Памяти Бочкарева

A A A

22 июня в своем доме в Ахунах после тяжелой болезни умер Василий Кузьмич Бочкарев.


Разговоры о серьезном характере его болезни начались еще перед новым годом. Они носили кулуарный характер и не выносились в открытое информационное пространство: элита чтила своего Патрона.
По одной версии, он нуждался в лечении в клиниках Израиля или Германии, но органы его не выпустили за рубеж. По другой версии, одна из лучших клиник Израиля отказалась его лечить: будто бы шансы на успешное лечение были уже упущены.
Начиная, наверное, с апреля и до последней недели мне поступали предложения встретиться с Василием Кузьмичом и взять у него интервью. Дескать, он плох и, возможно, захочет исповедоваться.
Не верил в разговоры о серьезности его болезни, полагая, что, коль скоро они так упорно распространяются, то скорее всего это некий флер или туман, призванный скрыть какую-то интригу. Но если он действительно столь сильно болен, то вряд ли станет исповедоваться, да еще публично. Не тот характер у него был.

vkb1


Василий Кузьмич был человеком приземленным, с большим здравым смыслом. Он куда больше многих из нас понял жизнь. И если чувствовал, что вот-вот уйдет из жизни, то наверняка он попросил прощения у всех, кого вспомнил. И прежде всего у матери, дочери и жены. Да еще и не один раз. Он умел был сентиментальным.
В эти дни одни чувствуют себя осиротевшими, у них умер отец родной. Другие радуются, дескать, никогда добра от него не видели, только зло.
На самом деле Кузьмич был политиком. А в политике, как известно, друзей не бывает. Кузьмич так и говорил: у меня друзей нет.
Тот не политик, кто не кинул партнера,  пошутил однажды мой товарищ, которого Василий Кузьмич тоже когда-то кинул.
Действительно, те персонажи, кто в местной политике пытались придерживаться моральных принципов, сильно не поднялись. Так и остались на ролях исполнителей.
Кузьмич в этом смысле отличался. Он легко привлекал к себе на службу людей, легко давал поручения и делегировал полномочия. Но и столь же легко отказывался от этих людей, когда они переставали быть ему полезными. Думаю, в среде пензенского чиновничества много таких людей, кто не простил Кузьмичу его пренебрежения к ним, несмотря на их верную ему службу.
В этом плане в выигрыше оказались те, кто не приближался к нему сильно либо вовремя отдистанцировался и сохранил самостоятельность.
Год с небольшим прошел, как Бочкарев оставил пост губернатора. Когда президент Путин отказал ему в доверии, отказал в праве еще погубернаторствовать, в среде местной элиты пошли разговоры о том, долго ли он теперь протянет. Дескать, тяга к власти столь сильно в него засела – была вроде наркотика – что он будто бы говорил, что умрет в губернаторском кресле. И бомонд в это верил.
Ибо 17 полных лет губернаторства Бочкарева создали миф о его всесилии. И не в том только дело, что дважды побеждал на выборах и дважды получал доверие президентов.
Кому еще в России, кроме Бочкарева, удавалось привезти в свою область Владимира Путина четыре раза!?  

