– Профессию я выбрала сознательно. Наверное, начиталась книг Андронникова о его поисках и находках, и меня это заинтересовало. В школе у меня хорошо шли математика и иностранные языки.
Но буквально в последний момент я распаковала документы, которые были подготовлены для другого вуза, и отправила их в Московский государственный историко-архивный институт, где проучилась 5 лет. Конкурс при поступлении был 17 человек на место, как в МГУ. После окончания института, в августе 1978 г., я начала работать в Государственном архиве Пензенской области.
Конечно, работу архива я представляла себе несколько по-иному. Потому что я начала работать в отделе ведомственных архивов, который занимался упорядочением документов в организациях. Пока архив находился в старом здании (Преображенской церкви), 30 лет не принимались документы от учреждений – негде было размещать.
А в 1984 г. было построено вот это здание на ул. Дзержинского. И нам пришлось очень тяжело, потому что документы повалили валом: по 25 тыс. дел в год.
Потом пришёл 1991 г., ключевой не только для архивов. Все архивы перешли на условия нового хозяйствования, получили юридическую самостоятельность: собственный расчётный счет, свою печать и право зарабатывать деньги.
В этом же 1991 г., как вы помните, был августовский путч. И в сентябре вышел указ президента о ликвидации архивов комитета госбезопасности и партийных архивов и передаче их в систему государственных архивов. Предыдущему директору, Вячеславу Степановичу Годину, тогда как раз исполнилось 60 лет, и он покинул свой пост, а меня назначили директором в ноябре 1991 г.
– Вы принимали эти архивы?
– Да, мы принимали архивы КГБ, я три месяца провела у них, готовила документы к передаче вместе с их сотрудниками. Но мы приняли не все, а только о лицах, побывавших в плену, свыше 27 тыс. дел. Каждое надо было просмотреть, подшить, пронумеровать и т. д.
Потом пошёл процесс передачи бывшего партийного архива. Его передали вместе со штатом и зданием. Но получилось так, что Пензенская область оказалась чуть ли не единственным субъектом РФ, где до 1991 г. не успели построить новое здание партийного архива. А старое здание около НИИФИ по ул. Володарского, 12А даже не ремонтировали, надеясь, что построят новое. И в таком проблемном состоянии оно было передано нам.
Конечно, мы столкнулись с определёнными трудностями, потому что система учёта и правила работы в партийных архивах были совершенно иными. Было не совсем понятно, что засекречено, что нет. В 1997 г. мы всё, что могли, рассекретили. Сейчас на секретном хранении находятся около 2 тыс. дел, в основном документы бывших номерных заводов.
– Ходят слухи, что архивы после 1991 г. открывали, сейчас снова закрывают?
– Мы ограничены только законами о персональных данных и гостайне.
– Когда вы принимали архивы КГБ и партийный, компьютеризации ещё не было?
– Нет. Надо сказать, что компьютеры к нам в архив пришли значительно позже, чем в других регионах. У нас в штате и сейчас нет программистов, но мы всё-таки оказались на волне. В 1990-х гг. многие фирмы, имеющие компьютеры, ликвидировались.
Мы заключали с оставшимися без работы людьми договоры, чтобы набивать данные в базу данных по решениям органов власти, которую нам разработали приглашённые программисты.
В результате, когда у нас появились компьютеры, эта база данных за какие-то годы уже была набрана. Правда, написана она для операционной системы MS DOS.
Было предвидение, что такая база понадобится. И она понадобилась, когда был издан закон о дачной амнистии. Люди пошли к нам в архив искать правоустанавливающие документы на участки и недвижимость. Без компьютера это выяснять очень сложно. У нас норма – 3 справки в день на одного сотрудника, а делаем значительно больше.
К нам в день приходили по 40-50 человек, которые не знали, на основании какого нормативного документа им выделялась земля. И нам эта база данных очень помогла.
Сейчас у нас около полутора десятков баз данных. Некоторые из них выложены у нас на сайте, такие как метрические книги, ревизские сказки.
– Вы занимались компьютеризацией по собственной инициативе?
– Да, большинство наших компьютеров куплено на собственные, а не на выделенные из бюджета средства. Но потом появилась областная программа, благодаря ей мы приобрели и установили в 2012 г. АИС – автоматизированную информационную систему «Электронный архив». Правда, на все модули денег не хватило. Потом мы приобрели современный сканер, позволяющий сканировать документы бесконтактным методом, стали оцифровывать документы.
Но оцифрованный документ не машиночитаемый, это картинка. Информацию из него надо вводить в базу вручную. А рукописный дореволюционный шрифт студенты-практиканты, например, понять не могут. У нас есть некоторые тексты, которые студентам показываешь, а они спрашивают: это по-русски написано? Потому что скоропись XVII в. надо уметь прочитать.
