×

Предупреждение

JUser: :_load: Не удалось загрузить пользователя с ID: 428

Пензенская область Бориса Эйдлина

A A A

eydlin4 февраля 2014 г. исполнилось 75 лет с момента образования Пензенской области. За это время множество раз менялось областное руководство, менялась политика всей страны, а вместе с этим изменялся и сам регион. В этой статье «Улица Московская» попытается взглянуть на историю Пензенской области через призму воспоминаний Бориса Эйдлина – человека, который жил и работал в нашем регионе с 1952 г.

Эйдлин Борис Залманович, 1925 г.р., – заслуженный инженер России, участник Великой Отечественной войны, награжден множеством орденов и медалей. Долгое время руководил Пензенской птицефабрикой.
Дровишки для МТС
В Пензенскую область я приехал в 1952 г., после окончания института. Был назначен главным инженером Староандреевской машинно-тракторной станции в Неверкинском районе. А 30 декабря 1953 г. был назначен директором Сулеймановской МТС в этом же районе.

eydlin2
Я принял МТС 21 по счету директором, и это за 19 лет существования МТС. Татары – народ умный, каждый очень хорошо знает свою работу. Но, когда  пришел на МТС в январе, технику там никто не ремонтировал. Мастерская  была старой, сложенной из саманных блоков.
Пошел по дворам, спрашиваю: «Почему не ходите на ремонт?» Мне один говорит, как сейчас помню: «Дровишка нету, поэтому на работу не идем». Я говорю: «А если дровишка будет?» – «Дровишка будет – работать пойдем».
В 4 часа утра говорю шоферу: «Поедем в Пензу». В городе я получил распоряжение на делянку дров. Объявил всем: кто на работу пойдет – тому тракторные дровни и 20 кубометров дров на двоих.
В  течение одной недели все вышли на работу. Впервые за многие годы мы первыми в районе провели весенний сев.
В Неверкинском районе были люди, которые ни в чем нам не отказывали, если только была возможность помочь. Помню, работала начальником планового отдела в райисполкоме Мануйлова. Очень интеллигентная, умная женщина. Муж ее был полковник, военный комиссар района. Чем только могла, она всегда помогала. Тот же лес выписывала для рабочих МТС.
Но судьба этих МТС была непростой. Первое время Хрущев их поддерживал, а в 1958 г. ликвидировал все машинно-тракторные станции. Это была большая глупость. Ведь колхозы обслуживались МТС. Государство брало на себя все сельскохозяйственные работы, а колхоз мог спокойно развивать другие отрасли. Кроме того, МТС имели связи с институтами, и ежегодно плодородие почвы увеличивалось.
А тогда оборвали все. Колхозы были не в состоянии купить сельхозтехнику. В принятых постановлениях было сказано, что техника именно продается колхозам, а денег у тех не было.
Естественно, плодородие стало снижаться. Государство вскоре вынуждено было начать импорт хлеба.

