Самое читаемое в номере

Китайская угроза России: ретроспектива

A A A

Внештатный автор «Улицы Московской» учитель истории Юрий Ган рассказывает о том, какую роль в истории России играла миграция рабочей силы из Китая в последние 150 лет.

В свете возрастающей роли Китая в мировой экономике и политике в российских СМИ периодически всплывает тезис о «желтой угрозе» со стороны китайских мигрантов, особенно на Дальнем Востоке. Вновь и вновь поднимается тема постепенного захвата российской территории китайцами.
Но вот что интересно: эта тема для нашей страны совершенно не нова. На протяжении многих десятков, а то и сотен лет, китайские мигранты были неотъемлемой частью нашей истории, иногда достаточно важной.
В 1858-1860 гг., в результате серии российско-китайских договоров, большая территория севернее Амура и Уссурийский край вошли в состав Российской империи. Вместе с ними в России оказалось 2-3 тысячи китайцев, в основном промысловиков (охотников, золотоискателей), из которых оседлых по переписи было всего 872 человека.
Однако на самом деле, сколько их там бродило в реальности, сказать невозможно: до 1869 г. граница с Китаем вообще не охранялась. Однако от создания конной Уссурийской сотни для охраны границы легче не стало, так как прикрыть границу такими силами было невозможно.
Контроль за деятельностью китайцев со стороны властей был нулевым, а они только в 1870-х годах вывозили беспрепятственно морепродуктов на 1 млн руб. ежегодно.
Решили было собирать с них пошлины, но денег на организацию этого не нашлось, зато средства нашли китайцы: прямо в российских портах китайские чиновники собирали пошлины со своих рыбаков в китайскую казну.
В конце XIX века начался новый этап китайской миграции, так как нарастающий процесс индустриализации в России ускорил освоение края российскими
предпринимателями, а рабочих рук на Дальнем Востоке катастрофически не хватало.
Первую группу китайских рабочих по контракту на строительство военных казарм в Хабаровске (150 чел.) завезли в середине 1870-х годов, а затем все более широко труд китайцев стал использоваться в восточносибирских золотодобывающих предприятиях.
Крупными потребителями китайского труда стали стройки: Транссибирская железная дорога и Владивосток. Массовой стала китайская прислуга.
Сколько же было китайцев на Дальнем Востоке?
По официальным данным, если в
1869 г. в Амурской и Приморской областях постоянно проживало около 11 тысяч китайцев, то в 1910 г. – свыше 111 тысяч. Специалисты считают, что в реальности их было намного больше: примерно 200-250 тысяч человек.
Однако не надо забывать, что в это время активно шел процесс переселения российских граждан на Дальний Восток как в ходе Столыпинской аграрной реформы, так и за счет ссыльных. В результате в 1910 г. россиян в Приамурье было 1,2 млн человек, следовательно, китайцы составляли 10-12% населения края.
Однако, составляя десятую часть населения, китайцы играли исключительно важную роль в экономике Приамурья. Так, в 1910 г. в Приморской и Амурской областях на всех предприятиях китайцы составляли 41% контингента рабочих (42,5 тыс. из 105 тысяч).
Дешевый китайский труд стал спасением для золотых и платиновых приисков: в 1910 г. 82,3% рабочих были китайцами. Да где только китайцы не работали! И в шахтах, и на лесозаготовках, и на предприятиях.
Заметное место занимали китайцы и в торгово-предпринимательской сфере:
в 1910 г. русских торговцев и промышленников на Дальнем Востоке было почти 7 тысяч человек, а китайцев – свыше
4 тысяч человек (61,2% от числа русских).
При этом в секторе мелкой торговли, в том числе торговле «в развоз» и «в разнос», китайцы заняли практически монопольное положение, образовав чрезвычайно разветвленную сеть, охватившую даже самые глухие таежные участки.
Особое место занимало водочное (ханшинное) производство. В силу того, что китайцы не платили акциз за ханшин (неочищенный самогон), он был в два раза дешевле русской водки.
Пресса тех лет описывает повальное пьянство на Дальнем Востоке: пили все – и крестьяне, и казаки. В конечном итоге власти признали ханшин вредным для здоровья и повели компанию по борьбе с его производством.
