Жилье с уговорами
Строительство индивидуального жилья разрешили развивать еще в советские времена. Раньше как было: земли давали не более 6 соток, дачу можно было строить не выше 2,5 метров.
Меня самого тогда включали в комиссии для проверок, у кого дача выше положенной нормы. Конечно, внутри у меня был этому внутренний протест: в России, где земли не перемерить, люди ищут какие-то метры-полуметры.
А в начале 90-х руководство мне сказало: осенью будем проводить семинар и там посмотрим, кто каких успехов достиг в направлении индивидуального жилищного строительства.
Вышедшее постановление обязывало органы местной власти предоставлять земельные участки обратившимся гражданам. Банкам же было дано поручение выделять кредиты под это строительство, причем для льготников чуть ли не беспроцентные.
Чтобы выполнить поставленную передо мной задачу, я ездил по предприятиям и искал людей, уговаривал их. Сажал их в служебную машину, показывал места.
Привозишь человека, спрашиваешь: «Здесь будешь строить?» – «Нет, здесь не нравится». Ищешь место, где ему понравится. Потом на этой же машине едешь в банк, где ему оформляют кредит. Он начинает строить.
В итоге прошел этот семинар, и мне уже было не стыдно рассказывать о развитии индивидуального строительства в районе. А потом, со временем, люди поняли, что к чему. Раньше я их искал, а теперь мне уже приходилось прятаться от желающих получить землю под строительство.
Понятно, что вопрос надо было решать комплексно: находить большую территорию, ее проектировать и в массовом порядке там выделять землю всем желающим. И первым таким запроектированным участком стал район Автодрома. Сегодня я с гордостью смотрю на плоды собственного труда – какой там благоустроенный микрорайон.
Тогда в области ему не было равных по уровню инфраструктурного обеспечения. Там были на 100% городские условия. Берешь участок со всеми коммуникациями – пожалуйста, строй свой дом и подключай его.
Антикоммунистический переезд
В 1992 г. вышло постановление Правительства о том, что здания, принадлежавшие партийным органам, должны быть переданы судам.
В том здании, где сейчас находится областной суд, размещался наш Ленинский райком партии. Затем туда переехал и Ленинский райисполком.
К 1992 г. партии уже не было. А бывших партийных руководителей устроили работать в рамках Советов, чтобы как-то смягчить им потерю власти. У нас было так же: в одном здании с нами сидел райсовет, председателем в нем был Александр Глухов. Как-то жили, уживались.
Когда встал вопрос о переезде из здания, я вынужден был выполнять распоряжение правительства. Нашли нам здание на ул. Пушкина, 29. Но чем ближе к переезду, тем громче раздавалось роптание. Коммунисты, бывшие управленцы, возмущались: «Ты не вздумай переезжать. Мы, знаешь, что тебе сделаем, если станешь решать такие вопросы? Мы тебе устроим экзекуцию, объявим недоверие, и вылетишь, как пробка!»
Еще мне говорили: «Ты партию предал!» Я отвечал: «Никакую партию я не предавал. Я вступал в КПСС, а ее уже нет. Так кого я предал? У меня теперь есть главный судья – народ. Для него я работаю».
Я думаю: чего же они так цепляются за здание это? И постепенно понимаю (я по-хитрому общался с бывшими функционерами), какие там настроения: «Да скоро наши обратно вернутся».
Наслушавшись всего этого, я решил: так дело не пойдет. Принципиально решил переезжать. Тем более судьи тогда действительно сидели в убогом здании, условия у них были допотопные.
Возник вопрос: а как осуществить переезд, чтобы противоборствующие силы не могли помешать? Ведь бывшие партийцы вполне могли устроить саботаж.
И вот что я придумал. Поехал в артучилище, где у меня были хорошие отношения с заместителем начальника Виталием Скибиным. «Помоги по дружбе, – говорю. – Нужно 400 курсантов и 8 грузовиков». Почему я попросил именно 400 курсантов и 8 грузовиков, даже и не знаю. Но Скибин согласился помочь. «Только, – говорит, – машины заправь».
Я распорядился заправить машины, но зачем – не сказал. Никому и ничего о переезде я не говорил, чтобы огласки не было.
Вечером в пятницу собираю коллектив, говорю: «Завтра, в субботу, все выходят на работу. Во второй половине дня будет переезд на новое место. Кто не придет – можете не приходить потом вообще».
В 16:00 субботы к зданию строем подошли 400 курсантов. В 20:00 отъехал последний грузовик с вещами. Перевезли все. А все ключи я передал председателю областного суда.
В понедельник приходят наши оппоненты из райсовета на работу, а здание закрыто. Никто не ожидал, никто даже пикнуть не успел.
А их вещи остались закрытыми в кабинетах. Я их предупреждал, но они не верили, что так все произойдет, и они даже не успеют отреагировать.
В итоге члены райсовета все же переехали к нам – попросились, чтобы их разместили. Мы для них кабинеты в новом здании предусмотрительно оставили.
Вот такая была история – практически военная операция.
Снова в поисках денег
У нас как всегда: дали демократию, потом начинают ее скукоживать. Вскоре упразднили поступления в районные бюджеты от деятельности зарегистрированных предприятий. Лишили нас возможности получать доходы такими путями.
Но мы-то уже привыкли, что сами должны искать деньги, зарабатывать. Была тогда еще одна лазейка – внебюджетные фонды. Формировались они за счет добровольных отчислений предприятий, организаций, коммерческих структур.
Но кто добровольно придет и скажет: «На, возьми»? Значит, надо заинтересовать, чтобы пришли и дали. Мы заинтересовывали с помощью уличной торговли, которая тогда активно развивалась. Предлагали оборудованные места, вплоть до того, что переделали все остановочные павильоны под торговые точки. Люди соглашались с удовольствием. Мы за счет этого все остановочные павильоны привели в порядок.
