в межвоенный период приближался к Тухачевскому по глубине и широте используемых подходов на всех уровнях военного искусства. Из-за всеобъемлющего характера и точности своих теорий он заслужил место в зале славы полководцев и военных теоретиков всех времён.
Он стоит в одном ряду с Сунь Цзу, Фридрихом Великим, Наполеоном, Антуаном-Анри Жомини, Карлом фон Клаузевицем, Джульо Дуэ, британским генералом Дж. Фуллером, Лидделом Хартом, Элфредом Тайером Маханом, Джулиэном Корбеттом и Мао Цзэдуном.
The Land Warfare Papers,
August 2006, No. 56W.

Прочитано 1962 раз

Поиск по сайту