Помогало мало: на китайской территории самогон варили в неограниченном количестве, а затем контрабандой перебрасывали в Россию (пограничники-казаки принимали в этом деле самое непосредственное участие).
Встречным потоком из Уссурийского края в Китай шел опиум: производство его в России было не запрещено, и мак выращивали все – и русские, и китайцы, причем иногда в ущерб зерновому производству.
Китайские торговцы заняли господствующее положение на рынке сельхозпродукции по обе стороны границы.
Одновременно китайские фирмы фактически монополизировали добычу пушного зверя в Уссурийском крае, поделив его между собой на участки (в 1899-1900 гг. в крае насчитывалось около 50 тысяч охотников-китайцев и аборигенов, работавших на них).
Деятельность китайцев на Дальнем Востоке была двоякой. С одной стороны, китайский труд, как было показано выше, играл важную роль в освоении края. С другой стороны, деятельность китайцев имела серьезную негативную составляющую.
Во-первых, китайцы составляли серьезную конкуренцию российским рабочим, что создавало постоянное социальное напряжение (иногда дело доходило до драк).
Во-вторых, в условиях полной безнадзорности китайцы безжалостно и хищнически грабили природные богатства Дальнего Востока (например, ради особых грибов валили вековые деревья; ежегодно китайцы добывали до 1 тысячи соболей). Причем большая часть этих ресурсов вывозилась в Китай контрабандно.
Постоянное присутствие китайцев на Дальнем Востоке и их роль в хозяйственной жизни вызывали в России опасение, что китайцы планомерно ведут дело к захвату российской территории.
Как писал генерал Куропаткин, если допустить свободное передвижение китайцев, то «сибирские местности могли бы в короткое время окитаиться, а русские стали бы выселяться за Урал».
Была ли «китайская угроза» реальной? Этот вопрос изучен недостаточно.
Однако известно, что китайцы продемонстрировали великолепную практику самоорганизации в России, повсеместно создавая легальные и тайные общества, которые фактически контролировали жизнь китайцев на российской территории (показательно, что общества имели даже собственную полицию и систему наказаний в соответствие с китайским правом: типа ударов бамбуковой палкой).
В общем, китайцы жили по своим собственным законам и игнорировали российское судопроизводство. По сути, это были своеобразные «кусочки Китая», «государства в государстве» на Дальнем Востоке, в которых руководители обществ были вершителями судеб китайской диаспоры.
Они легко организовывали совместные действия в случае необходимости отстаивания своих интересов: например, молчаливый бойкот китайцами российских товаропроизводителей, пытавшихся обойтись без их посредничества, или поддержание китайцами единого потолка цен на российские товары.
В принципе, эти общества могли стать орудием проведения воли китайского правительства. В 1990-х годах историк А. Г. Ларин, работая в китайских архивах, обнаружил множество документов о тесных связях китайских обществ с метрополией.
Например, китайские общества в России обязательно регистрировались в МИД Китая через свои консульства; они ежегодно отсылали в Пекин отчеты о своей деятельности; из Пекина они получали мандаты для председателя и заместителей. Более того, через свои общества в России китайцы участвовали в выборах в китайский парламент. И, главное, все это делалось втайне от российских властей.
Все это стало заметно проявляться после поражения России в русско-японской войне, когда авторитет нашей страны в глазах китайцев был подорван. Так, в потоке служебных докладов в Петербург запестрели сообщения о том, что китайцы стали вести себя «дерзко», а в 1907 г. китайцы даже предъявили территориальные претензии, потребовав вернуть в Китай 64 деревни на левом берегу Амура.
В конечном итоге российское правительство постепенно начало осознавать угрозу, начав подготовку к осуществлению обширного плана «колонизации» Дальнего Востока русским населением.
В 1910 г. были введены некоторые ограничения на использование иностранных рабочих, а для изучения вопроса колонизации была создана Амурская экспедиция, по результатам работы которой был разработан проект В. В. Граве о схеме развития Дальнего Востока. Но грянула Первая мировая война, и об этих планах пришлось забыть.
