Показания Бориса Друкера

О том, как мы сажали КИМ
Вопрос журналиста: Давайте для начала несколько слов про данный объект. У него есть какие-то особенности?
Ответ: Да, объект очень сложный. Понимаете, за счёт него площадь больницы должна увеличиться в несколько раз. При этом территория у больницы маленькая, она со всех сторон зажата другими строениями, страшная скученность и теснота. Со стороны ул. Красной находится старый корпус, который признан памятником архитектуры и до которого вообще запрещено дотрагиваться.
Более того, рельеф местности идёт под большим уклоном. Вроде бы незаметно, а в разрезе перепад высоты от ул. Куйбышева до ул. Красной составляет 15 м.
Вдобавок ко всему, через территорию больницы, фактически по диагонали, проходила наружная теплотрасса, которая запитывала и больницу, и жилые дома.

В эту обстановку нужно было посадить большой многоэтажный корпус. И, если честно, когда к нам в 2007 г. обратились с просьбой разработать проект, браться за него не особенно хотелось.
Мы долго думали. В конце концов пришли к выводу, что новый корпус возможно поставить только посередине территории, снеся при этом старые постройки. И даже при таком раскладе он не умещался.
В результате, пришлось его заворачивать и ставить буквой Г. Этажность из-за уклона местности получилась переменная: от 7 до
8 этажей.
Вопрос журналиста: А какие именно постройки пришлось сносить?
Ответ: Под снос попадали старый пищеблок, гараж, некоторые другие постройки. Они были ветхие, особой ценности не представляли. Взамен нужно было строить новый пищеблок, плюс целая куча вспомогательных объектов, таких как электроподстанция, дезинфекционная камера, станция обеззараживания автотранспорта и другие. Мы их рассовали туда-сюда.
Вопрос журналиста: Ещё раз поясните, в каком году проводились эти проектные работы?
Ответ: В 2007 г.
Вопрос журналиста: А почему строительные работы не начались в том же году?
Ответ: С такими вопросами не ко мне. «Гипромаш» свою работу сделал, проект сделал. 4 мая 2007 г. на проект было выдано положительное заключение государственной экспертизы, мы всё отдали заказчику – Управлению капитального строительства Пензенской области. А уж почему они не приступили к строительству… Наверное, денег не было на тот момент.
Вопрос журналиста: Это Ваше личное предположение.
Ответ: Да. Но оно, мне кажется, очевидно.
Хочу добавить к сказанному, что правильное название работы, проведённой нами в 2007 г., не проект, а технико-экономическое обоснование. На тот момент это было практически одно и то же.

Возвращение КИМа
Вопрос журналиста: Прошло 4 года. В августе 2011 г. про строительство КИМа снова заговорили…
Ответ: Ну, на самом-то деле немного раньше заговорили…
Вопрос журналиста: Это понятно. Вспомните, когда снова вышли на вашу организацию.
Ответ: Если аукцион был разыгран в августе 2011 г., то где-то в сентябре… Да практически сразу нам позвонил Валентин Михайлович и попросил заняться корректировкой проекта.
Вопрос журналиста: Валентин Михайлович Журавлёв – я правильно понял? «Пензастрой»?
Ответ: Валентин Михайлович Журавлёв, генеральный директор компании «Пензастрой». ОАО.
В соответствии с заданием, которое было прописано в условиях аукциона, «Пензастрой» должен был провести корректировку проекта. Потому что за 4 года ужесточились требования, произошло удорожание строительных материалов.
Вот из-за этого, мне кажется, и начался весь скандал. Ошибка именно здесь. Потому что, когда объявляли аукцион в 2011 г., Управление капитального строительства и дорожного хозяйства Пензенской области вышло на него с неоткорректированной документацией.
Я ещё тогда обратил внимание на то, что обязательно должна быть корректировка проекта, поскольку за это время (за 4 года!) как минимум изменились требования СанПиН, а также технические условия, которые дают снабжающие организации. Плюс ко всему явно изменилась цена в сторону увеличения.
Как можно было выставлять на аукцион объект в ценах 2007 г., я не понимаю. За мою практику это впервые.
Вопрос журналиста: А почему так?
Ответ: (показывает на часы)
Вопрос журналиста: Время?
Ответ: Очевидно, что на Валентина Михайловича что-то давило, если он пошёл на такой шаг и дал согласие.