Сейчас мы сканируем и создаём базу данных сельскохозяйственной переписи 2017 г. Эта база у нас тоже выложена на сайте. Человек, зная, что его предки родились в Пензенской губернии, но не зная, где конкретно, может установить это, воспользовавшись базой.
Мы сканируем и фотографии, но доступ открываем приходящим в читальный зал без права скачивания.
– Почему?
– Сейчас идут очень большие дебаты, на каких условиях можно копировать архивные документы.
– А как Вы считаете?
– Архивы должны зарабатывать. Доступ к информации должен быть бесплатный – пожалуйста, приходи, смотри. Но когда ты получаешь копию на материальном носителе... Деньги берутся на восстановление материальной основы документа. Это практика в любом архиве. Конечно, для социально-правовых нужд мы бесплатно делаем справки: стаж работы, пребывание в плену, в эвакуации, раскулачивание.
– Заработанного хватает?
– Три года мы жили очень хорошо, зарабатывали более 5 млн руб. в год за счёт приёма документов ликвидированных организаций негосударственной формы собственности (государственные обязаны принять бесплатно).
Но сейчас у нас архив забит битком, стоит вопрос о дополнительном хранилище. Мы можем ещё с 1000 дел принять и всё. То есть наши заработки будут потихоньку сходить на нет. 2-2,5 млн руб. с небольшим мы можем заработать на использовании документов.
– Вы тратите деньги на развитие архива или на повышение зарплаты?
– У любого учреждения есть дорожная карта с обязательствами по уровню заработной платы. Мы выдерживаем необходимый уровень. Но добавка к зарплате идёт, к сожалению, по остаточному принципу. Имея право тратить на неё до 60% заработанных средств, мы тратим не больше 10%.
Потому что за охрану и сигнализацию, вывоз мусора мы платим только из собственных средств. Из собственных средств оплачиваем все хозяйственные нужды. А что это такое?
В 2016 г. мы сделали 20 тыс. бесплатных запросов – их надо на чём-то напечатать, во что-то упаковать и как-то отправить. Конверты, бумага, тонер для принтера – всё идёт из платных услуг.
Денег, которые отпускает бюджет, на всё не хватает. Это не только у нас, это во всех архивах так. Есть, конечно, области побогаче, там полегче. Наш архив при среднем уровне по количеству хранящихся дел имеет самый маленький штат в Поволжье – 70 чел.
– Удаётся ли при такой загруженности заниматься научной работой?
– Вы знаете, с трудом. Когда я шла в архив, я предполагала, как Андронников, ищешь, находишь... А фактически сначала много сил забирало комплектование, потом административная работа.
Но, когда время находилось, набирала материал и писала статьи, потому что мне это было интересно, старалась выступать на конференциях. За последние 15 лет мы издали несколько сборников документов.
Подготовка сборника – очень трудоёмкая работа, есть очень много правил, как он должен быть оформлен.
Мы издали сборник «Снабдить для умножения порядка всякого» из истории Пензенского наместничества. Его уникальность в том, что это сборник по истории конкретного учреждения: его структура, штат, задачи, люди, которые там работали. Когда мы в 2011 г. представили этот сборник на Всероссийский конкурс работ в области архивоведения, первое место тогда никто не занял, а нашему сборнику дали второе.
Потом мы издали сборник документов «Зовёт к Отечеству любовь» по истории войны 1812 г. Нам очень помог Сергей Владиславович Белоусов. За этот сборник мы тоже получили диплом на Всероссийском конкурсе архивных работ.
Что отличает наши сборники – мы стараемся не только издавать документы, которые хранятся у нас в архиве, но оживлять их. Мы ищем воспоминания людей-очевидцев этих событий. Когда упоминаются чиновники, мы приводим не только формулярные послужные списки, но и свидетельства современников о характере этих людей, об их деловых качествах.
Под патронажем Виктора Викторовича Кондрашина мы затеяли издание серии «Документальная история Пензенского края». Вышло два очень обширных тома по истории Первой мировой войны по документам нашего архива и архивов Мордовии, территория которой частично входила в Пензенскую губернию.
В стадии завершения находится второй сборник из этой серии – «Гражданская война, 1918 год». Сейчас у Виктора Викторовича другие заботы, но я надеюсь, что к лету мы основную работу закончим.
– Воспоминания тоже хранятся в недрах архива?
– У нас их не так много, но есть очень любопытные. Например, воспоминания Лихачева, старейшего жителя г. Мокшана, которые опубликовал Валентин Игоревич Мануйлов в журнале «Земство» (№4, 1995 г.). Мы стараемся комплектоваться личными фондами, но люди считают, что они вечные, при жизни не сдают, а когда человек умирает, родственники на следующий день всё выкидывают, или всё это валяется по сараям.
Помимо письменных документов у нас хранятся старые журналы, где публиковались воспоминания. У нас очень хорошая коллекция СМИ.
Например, в своё время журналист Виктор Иванович Нуждов передал в архив коллекцию газет, 12 тыс. экземпляров.