ermin2
Ермин. первые встречи
Помню – январь 1960 г., на улице вьюга и холод. Приезжает второй секретарь райкома партии вместе с представителем ЦК КПСС Львом Борисовичем Ерминым. Сидим мы в кабинете, разговариваем. В это время приезжает представитель из Совета Министров, женщина. Через некоторое время опять открывается дверь: «Я – из министерства сельского хозяйства».
Меня спрашивают: «У вас такое часто?» Я говорю: «Да. Видите, на улице вьюга, дальше проехать трудно. Потому и идут в ближнее хозяйство». Но высокие чины шли сюда еще и потому, что в районе больше особо нечего было показывать.
В тот раз мы пошли с Львом Борисовичем в коровник. Там все чисто, все блестит. Коровы упитанные, телята в самодельных клетках.
Такая была у меня первая встреча с Львом Борисовичем  Ерминым, в то время инспектором ЦК СССР. В дальнейшем мы встречались часто, и не всегда это проходило гладко.
В 1962 г. в нашем совхозе решили провести первый в Пензенской области эксперимент по беспривязному содержанию коров. Никто тогда не знал, что это такое. Был построен специальный арочный коровник, туда собрали 300 коров, организовали доение «ёлочкой». На 300 голов было 5-6 доярок.
Однако и коровы к этому не привыкли, и мы не знали, как правильно работать. Мягкая глубокая подстилка в помещениях быстро превратилась в навоз, коровам было тяжело ходить. В итоге, надои резко сократились.
Но Лев Борисович успел где-то рассказать, что у нас проводится такой эксперимент. И потому прекращать его было нельзя.
Но я все же решил спартизанить. Узнал, что Лев Борисович уезжает в Югославию, потом едет в Америку. Я подсчитал, что не будет его примерно полтора месяца.
Тогда я подготовил все, чтобы в течение одной недели поменять всю технологию. Когда Ермин уехал, мы в течение 10 дней все переоборудовали. 300 коров мы поставили на деревянный пол с канализацией. На одну доярку теперь приходилось 25 коров. Моментально и коровы стали поправляться, и надои увеличились.
Но Ермин вернулся не через 40, а через 25 дней. Мне звонят на квартиру: «Он сейчас заезжал в арочный коровник. Имей в виду, будет скандал».
Но я это предусмотрел. Заранее купил себе путевку на курорт. В 6 часов утра – звонок, директора вызывают в обком. А им отвечают: «Он вчера уехал на курорт».
Я оттуда звоню: как дела? Тихо.
Обычно я через 20 дней приезжал обратно. А в этот раз меня не было 35 дней. Приезжаю – все тихо.
В то время мы еще запускали птицеводческую фабрику, тоже экспериментальную. Приехал представитель Госплана СССР Лежнев, проверял, как идет стройка. Мы с ним обошли стройку, посмотрели. Я ему и говорю: «Эта технология не пойдет, ее надо менять».
Наутро мы пошли ко Льву Ермину на доклад, поговорили. Вдруг Ермин говорит начальнику областного управления сельского хозяйства: «Ты знаешь, что он натворил? Повыбрасывал все оборудование, привязал коров, и теперь там мордовки тянут за соски тех коров. Надо бы посчитать ущерб, который нанес Эйдлин, и отдать материалы прокурору».
А я говорю: «Лев Борисович, мы сейчас доим 16 литров на корову». А по области тогда средний показатель был 3,2 литра. «Да? – переспрашивают. – Ну ладно, тогда не надо к прокурору».