Хотели как лучше
Вопрос журналиста: Когда ваша организация взялась за корректировку проекта?
Ответ: Осенью 2011 г. И вот тут сразу началось. Нормы говорят, Рыбалкин говорит, что санитарные требования ужесточились, теперь надо делать из расчёта 8 кв. м. на койку…
Вопрос журналиста: Рыбалкин – это главный врач больницы?
Ответ: Да. Сергей Борисович Рыбалкин. Он молодец, он свою линию гнёт. И он стал настаивать на том, чтобы мы увеличили границы нового корпуса, чтобы туда все уместились. Но в тех условиях зажатости это было невозможно сделать. Тем более по соседству уже строился многоэтажный дом обанкротившегося «Поволжья».
Поэтому мне пришлось жёстко настоять на том, чтобы корпус остался в прежних наружных габаритах.
Вопрос журналиста: Кто ещё пытался внести изменения в проект?
Ответ: Началось всё с теплотрассы. Подобные объекты, как эта больница, требуют основного и резервного теплоснабжения. Первоначально, по проекту 2007 г., планировалось тянуть резервную теплотрассу от теплового пункта в районе Богдановского рынка через 2 улицы.
Однако в 2011 г. Николай Михайлович Ащеулов посмотрел карту и предложил: чего мы будем тянуть такую длинную теплотрассу, давайте поставим свою котельную на территории больницы.
Мы с ним ходили, искали, куда бы поставить эту котельную. Варианты рассматривались вплоть до того, чтобы поставить её над прачечной, на «собственных ногах», то есть на стойках.
Но в итоге решили не лезть на прачечную, а срыть откос рядом с ней. Это десятки самосвалов грунта. И на это место воткнули котельную.
Вообще, надо сказать, что Ащеулов предложил хорошую идею – персонал больницы потом будет вспоминать его добрым словом. Но в связи с тем, что появилась котельная на территории, всё пришлось переставлять, полностью поменялся проект прокладки теплотрассы и других сетей, в том числе дренажа, ливнёвки, водопровода. Пришлось переставлять электроподстанцию, дезкамеру, гараж, станцию обеззараживания автотранспорта. Часть объектов пришлось сблокировать.
В общем, прежний генплан полностью полетел, фактически это было абсолютно новое проектирование. Разумеется, это привело к определённому удорожанию работ.
Кроме того, в задании по корректировке у нас было требование увеличить высоту подвальной части до 2,5 м, запроектировать отдельно стоящий пищеблок.
Один только пищеблок чего стоит – он на основе современного оборудования, чтобы еда в одноразовых контейнерах поступала к больным, чтобы нянечки не таскали суп в вёдрах. Это требовало дополнительно 18 млн. руб.