Как началась его коллекция: в 1937 г. известный публицист, впоследствии репрессированный Михаил Кольцов баллотировался в Верховный Совет от Пензенской области. Он приехал сюда проводить агитационную кампанию с испанского фронта, и в руках у него была газета, привезённая из Испании.
Это была первая газета в коллекции Виктора Ивановича. Потом он собирал не подшивки, а по 1-2 экземпляра разных наименований. У него есть газета, привезённая из Берлина в 1945 г. Газета с острова Маврикий. Газеты, которые издавались немцами на оккупированной территории. Газеты, которые издавались в Берлине, когда он был поделен на зоны влияния.
– Много посетителей в читальном зале архива?
– Если раньше приходили в архив заниматься научной работой, изучать исторические документы, то сейчас занимаются в основном родословными, историей учреждений, конфессий.
Студентов-историков немного, наверное, они предпочитают Интернет, ту же Википедию. Хотя с Википедией мы иногда «бодаемся», потому что они не всегда желают признавать информацию, что тот или иной известный деятель родом из Пензы, даже когда мы предоставляем документы.
Когда я училась в институте, нам говорили: не верьте тому, что написано в книгах, открывайте исторический документ. Ответьте сначала на вопрос, можно ли этому документу верить. Проведите источниковедческий анализ, а потом его используйте. Поэтому мы все факты стараемся проверять.
– Часто приходится сталкиваться с тем, что архивные данные не подтверждают общепринятые представления?
– Мы иногда пытаемся обнародовать, иногда бывает обидно. Ведь когда раскопали останки Сердобина, никто в архив не пришёл, а у нас его дворянское дело есть. Могилу Вигеля раскопали – долго не могли понять, кто там второй похоронен. Пришли бы в архив, мы бы сразу сказали кто.
К архиву обращаются в самый последний момент, либо вообще не обращаются.
Многим фактам нашей пензенской истории мы не находим подтверждения в документах. Я не хочу сказать, что мы их отрицаем. Я говорю, что это не отражено в документах.
Например, у нас есть село Маркино, бывший Русский Сыромяс, переименованное в честь матроса Маркина, который опубликовал указы царского правительства. Якобы он там родился. Но у нас сохранены все метрики по этому селу – не родился он там. Мы не оспариваем, что он там, может быть, жил, но зачем утверждать, что он там родился?
Или повесили у нас на здании Законодательного Собрания, что П. А. Столыпин тут был. Да никогда Столыпин тут не был.
Когда шли дворянские выборы – у нас же сохранены баллотировочные списки – он везде числится отсутствующим. Хроника жизни Столыпина издана – он 20 минут на вокзале у нас постоял. И участок земли здесь приобрёл чисто случайно, а раз недвижимость купил, то и записался в Пензенские дворяне.
Потом портрет губернатора И. А. Ступишина. Законодательное Собрание я убедила снять, потому что это не он. Но в Губернаторском доме висит, и написано, что это Ступишин.
У нас есть собрание портретов Великого Князя Николая Михайловича, факсимильное издание, там есть этот портрет, но указаны два совершенно разных человека. Мы списались с музеем А. Н. Радищева, который представил копию портрета, они тоже говорят, это не Ступишин.
– А интересные находки попадаются?
– Интересное бывает. Например, я листала документы по Первой мировой войне. Огромная кипа увольнительных солдат с фронта. Казалось бы, что может быть интересного? Бах – документ о возвращении с фронта А. С. Турищева, автора музыки «Варяга», который долгое время потом был директором музыкальной школы и училища в Пензе.
У нас есть специальная картотека, которая ведётся без каких-то особых правил: кто что интересное увидел, туда записывает. Например, везде, где что-то встретится о Ключевском, мы вносим на карточку и туда. И по каждому человеку накапливается информация, где что найти.
Встречаются подлинные автографы царствующих особ, какие-то имена выплывают. Например, Штевен, который считается первым писателем-фантастом, из Пензенской губернии. Он был городничим – вот нашли метрику о его смерти.
Или писатель-фантаст Н. Карпов, издавший в 1925 г. книгу «Лучи смерти», тоже родился у нас. Книгу мы не видели, это редкое издание, но аннотация – борьба за обладание изобретением лучей смерти.
Согласитесь, «Гиперболоид инженера Гарина» был издан несколько позднее, любопытно было бы эту книгу почитать. Сейчас внук Карпова издал о нём книгу.
– Тяжело Вам работалось эти 25 лет?
– Не могу сказать, что это была тяжёлая, непосильная ноша. Финансово-экономические проблемы решать было, конечно, тяжеловато, жизнь научила нас экономить. Во взаимоотношениях с коллективом проблем не было, случались конфликты иногда, но как-то всё разрешалось.
Конечно, приходилось и в выходной приходить, и из отпуска выходить, но, я думаю, это у любого руководителя так.