ermin
Ермин с пониманием
1959 год был неурожайный, а 1960-й – очень урожайный. Вдоль дороги рожь у нас была в 2,5 м высотой, и густая.
Кормов тогда было мало, и я дал команду комбайнерам сделать прокосы на полях, где пшеница еще не созрела, чтобы накормить кур. А на следующий день меня вызвали на заседание бюро обкома партии. Да еще и в 6 утра приехала комиссия – проверять порядок на полях.
Но в 3 часа ночи я приехал в Кижеватово и говорю бригадиру: «Поднимай всю мордву с серпами, с косами, с чем угодно. Все валки вдоль дорог надо выровнять, и не только вдоль дороги».
В общем, к 6 утра ни одна былинка мимо валка не лежала. Все было скошено, выровнено. Комиссии придраться было не к чему.
На заседании бюро обкома меня обсуждали в последнюю очередь, оставили «на закуску». Был там такой Иван Панькин, первый секретарь по РСФСР. Он говорит Ермину: «Лев Борисович, говорят, что Эйдлин – неплохой директор. Но ему, наверное, тяжело там стало работать».
Когда он кончил говорить, я ответил: «Да, работать там не так просто. Но ведь и дела идут не везде так, как нужно. Например, вокруг нашей фабрики много предприятий, которые «помогают» нам. Наши рабочие для себя сена еще не косили, им еще не разрешали. А рабочие других предприятий уже навозили себе сена. Я вчера обошел дворы и набрал справок».
Достаю и показываю ворох справок. У одного 3 тонны сена, и он утверждает, что скосил их на пензенском элеваторе. Но какие там поля, на элеваторе? Нет, накосили они у нас, а говорят про танковую базу и элеватор. А наши рабочие еще вообще не косили, потому что занимаются совхозными делами.
Ермин смотрит на эти справки и говорит Панькину: «Да, мы разберемся и вам доложим». Конечно, Лев Борисович никого потом не посылал разбираться.
Еще один пример, говорящий о том, кто такой был Ермин. В 1960 г. Хрущев дал команду – распахать все многолетние травы. А в Степановском совхозе, который я возглавлял, из 19000 га земли 5000 вообще непригодны к земледелию. Зато там растет многолетняя трава.
Я скупил все семена многолетней травы в области, и завез еще из других областей. Засеял ей 5000 га. В то время это было страшное преступление – все распахивают, а мы сеем.
Агрегат сеет, Ермин едет мимо. Он останавливается, подходит к агрегату, залезает в семена. Смотрит, а там овес с многолетней травой. А семена ее очень мелкие, и Ермин спрашивает: «Почему у вас такие грязные семена?» «Не знаем», – отвечают. «Ну ладно, я с вашим директором разберусь».
Работники тут же едут ко мне, докладывают: «Ермин приезжал, все понял. Он же агроном, и семена эти прямо в руку взял. Сказал, что с нашим директором разберется».
Но Ермин меня к себе не вызывал и разбираться не стал. Он же понял, как агроном, что другого выхода на такой земле нет, кроме как сеять многолетнюю траву. Нужно было сначала получить хороший урожай этой травы, а потом на этой почве будет расти рожь.
Такие у Ермина были, казалось бы, незаметные, но очень человеческие черты. Он подходил к вопросам со знанием дела.
Эксперименты с птицефабрикой
1 июля 1964 г. мы ввели в эксплуатацию первую очередь Пензенской птицеводческой фабрики. Но до этого я писал записку, и не одну, вызывал комиссию за комиссией, говорил, что фабрику строят по технологии, которую невозможно выполнить.
Содержание кур должно быть напольное, но фабрику запроектировали на земле с макропористым грунтом. Если вода где-нибудь внизу была, то она подсасывалась, как по капиллярам, на любой бугор. На таком грунте напольное содержание невозможно.
eydlinНо комиссии решили, что раз фабрика экспериментальная, то эксперимент нужно доводить до конца, и фабрику нужно принять в эксплуатацию. Я поехал в Москву, в Госстрой, и там мне сказали: «Вы уже ничего не сделаете». Зато посоветовали заказать проект по реконструкции и расширению птицефабрики.
Первый проект стоил 2,8 млн. руб. и рассчитан был на 30000 кур-несушек. А когда мы закончили второй проект, то стоимость фабрики вместе с жильем достигала 28 млн. руб., и было там 100000 кур-несушек.
Ермин тоже немало усилий приложил для строительства этой фабрики. Он бегал вместе со мной по Москве, пока мы не утвердили проект. И в этом деле была его большая заслуга. Вообще, там, где «горело», там он и помогал всегда.
Совет от Бутузова
Еще до Ермина (и до 1961 г.) у нас был первый секретарь обкома Сергей Бутузов. В 1960 г. я уже был директором совхоза в Степановке. У нас было 10000 свиней, около 2000 коров, и кормов для них не хватало.
В марте я пришел к Бутузову: «Помогите немного с кормами». Он меня оставил, выходит в заднюю комнату. Минут 20 его не было. Смотрю – идет, сняв пенсне, и держит книгу возле глаз (он близоруким был).
Читает мне из книги, а потом и говорит: «Это труды Дмитрия Ивановича Менделеева по земледелию. Ты понял, где нужно брать корма? На земле. У меня в кабинете они не растут».
Это был очень интеллигентный, грамотный и высокообразованный человек.

Прочитано 3410 раз

Поиск по сайту