Кто просил? О чём просил?
Вопрос журналиста: Понятно. Давайте перейдём к самому корпусу.
Ответ: Как я уже сказал, изменились санитарные нормы и правила, а значит, нам пришлось полностью менять внутреннюю планировку. Запроектировали боксы в основном на 1-2 человека каждый. В каждом боксе – туалет и раковина, в отдельных случаях – ванна или душевая кабина. Всего новый инфекционный стационар рассчитан на 298 коек и 9 коек в реанимации.
Всё это запроектировать очень сложно, потому что на каждом этаже своя индивидуальная планировка. В поперечном разрезе здания получается страшная разноголосица. Перегородки сдвинуты, не всегда получается, чтобы туалет над туалетом и стояк над стояком.
Более того, по словам Рыбалкина, там будет порядка 30 разных инфекций, поэтому для каждого бокса необходим собственный вентиляционный канал, выходящий на крышу.
В результате, у нас получилось порядка 240 вентиляционных каналов! Их общая протяжённость – больше 10 км! Причём в соответствии с новыми нормами их поверхность должна быть гладкая, из нержавеющей стали.
Поэтому всё это выкладывалось коробами на стадии строительства. То есть ставится фрагмент нержавеющего короба и сразу обкладывается кирпичом.
Я честно признаюсь – за 30 лет работы сложнее стройки у меня не было никогда. И не только у меня.
Вопрос журналиста: Теперь я хочу задать вопрос по отделке помещения. На основании чего выбирались строительные материалы? Это Журавлёв выбирал или кто-то другой?
Ответ: Была установка сверху – использовать современные строительные и отделочные материалы. Всё вновь вводимое должно быть современным и хорошего качества, особенно объекты медицинского назначения.
Большое внимание этому вниманию уделял Сергей Борисович Рыбалкин – это человек, который очень болеет за своё дело, коммуникабельный, тактичный.
Он последние несколько лет живёт этим корпусом, он нашёл всё самое лучшее для него. Тем более первые лица во всеуслышание неоднократно говорили, что надо строить из лучших материалов, чтобы ставили лучшее оборудование…
Вопрос журналиста: Первые лица – кто именно?
Ответ: Губернатор.
Вопрос журналиста: В Вашем присутствии?
Ответ: Да это даже по телевизору показывали, когда он приезжал на объект. Тут никаких секретов нет.
Вопрос журналиста: С этим понятно. Ясно… Ну, а что именно использовалось?
Ответ: Очень много импортных современных материалов.
Там и линолеум с антибактериальной добавкой, и подвесной потолок класса «Lux», и керамический гранит неполированный противоскользящий, и перегородки алюминиевые остеклённые и т. д. Условно говоря, если есть краска за 100 руб. и есть за 800 руб., то выбиралось второе. И я думаю, что это правильно.
То есть мы брали качественное, и больница по проекту получится хорошая, современная. Там новейшее оборудование, новейшие отделочные материалы, в том числе те, которых в 2007 г. даже не существовало. Она простоит много десятков лет и не будет нуждаться в капитальном ремонте.

«Принесите, пожалуйста, счёт»
Вопрос журналиста: Сколько получилось в итоге по деньгам?
Ответ: Когда мы составили окончательную смету, было уже лето 2012 г. Строительные работы на тот момент уже велись, потому что стояли жёсткие сроки – сдать к 1 октября 2013 г. А в здании 8 этажей. (По сведениям «УМ», самый первоначальный срок сдачи объекта обозначался сентябрём 2012 г).
24 июля 2012 г. проект получил положительное заключение государственной экспертизы. И в соответствии с этим заключением общая сметная стоимость работ составила 1 074 141,72 тыс. руб.
Вопрос журналиста: Если коротко, то один миллиард рублей.
Ответ: И ещё 74 миллиона.
Вопрос журналиста: А какая сметная стоимость была в соответствии с проектом 2007 г.?
Ответ: 594 797,42 тыс. руб.
Вопрос журналиста: То есть удорожание произошло почти в 2 раза?
Ответ: Ну а что вы хотели? Прошло 5 лет, цены выросли. Кроме того, как я уже сказал, было сделано много дополнительной работы.
Это абсолютно объективная цена. В перечень вошло высокотехнологичное оборудование, которого в проекте 2007 г. не было. В частности, магнитно-резонансные и компьютерные томографы.

Без протокола
Вопрос журналиста: Спасибо.
Ответ: Допрос окончен?
Вопрос журналиста: Я всё, что хотел, узнал. Так... А телевизор-то смотрите?
Ответ: Да, я в курсе.
Вопрос журналиста: И как Вы относитесь к заявлению министра Бурнаева о том, что «Пензастрой» самостоятельно пересмотрел смету и повысил стоимость работ?
Ответ: Я ещё раз говорю, что задание на корректировку выдавалось и утверждалось правительством, а не Журавлёвым. А корректировка подразумевает изменение проектных решений по всем разделам, в том числе по изменению сметной документации.
И в июле 2012 г. вневедомственная государственная экспертиза выдала положительное заключение на эту проектную документацию, чем подтвердила её соответствие выданному заданию.
Вопрос журналиста: А зачем тогда Бурнаев такие слова говорит?
Ответ: (Разводит руками).