Каждый предприниматель, получающий место для торговли, отчислял деньги во внебюджетный фонд. И эти средства направлялись на инженерное обеспечение района. Помогали и культурным учреждениям, и научным, хотя они не на нашем обеспечении состояли.
Как с Бочкаревым рынок делили
Во времена бурного развития уличной торговли дела обстояли так, что в границах нашего Ленинского района оказывалась часть Центрального рынка – летний рынок. Остальная часть находилась в Железнодорожном районе, главой которого был тогда Василий Бочкарев.
И Бочкарев захотел «отжать» у нас летний рынок. Чувствую, на меня начался легкий наезд: «Отдай». Настаивали, чтобы я дал согласие на передел границ районов. «Ты знаешь, – говорили, – там же уборку надо делать, то-сё». – «А что такое, мы точно так же там убираем». – «Нет, ну ты знаешь, надо все-таки в Железнодорожный район передать».
На меня глава области давит, глава города, а я – всего лишь глава района. Как мне себя вести? «Решайте, – говорю, – вы хозяева города. Но я – против».
Пришел к Бочкареву, говорю: «Василий Кузьмич, я понимаю, что если не соглашусь, то сам стану «неудобным». Давай решим по-товарищески. Львиную долю ты забирай, но хоть кусок-то нам оставь, чтобы как-то подкармливаться. У нас ведь тоже проблем куча». Он: «Ну, ладно». Я: «Тогда мой архитектор к тебе подойдет».
Главным архитектором Ленинского района в то время работал Сергей Герасимов. Посылаю Сережу, тот приходит, а Бочкарев его выгнал. Просто наглым образом выгнал.
Я ему звоню: «Слушай, вообще-то руководители так себя не ведут, несолидно это». Он: «Пошли вы!», и все в таком духе. Я говорю: «Тогда я стану воевать за возврат этой территории».
Я – в суд. Подготовили обращение, что нарушены наши территориальные права. Суд принимает нашу сторону, что мы правы. А Василий Бочкарев к тому моменту уже имел хорошие связи и дружбу с прокуратурой. Прокуратура выносит протест на решение суда.
Мы – в вышестоящий суд. Тот опять же поддерживает нашу позицию. Прокуратура – новый протест.
Мы – в Верховный суд. Я для большей убедительности сам поехал туда. Встретился там с заместителем председателя Верховного суда. Меня хорошо встретили, потом спрашивают: «Слушай, ты чего просишь-то?» – «Я прошу законного решения вопроса». – «А ты считаешь, что тут могут приниматься незаконные решения?»
Но волею обстоятельств получилось так, что эта заместитель председателя суда накануне рассмотрения вопроса сломала руку и ногу, выбыла из строя. Дело передали другому судье. И рассмотрение закончилось решением: передать в суд первой инстанции. То есть опять возвратили на первый уровень, не понятно почему.
Но к этому моменту Василий Бочкарев был избран главой области, и решение суда стало очевидным. Там и судей моментально поменяли, и прочее. Мы проиграли дело.
Я считаю, Центральный рынок стал тем ресурсом, который в том числе помог Бочкареву стать главой области. А те, кто хлопотал ему в помощь по этому делу, вырыли себе же яму. Ковлягин не избрался на очередной срок. Потом в кулуарах он говорил: «Да, я пожалел, что такие решения принимал».
Команда местного самоуправления
Я всегда стоял за развитие местного самоуправления. Только с его помощью можно осуществлять эффективное руководство территориями.
Вот несколько примеров деятельности местного самоуправления, реальной приближенности к территории, которой наша администрация управляла.
Работой с молодежью у нас в районе занимались Владимир Жучков и Елена Лохина. В летний период оставалось множество детей, которые ни в какие лагеря отдыха не ездили.
Мы договаривались со студентами спортивного факультета пединститута, что они станут заниматься организацией футбольных соревнований во дворах. Покупали им мячи, инвентарь, платили символические деньги за работу.
И студенты, распределившись по дворам, проводили соревнования по футболу среди детей. А к началу сентября мы лучшие команды собирали на отдельный решающий матч. Победителю вручали кубок.
Еще мы устраивали праздники дворов. Собирали людей, организовывали игры, выступления творческой самодеятельности, мобилизовывали людей на уборку дворов.
Никогда не забуду, насколько самоотверженно работали тогда наши сотрудники. Вот был, например, у меня заместитель Александр Сафронов. Как-то, объезжая территорию, я прибыл на место прокладки газовых сетей. В то время как раз пошел дождь.
Подъезжаю, смотрю – траншея, где прокладываются трубы, накрыта палаткой. Внутри идет работа сварщиков, рядом стоит мой заместитель. Вот настолько опекали рабочих, чтобы они ненароком
в дождь не убежали – создавали
им условия, накрывали палаткой. Такое было чувство ответственности.
У другого моего заместителя, Николая Степанова, было такое любимое выражение – «челночные операции». Так он называл свой подход, при котором он лично общался с каждым по любому локальному вопросу. Индивидуально с каждым работником, руководителем – дотошно докопается, чтобы только они исполнили наши задачи.
Надежда Козенко занималась у нас связями с общественностью. И даже из других районов к нам привозили людей, чтобы те учились у нас, как выстраивать эту работу.
Как-то сложился в то время коллектив единомышленников, которые отдавались выполнению своего долга с каким-то остервенением, с самоотверженностью. Возродить этот дух сегодня – это дорого бы стоило.
Невзирая на сложнейшие условия жизни, в тех тяжелейших экономических реалиях 90-х годов, мы, благодаря имевшимся у органов местного самоуправления полномочиям, все-таки находили ресурсы для развития.