Из-за масштабной мобилизации населения резко обострилась проблема нехватки рабочих рук, особенно в строительстве, добыче угля и рубке леса. В результате царское правительство разрешило использовать иностранных рабочих по всей империи, кроме районов военных действий.
В Китае силами русских и китайских посреднических фирм началась широкая вербовка рабочих. Сколько их всего было завербовано, сказать точно трудно. По китайским данным, в Россию на заработки уехало 100 тыс. человек, по российским данным с января 1915 по апрель 1917 гг. по железной дороге проехало 159 972 китайских рабочих. И где они только не работали.
Значительное число китайцев использовалось на строительстве железных дорог, в том числе Мурманской железной дороги, на строительстве которой было задействовано от 9 до 10 тысяч китайских землекопов.
Китайцев активно использовали на уральских рудниках (свыше 10 тысяч рабочих), угольных шахтах Донбасса, на вырубках леса в Карелии и Белоруссии. Тысячи китайцев использовали для рытья окопов. Много китайцев трудилось по всей стране на сельскохозяйственных работах.
Часть китайских рабочих сбегала с мест работы, пополняя группы так называемых бродячих китайцев, которые существовали мелкой торговлей или случайными заработками. Их ловили и в административном порядке вывозили за Волгу, а часть возвращали на родину.
В 1917 году в России грянула революция, и надобность в китайских рабочих отпала. В июле 1917 г. Временное правительство запретило вербовку в Китае и развернуло деятельность по вывозу китайцев на родину, вплоть до выдачи бесплатных билетов. Но тут грянул славный Октябрь, следом Гражданская война, которые привели к полной дезорганизации экономики.
Китайские рабочие, которые не успели вернуться домой, остались без работы, оказавшись в отчаянном положении. Что им оставалось делать?
Строго по Марксу – идти воевать вместе с большевиками за лучшую жизнь, так как им буквально «нечего было терять, кроме своих цепей». Уже в декабре 1918 г. в Петрограде был создан «Союз китайских рабочих в России».
По подсчетам специалистов, 30-40 тысяч китайских рабочих в годы Гражданской войны влились в ряды Красной Армии и красных партизан. Известно, что китайские солдаты отличались особой преданностью советской власти, поэтому их часто привлекали к службе в органах безопасности, охранных и карательных частях.
С мая 1918 г. китайские красные части появляются под Царицыным, на Северном Кавказе, Урале, Поволжье, Дальнем Востоке. Всего в 1919 г. в Красной Армии действовало свыше 20 китайских частей, в том числе на Урале 225-й китайский полк в составе 29 стрелковой дивизии 3-й армии под командованием бывшего офицера китайской армии Жен Фучена. На польском фронте в 1920 г. действовали китайские ударные батальоны.
Все, кто жил во времена СССР, помнят фильм «Неуловимые мстители», но мало кто знает, что снят он по мотивам повести «Красные дьяволята», написанной в 1921 г., в которой вместо киношного Яшки-цыгана главным героем был китаец Ю-ю.
Учитывая преданность и исполнительность китайцев, оторванность от местного населения, а следовательно, отсутствие жалости и сочувствия к нему, Л. Троцкий начал формировать из них карательные отряды – части особого назначения (ЧОНы).
Когда большевики приговорили к расстрелу командующего Балтийским флотом адмирала Щастного, то приговор осуществили «китайские товарищи», так как моряки отказались это делать.
Троцкий и Ленин, как все авторитарные лидеры, не доверяли местным рабочим охрану своих персон, поэтому охрану Смольного, а затем Кремля осуществляли латышские стрелки, а также китайский отряд в 70 человек.
Однако справедливости ради необходимо отметить, что часть китайцев воевала и на стороне белых, но только на Дальнем Востоке. У барона Унгерна находилось до 10 тыс. китайцев, у атамана Семенова – до 2 тыс. китайских бойцов.
После разрушительных революционных бурь китайцы никуда не исчезли. В Москве проживали в 1928 г. 8 тысяч китайцев, которые создали настоящий «Чайна-таун» в районе современной станции метро «Бауманская»: с ресторанчиками и лавочками.
