Неконтролируемое насилие

A A A

Убийство Бориса Немцова оставляет либерально настроенных русских в страхе перед новой волной репрессий.

В ночь на 27 февраля 2014 г. русские военнослужащие без знаков отличия (вскоре они станут известны как «зелёные человечки») захватили парламент Крыма. Это стало началом присоединения Крыма к России и её войны против Украины.
Ровно год спустя Борис Немцов, вождь русской либеральной оппозиции, был убит на мосту под стенами Кремля. Несколькими днями ранее Немцов раздавал листовки с призывом придти на антивоенную демонстрацию 1 марта. Демонстрация превратилась в траурную процессию в память о нём.
Место убийства Немцова – на фоне куполов собора Василия Блаженного – словно просится на почтовую открытку. Оно ознаменовало возвращение русской кампании политического насилия с Украины на родину.
Русская агрессия за рубежом и репрессии дома тесно связаны. Государственная пропаганда изобразила революционный Майдан в Киеве как «фашистский переворот», демократически избранное украинское правительство – как поддерживаемую Западом «хунту», а поддерживаемых Россией повстанцев на Востоке Украины – как её жертв.
Средства массовой информации призвали русских патриотов бороться с «фашистами» у себя дома, называя прозападных либералов «пятой колонной», а Немцова – одним из её вождей. Подстёгиваемый надуманными страхами, что революционный Майдан может быть повторён в России, Кремль реимпортировал насилие, использованное им на Украине.
meetingЗа 6 дней до смерти Немцова Кремль организовал акцию протеста «Антимайдан», стянув тысячи демонстрантов в сердце Москвы, которые несли транспаранты, поносящие Украину, Запад и русских либералов. Мускулистые молодчики представляли Рамзана Кадырова из Чечни, полевого командира, приведённого к власти Путиным, чтобы контролировать эту территорию. Они несли плакаты «Путин и Кадыров не допустят Майдана в России!» вместе с фотографиями Немцова, названного «организатором Майдана».
Антимайданная демонстрация стала кульминацией долгой кампании ненависти и нетерпимости. Как заявил Немцов в интервью, записанном за несколько часов до смерти, «Россия быстро превращается в фашистское государство. У нас уже пропаганда построена по образцу нацистской Германии. У нас уже есть в зародыше отряды штурмовиков, наподобие  (нацистских) SA».  
Алексей Навальный, блогер и вождь оппозиции, брошенный в тюрьму для того, чтобы предотвратить его участие в планировавшейся антивоенной демонстрации, подчеркнул опасность реакционных банд, «проправительственных экстремистов и террористических групп, которые прямо заявляют, что их целью является борьба с оппозицией в тех случаях, когда этого не может сделать полиция».
Такие группы не самозародились в условиях националистической волны, а были организованы и вскормлены Кремлём. Активисты «Антимайдана» включают банду одетых в кожаные куртки байкеров «Ночные волки», которая сыграла активную роль в присоединении Крыма и которой покровительствует Путин.
Ещё большие опасения внушают Кадыров и его хорошо подготовленная и оснащённая тяжёлым вооружением частная милиция, численностью в 15 тысяч человек, которые несколько месяцев назад публично поклялись защищать Путина. «Нас десятки тысяч, прошедших специальную подготовку. Просим национального лидера России считать нас добровольным спецотрядом», – заявил Кадыров. Америка и Европа объявили экономическую войну России. Хотя у России есть регулярная армия, «однако есть задачи, которые решаются только добровольцами, и мы с вами решим их». Люди Кадырова ещё долго бродили по Москве с оружием и специальными пропусками.
И это только самые вопиющие примеры того, как русское государство передоверяет репрессии негосударственным группировкам, теряя, таким образом, свою монополию на насилие. Это признак не силы, а слабости государства. Но именно слабость государства часто ведёт к усилению репрессий.
Никто из русских специалистов по безопасности или бывших офицеров КГБ не верит, что убийство Немцова в непосредственной близости от резиденции Путина в Кремле могло быть совершено без участия служб государственной безопасности. «Это территория службы охраны, где каждый метр находится под наблюдением», – объясняет один из бывших офицеров КГБ.