vkb2


Да и построили при Бочкареве в Пензе немало. Конечно, в том, что жители Пензы и области вкладывали свои средства в строительство жилья, заслуги Бочкарева, наверное, нет. Но на постройку нового здания драматического театра и нового здания библиотеки Лермонтова, Дизель-арены и федерального кардиоцентра, филармонии и киноконцертного зала деньги организовал Бочкарев.
Конечно, на том поживились или попилили деньги дружественные ему компании. Но в этом плане Бочкарев вполне вписался в ту модель капитализма друзей, что была создана в России в последние 15 лет. Он сумел играть по тем правилам, что были ему предписаны сверху.
Вряд ли они ему нравились, он понимал все возможные последствия, когда приходилось идти на сделку с дьяволом.
«Ты думаешь, мне нравится…», – говорил он мне некогда и поднимал глаза чуть кверху.
Любой его шаг по правилам, что шли оттуда, был шагом в трясину. И его при этом не гнуло и не колбасило.
Он был человеком исключительного прагматизма и одновременно превосходным актером. Он в удовольствие играл в игру, которая называлась «политика».
То есть в Пензе он играл роль царя, который то одаривал, то наказывал, то привечал, то отстранял и удалял.
А в Москве он совершенно гениально играл роль верного вассала, способного, ради блага вверенной ему губернии, в пользе которой была и его доля, клонить голову книзу.
При этом в Пензе, при общей линии на верность Путину лично и отстроенному ему режиму, Бочкарев порой мог себе позволить излишне резкие заявления в адрес федерального центра. И это местной публике нравилось. За этим видели самостоятельность Кузьмича, его личную моральную силу.
Он и сам уважал людей, которые не гнулись перед ним, которые ему возражали и не малодушничали. Как человек со здравым смыслом, он понимал, что опираться можно на то, что сопротивляется. На болото не обопрешься.
Но как политик, желавший все подчинить своему контролю, выжечь поляну, на которой могли произрасти конкуренты, он сформировал вокруг себя болото.
Потому и результаты его 17-летнего правления оказались не совсем те, на которые рассчитывали романтики, что поддержали его сначала на выборах в апреле 1998 г., а потом и в апреле 2002 г.
Конечно, много построено. Но это касается вещественного капитала.
Но системы, которая бы расширенно воспроизводила капитал внутри области, так и не было создано. Между тем это главное. Внешние инвестиции придут в нашу область только в том случае, если создан благоприятный предпринимательский климат для местных предпринимателей. А вот с этим оказалась засада.
Региональная модель капитализма для друзей и сопутствующая ей надстройка администраций и депутатского корпуса пока слабо справляются с вызовами кризиса.  
Однозначно, что сложной личностью был Василий Кузьмич. Говорили, что был крайне злопамятен. В то же время говорили, что был весьма отходчив. Дескать, на совещании принародно мог накричать и даже ненормативно  назвать, но спустя несколько часов звонил виновнику и просил у него прощения.
В годы, когда работал еще директором АТП, мог запустить пепельницей в подчиненного или кинуть себе под ноги собственную шапку и топтал ее, пока таким способом не выгонял из себя гнев.
В годы, когда работал главой Администрации Железнодорожного района, на планерках иной раз больше всего доставалось его родичу Кривозубову, на сестре которого, Валентине, Бочкарев был женат. Но по окончании рабочего дня они, обнявшись, вместе выходили из здания администрации.
Очень расстраивался, что у него не было сына. Поэтому привечал тех ребят в своем окружении, кто по возрасту, характеру и менталитету годился ему в сыновья.
Хотя по большому счету никому не доверял. Словоохотливый был, тем самым производил впечатление общительного и даже доверчивого. Порой казалось, что наговорил тебе лишнего, на самом деле все хорошо фильтровал. Если и сказал что-то лишнее, то для того, чтобы сделать вброс, а потом отследить, куда информация ушла.
На несколько шагов вперед просчитывал. Так в элите считали, которая боялась играть в его игры. На самом деле просто смелый был, готов был рисковать. Но не во всем. Только в тех играх, что сам зачинал и сам вел.
Другим не позволял и следил за тем, чтобы его не подставили вдруг.
В 1999 г. премьер Долганов, в отсутствие Бочкарева, взял на себя ответственность и подписал некое соглашение с международной организацией о заимствовании крупной суммы денег в инвалюте, которую Пензенская область должна была вернуть в 2014 г. Бочкарев не дал этому соглашению хода.
И проявил себя тем самым осторожным и мудрым политиком, который словно курочка по зернышку предпочитает клевать, а не грести комбайном.
Конечно, Василий Кузьмич мечтал войти в историю. Он и вошел в нее. Наверное, мечтал о большем. Будучи еще учащимся лесотехникума в Алатыре, говорил сокурсникам, что станет генсеком. При той модели власти, что была в СССР, вряд ли бы он поднялся выше председателя облпотребсоюза или заместителя председателя облисполкома. Ну мог бы стать главным лесничим Пензенской области.
И только благодаря новому времени, которое пришло с Ельциным, против которого Бочкарев поначалу выступал, Василий Кузьмич сумел добиться поста губернатора области. Хотя тоже крепко колебался, нужно ли ему это. Даже в январе 1998 г., накануне выборов, он думал, не пойти ли ему генеральным директором в Пензанефтепродукт.
Все-таки амбиции взяли верх. Та победа Бочкарева – классический эпизод революции третьих секретарей, начавшейся в 1991 г. Но, перекроив слегка политический ландшафт Пензы, та революция руками Бочкарева сформировала ту же самую номенклатурную модель управления, что существовала всегда, основанную на системе патрон-клиентских отношений.
И сегодня новому губернатору предстоит заново перекраивать эту систему патрон-клиентских отношений. Пока Бочкарев был жив, Белозерцеву трудно было решиться на резкие шаги. Теперь руки у него развязаны, и можно ожидать изменений в круге патрон-клиентских отношений.
Часть публики легко и добровольно пойдет в круг клиентелы Белозерцева. Другая часть будет занимать выжидательную позицию, имея в виду, что Белозерцев пока слабоват в качестве Патрона и Вождя.
Но если начнется борьба за передел собственности, то, в зависимости от ее хода и характера, клиентела Белозерцева способна увеличиваться. Здесь все будет зависеть от здравого смысла самого Белозерцева. На что он сделает ставку: на то, чтобы быстро и сразу, или на то, чтобы медленно и по частям. Но это уже тема следующей статьи, которую я бы назвал «После Бочкарева».

Прочитано 3387 раз

Поиск по сайту