Согласно переписи 1926 г., всего в СССР проживали 101700 китайцев, в том числе 71600 – на Дальнем Востоке. Крупнейшим центром китайской диаспоры был Владивосток – 21,7% жителей города.
И хотя китайцы составляли всего 3,8% населения Дальнего Востока, их роль в экономике края в условиях НЭПа оставалась значительной, составляя 35,2% от общего числа городских рабочих, а также 37,4% частных предпринимателей, контролировавших 59% частной торгновли.
С 1921 г. китайцев стали вновь активно привлекать к выращиванию опийного мака, который служил валютным товаром, и в золотодобыче. А на шахтах Артема китайцы составляли 70-80% рабочих.
Постепенно китайцы втягивались в советскую повседневную жизнь. В начале 1930-х годов в 10 начальных школах, на одном отделении вуза, в одном техникуме, на двух отделения рабфака преподавание велось на китайском языке. По всей стране издавалось два десятка газет на китайском языке, существовал китайский театр. На Дальнем Востоке появились первые китайцы-депутаты Советов. Многие китайцы остались служить в армии, многие перешли на гражданскую службу.
Однако массовая коллективизация в начале 1930-х годов (в 1935 г. в Дальневосточном крае существовало 14 китайских колхозов) и насильственная ликвидация частного предпринимательства привели к оттоку китайского населения из СССР: по переписи 1937 г. китайцев осталось 38,5 тыс. человек, то есть в 3 раза меньше, чем в 1926 г. Никто их не останавливал, так как Сталин взял курс на вытеснение китайцев с Дальнего Востока.
Во-первых, сталинский СССР не мог терпеть что-либо неподконтрольное государству. Поэтому еще в 1923-1924 гг. полностью были закрыты все китайские общества и организации.
Во-вторых, неудачная попытка захвата власти коммунистами в Китае и захват японцами Маньчжурии изменили отношение к китайцам в СССР: в них стали видеть шпионов Гоминьдана и Японии.
СССР активно укреплял дальневосточные границы, что сделало контрабанду слишком рискованным предприятием, а затем вопрос был решен кардинально, по-большевистски: на рубеже 1937-1938 гг. НКВД в результате спецоперации арестовало тысячи китайцев.
А в мае-июле 1938 г. свыше 11 тысяч китайцев были высланы с Дальнего Востока (7,9 тысяч – в китайский Синьцзян, остальные – подальше от границы, в том числе в Казахстан). В 1939 г. еще 1500 китайцев из тюрем попали в Казахстан.
Все это привело к снижению присутствия китайцев на нашей территории. В 1959 г. их осталось 26 тысяч чел., по переписи 1989 г. – 11335, из которых китайский как родной язык признали лишь 3738 чел. Однако это не означало, что китайцы оставили планы перебраться в СССР.
По данным М. И. Сладковского, в 1954 г., в разгар советско-китайской дружбы, Мао Цзэдун предложил переселить в Сибирь и Дальний Восток 10 млн китайцев, причем он хотел их расселения вдоль границы, что говорит о явных геополитических расчетах.
По воспоминаниям Н. С. Хрущева, после долгих дискуссий было решено пригласить 1 млн китайцев на лесоразработки и в горнодобывающую промышленность, но в качестве временных, а не постоянных рабочих. Вскоре прибыли первые партии, но затем правительство одумалось и процесс не получил своего развития.
Как писал Н. С. Хрущев, «у нас сложилось единое мнение, что таким способом китайцы хотят внедриться на наш Дальний Восток», что приведет к тому, что «Сибирь этнически станет китайской». А дальше отношения СССР с Китаем стали враждебными, и тему закрыли.
После распада СССР граница между странами стала прозрачной, и на Дальний Восток хлынул поток китайских мигрантов. В 1993 г. Россию посетила 751 тыс. китайцев. По оценкам экспертов, уже в 2009 г. в России постоянно проживали 200-400 тыс. китайцев. Но рассказ об этом – уже другая история.
Юрий ГАН,
учитель истории, ст. Динская Краснодарского края

Прочитано 1879 раз

Поиск по сайту