Первоначальной реакцией Путина стало объявление этого убийства «провокацией». Он не прибыл на похороны Немцова, хотя прислал венок цветов. Государственные средства массовой информации, которые раньше травили Немцова, стали говорить о нём в нейтральных выражениях.
Путинские пропагандисты обвинили в убийстве иностранные разведки и либералов, которым было нужно «сакральное» убийство, чтобы мобилизовать своих сторонников. Это звучит особенно зловеще, поскольку этот самый сценарий первоначально был оглашён самим Путиным 3 года назад, накануне его третьего вступления в должность президента. Оппозиция, заявил он, пожертвует одним из своих и обвинит в этом Кремль.
Многие русские либералы опасаются, что убийство Немцова будет использовано для развязывания нового цикла политических репрессий, как это произошло в 1934 г., после убийства Сергея Кирова, харизматичного большевистского вождя.
Сталин, которого, как правило, считают организатором убийства, обвинил в нём «врагов народа». Государственное информационное агентство Russia Today озаглавило свой телемарафон, посвящённый убийству Немцова, как «Убийство политиков: методы Майдана».
Другие аналитики проводят параллели не с убийством Кирова, а с волной политических убийств, которая захлестнула латиноамериканские диктатуры в 1960-е годы или Италию в конце 1970-х.
Такое децентрализованное насилие, используемое вооружёнными группировками во имя Кремля, видимо, будет невозможно контролировать.
«Даже если Кремль решает, что хватит ненависти, совершенно невозможно будет мирно разрядить напряжение», – говорит русский либеральный журналист Сергей Пархоменко.
Принимая во внимание возможную вовлечённость русских служб безопасности, мало кто верит, что это убийство будет когда-либо раскрыто. Путину просто придётся тщательно спрятать тех, кто убил Немцова.
Русские либералы, включая самого Немцова, давно опасались, что у путинского режима не останется иного выбора, как взвинчивать репрессии и насилие, чтобы укрепить свою власть. На протяжении всего прошлого года физическое насилие было направлено главным образом против Украины.
Если Путин теперь решил, что в этой стране его авантюризм достиг своих пределов, он, возможно, попытается компенсировать его большими репрессиями у себя на родине.
Убийство Немцова, который работал в правительстве Бориса Ельцина и рассматривался как его возможный преемник, потрясло многих членов политической элиты. Оно нарушило негласный договор, уходящий корнями к эпохе после смерти Сталина, согласно которому конфликты на вершине власти следует разрешать ненасильственными методами.
Те, кто всё ещё близки к Кремлю, но считают себя либералами, стали более осторожны в выражениях. Алексей Кудрин, бывший министр финансов, финансирующий гражданские проекты, заявил «Дождю», либеральному телеканалу, вещающему через Интернет, что это была «драматическая страница русской истории… В современной политической России мы видим, как оппонент останавливается пулей. Эта новая и неприемлемая реальность беспокоит всех нас».
Никто из правительственных чиновников, включая премьер-министра Дмитрия Медведева, не высказался на эту тему.
Голоса либералов тонут в канонаде войны. Среди либерально настроенных русских, поминающих Бориса Немцова, господствуют уныние и опустошённость. Колумнист Григорий Ревзин сравнил убийство Немцова с убийством Жана Жореса, французского социалистического вождя и пацифиста, застреленного в канун Первой мировой войны. Убийство Немцова, пишет он, это точка невозврата.
1 марта, вместо запланированной антивоенной демонстрации, десятки тысяч москвичей прошли в полном молчании к мосту, где был убит Немцов.
На следующий день в Кремле прошла встреча. Чтобы предупредить превращение моста, где был убит Немцов, в его мемориал, было решено использовать его позднее в этом месяце как место празднования присоединения к России Крыма.
The Economist,
7 марта 2015 г.

Прочитано 1692 раз

Поиск по сайту